***
Первым, что Беллатриса почувствовала, очнувшись, была нестерпимая мигрень, точно кто-то положил ей на лоб тяжелый камень. Стоило хоть немного открыть глаза, как свет тут же усиливал боль и тошноту. Чтобы понять, что происходит, и где она находится, женщина все же немного приподняла голову, приоткрыла правый глаз и увидела перед собой две расплывающиеся беловолосые фигуры. «Какого черта они стоят тут и пялятся на меня?» — подумала она. Присутствие рядом кого-либо привело ее в ярость. Ну неужели нельзя оставить больного человека в покое? Зачем стоять и караулить его? — Убирайтесь… — надтреснутым голосом протянула она. — Как думаешь, это она с кем разговаривает? — поинтересовалась Нарцисса у мужа. — С тобой, дура! — сквозь зубы процедила Беллатриса. Каждый звук бил по ее черепу, точно молоток. — Она тебя узнает, это хороший знак, — заметил Люциус. — Замолчите! — прохныкала больная, чувствуя, как из закрытых глаз хлынули и потекли по щекам обжигающие слезы. — Белла, как ты себя чувствуешь? — ласково осведомилась Нарцисса, не обращая внимания на хамский тон старшей сестры. — Голова болит, — выдавила та из себя и издала рычащий стон, впившись ногтями в простынь. — Тише, тише! — засуетилась Нарцисса. — Я сейчас дам тебе что-нибудь обезболивающее. — Скорее! — застонала сестра. Нарцисса поднесла ей отвар, но Беллатриса даже не смогла взять чашу в руки, потому что ее била дрожь. В итоге, при помощи обоих Малфоев, ей все же удалось выпить лекарство. Тяжело дыша, она бессильно упала на подушку. — Сколько я пролежала? — скрипучим голосом спросила волшебница, боясь пошевелиться, чтобы не усилить боль. — Пять дней, — отрапортовала Нарцисса. — Что ж… бывало и хуже… — По-моему, она соображает, — донесся до нее осторожный шепот сестры. — Я все слышу! — злобно отозвалась Беллатриса. — Ну я же говорил! — фыркнул Малфой. — Нормально с ней все! — Пошел вон! — рявкнула Пожирательница, вне себя от бешенства, и даже приподнялась на локтях. — Уходи, не раздражай ее, — попросила Нарцисса, тронув мужа за плечо. — И ты тоже, — прибавила Беллатриса. — Но… — ОСТАВЬТЕ МЕНЯ!!! Малфои не стали долго возражать и послушно вышли. Едва голова Беллатрисы вновь коснулась подушки, ей показалось, что она утопает в ней и будто бы проваливается сквозь кровать. Странное ощущение длилось не более двух секунд, затем волшебница погрузилась в глубокий сон. На следующий день голова продолжала болеть, но уже не так сильно, как накануне. Беллатриса вновь потребовала отвар, затем, почувствовав себя лучше, встала. — Может, еще полежишь? — робко предложила Нарцисса. — Отстань! — огрызнулась старшая сестра в ответ. Она не хотела, чтобы кто-то решил, что из-за инцидента со сбежавшим Поттером ее, подобно Малфою, можно сбрасывать со счетов. Нужно было дать понять Пожирателям, что она несломленна, находится в прекрасной форме и не собирается сдавать позиций. — Принеси мне мантию. Какую-нибудь получше и поновее. Ту, которая с серебряными пуговицами! — деловито и вдохновенно распорядилась она. — И что-нибудь, чем я смогу убрать синяки под глазами. А еще надо сделать нормальную прическу и повесить на шею какой-нибудь камень. — Какой еще камень? — испугалась Нарцисса. — Да без разницы… изумруд, а, может, топаз. — Фух… — выдохнула Нарцисса с облегчением. — Так бы и сказала, что тебе нужен кулон или подвеска. Через час упорных трудов Беллатриса выглядела вполне себе неплохо, даже ярко в сравнении с тем аскетичным образом, которого она придерживалась после освобождения из Азкабана. — Руди знает о том, что со мной произошло? — строго поинтересовалась она, закончив вдевать в уши сережки и оценивающе рассматривая в зеркале. — Нет, конечно! — ответила Нарцисса. — Я сказала, что у тебя сильная простуда, и ты не приходишь к нему, потому что боишься заразить. — Хорошо, — одобрительно проговорила старшая сестра и залихвацким жестом откинула назад непослушный локон. — Я пойду к нему прямо сейчас. Она осторожно вошла в комнату, стараясь не скрипеть дверью. Но Рудольфус не спал и, заметив ее, тут же приподнялся на подушке. — Тебе