***
— Доктор, а с ней все будет хорошо? — обеспокоенно отозвался мужчина, на вид двадцати пяти - тридцати лет, неспортивный, даже хилый. Растрепанные и мокрые каштановые волосы обрамляли его с простодушное лицо, все в веснушках и с большими коричневыми выразительными глазами. Одет он был в растянутый свитер и потертые джинсы. Вот как можно было бы описать Андрея Семеновича Смирнова. Правда, в нем не было ничего примечательного; девушки на него не смотрели, а парни считали шестеркой, но его это не сильно напрягало или нервировало, он относился к этому лояльно, если можно так сказать. — Я не знаю, молодой человек. Все зависит от нее самой. Захочет — выживет, а на нет и суда нет, — посмеялся старенький мужичок лет шестидесяти в синей форме и с оранжевым ящиком в руках, сидя на диване. — Но что не менее важно, нам нужны ее документы, полис, СНИЛС, паспорт, в конце концов! Вы хоть знаете ее имя? Как я должен записать ее в документах? — ворчливо отозвался он. Наверно, каждый был бы недоволен, когда его просят работать бесплатно, да еще и пугают дежурных страшным голосом и умирающей девушкой. Тут любой будет на нервах. - Нет, — растерянно произнес Андрей Семенович. — Понимаете, я нашел ее на улице плачущей под дождем — у нее была натуральная истерика! Молодая же девчонка, жалко... — Вот что я Вам скажу, молодой человек! — хлопнув себя по коленям и резво встав, громко объявил врач. — Нельзя подбирать на улице совершенно чужих Вам людей. А если она просто бомжиха или, упаси Господи, еще что-то? — Да нет, наверное. На бездомную она совсем не похожа была. Наоборот, чисто одета, приятно пахла, волосы и руки очень ухоженные... — еще более растеряно сказал парень. - Эх, что ты будешь делать. С этой молодежью последние нервы растеряешь! Вот что, я сейчас выпишу Вам рецепт, а Вы должны озаботиться и узнать, кто она и откуда, а потом позвоните по этому телефону. — Он достал из кармана блокнот, ручку и железную маленькую печать. - Вот рецепт, — он протянул исписанную бумажку Андрею. — А это — номер телефона. Только обязательно позвоните! — строго сказал врач. — Спасибо вам большое, Арсен Иванович, выручили. — Парень подскочил и стал трясти сухонькую руку дедушки. — Да не за что, — улыбнулся старик. Ну, давайте, молодой человек, проводите меня, что ли... — Ах да, конечно, сейчас-сейчас, — засуетился Андрей. Вообще вся эта ситуация его сильно напрягала. Он просто вышел на улицу, чтобы сходить в магазин, — а то Ваське совсем нечего есть, — а вместо того, чтобы принести корм коту, он принес в дом совершенно незнакомую ему девушку. И нет бы мимо пройти! Так он же принц на белом коне, спаситель несчастных и убогих! Но девушку жалко, ну не мог он ее там оставить, совесть бы загрызла насмерть, — так уж родители воспитали. Он всегда был таким: не мог сказать твердое нет, добряк по сути своей, — и жить это ему мешало изрядно. Обижать других или, не дай бог, ударить, побить кого-то... В общем, человек он был скорее высоко культурный. Дверь за дедушкой с его смешным оранжевым ящичком уже закрылась, и он повернул ключ два раза. Все. Теперь можно спать спокойно, никто в его дом так просто не зайдет и не проникнет. А с девушкой надо что-то думать, да и лекарства купить, но будто назло все аптеки закрыты. Что делать, спрашивается? «Надо поесть» — загорелась хорошая и правильная, по личному мнению Андрея, мысль. Он прошел на свою довольно маленькую кухню, открыл холодильник, достал старую кашу, которая уже завтра точно испортится. Надо доесть срочно. И кота покормить, а потом можно уже и с девушкой разобраться. А потом из его спальни раздался жуткий и громоподобный кашель. Он вздрогнул. В это самое мгновение его терзало два чувства — жалость и раздражение (а вот нечего под ледяным проливным дождем ходить). Но первое было сильнее, поэтому, наложив еды в миску коту, который незамедлительно начал набивать свой желудок, парень отправился в комнату с больной, крепко держа холодную кастрюльку с кашей под мышкой. Дорога не заняла много времени. Скорее наоборот, обидно мало — квартира у Смирнова была двухкомнатной, то есть состояла только из его комнаты и его же кабинета с компьютером. Как можно догадаться, больная лежала в его комнате и занимала кровать. И Андрей уже думал, как лучше устроиться — на раскладушке или на маленьком диванчике в кабинете? Пока выигрывала раскладушка: на диване из-за своего роста он просто не помещался, что было для него довольно обидно. На кровати лежала его новая знакомая, очень бледная, но с горящим алым щеками. Он снова посмотрел на ее лицо. Вообще ее можно даже назвать симпатичной — нет, ну, а что? Приятное лицо, брюнетка, немного отдает чем-то азиатским. Хотя, если подумать, он тоже на славянина не тянет — нет ни светло-русых волос, ни голубых глаз, хотя коренной Петербуржец. Андрей, неспешно доедая кашу, спросил: — Кто же ты такая?***
