Поцелуй на эшафоте

      Войны проигрываются, режимы рушатся, правители сменяют друг друга, а работа генерала остаётся всё такой же — выматывающей, неблагодарной, требующей железной воли и нечеловеческой стрессоустойчивости. Хакс был рождён для этой должности. Ведь никто и помыслить не мог, что спустя всего тридцать лет после сокрушительного поражения при Эндоре кому-то удастся возродить идеалы Империи в виде такой внушительной военной организации как Первый Орден. Тысячи последователей, сотни единиц военной техники и целая Галактика, которой вскоре придётся считаться с новой силой, диктующей свои порядки.       О жестоких методах генерала (так же, как и о его страсти к дисциплине и сложном характере) ходили легенды; его боялись, ненавидели, пытались оклеветать, однако, даже ярые недоброжелатели соглашались с тем, что место своё он занимает более чем заслуженно. Там, где любой другой отступил бы, Хакс всегда шёл до конца, добиваясь, казалось бы, невозможного, и не щадя при этом ни себя, ни своих подчиненных. Именно поэтому, наверное, никто всерьёз не считал его виновным в провале миссии Star-Killer, возлагая основную ответственность на спесивого Рена, вероломных предателей и коварное Сопротивление.       И несмотря на то, что оружие было уничтожено и годы наработок вместе с весомой частью человеческого ресурса погибли во взрыве, Первый орден не потерял и доли угрожающего величия в глазах его последователей — в основном, это конечно же была заслуга несгибаемой воли генерала Хакса, исполняющего свои прямые обязанности несмотря ни на что.       Но так или иначе, даже для самых стойких людей существует свой лимит прочности, и, проводя финальный брифинг спустя три дня после взрыва, Хакс чувствовал себя полностью изможденным и выжатым, в пол-уха вслушиваясь в доклады и рапорты офицеров. Он уже смирился с потерями, сделал нужные выводы и стремился приступить к другим амбициозным проектам (находящимся на стадии разработки), однако, пока что ему оставалось лишь по сотому кругу вникать в одни и те же, въевшиеся в память, цифры и строчки.       — Что ж, если все вопросы прояснены, предлагаю завершить совещание, — привстал со своего места Хакс, спустя более чем пятичасовой разбор полётов.       По бледным лицам командного состава было ясно, что устали все, так что заявление генерала было ожидаемо и воспринято с плохо скрываемой радостью. Покинув свои насиженные кресла, заметно поредевший после взрыва офицерский состав потянулся к выходу.       — Сэр, а что делать с пленным пилотом? — неуверенно подал голос один из лейтенантов, кажется, его звали Коин, молча стоявший всё это время навытяжку у стены вместе с остальными военнослужащими его ранга.       — Пилотом? — переспросил Хакс, смерив не к месту влезшего лейтенанта ледяным взглядом.       На лицах замерших в дверях офицеров читалось такое же недовольно-удивлённое выражение. Было ясно, что ни о каких пленниках военачальники не имели ни малейшего понятия.       — В ходе операции перехвата авиации Сопротивления один из истребителей Т-70 «X-wing» был сбит, но пилот успел катапультироваться. После чего взят штурмовиками под стражу, доставлен на крейсер и помещён в камеру В-612, — несмело доложил лейтенант. — Отчёт был предоставлен в тот же день.       Титаническим усилием подавив готовый было вырваться тяжелый вздох, генерал мысленно поставил пометку разобраться в то исчезающих, то появляющихся отчётах, а пока его интересовало другое.       — Оружие самоуничтожалось, все силы были брошены на эвакуацию личного состава и поиски магистра Рена, а вы занимались спасением вражеского пилота? — не скрывая враждебности в голосе спросил Хакс.       — Да, — вынужденно сознался лейтенант. — Виноват, Сэр. Связи не было, и я взял на себя ответственность.       Бедняга мечтал провалиться сквозь землю, лишь бы скрыться от пронизывающего до костей взгляда генерала. Он уже и сам был не рад проявленной инициативе, но почему-то в тот момент, среди царившего хаоса и неразберихи, решение казалось ему единственно верным.       — Все свободны, — после некоторого молчания решил Хакс. — А вы, Коин, приведите пленника.       Несмотря на усталость, генерал все же решил завершить все текущие дела сегодня. Он не любил откладывать работу в долгий ящик, а в пилоте Сопротивления видел лишь галочку напротив приказа «казнить». Стоящие разведданные он вряд ли сможет предоставить. А ничем иным, кроме как показательной смертью для поднятия морального духа личного состава, тот летчик, по мнению Хакса, помочь делу Первого Ордена не мог. Каково же было его удивление, когда под конвоем штурмовиков к нему доставили не второго По Дамерона, а заурядную девушку с копной мелких каштановых кудряшек, обрамляющих круглое лицо мягким облаком.       «Пилот истребителя? Такой я даже пыль вытирать не доверил бы», — отметил про себя Хакс.       «Тощий, рыжий, извращенец», — с каким-то злорадным облегчением решила девушка.       По мнению генерала, она больше походила на дорогое украшение гостиной, нежели на бравого летчика, и если бы не разбитая губа, с десяток мелких ссадин на нежной коже и потрепанная куртка с эмблемой Сопротивления на плече, Хакс решил бы, что его разыгрывают.       — Вы находитесь на борту флагмана Первого Ордена. Я генерал Хакс, — обозначил он, кто тут главный, не прекращая пристального разглядывания пленницы: руки связаны за спиной, держится скованно, явно бережёт сломанные рёбра, но скорее настроена любопытно, чем испугано, украдкой разглядывая присутствующих и обстановку.       — Ника, — брезгливо, словно бы делая одолжение, представилась она.       — Эскадрилья, в составе которой вы прибыли, без предупреждения атаковала базу Первого Ордена. Не стану зачитывать все преступления — того, что на вашей форме символика Сопротивления, уже достаточно. И вы, конечно же, знаете, что вас ждёт, Ника, — подошёл ближе генерал.       Ему нравилось показывать свое превосходство перед ней: в росте, в силе, в занимаемом положении. Даже усталость будто бы притупилась под этим упоительным чувством полного главенства над чужой жизнью.       — Пытки? — спустя долгие несколько секунд безразлично отозвалась она, внимательно изучая носки собственных ботинок.       — А вам есть что рассказать? — добавил нотку ехидства в голос генерал.       — Пожалуй, вы правы, — подняла голову Ника, только сейчас осмеливаясь прямо посмотреть на Хакса.       Один мимолётный взгляд тёмных пытливых глаз, и его словно бы током прошило. Не подав и вида, генерал мысленно списал неизвестно откуда возникший трепет на усталость и решил, что пора заканчивать затянувшуюся беседу.       — Через день назначен трибунал. Вас казнят вместе с остальными преступниками и ренегатами, — холодно отчеканил он, отступая на шаг. — Увести.       Девушку отконвоировали обратно в камеру, а Хакс всё никак не мог отделаться от того секундного ничего не значащего взгляда, мешающего сосредоточиться на составлении рапорта для Сноука. Не в силах больше игнорировать неясную тревогу, Хакс потёр глаза и тяжело откинулся на спинку кресла. Сколько он уже работает на пределе? День, неделю? Кажется, что всю жизнь. При таком бешеном ритме неудивительно, что ему что-то там померещилось.