уже лучше? — хрипло спросил он, поскольку его голос после ранения еще не вернулся к норме. — Да, я полностью здорова, — с бодрой улыбкой заявила Беллатриса, стараясь игнорировать странное постукивание над правым ухом. Она подошла и уселась рядом с ним, забравшись на постель с ногами. — Я была простужена, но теперь уже все хорошо. — Знаешь, о чем я подумал сегодня? — вдруг проговорил он. — О чем? — с любопытством поинтересовалась Беллатриса, убирая волосы с его лба. — Теперь нас никто не преследует, мы можем воспользоваться своими деньгами и построить дом. Не то, чтобы мне не нравилось у твоей сестры… — О чем ты говоришь! Жить с Малфоями под одной крышей — это просто кошмар! — с чувством фыркнула она. — Я знал, что ты меня поймешь, — засмеялся Рудольфус. — Только тут ведь штаб Пожирателей смерти… — вдруг вспомнила Беллатриса. — Нам выгодно быть здесь. — По-моему, Темного Лорда Малфои тоже раздражают. Я думаю, он не будет против того, чтобы перенести штаб к нам. Ну, если конечно, он в ближайшее время не обоснуется в Министерстве магии. — Точно! — загорелась Беллатриса. — Это было бы для нас огромным преимуществом. Ты гений! — Пусть этим займется Рабастан. — предложил Рудольфус. — Я думаю, с его художественным вкусом и талантом, он мог бы сделать отличный проект. Да и само это занятие доставит ему удовольствие. — Пожалуй, — согласилась она, — это поможет ему взбодриться, а то в последнее время у него какой-то удрученный вид. Рабастан действительно оказался в восторге от идеи брата и немедленно приступил к делу. Через несколько недель по его комнате нельзя было пройти, не наступив на какой-нибудь план или чертеж. Башни, веранды, балконы, арки, карнизы, капеллы, колонны, пилястры, барельефы, статуи… Преисполненный энтузиазма, которого за ним уже давно никто не замечал, он доставал то брата, то невестку подсовывая им все новые и новые эскизы. Впрочем, они отвечали лишь, что всецело доверяют его вкусу. — Тебе не кажется, что это уже слишком? — засомневался Рудольфус в какой-то момент. — Все же мы просили его построить дом, а не Лувр. — Пускай, — отмахнулась Беллатриса. — Если ему это доставляет столько радости, пусть делает хоть Лувр, хоть Букингемский дворец. Тем более, пока это все только на бумаге. После происшествия Волан-де-Морт с Беллатрисой не обмолвился ни словом. Она же продолжала вести себя, как ни в чем не бывало, широко улыбаясь и кланяясь ему при встрече, надеясь в итоге взять его измором. В конце концов, сколько бы он не настаивал на своей злопамятности, Беллатриса считала себя совершенно особым случаем и была уверена, что не будь она ему нужна, не стал бы он оставлять ее в живых. — Он вызовет тебя с минуты на минуту! — Долохов без стука влетел к ней в комнату и, судя по взволнованному виду Пожирателя, дело было не в том, что Темный Лорд по ней соскучился. — Что случилось? — спросила Беллатриса как можно более небрежно. — Кто-то ограбил ваш фамильный сейф в Гринготтсе! — задыхаясь, выпалил он. — Наш сейф? В Гринготтсе? — переспросила она, прекрасно зная, что за более чем пятисотлетнюю историю волшебного банка, его еще никто не грабил. — Да! Темный Лорд точно заставит тебя за это ответить! — Меня? — удивилась Пожирательница, позабыв испугаться. — Я что ли его ограбила? Глаза Долохова сверкнули, а на лице появилась странная улыбка. — Ты не поверишь… — загадочно протянул он, — но это действительно была ты. — Что это за бред сумасшедшего, Антонин! — ахнула она, вскакивая с кресла. — Зачем грабить собственный сейф, если можешь в любой момент пойти туда и взять все, что хочешь?! — Но гоблины утверждают, что это была ты, и у тебя была ТВОЯ волшебная палочка! — глаза Долохова сверкнули. — А еще тебя там видел Трэверс! Ты даже с ним разговаривала! — Что за чушь! Я не виделась с Трэверсом в Гринготтсе. И я пользуюсь палочкой Каркарова с тех пор как… — и тут она села назад в кресло, так и оставшись с открытым ртом. — Это грязнокровка Грейнджер! — яростно воскликнула она. — Ну попадись она мне! На этот раз я убью ее раньше, чем она успеет пикнуть! — О себе