Мирно и сладко спал Андрей, который так и уснул с ложкой в руке, сидя на полу рядом с кроватью. Глаза он открыл неспешно, даже лениво — он не привык быстро просыпаться. Да и работает он на дому, торопиться некуда. Хотя нет, есть куда. В аптеку. В его славной черепушке тут же всплыл сумасшедший вчерашний день. Он сперва не поверил, помотал головой, а потом посмотрел на кровать. «Нет, не приснилось». Потом провел рукой по лицу, сгоняя остатки сна. Встав, он нетвердой походкой направился на кухню. Не дойдя до нее пары шагов, быстро вернулся обратно и забрал кастрюльку из-под каши. Кот нетерпеливо крутился под ногами, всем своим видом говоря, что неплохо было бы покушать. Желудок Андрея вторил всем помыслам кота Василия. Но сперва традиция — кофе. Сварив себе самый обычный домашний кофе (от растворимого у него часто болела голова), он сел на стул и отхлебнул немного из чашки. За кофе он всегда любил либо почитать, либо послушать новости, либо просто подумать. Сегодня ничего из этого делать ему не хотелось, и на это были причины. Точнее, одна такая большая и больная причина. Вот за что это ему? Разве он так сильно нагрешил? Но тогда чем? Чем верховной канцелярии мог не угодить обычный программист? Тем, что работает на Америку? Так они платят достаточно! Ну, по крайней мере, на заработок он никогда не жаловался. Но все равно, это уже выше добра и зла! Да, он хотел себе девушку, возможно, даже жену, — в его двадцать семь уже пора задуматься хотя бы о невесте, — но не так же! И у него теперь спина болит от таскания тяжестей в виде девичьих тел. Да и ночь в неудобной позе дает о себе знать. И спала его гостья довольно беспокойно, кашляла, хныкала и стонала во сне. Что же с ней случилось? Он спокойно допивал свой кофе, и вдруг из комнаты раздался хрип, как будто из преисподней. Он сломя голову помчался в комнату и увидел, что девушка наконец очнулась. Она опять плакала и кричала, билась в истерике, а потом увидела его. У нее были красные и воспаленные глаза. Самые обычные, — если не обращать внимания на лопнувшие сосуды, — такие же, как и у него самого — карие. Правда, более светлые, но какие в них бились чувства! Отчаянье, боль, страдание, страх... Они были не такими, как вчера. Вчерашние были полны безразличия. Он, переминаясь с ноги на ногу, все-таки решился начать разговор: — Привет... Я, это, того, тебя вчера на улице нашел. Ты мокрая была и плакала, вот я тебя и принес ко мне на квартиру... — Получилось, конечно, скомкано, но почему-то Андрею стало жутко неудобно перед девушкой. Он решил быстренько сменить тему. — А как тебя зовут? — Настя, — отозвалась она ужасно скрипучим голосом. Ей было немного наплевать, кто он, откуда, почему она здесь. Куда важнее было другое. То, чего она никогда теперь изменить не сможет. — Приятно познакомиться! — бодро сказал Смирнов — А может, ты мне подскажешь еще и фамилию с отчеством и сколько тебе лет? И как ты оказалась на улице, что случилось? — Анастасия Павловна Журавинова, семнадцать лет мне, — проскрежетал ее голос, а потом она опять зарыдала. Андрей облегченно вздохнул: ну, имя и фамилию он узнал, теперь дело решить довольно просто. Сейчас в интернете довольно легко найти что-то или кого-то — полного имени будет достаточно. Но она не ответила на его последний вопрос. Он внимательно посмотрел на нее и повторил его. Девушка затряслась и снова начала всхлипывать. Бедный парень не знал куда себя деть. Он никогда не имел дела с женщинами, а мама при нем не плакала, — успокаивать он не умел от слова совсем. Что в такие моменты делали его любимые персонажи из фильмов? Ну, он, конечно, не ослепительно красив, скажем прямо, да и просто симпатичным назвать его трудно, но девушка-то плачет, а он просто стоит и смотрит на нее, как баран на новые ворота! Через секунд тридцать до него дошло, что девушку нужно обнять и успокоить, как подобает истинному мужчине: позволить ей поплакать на его пусть и не широкой, но мужской груди. Он робко ее обнял, а девушка будто того и ждала: вцепилась в него стальной хваткой и зарыдала теперь еще громче. Андрей был в недоумении. Он начал говорить какую-то чепуху: про то, что все будет хорошо, что совсем не обязательно плакать, про то, чтобы она все ему рассказала, — что она, напоследок всхлипнув, и сделала. — У меня родители