Я не перестану тебя искать

— Гроттерша! — закричала девушка с фиолетовыми волосами в прозрачной блузке с рюшами и мини-юбке. — Гробка! — таким же тоном отозвалась Таня. — Смотрю, заболеть ты не боишься, раз по улице без куртки и шапки ходишь. — Весна уже! Просыпайся, — Гробыня пощёлкала пальцами перед лицом Гроттер. Изначально её звали Анной Морозовой, но девушка под страхом смерти сказала, что зовут её Гробыня Склепова и никак иначе. Выделялась Анна не только именем, но и внешностью. Волосы Склеповой меняли цвет почти каждые два дня, в зависимости фантазии хозяйки. Глаза у неё разного цвета и размера. Первый большой, голубого цвета и с длинными ресницами. Второй же узкий, раскосый и карего цвета. Когда Гробыне нужно было, чтобы её приняли за милого ангелочка, который ничего не помышляет, она поворачивалась первым глазом. Впрочем, так она делала, когда пыталась задобрить учителей и лекторов, либо когда что-то задумала и хотела это скрыть. Второй глаз был вроде предупреждения на характер девушки. Одежда Склеповой была короткой и мало что прикрывающей. В основном это были мини и прозрачные кофты. Также в свет выходили короткие джинсовые шорты, топики, открывающие живот и тому подобное. Характер у неё был непредсказуем и неординарен. Если Анне надоедала или же просто не нравилась тема разговора, она запросто обрывала её и начинала говорить свою. Но когда тема была интересна самой девушке, она костьми ляжет, но узнает всё до последней капли, даже если это было не интересно другим. — Гробыня, это ты очнись. Снег ещё только начал таять, так что до весны ещё долговато будет, — сказала Таня. — Ты сегодня в кафе работаешь? — сменила тему Склепова. — Нет, я поменялась на завтра с Катей из другой группы, — поделилась не такой уж и страшной тайной Гроттер. — Лоткова которая. С Бабушкиным ещё встречается. Только зайти надо и предупредить ещё об этом. — А, которая с Баб-Ягуном, — улыбнулась Гробка. Распознавать людей она могла только по отношениям либо финансовому состоянию. В крайнем случае, по детальному описанию. — Помню, помню. И почему ей надо было с тобой поменяться? — Дела, — пожав плечами, ответила Таня. Она не любила совать свой нос в чужие жизни, хоть и была жутко любознательной. — Вот и маршрутка подъехала. Пойдём, а то опоздаем. За пустыми разговорами они доехали до института. Это было здание в четыре этажа. Недавно сделали ремонт, поэтому стены были выкрашены в бледно-зелёный цвет, окна отмыты до блеска, покрашены коридоры, обновлены растения, новые шторы и пол. В аудиториях заменили парты, стулья и доски, как для написания мелом, так и для проектов. Так же, как и во всём здании, был сделан косметический ремонт. До окон были перекрытия в виде деревянных покрытий, а потом уже шла стена, окрашенная в бледно-зелёный цвет. Потолок был достаточно высок, так что окна были несколько метров в длину и метр в ширину. Штор на них не было, потому что нерадивые студенты обязательно испачкают, а стирать это никому не хочется. — Интересно, а сколько им стоил этот ремонт, который ещё и сделали буквально за месяц? — Гробыня сузила свой карий глаз. — И откуда у них столько? — Какая разница? — для студентки, которая учится на журфаке, Таня была слишком… честной что ли? Чужие деньги считать она не любила, совать нос в дела, которые её не касаются, тоже. — А вот про месяц ты верно подметила. Такое ощущение, будто рабочих подгоняли плётками и кормили раз в день, и то, если заслужили и потрудились. — Как в Египте при строительстве пирамид? — хмыкнула Склепова. — Ладно, деньги решают всё, это и ежу понятно. Шевели своей пятой точкой, а то опоздаем из-за старой клячи под именем