Дневник мертвеца

      

ОДИН

- Его зовут Пак Чанель. Он умер во вторник, попал в аварию. И он правда очень-очень любил тебя. Поэтому, пожалуйста, приходи, - умолял Бэкхен. Видя, что его просьба не возымела никакого эффекта, парень встал на колени. Глаза Чури округлились. - Ты с ума сошел? Вставай! – закричала она. Все смотрели на них, перешептываясь. Девушка пыталась поднять его. - Пожалуйста, – снова сказал он. Голос был твердым, даже ни намека на смущение. - Х-хорошо, я пойду! – уступила она и вздохнула, признавая поражение. – Господи-Боже, просто вставай и не устраивай сцен. Этот парень… Умолял ее прийти на чужие похороны. Казалось, он совершенно не в своем уме. Или умерший много значил для него. - Я не знаю, где это. Так что отвези меня. Я останусь на два часа максимум, и ты будешь должен завезти меня домой. – Она протянула ему клочок бумаги с неаккуратно написанным адресом. Бекхен взял его и пробормотал «спасибо». Что Чанель нашел в этой девушке? Она была грубой, безрассудной и хладнокровной. Но в воскресенье, ровно в 9 утра, он подъехал по адресу, который она дала. К счастью, ему было по пути, Чури жила неподалеку. Он позвонил в звонок, и через пять минут она спустилась. На ней было повседневное черное платье. Парень с облегчением отметил, что ей хватило вежливости одеться подобающе. - Я уйду к 11, - сказала девушка, садясь в машину. Чури была в курсе своего грубого характера, но ведь прямо сейчас она находилась в машине с тем, кого едва знала, и собиралась на похороны того, о ком вообще никогда не слышала. Все это настолько нелепо, и девушка ума не могла приложить, почему Бэкхен так настойчив. - Спасибо, что пришла, - сказал Бэкхен, закрепляя ремень безопасности. Путь был довольно долгим и ему не хотелось, чтобы было неловкое напряжение между ними. - Почему? Думаешь, я бы отказалась? Привыкла держать свои обещания. Ему показалось, что она обиделась, поэтому быстро ответил: - Н-нет, я не имел в виду, что не верю тебе… Я просто благодарен. – Он замолчал, не желая задеть ее еще больше. Остальную часть дороги они проехали по большей мере в тишине. Она задала пару вопросов о том, как много времени это займет и где будет проходить, и, за исключением этого, царило молчание. Идея включить радио, к счастью, не оказалась провальной. Парень предположил, что ей довольно комфортно рядом с ним, потому что девушка подпевала всем песням, которые знала. Чури спокойно зашла на церемонию. Народу там было приличное количество. Она услышала чужие всхлипывания, и сразу определила мать, потому что только та рыдала на полу. Она узнала нескольких ребят из школы, пару из них махнули робкое «привет». И совершенно никого, кого бы она знала хорошо. Но девушка ожидала этого… Иначе почему бы еще она ни разу не видела того парня на фото? Она пристально взглянула на фотографию, рамка которой была украшена цветами. Отчаянно пыталась вспомнить его лицо – не видела ли хотя бы единожды? Старалась изо всех сил, но все равно не могла с уверенностью сказать, встречала его раньше или нет. Его внешность не была особо запоминающейся, и черты лица стали расплываться с теми, кого она уже видела. Девушка произнесла молитву, но та была очень короткой, потому что ей нечего было сказать. - Могли бы мы поприветствовать его маму? Она тоже хотела видеть тебя, - подошел Бэкхен, пока девушка терпеливо стояла в стороне вместе с другими провожающими. Она кивнула, признательна тому, что может уйти от плачущих людей. Просто было неловко. Она пошла за ним к женщине, которую видела раннее, выплакивающую все глаза. Мать Чанеля больше не рыдала, лишь кротко всхлипывала, а глаза были красными и опухшими. Чури не винила ее. Поведение этой женщины было полностью объяснимо. Девушка вежливо поклонилась, произнеся «здравствуйте». - Ах, так ты та самая Чури, о которой мой сын болтал без умолку, - сказала мама со слабой улыбкой. Она схватила руки девушки и с любовью их потерла. – Выглядишь очень хорошей девочкой. Спасибо, что пришла. Должно быть, он очень счастлив сейчас на небесах благодаря тебе. Чури вежливо поклонилась, но у нее было чувство, что женщина совершенно не знала, что ее сын ни разу в жизни по-настоящему не встречался с ней. А та часть, в которой мать упомянула о «бесконечных разговорах» так вообще ее взбесила. Но она просто неловко стояла, снова идя на поводу родственницы Чанеля. - Я-я хочу кое-что отдать тебе, моя дорогая, - сказала она, шмыгая носом, и несколько слезинок скатились по щеках. – Я не была уверенна, должна ли отдавать, но теперь, увидевшись с тобой, думаю, тебе стоит взглянуть на это. Ступай за мной. Чури прошла в комнату, где женщина средних лет хранила сумку. Она достала оттуда тетрадь и передала девушке. Ничего особенного, обычная вещь, которую можно купить в любом магазине канцтоваров. - Это его журнал. Я называла его дневником, но сыну не нравилось. Он говорил, что звучит слишком по-девчачьи, - мама Чанеля печально улыбнулась. – Пожалуйста, возьми его. Чури не чувствовала, что это будет правильным поступком. Она не могла взять чужой дневник, особенно если владелец мертв. Нечестно читать чьи-то сокровенные мысли, и в 10 раз более нечестно читать сокровенные мысли умершего человека. - Я-я не могу принять это, извините, - заикалась она, отодвигая книгу. Но его мама продолжала вкладывать ее в руку девушки, умоляя взять. - Я-я правда не могу, потому что никогда не знала вашего сына, - прошептала Чури, чувствуя себя ужасно от того, что пришлось сказать правду. Но мать Чанеля не выглядела разочарованной. Она лишь одарила девушку легкой улыбкой и вложила еще раз книгу в руки: - Тогда тем более важно, чтобы ты взяла ее. Чури чувствовала себя так, словно боги накажут ее за грубость, откажи она сейчас. Она благодарно поклонилась, хотя, на самом деле, никакой благодарности и близко не ощущала. Девушку различные переполняли эмоции: смятение, жалость, чувство вины, и это далеко не весь список. Но вот благодарность туда не входила. Ее глаза скользнули по часам. Приближался обед, а это значит, что она провела здесь больше времени, чем планировала. Чури пошла искать Бэкхена, чтобы тот отвез ее домой. Обнаружив его в кругу нескольких ребят из школы, которых она, конечно же, не знала, попросила о том, чтобы парень повез ее обратно. Он вздохнул, но согласно кивнул, потому что они договаривались об этом раннее. Он старался сдерживать свои обещания, и признаться, был в этом хорош. - Что мама Ёля дала тебе? – спросил Бэкхен, когда они уже ехали обратно. - Ёль? – переспросила, но тут же поняла, что это прозвище друга, - Ах, Чанель?.. Его журнал или дневник, что-то в этом роде. Он едва заметно кивнул. Парень знал, что Чанель вел дневник, но никогда не любопытствовал, потому что полагал, что знал все секреты, хранящиеся там, а может даже больше. - Хорошенько заботься о нем. Это воспоминания Ёля.