с сестрой младшей в авиакатастрофе погибли... — глухо отозвалась она. Андрея пробрал холодный пот. Как же так, ей же всего семнадцать лет! Она же ребенок совсем! Зато теперь понятно, почему она так себя повела. Хотя, если припомнить, то он читал в сводке новостей, что пассажирский самолет был неисправен и упал с большой высоты, выживших нет. Значит, в том самолете были ее родители и сестра... Жалко девчонку. — А еще кто-нибудь у тебя остался? — поинтересовался самым участливым тоном, какой у него был, Андрей. - Ну, бабушки, дедушки, тети, дяди и прочие? - Нет, никого нет. Бабушка этой же весной умерла, дедушки еще пять лет назад слегли, а вторая бабушка при родах умерла, родители были единственными детьми в семьях... У меня никого больше нет, я совершенно одна. — В этот момент Анастасии стало так себя жалко, но плакать сил уже совсем не осталось, так что она просто уткнулась в грудь своего спасителя и застонала. Она даже и не подозревала, о чем сейчас думал Андрей, какое жизненно важное решение он принимал сейчас. Потом она, словно вспомнив что-то совсем плохое, жалобно всхлипнула и придвинулась к нему еще ближе. Большая и теплая мужская ладонь легла на ее растрепанные волосы. Наверное, он еще пожалеет об этом не раз и не два. Да, он всегда страдал из-за своей доброты, но зачем тогда жить, если не совершаешь добрых дел и не помогаешь отчаявшимся людям? — Ты не плачь. Я тебе помогу, чем смогу. Слушай, у меня есть план. Ты в каком классе? — В одиннадцатом... - Как он и думал. Ей еще экзамены сдавать, совсем дело плохо. А главное, он совсем не знает, что делать, но девочке надо помочь. И, похоже, у него есть шаткий, но план.***
Три месяца спустя.
— Натька, иди сюда! Тут результаты экзаменов в сети выложили! — радостно кричал Андрей из своего кабинета. — Где? — В комнату почти влетела растрепанная девушка. — Да вот же, смотри: русский, математика, литература, история, английский, география и обществознание. По всем выше восьмидесяти. Да ты, оказывается, умная! — ошалело выдал Андрей. — А ты во мне сомневался? Сам же репетиторов нанял! — возмущенно сказала Настя. — Ну так я же твой опекун, должен заботиться о твоем будущем! Куда хоть поступать собралась? — Ну, я пока не решила, но либо на переводчика, либо на международные отношения, — задумчиво протянула девушка. — Ого, не слабо ты замахнулась! На бюджет поступишь, а? — Я постараюсь, — смешно качнув головой, серьезно сказала она. — Аха-ха, ну старайся, хотя я могу тебе и обучение оплатить... — Нет!!! Я и так многим тебе обязана, и вообще... Я все верну, вот! — Да будет тебе, журавлик! — весело рассмеявшись, сказал Андрей. — Не зови меня так! — обиженно надув губы, сказала девочка. В комнате опять раздался веселый смех.***
Пять лет спустя.
— Я люблю тебя, Андрей, — сказала уже почти взрослая девушка над мраморным мемориалом, с которого ей задорно, даже слегка по-мальчишески, улыбался мужчина тридцати двух лет. — Я тоже люблю тебя, журавлик... — Насте показалась, что она слышала его ласковый и нежный голос. За эти годы она выросла, вытянулась, стала еще женственнее и красивее, а так же влюбилась в человека, который ее когда-то спас. Влюбилась по-настоящему. Пылко и страстно, нежно и трепетно. Если бы она могла все вернуть. Ах, если бы она могла, то без раздумий отдала бы что угодно за его жизнь — так она хотела, чтобы он жил, чтобы был рядом, так хотелось видеть его, целовать, ощущать дыхание. А еще хотелось услышать его любимую присказку про нее и журавлей. Он всегда говорил, что она похожа на журавля, да и фамилия у нее звучит похоже, потому он называл ее ласково — «журавлик». Как же это больно — снова потерять. Настя просто не могла понять, почему опять она? Что такого она сделала, чтобы заслужить подобное? Горячие слезы обжигали ледяные щеки, оставляя влажные дорожки. Да, теперь она ненавидела зиму и весну. Именно в это время она почему-то теряет самое дороге. Именно в это время она не хочет жить. Но ей всегда нравилась осень, когда умирает природа, и, возможно, лето. Летом день рождения и каникулы, тепло. Да, тепло... Ей уже никогда не будет тепло. Как же она хочет все это просто забыть. Навсегда Девушка еще не знала, что над ней хочет поиздеваться сама судьба. Именно сейчас завертелось колесо беспощадной Фортуны, которая сделала свой выбор не в ее пользу. И только легкий женский смех разносился над кладбищем, когда на землю упало бездыханное девичье тело, а в ночном небе многие еще долго видели силуэт журавля. А где-то совсем-совсем далеко, в Японии, на свет появился маленький комочек жизни — Цурука Чи.