Гроттерша. — Тогда уже под фамилией, — буркнула Таня. — А вот из-за кого опоздаем, так это мы ещё посмотрим! Рыжеволосая резво побежала по ступенькам. Гробыня крикнула что-то похожее на «Фальстарт! Требую снятия с дистанции!» и кинулась следом, стуча каблуками на немыслимой высоте. На самом деле Таня не хотела, чтобы Склепова увидела её расстроенное лицо. «Деньги решают всё! Это и ежу понятно! Ну почему все так думают? Нет, чтобы хоть раз по-другому сказали! Такое ощущение, что про моральные ценности все забыли» — думала она на бегу. И рыжая не преувеличивала. С кем бы она ни общалась, везде стандартные вопросы «А кто твои родители? Кем работают?» Были, правда, Баб-Ягун и Катя Лоткова, но они являлись счастливым исключением. Риту Шито-Крыто можно были приписать туда же, но она была ещё больше непредсказуемая, чем Гробыня. Появлялась из ниоткуда, делала то, что никто и предположить не мог, а также хорошо обращалась с картами. По химии у неё была твёрдая пять и сварить отраву было раз плюнуть. Склепова старалась с ней не связываться. Рита не была отшельником, она также общалась с ребятами, но всё же предпочитала уединенность. Пару Шито-Крыто могла отсидеть, слушая музыку в наушниках, но даже Павел Павлович, самый внимательный и строгий преподаватель в институте, не замечал этого. Журналистика была явно её стихией. Вроде стояла здесь и брала интервью, а через несколько секунд её и рядом увидеть нельзя. — Гроттерша, я тебя прихлопну! — погрозила Гробыня, когда преодолела лестницу из 30 высоких ступенек. — Я на каблуках, могла и шею свернуть! — Нечего такой сантиметр носить, — восстанавливая дыхание, ответила Таня. Но дыхание у неё сбилось не от бега по лестнице, а от скорости и удовлетворения. Когда нужно было проветрить мысли или успокоиться, то большая скорость всегда помогала в этом. Девушке нравилось, когда упругий воздух идёт навстречу, любила ощущение полёта и погони. Так, она будто оживала, начинала дышать. — Опять замечталась? — язвительно поинтересовалась Гробка. — Может тебе прыжок с парашютом подарить? Гроттер покачала головой. Прыжок с парашютом был её мечтой, но на него нужны были деньги. Не то, чтобы их не было, просто Тане хотелось самой накопить. Оттянуть момент прыжка, помучить себя, чтобы был азарт и мечта. — Чего остановились? Павел Павлович у нас первый и второй, и перерывчика он нам не даст, — раздался рядом с девушками весёлый голос. Обладателем голоса был Баб-Ягун. Блондин, большие уши, через которые просвечивало солнце, и они казались пунцовыми, курносы нос и белозубая улыбка, которая могла тянуться от одного уха до другого. Вот, из чего состоял парень. — Тебя ждали, — отозвалась Гробыня. — А Лоткова уже в этом храме знаний? — Ага, — ответил Ягун. — Она ведь любит учиться, а потому на пары летит, как на крыльях. Я же проснулся пять минут назад, и то благодаря бабусе. — Смотри, как бы Катька тебя психологией не обложила со всех сторон, — съязвила Склепова. — Она ведь на факультете психологии? — Вот ты язва! — вместо Баб-Ягуна, сказала Таня. Если их сейчас не остановить, то может дойти и до драки, и неизвестно будет, кто победит. Хоть Ягун и подрос, мышц подкачал и живот свой убрал, который был у него в школе с первого по одиннадцатый класс, но Анька была на длиннющих каблуках и с новоиспеченным маникюром, который она непременно применила бы. — Счастливы люди, вот ты и бесишься. — У меня Глом есть, — авторитетно заявила Склепова. — Это ты у нас одиночка… Кстати! Как там дела на личном фронте? — Паук! — заверещал Ягун. Насекомого естественно не было, но он решил поддержать подругу. Таня терпеть не могла эту тему, и это было известно