лучше подумай! — посоветовал Долохов. — Погоди, — сообразила Беллатриса. — Допустим, наш сейф ограбили, но почему Темного Лорда это волнует? Они, что, взяли меч Гриффиндора?!! — Нет, меч на месте, — заверил ее Долохов, — и все твои несметные богатства тоже. — Ну тогда я решительно ничего не понимаю… В этот момент Черную метку точно кольнуло булавкой. Бросив на Долохова еще один панически-недоуменный взгляд, Беллатриса трансгрессировала. — Мой Лорд! — с порога затараторила она. — Я знаю, кто это был! Гермиона Грейнджер! У нее моя палочка, и вполне мог быть мой волос. — Ты знаешь, что пропало? — странным шипящим голосом спросил он, и его сходство с Нагайной стало просто поразительным. — Нет, — Беллатриса судорожно сглотнула. — Чаша Пенелопы Пуффендуй! По выражению лица женщины можно было легко догадаться, что это словосочетание ни о чем ей не говорит. — Эта древняя реликвия принадлежала мне, — со смесью злобы и раздражения произнес он. — И ты даже представить себе не можешь, насколько она ценна! Беллатриса действительно не могла себе представить ценность вещи, о существовании которой она до настоящей минуты даже не подозревала, и, тем более, ей стал интересен вопрос, как эта ценная вещь попала в фамильный сейф Лестрейнджей. Точно услышав ее мысли, Волан-де-Морт пояснил. — Реджис хранил ее там по моей просьбе, он знал, что этот предмет является чем-то большим, чем просто древний артефакт. «Так чем же он является?» — вертелось у нее на языке. — Это крестраж. Беллатриса вскрикнула и закрыла руками рот. — Что будет, если они смогут его уничтожить? Что произойдет с Вами? — в ужасе спросила она. — Я бы посоветовал тебе подумать о другом, — огрызнулся он. — Откуда они о нем узнали. И насколько много они знают. Вопрос был интересный. Беллатрису несколько задело, что совершенно посторонние люди знают о крестраже больше, чем она сама. — А кому Вы говорили об этом? — осторожно поинтересовалась Пожирательница. — Я, что, совсем идиот по-твоему?! — рассвирепел он. — Даже Реджис не знал, что заключено в этой чаше! — Значит, они и не могли узнать, — сделала Беллатриса логичный вывод и тут же об этом пожалела. — Но они могли догадаться! — видя бешенство в его глазах, поспешно прибавила она. — Вернее, Дамблдор мог. Глупые подростки своим умом никогда бы до такого не дошли! — Эти глупые подростки победили тебя, сильнейшую темную волшебницу, и забрали твою палочку! Ты не забыла? — с мстительным наслаждением проговорил он. Беллатрисе ничего не оставалось, кроме как проглотить справедливое замечание. — Это была случайность, мой Лорд, — тихо проговорила она, не поднимая на него глаз. — Что-то многовато случайностей. Ты не находишь? — язвительно проговорил он. — С Гарри Поттером и всем этим недоразумением надо покончить. Но проблема в том, что я окружен бестолковыми людьми. Мне не на кого положиться! Даже тебе удалось меня разочаровать! Каждое его слово ранило сильнее «Круциатуса». — Мой Лорд! — в отчаянии воскликнула она. — Только прикажите, и я принесу Вам голову Поттера! Чего бы мне это не стоило! — Ты? — с удивлением переспросил он. — Хочешь сказать, что тебе удастся сделать то, что до сих пор не удалось мне? — Ну а вдруг повезет? — ляпнула Пожирательница, и глаза у нее загорелись. — Ведь Поттеру столько раз удалось избежать смерти именно благодаря везению! — Нет, — бескомпромиссно отрезал он. — Поттер мой, и только мой. Ему суждено пасть от моей руки и ничьей другой. Или ты решила таким образом вписать свое имя в историю? А, Беллатриса Лестрейндж? — У меня и в мыслях такого не было! — побледнев, воскликнула она. — На сей раз у него не будет шансов, даже если весь мир встанет на его сторону, — проговорил Волан-де-Морт, доставая из рукава волшебную палочку. — Ты знаешь, что это? — Волшебная палочка? — предположила собеседница, чувствуя себя нелепо. Но, приглядевшись, Беллатриса поняла, что эта конкретная палочка не принадлежала ни самому Темному Лорду, ни кому-либо из Пожирателей. — Белла, ты знаешь сказку о трех братьях? — вдруг спросил он. — Ты не можешь ее не знать. Твоя