Последняя грань

Огонь ослабевал, и Дариус подкинул палено. И оно как нарочно соскочило - деревяшки опять придётся поправить. Непослушная и уставшая конечность тряслась так яростно, точно в неё перешёл весь холод ледников. Мелкому разбойнику ещё повезло, что он потерял только половину рабочей руки, а не полголовы, как это произошло с его товарищем-заикой. Тот даже не успел испугаться. Неуловимый момент, моментальная смерть. По крайней мере, в это хотелось верить. Шайка отомстила вопреки безнадёжной логике: девка в красном плаще прыгала кузнечиком по всем возможным и невозможным поверхностям, рубя гигантским мечом как соломинкой. Если бы оружие каким-то чудом не было бы покрыто беспощадной ржавчиной, то лишь Девять знают, чем бы закончилась бы эта встреча. - Хорошо ты приложил эту саранчу. - похвалил его раненый орсимер, которому досталось сравнительно меньше: перелом предплечья говорил о том, что оно у него осталось. - Хорошо ещё, что она была совсем тупая. И одна. Говорят, в Маркарте таких гадов целая орда. Мирных там столько нет, сколько... этих. - Пошёл в Обливион, зелёный! - огрызнулся калека. - Она грохнула единственного нормального мужика в нашем сборище неудачников! И что теперь! Мы наконец-то сдохнем на радость Ноктюрнал? Будем жрать друг друга как лесные маломерки? - Слышь, ты кого тут зелёным назвал, соска хренова?! - не сдался так просто товарищ по несчастью. - Будешь первым, если ещё хоть раз откроешь свою писклявую варежку! Орсимер замахнулся, и мелкий сжался, жалобно пискнув. Однако раны взревели как проклятые, и идея поколотить надоедливого крикуна накрылась. Оба стали чуть степеннее, когда к ним вернулся взъерошенный маг. Тот морщился, и рана через лицо закономерно ответила зудом. Самый везучий из всех везунчиков: не помер и ничего не сломал! Он сел напротив двоих и одним махом подкинул деревяшку, приблизился к слабому очагу тепла, разочарованно выпрямился и хрипло сообщил: - Всё плохо. Если нас не порешают красные, то мы сдохнем от голода или тварей, которые здесь шатаются. - И что, много их? - мрачно поинтересовался громила, не собираясь так просто сдаваться. - Двое. Скорее всего, разведчики. Один ранен, а другой очень спешит. Если не будем галдеть, то пройдут мимо. Видел ещё медведей и саблезубов. Это дикое место, так что на каждого придётся хотя бы четыре гада. Пройти почти невозможно, но надо. В этих развалинах уже давно нечем поживиться, и погода хорошая. Зато в Рифтене нас не грохнут. - Четыре дня топать! - запротестовал громила. - А если не по горам, то неделю! Ты хочешь всех грохнуть? Надо в Винтерхолд: там ближе! - Но там опасно! - возразил мелкий Дариус. - Заткнись! Тебе везде опасно! - вспылил орсимер, придерживая пульсирующую руку. Жаль, что с такой болью не побить кое-кого. - Зато вы не умерли, когда тот усопший пошёл в наш форт. - недовольно припомнил мелкий. - Тебе напомнить, как мы потеряли его, а? - съязвили в ответ. - Пришла Кровавое небо и снесла всё к херам собачьим! А потом на нас погнала та самая саранча. Через Морфал по болотам, а потом через горы. И только нас перестали гонять, как вдруг "случайно" встретили ту девку! Между головами вспыхнула корявая полоса магии, на мгновения ослепив и оглушив спорящих. Этого было достаточно, чтобы они заткнулись, ведь оба прекрасно знали, как больно бьёт эта молния. Хотя при этом её обладатель выглядел лакомым кусочком для избиений: поджарый и длинный. Впрочем, маг, правильно расставив приоритеты, неохотно опустил дымящуюся руку. - Завалитесь! - забасил он. - Да, мы облажались. Да, чуть не передохли несколько раз по дороге. Но у нас ещё остался шанс выжить. Один долбанный шанс прийти в Рифтен, встать на ноги и разойтись. Я ненавижу каждого из вас за всё то, что случилось. И за каждую смерть, которую мы не остановили. Но! - гаркнул не хуже грома, - Без друг друга мы попросту передохнем. Так что руки в ноги! Пожрём и сразу в путь. Ясно?! Дариус и громила не успели хоть как-то ответить. Искры между троицей так и не полыхнули в который раз. Потому что они услышали треск снега, которого так опасались, и, отчаявшись, обернулись, чтобы так и замереть. Они шли слишком близко, и уж лучше бы это были звери. Пускай даже медведи или те же саблезубы. Каждый из бандитов смачно выругался, но сделал это тихо, всё ещё отрицая созерцаемое. Нет ничего хуже, чем снова встретить тех, от кого едва отделался. Один из них, до безобразия бледный, лежал в руках человека, ещё больше похожего на мертвеца. Тот тяжело дышал и двигался отчаянными рывками, но продолжал нести то ли спящего, то ли убитого мера. Так он прошёл мимо замерших бандитов, будто их вовсе не существовало. Шаг замедлился у входа в опустошённые руины. Было слышно, как норд что-то говорил, повторяя одни и те же слоги, однако никто не мог понять, какие. И всё же в них слышались страх и сожаление: похожие настроения находят друг друга. - Обливион! - выругался мелкий Дариус и попятился назад. Его остановила крепкая хватка громилы. - Они самые? - спросил тот у мага, хотя ответ до обидного очевиден. - Надо