обоим, но Гробыне было наплевать на этот факт. — Где?! — воскликнула Склепова. — Где это прекрасное создание?! — Убежал, — пожал плечами Баб-Ягун. — Тебя испугался, наверное. — Сейчас начнётся пара! — вставая между друзьями, произнесла Гроттер. Если случиться ещё одна реплика, быть драке. — 8:10! Схватив двух упирающихся «баранов» за руки, Татьяна повела их к двери. Открыть дверь было немного трудно, так как та смазывалась, когда выпускники только поступали в институт, то есть три года назад. — Отпусти, не Жора, поняли, — явно сговорившись, крикнули «бараны» прямо на ухо Гроттер, каждый со своей стороны. Наконец открыв дверь общими усилиями, они ввалились в учебное заведение. — Если опоздаем, нам Павлуша точно не простит, — на бегу крикнул Ягун. «Треньккккккк», — как будто издеваясь, пропел звонок. Все трое издали нечто похожее на стон. Наконец взобравшись на второй этаж по лестнице из 60 мелких ступенек, они пулей полетели к кафедре Истории России. Павел Павлович стоял у доски и что-то строчил мелом по гладкой поверхности. Увидеть их он не мог, потому что писал на правой, чуть открывающейся части доски. Ребята тихо прошли к партам и сели на разные ряды. Парты были сплошными и располагались в виде лестницы. На третьем ряду был Баб-Ягун, на втором — Таня, на первом — Гробыня. Так хоть маленький шанс на то, что их не разоблачат. — Бабушкин, Гроттер, Морозова, — продолжая писать своим куриным почерком, сказал Павел Павлович. — Через два дня жду два сочинения на вчерашнюю и сегодняшнюю тему у себя на столе. Поняли? — Угу, — буркнули вместе опоздавшие. — У него точно глаза на затылке, — шепнул на ухо Тане Баб-Ягун. — И прекрасный слух, — тут же продолжил Павел Павлович. — Ягун, мне добавить тебе ещё сочинений? — Мне и этих хватит, — поспешил заметить парень. — Отлично, — преподаватель, наконец, повернулся и подошёл к столу. — Продолжим… В скучных рассказах прошли две пары. Перерыва Павел Павлович действительно не дал, заставляя студентов что-нибудь делать или рассказывать. Даже в большой перерыв толком отдохнуть не удалось. Преподаватель начал вспоминать пропуски. Вопли слышались на третьем этаже, так что остальные тоже натерпелись. Каждый крик заставлял вздрагивать, а те, кому он предназначался, сползали под парты, лишь бы не видеть глаз — буравчиков. — Наконец, — вздохнул Бабушкин, выходя из кафедры. — Ещё немного и домой! — Тебе-то весело, — проворчала Гробыня. — У тебя не бабушка, а склад информации. Всё что хочешь расскажет. А мне что делать? — Посидишь ночку и накалякаешь что-нибудь, — пожав плечами, отозвался парень. Остальные пары прошли более-менее нормально. Отмучившись шестую пару, Таня пошла в кафе, предварительно попрощавшись с одногруппниками. До кафе было минут пятнадцать ходьбы, поэтому она не стала тратиться на транспорт. Через десять минут она дошла до перекрёстка, на котором стоял светофор. Подождав, пока загорится зелёный, девушка ступила на пешеходный переход. Не сделав и пяти шагов, она услышала мяуканье. В надежде обнаружить источник звука, Таня закрутила головой. Маленький котёнок еле передвигал лапками по тротуару, пытаясь выйти на дорогу. Гроттер подбежала к животному и взяла его на руки. — Путешествий не хватает? — проворчала она котёнку. — Да ты весь грязный… Стой, а что у тебя с лапкой? Сейчас ты пойдёшь со мной в ветклинику. Возражения, естественно, не принимаются. Котёнок возражать и не собирался. Он лишь довольно мяукнул и заполз в рукав Гроттер. Та с лёгкой улыбкой вытащила его и посадила в карман. — Итак, где здесь ближайшая клиника? На работу я уже опоздала, так что можно не беспокоиться, — не очень уверенно сказала