няня наверняка рассказывала ее тебе, когда ты была ребенком. Беллатриса напрягла память. Название звучало как-то очень знакомо, но что именно там было с этими братьями, она вспомнить не могла, потому что перестала интересоваться сказками, наверное, лет в пять. — А дары смерти помнишь? — подсказал он, видя ее замешательство. — Дары смерти… — задумчиво повторила она. — Воскрешающий камень, непобедимая палочка и мантия-невидимка. — Ах, ну да! — воскликнула Беллатриса. В ее памяти всплыла эта сказка. Один брат выпросил у Смерти воскрешающий камень, чтобы вернуть свою возлюбленную, другой — самую могущественную палочку в мире, чтобы выходить победителем из любой схватки, а третий — мантию-невидимку, которая помогла бы ему спрятаться от смерти. Маленькая Белла, конечно же, тогда мечтала о непобедимой палочке. А чего еще ей было хотеть? Дети не боятся смерти и им еще некого воскрешать. — Это бузинная палочка, — удовлетворил Волан-де-Морт ее любопытство. Беллатриса посмотрела на него совершенно обескураженным взглядом. «Палочка из сказки? Это он серьезно?» — Да, это та самая волшебная палочка, — подтвердил он, забавляясь ее изумлением. — Она существует на самом деле. Ты не знала? Беллатриса лишь помотала головой. — Разумеется, ты об этом не знала… похищенный тобою Олливандер был вынужден рассказать мне о ней. Правда, он понятия не имел, где она, но я все же сумел ее найти… эта палочка имеет поистине удивительную историю. Он смотрел на продолговатый кусок деревяшки с такой нежностью и восхищением, с которым совершенно точно никогда не смотрел ни на одного человека. — Самая сильная палочка в мире? — прошептала Беллатриса, все еще не в силах в это поверить и неосознанно делая несколько шагов вперед, чтобы получше разглядеть диковинный предмет. Волан-де-Морт поднял взгляд на Пожирательницу, заставив ее опомниться и отпрянуть. — Знаешь, кто был последним владельцем этой палочки? — интригующе проговорил он. Волшебница покачала головой. — Альбус Дамблдор. У Беллатрисы невольно вырвался удивленный вздох. — Это несколько объясняет его величие, не правда ли? — глумливо прибавил он. — Мой Лорд, даже имея такое преимущество, он не смог Вас победить! А теперь Вам и вовсе нет равных! Вы достигнете таких высот, которые даже самому Мерлину не снились! — на одном дыхании выпалила Беллатриса, не в силах справиться с охватившей ее гаммой чувств. — Ладно, ступай, — проговорил Волан-де-Морт, явно довольный произведенным эффектом. Несколько обескураженная тем, что беседа закончилась так внезапно, Пожирательница покорно поклонилась и вышла. «Но зачем же он звал меня? — с недоумением подумала она, бросив взгляд на только что закрывшуюся за ней дверь. — Неужели просто хотел поговорить?»***
В один из последующих дней Рудольфус разбудил супругу ранним утром, аккуратно, но настойчиво дергая за плечо. — Что случилось? — испуганно спросила та, не сумев с первого раза разлепить веки. — Ничего, — ответил он, как ни в чем не бывало, — просто решил пожелать тебе доброго утра. Беллатриса, наконец, открыла глаза и в расплывающемся изображении увидела его невозмутимую улыбку. — Что? — не поверив своим ушам, воскликнула она, затем изо всех сил напрягла расфокусированные зрачки, чтобы разглядеть старинные настенные часы. — Ты издеваешься, да? — срывающимся заспанным голосом воскликнула она. — Какое «доброе утро» может быть в восемь часов?! Я твержу уже много лет, если тебе нравится вставать в такую рань, я тут совершенно ни при чем! Рудольфус ничего не ответил, продолжая улыбаться. Беллатриса проворчала еще что-то в этом роде и накрылась одеялом с головой, желая немедленно снова заснуть, пока голова не разболелась. — Ладно, — донесся до нее примирительный голос. — Спускайся вниз, когда проснешься. «Что еще за «доброе утро»!» — возмущенно повторила она про себя. Беллатриса была стопроцентной «совой» и никогда не вставала рано без крайней необходимости. Рудольфус, зная об этой особенности своей жены, обычно старался утром тихо покинуть спальню, чтобы ее не будить. Но тут волшебница вспомнила, что вот