Поцелуй на эшафоте

      Невозможно представить цвет, которого не видел, нельзя ощутить жар, не обжёгшись, немыслимо бояться смерти, не заглянув ей в глаза. Ника была как раз из тех дураков, что учатся лишь на собственных ошибках, и поэтому предстоящая казнь её не страшила. Даже наоборот — виделась долгожданным избавлением от сводящего с ума ничегонеделания в узком душном помещении пять на двенадцать шагов.       Она изначально знала на что идёт и отдавала себе отчёт в том, что жизнь её не будет долгой. Об этом не говорили вслух, но все понимали, что задание дестабилизировать оружие Star-Killer — это вылет в один конец. Так что, когда истребитель Ники Т-70 тряхнуло на очередном опасном вираже, в салон начал проникать чёрный дым и приборы показали отказ двигателя, она слёзно прощалась не с возможностью на счастливую старость, а с верным R-2 по кличке Лунатик, которого было действительно жаль — только из ремонта забрала, практически как новый работал.       — Пленницу приказано доставить к генералу, — прервал поток ленивых мыслей донесшийся из-за двери камеры приглушённый маской голос одного из штурмовиков.       Нике они все представлялись зомбированными безликими машинами, натренированными на исполнение одних и тех же монотонных задач: ходить, стрелять, умирать. Помогать солдатам Первого Ордена с последним было особенно просто, так как из-за белого пластика брони мишени из них выходили отличные. Но сейчас у девушки при себе из оружия имелся разве что узкий девичий кулак, поэтому волей-неволей, а пришлось подниматься с жесткой, узкой скамьи и топать по тёмным зловещим коридорам Звёздного Разрушителя под прицелом бластеров двоих штурмовиков.       «Ведут словно преступницу, разыскиваемую по всей Галактике», — досадливо подумалось Нике. А ведь Сопротивление напротив защищает людей от узколобых фанатиков, верящих в построенный на крови режим Империи. По разговорам по ту сторону двери камеры она узнала, что операция завершилась успешно, оружие уничтожено. Вот только неизвестно, что стало с остальными пилотами эскадрильи. Погибли при взрыве?       Как Ника ни старалась, но запомнить дорогу, которой её привели к каюте Хакса, она не смогла: весь корабль с его запутанными шлюзами и коридорами был однообразным и мрачным, под стать местным обителям. Апартаменты генерала тоже изысками не отличались, разве что поражали своими размерами и полотнами с символикой Первого Ордена, строго смотрящей с высоких тёмных стен. А ещё здесь было не в пример прохладнее (Ника даже невольно поёжилась от контраста температур), и пахло чем-то неуловимо свежим.       Оставив ничего не понимающую девушку недоуменно осматриваться, штурмовики молча поспешили ретироваться, бросив её, как жертву на растерзание хищнику.       — Не стой в дверях, проходи, — раздался из смежной комнаты знакомый ледяной голос.       Обескураженная таким поворотом событий Ника ещё раз осмотрелась, выискивая взглядом того, к кому ещё мог обращаться Хакс, но, не найдя искомую личность, неуверенно сделала первый шаг. Мысленно рисуя не самые радужные картины того, что её могло ожидать за проёмом дверной арки, она шла вперёд, стараясь ступать максимально неслышно. Увиденная картина оказалась ещё боле пугающей, чем все те ужасы, которые она успела себе навоображать: за широким столом, уставленным всевозможными тарелочками и плошечками, сидел чем-то явно недовольный генерал, и, судя по количеству приборов, трапезничать он собирался не один.       — Передумали насчёт пыток? — нервно теребя рукав своей куртки вяло отшутилась Ника.       — Садись, — тоном, не терпящим возражения, приказал Хакс, указывая взглядом на стул напротив.       День у генерала выдался, мягко говоря, не из лёгких: сначала он решал проблемы регулярных поставок вооружения, затем вновь объявился начавший поправляться Рен, далее был затянувшийся разговор с Верховным лидером. В конце концов, оставшись один в своей каюте, Хакс вдруг понял, что впервые за долгие годы службы ему хочется послать всех к джедаям и просто в кои-то веки позволить себе нормально поужинать, а не жевать что-то на ходу, просматривая осточертевшие отчёты.       Тут же на ум пришёл вчерашний пилот со странным пронзительным взглядом. Решив, как всегда, совместить работу и отдых, он, справедливо предположив, что хуже этот день уже не станет, отправил штурмовиков за пленницей. Лишней информация о враге никогда не бывает, а посмотреть, как будет себя вести противник в обстановке отличной от кресла для допроса генерал счёл весьма полезным.       — Спасибо, как-то не хочется, — мотнула она головой, стараясь придать голосу той же холодной уверенности. — Я лучше пойду.       По долгу службы генерал прекрасно разбирался в людях, поэтому добиться желаемого от пленницы, тем более такой наивной и глупой, для него не составляло труда. Всего-то нужно надавить на больное самолюбие, и она сама всё сделает.       — Как хочешь, — демонстративно потянулся к какой-то плошке Хакс. — При нашей первой встрече ты казалась более отважной. Вилок испугалась?       — Что это всё должно значить? — на секунду позабыв с кем разговаривает, взвилась Ника.       — Это значит, что казнь назначена на утро — сухо, как на брифинге, докладывал Хакс. — Ты можешь провести оставшееся время в своей комфортабельной одноместной камере или здесь за ужином. Вряд ли в оставшиеся десять часов твоей жизни представится подобная возможность. Решай сама — последняя воля умирающего.       Расчёт Хакса был предельно верен, и из чистого упрямства Ника решительно отодвинула стул и с достоинством села.       — Передайте соус, — как ни в чём не бывало обратилась она к генералу, перекладывая при этом себе на тарелку еду из различных мисок. То, чем её кормили последние три дня, по вкусу напоминало заплесневелый картон.       Мысленно генерал отметил один-ноль в свою пользу и, выполнив просьбу, сам взялся за приборы. Первое время трапеза протекала в полном молчании: только скрип вилок о тарелки да еле слышный плеск наполняемых стаканов. Ника всё из того же упрямства не собиралась заговаривать первой, а Хакс в принципе не любил вести светских бесед, предпочитая разговорам наблюдение. Однако после еды всегда тянет поговорить и, когда тарелки обоих значительно опустели, он, как бы невзначай, спросил:       — Сколько у тебя сбитых целей на счету?       — Десять.       — Враньё, — скептически хмыкнул Хакс.       — Хорошо, восемь. Но те два раза я почти попала, — сыто откинулась на спинку стула Ника. Ей любопытство генерала подозрительным не казалось. Вкусная еда и одурманивающий запах свежести, витавший в воздухе, усыпляли бдительность, расслабляли и дарили обманчивое ощущение спокойствия.       — Это всё из-за низкого уровня подготовки, — завёл любимую тему Хакс, — вот наши элитные бойцы проходят специальные курсы...       Не дав Хаксу договорить, Ника взяла со стола миску с крупными жёлтыми ягодами и, не целясь, отправила одну из них прямо центр эмблемы Первого Ордена, расположенный на противоположной стене. Проследив недовольный взгляд генерала, когда яркий шарик всё же достиг цели, она удовлетворённо улыбнулась и протянула ему миску, вопросительно приподняв бровь.       — Осмелится ли генерал армии элитных бойцов принять вызов простого пилота презренного Сопротивления и продемонстрировать чудеса меткости? Я даже фору в два очка вам готова предоставить, — вся это ситуация вкупе с рассерженным Хаксом донельзя веселила Нику. Ведь если подумать, то он прав, и жить ей остались считанные часы. А когда приходит осознание, что терять уже нечего, то любой страх отступает перед желанием провести эти последние минуты как можно ярче.       — Это идиотизм, — сквозь зубы процедил Хакс, всё же выуживая из миски ягоду и, сосредоточенно прицелившись, отправил её точно в цель.       — Это весело, — мягко пожала плечами Ника. — Повторим? Только теперь целимся от стены.       — С какой стати? — пристально вгляделся в её хитро прищуренные глаза Хакс вновь, как при первой встрече, ловя себя на чувстве бегающего по позвоночнику электрического напряжения.       — Последняя воля умирающего, — открыто улыбнулась Ника, не подозревающая о мыслях своего собеседника.       Хакс понимал, что это был вызов, и независимо от того, примет он его ли или отступит — девчонку завтра расстреляют, а ему придётся вновь вернуться к привычной рутинно-бумажной работе на благо Первого Ордена; ставить на место зарвавшегося Рена, решать проблемы с поставками и новыми кадрами для армии штурмовиков...       И кто знает, чем закончился бы тот ужин, если бы не не к месту объявившийся лейтенант Коин со сверхсрочным рапортом от разведслужбы.       — Тебе пора, — сухо бросил генерал обращаясь к Нике.       Настроение играть в дружелюбие улетучилось вместе с иллюзией заурядного ужина, а с появлением лейтенанта атмосфера и вовсе приобрела строгий деловой оттенок.       Девушка сдержанно кивнула, снова обозначая тем самым невидимую дистанцию между ними: вражеский генерал — пленница. Лишь, проходя рядом, мимолётно сжала рукой его ладонь, словно бы говоря: «спасибо». И, не поднимая глаз, прошла к выходу, где её уже дожидался конвой.       Хакс остался один. Нервно сжимая и разжимая кисть, ещё помнящую тепло мягких пальцев девушки, он постарался убедить себя, что ему показалось; что он не испытал того эфемерного чувства грусти, когда за пленницей закрылась дверь. К сожалению, генерал не умел себя обманывать и, в последний раз со злостью сжав кулак, медленно выдохнул, после чего вызвал дроидов-уборщиков и отправился на мостик, заниматься текущими делами. В конце концов, завтра он уже и не вспомнит ни о каких пилотах, и жизнь войдёт в привычное русло.