Таня. Потом она вспомнила, что через несколько домов когда-то был приют и, направилась туда. Всё же лучше, чем ничего. Наконец они нашли его. Вид оставлял желать лучшего, но всё же он работал. Зайдя в помещение, девушка огляделась по сторонам. Никаких указателей или чего-то похожего. Из места, где она оказалась, выходили два коридора в разные стороны. — Будем действовать наугад, — решила рыжеволосая и повернула вправо. Интуиция дала достоверную информацию, и вскоре показался кабинет с надписью «Осмотр». Робко постучав, Таня стала ждать ответа. — Зайдите, — пригласил мужской голос. Гроттер приоткрыла дверь и вошла. Кабинет был простым: белые обои, ширма, которая вела в саму смотровую, стул, стол и разные медицинские плакаты. За столом сидел парень, примерно её возраста и разбирал какие-то документы. Когда он отвлёкся от документов, Таня смогла увидеть светлые растрёпанные волосы и васильковые глаза. — Извините, что побеспокоила… — начала было Гроттер, но заметила то, как на неё смотрели. Удивлённо, изучающее, и на грани слёз. — Что-то не так? Я Вам помешала? Мне уйти? — Нет. Не нужно. Вы мне не помешали. Продолжайте. Он улыбнулся. Таня невольно засмотрелась на него. Улыбка была такой светлой, приятной, успокаивающей и чудной, что девушка не смогла удержаться и тоже улыбнулась. — Так вот, — опомнилась она. — Я шла на подработку, когда услышала мяуканье. На тротуаре был вот этот котёнок, и он собирался прогуляться по проезжей части, — Таня вынула из кармана животное. — У него что-то с лапкой, поэтому решила занести его к доктору. Светловолосый нехотя перевёл взгляд на котёнка. Встав из-за стола, он подошёл к девушке и осторожно взял животное в свои руки. Тане почему-то захотелось, чтобы руки доктора осталась на её руках. — Пойдём… те, — позвал парень за ширму. Положив котёнка на кушетку, он начал его осматривать. — Жить будет, — через несколько минут сообщил тот. — Но за ним нужен уход, иначе может обернуться всё очень плохо. — Я возьму его к себе, — неуверенно сказала Таня. Родители могли разрешить оставить дома котёнка, но ненадолго. — Давай…те так, — предложил незнакомец. — Будем чередоваться. Несколько дней ты… Вы с ним посидите, несколько дней я. Возможно, потом найдётся его настоящий хозяин. А сейчас надо помыть котёнка. Парень вымыл животное достаточно быстро, а тот даже не вырывался. Котёнок оказался даже красив: рыжая шерсть, которая местами разных оттенков, лапы белого цвета, такой же кончик хвоста. Ярко зелёные глаза с любопытством осматривали двух человечков. — Красивая, — вздохнул доктор. — Очень. — Это девочка? — спросила Гроттер. — Нет, — покачал головой тот. — Мальчик. Взяв на руки котёнка, светловолосый поспешил ретироваться в приёмную. «Хм, интересно, интересно», — едва заметно улыбнувшись, подумала Таня. Гроттер проследовала за ним. Когда они прошли в кабинет, ветеринар поставил котёнка на стол и дал ему что-то похожее на клубок, а сам начал рыться в шкафчиках стола. Девушка присела на стул. Наконец он нашёл нужные документы. Взяв ручку, светловолосый стал задавать вопросы: — Итак, ФИО. — Леопольдовна Татьяна Гроттер. «Таня», — с нежностью подумал парень. — Возраст? — 21 год. «Так мы ещё и одногодки», — чуть не выкрикнул он, но вовремя одумался. Нельзя было сейчас пугать девушку, ведь столько времени ветеринар искал её, ждал и надеялся. — Дата рождения? — 25 января. — Напиши… те — Давай на «ты»? — Таня улыбнулась. Игра во взрослых людей и взрослую вежливость начинала надоедать обоим, так что парень только кивнул. — Напиши здесь свой номер телефона. Когда нужно будет — созвонимся. — Хорошо, — отозвалась Гроттер, стараясь писать как можно