уже несколько месяцев Рудольфус тяжело болен, поэтому она вынуждена спать в соседней комнате. — А ну стоять! — вдруг воскликнула Беллатриса, резко сев на постели и откинув одеяло от лица. Рудольфус замер в дверях. — Ты что это делаешь? — возмущенно воскликнула она. — Немедленно ложись в постель! — С удовольствием, — отозвался он, направившись в ее сторону. — Тьфу! Да не в мою, а в свою! — разозлилась Беллатриса. — Тебе ведь нужен покой! — Доктор думает иначе. — Какой еще доктор? Нет тут никакого доктора! — Есть! Нарцисса где-то нашла уникального специалиста. И он только подтвердил мои догадки насчет того, что дальнейший постельный режим точно сведет меня в могилу. — Не верю! — решительно заявила супруга и, вскочив с постели, схватила брошенный на кресло халат. На ходу надевая его, она пулей вылетела из комнаты и чуть ли не бегом отправилась на первый этаж. — Доброго Вам утра, мадам Лестрейндж! — иронично заметил Долохов, столкнувшись с ней в коридоре, и, окинув ее с ног до головы любопытным взглядом, прибавил. — Я бы не советовал тебе разгуливать в таком виде. — А чего это ты раздаешь мне советы в восемь утра? — возмутилась она. — Что ты вообще здесь делаешь в такую рань?! — Зашел на чашечку кофе. Угостишь? — провокационно заулыбался он. — Дома пей! Тут тебе не буфет и не клуб по интересам! Здесь люди живут, между прочим! — буркнула волшебница раздраженно. — Лучше скажи, не попадался ли тебе какой-нибудь доктор? — Попадался, — ответил он охотно, — с Нарциссой разговаривает сейчас. — Долохов махнул рукой в сторону гостиной. Мстительно задев его плечом, Беллатриса двинулась в указанном направлении. — Причешись! — крикнул он вдогонку. — Иначе доктор неправильно тебя поймет! Когда Беллатриса вбежала в гостиную, Нарцисса и незнакомый мужчина в приличных летах сидели возле камина и серьезно о чем-то беседовали. Увидев неожиданно ворвавшуюся женщину, заспанную и всклокоченную, в длинной ночной рубашке и распахнутом халате, собеседники тут же замолкли и уставились на нее. — Д-доброе утро, — сбивчиво проговорила она, внезапно осознав, что замечание Долохова насчет ее внешнего вида и прически не было столь уж необоснованным. Украдкой бросив на сестру уничтожающий взгляд, Нарцисса надменно кашлянула. — Господин Моррисон, это моя сестра Беллатриса, — истово проговорила она. — Она как раз является супругой человека, к которому я Вас позвала. Белла, это доктор Моррисон. Он много лет проработал в Больнице святого Мунго, а теперь занимается частной практикой и любезно согласился нас посетить. Беллатриса извиняющимся жестом пригладила волосы и подпоясалась, затем постаралась улыбнуться как можно более вежливо и вменяемо. — Прошу прощения за столь внезапное появление, — с бархатной учтивостью проговорила она. — Я очень боялась не застать Вас, доктор. — Могу я побеседовать с Вашей сестрой наедине? — вежливо осведомился старичок, повернувшись к Нарциссе. — Разумеется, — ответствовала та с горделивой вежливостью и, изящно поднявшись, легкой поступью поплыла к выходу из комнаты. Беллатриса поспешно заняла ее место. — Так что с ним, доктор? — тут же перешла она к делу, отставив политес. — Не знаю, кто лечил вашего мужа до меня, — неторопливо проговорил он, поправляя свой монокль, — но лично я считаю, что те отвары, которые вы ему давали, неэффективны. Я составил и передал Вашей сестре новый список. Что же касательно его текущего состояния, думаю, ему стоит больше двигаться и постепенно вливаться в обычную жизнь. — Думаете, он скоро поправится? — спросила Беллатриса, и ее глаза радостно заблестели. — Определенно он идет на поправку, — подтвердил целитель. — Это замечательно! Я Вам безмерно благодарна, доктор Моррисон! — выдохнула она. — И… раз уж Вы пришли, не могли бы Вы заодно и мне помочь? — А на что Вы жалуетесь? — удивился он, пристально в нее всматриваясь. — Дело в том, что меня мучают головные боли… — Какого характера? С какой периодичностью? — Начинается все с утра, когда я просыпаюсь. Сначала, как будто бы что-то стучит в правом виске, и это практически незаметно, но потом все сильнее и сильнее, а к обеду и вовсе ощущение, что кувалдой колотит по черепу. Я вынуждена каждый день принимать обезболивающий отвар. — Каждый день? — неприятно удивился он. — И давно это у Вас? — Несколько недель. — Вы перед этим чем-нибудь болели? — Я… как бы Вам сказать… Беллатриса не очень хотела посвящать в это посторонних, но непреходящие боли уже начинали ее пугать. — Дело в том, что это началось после того, как я подверглась пыткам. На сей раз, целитель удивился до такой степени, что у него выпал монокль. — Круциатус? — уточнил он, возвращая линзу назад в глазницу. — Да. — И долго это продолжалось? — Довольно долго… я сама видела такое не раз. У людей повреждается рассудок... — У Вас бывали галлюцинации? — с профессиональной деловитостью спросил целитель. — Слуховые, зрительные, тактильные или, может, Вы слышите запахи, которых больше никто не ощущает? Беллатриса задумалась. — Вроде нет… после Азкабана галлюцинаций у меня не было ни разу. Вот только кошмары снятся по ночам. Монокль выпал второй раз. — Вы были в Азкабане? — ахнул собеседник. — И долго? «Что, он совсем газет не читает?! — раздраженно подумала волшебница. — Тогда ясно, почему он меня не боится!» — Четырнадцать лет… На лице целителя появилось такое выражение, точно ему не хватает воздуха. — Знаете ли! — выговорил он, наконец. — Если при такой насыщенной биографии Вас всего-навсего мучают головные боли, это большое везение! — А это не опасно? — поинтересовалась Беллатриса с беспокойством. — Я ведь не сойду с ума? — Откуда же я знаю! — возмутился целитель такому конкретному вопросу. — Человеческий мозг — это очень сложное устройство. Если бы мы точно знали, как оно работает, Больницу святого Мунго давно пора было бы закрыть! — Но хоть что-то Вы мне посоветуете? — с надеждой спросила она. — В первую очередь, я Вам посоветую успокоиться и не накручивать себя понапрасну! Постараться избегать стрессов, больше отдыхать, бывать на природе, и уж конечно не подвергаться никаким пыткам! Целитель взмахнул палочкой, и на маленьком кофейном столике мгновенно появились пергамент и чернильница. — Я выпишу Вам один порошок, который нужно будет принимать три раза в день. Слышите! Регулярно! А не только тогда, когда голова уже заболит. Ну и, конечно, если у Вас начнутся галлюцинации, или Вы заметите за собой что-то странное, немедленно обращайтесь за врачебной помощью! Чем раньше заболевание будет выявлено, тем больше шансов на его излечение. — Я все поняла. Благодарю Вас за внимание, доктор Моррисон. — Не за что. Обращайтесь! А сейчас разрешите откланяться. Меня ждут другие пациенты. С этими словами он сунул ей в руку пергамент с назначением и, подняв с пола свой саквояж, спешно исчез. — Ну что? Видела доктора? — поинтересовался Рудольфус, когда Беллатриса вновь поднялась на второй этаж. — Видела, — рассеянно отозвалась она, все еще думая о своей голове и держа рецепт в руках. — Ну и что? Он уверил тебя в том, что я здоров? Супруга поглядела на его довольную физиономию и сокрушенно покачала головой. — И давно тебе стало лучше? — Ну-у… — замялся он. — Как раз сегодня я проснулся и почувствовал… — Да что ты врешь! — возмутилась она. — Нельзя полгода болеть, а потом вдруг за один день выздороветь! — Ну ладно, — виновато протянул Рудольфус, — возможно, я уже некоторое время назад заметил, что мне становится лучше. Но не очень давно, если тебе будет от этого легче. — Но почему ты ничего мне не говорил? — Я собирался… но ты так трогательно обо мне заботилась! — Ах ты симулянт! — воскликнула Беллатриса, назидательно ткнув его кулаком в плечо, правда, не очень сильно. — Сейчас я пойду спать дальше, а потом разберусь с тобой! — Не получится, — притворно расстроившись, покачал головой Рудольфус. — Это еще почему?! — Потому что я уже распорядился перенести все твои вещи обратно к нам в комнату, и там сейчас возятся домовики. — Неслыханно! — потрясенно выдохнула она и, сварливым жестом запахнув халат, направилась в ванную, стараясь не слишком выдавать своей радости по поводу его внезапного выздоровления.