разборчивее. Ветеринар был интересен, как в профессии, так и в смысле человека. — А вот мой, — он протянул клочок бумажки, на котором очень старательно выведены цифры телефонного номера. — Слушай, — сказала Таня. — Моё имя тебе известно, но вот проблема: я не знаю твоего. Можно теперь мне провести анкетирование? — Конечно, отвечу на любые вопросы, — пока незнакомый парень улыбнулся. Он всё ещё не мог поверить в то, что она сидит прямо перед ним и хочет узнать его имя. — ФИО, — поправляя несуществующие очки на носу, спросила Татьяна Леопольдовна. — Иван Владимирович Валялкин, — повторяя жест, отозвался светловолосый. — Хорошо, — записывая на обратной стороне клочка бумажки с номером Вани его имя, отозвалась Гроттер. Если честно, ей нравилось это имя и ещё несколько. — Вопрос № 2: Как назовём котёнка? — Анкетирование закончено? — удивлённо спросил Валялкин. — Для звонка мне и этого будет достаточно, — улыбнувшись, ответила Таня. С этим ветеринаром она только и могла, что улыбаться, не контролируя себя. — А как бы ты хотела назвать его? — Если честно, без понятия. В это время котёнок кусал, распутывал и прыгал на клубок. Подтверждая ожидания, он оказался ужасно игривым. В очередной раз, прыгнув на игрушку, котёнок отскочил от клубка, а тот, распутываясь, покатился к краю стола, где сидела Таня. Рыжеволосая потянулась к клубку, чтобы не дать ему упасть и Ваня потянулся по той же причине. Положив руку на клубок, Таня уже хотела потянуть его на себя, но тут ладонь Валялкина накрыла её. Оба молча, смотрели на руки, и никто не хотел разрывать «рукопожатие». Котёнок же, потеряв игрушку, начал её разыскивать. Увидев её, он разогнался и бросился на клубок. Руки разжались, и животное получило своё. — Ну, мне пора, — стараясь не краснеть, проговорила Татьяна. Если честно, получалось это плохо. У Ивана это тоже не особо выходило. — На подработку, а то ещё выговор получу… — невнятно промямлила она. — Конечно, — счастливо отозвался Ванька. Он, наконец, её встретил. Если раньше Валялкин сомневался, что это не сон, то сейчас был просто уверен в том, что сном это быть никак не может. Ваня прикоснулся к ней. И это явно был не сон. Таня поместила котёнка в карман и осторожно поглаживала его, чтобы не выпрыгнул. Взяв листочек с номером, она положила клочок в закрывающийся карман сумки. — Ладно, я пошла, — встав со стула, произнесла Гроттер. Таня пребывала в некотором замешательстве. Определённо, ей захочется встретить этого юношу ещё раз. — Пока, до звонка! Девушка двинулась к двери. Уже открывая её, она услышала голос Вани: — Маркиз. — Что? — не поняла Таня. — Его можно назвать Маркиз, — пояснил Валялкин.  — Кис-Кис, — добавила Гроттер. — Маркиз Кис-Кис. — Полностью за! — улыбнулся Ванька. — Отлично. Пока! — До свидания! — нехотя отозвался Валялкин. В конце концов, он только нашёл её, а теперь должен отпустить. Но задерживать человека, который тебя толком и не знает, противоречит закону. Таня помахала рукой и скрылась за дверью. Почему-то ей захотелось, чтобы последняя фраза ветеринара была двусмысленной. — Тангро! — позвал щенка Иван. Подождав, пока тот покажется из-за двери смотровой и подбежит к нему, Валялкин взял на руки животное. — Она существует! Я встретил её! Тангро! Как я счастлив, как счастлив! Ветеринар закружил по кабинету, подбрасывая бедного Тангро, который не понимал, что происходит с хозяином. Наконец, успокоившись от нахлынувших чувств, парень подошёл к окну. Рыжеволосая только вышла из здания и направилась в сторону перекрёстка. Валялкин проводил её взглядом. — Теперь я знаю, что ты есть, — прошептал он, упираясь лбом в окно. — И постараюсь не потерять тебя.