их валить, - мрачно отчеканил маг. - Пока они сами этого не сделали. - У сопляка заняты руки. Что он нам сделает? - не поверил орсимер. - Это тот самый усопший! - завопил мелкий. - А этот - его жертва! Ноктюрнал даёт нам шанс, так давайте уйдём, пока она не передумала! Его закономерно не послушали, поскольку шайка сильно пожалела, что когда-то сделала это. Послушались уже полного идиота, который только и делал, что несвоевременно вопил о сверхъестественном, вплетая везде ни в чём не повинную Ноктюрнал. Проку от мелкого Дариуса никакого, и взяли его только из-за родства с бывшим главой сего цирка. Иначе их сборище не назвать: ни успешных налётов, ни удачных побегов от правосудия, зато потеха всякому, кто узнает о них. Их многообещающий глава нелепо убит своим же топором от своей же руки. То был первый раз, когда тощие засранцы изрядно испортили жизнь простым бандитам. И теперь этих неудачников объединяло желание отомстить за всю их горечь унижения. Они жаждали справедливости и крови, ведь слабые на вид люди должны оставаться слабыми, а не давить сильных. Без исключений. Итак, два бандита окружили шествующего с поклажей норда. Единственным путём отступления стала дверь, ведущая в безжизненные руины Альфтанда, глухого тупика через несколько десятков шагов. Воздух заметно потяжелел от кровожадности и отчаяния, тупо отбивавшего дроби по затылкам. - Слышь ты, костявый, бросай тушку и приготовься сдохнуть, - окликнул громила Азира. Они не видели его мощных прыжков или безумного бега, так что понятия не имели, что у них нет и шанса. Его боялись и ненавидели из-за худобы. Оная много раз обманывала их. И этот парень, нёсший на себе, как минимум, собственный, если не превосходящий вес, не оправдывал и капли доверия. - Что, не сидится в Маркарте, да?! Теперь не вернётесь! - Нет! Не трогайте его! - заверещал мелкий. - Я, - заговорил норд медленно, будто бы силясь вспомнить, как это делается, - не отдам Дариуса. Он мой Ин. Азир сделал шаг назад, посадив статичного Дариуса к двери. Тот постепенно приходил в чувства, хотя и не имел достаточно сил пошевелиться. - Не убивай их. - почти беззвучно попросил мер, и только обострённый слух норда уловил эти слова. Орсимер также заметил, что полулежащий едва шевелил губами, и ожидающий подвоха разум найдёт его везде. Даже там, где его нет. Молот яростно взмыл в одной руке, жаждя размозжить черепушки осточертевшим детишкам. За пронзительный издевательский смех за спиной, за каждый день постоянных бегов со смертью наравне. За всё. Костлявый и глазом моргнуть не успеет, а второй и не встанет. - Мой Ин сказал не убивать вас. Уходите. - нудил Азир, и его несущийся меч превосходил осознание. Ошеломлённая физиономия обезоруженного громилы, однако, быстро сменилась на испуганно-злорадную. И в глазах норда день обернулся в ночь. Сквозь сердце прошёл сильный электрический разряд. Тело схватила адская судорога. Весь мир превратился в безвременную нить, когда в затуманенной голове прошибло осознание того, что заклинание задело и Дариуса. Случилось то, чего каждый из присутствующих опасался. Маг осознал свою ошибку, когда громила рухнул в снег с торчащим из горла клинком. Неестественно быстрый норд с бездушным взглядом лишь мелькнул перед глазами и смертельно чиркнул остриём, словно это было чем-то посредственным, и побежал дальше. Мелкий, успевший отбежать от кровавой жатвы, всем сердцем верил, что ему-то повезёт, ведь он не трогал этих "разведчиков", а, значит, им не за чем убивать его. Увы, этот Дариус заблуждался в последний раз: норда не интересовало ничего, кроме потенциальной опасности, которую жизненно необходимо или устранить, или ликвидировать. Иначе она может станет реальной. Повисла тишина, вокруг ни души. Лёгкие порывы ветерка хотели стереть с лица наворачивающиеся слёзы. Деревянные ноги ступали по свежим следам. Некоторые из них окроплены стынущей кровью, но Азир в упор не замечал этого. Его душила жалость, занимающая, наверное, каждую частицу сознания. Он в который раз ничего не смог сделать с собой: все из троицы пусть и моментально, но пали. И можно ещё было принять произошедшее, если бы его никак нельзя было миновать. Но это далеко не тот путь, который привычен Азиру, поскольку норд верил, что их жизни порвались на канате небольшого спасительного разговора. Который он же рефлекторно чиркнул клинками. Почему он всегда возвращается на путь войны? Только ли из-за того, что его выучили этому? Или всё так случилось исключительно из-за его слабости? Насколько сильно нужно превозмочь себя, чтобы хоть на миг перестать быть убийцей и перестать ступать на кровавую тропу? Иногда чудилось, что под ногами скрипел отнюдь не снег, и оно казалось таким настоящим, что больное воображение дополняло к обычным краскам оттенки неподдельного ужаса и отвращения к себе. Назойливо приелся запах железа и ощущение крови, стекающей по открытым частям тела. Ему было немыслимо жаль, отчего приходилось бороться с острым желанием упасть на колени и кричать до хрипоты. И всё равно эта боль останется прежней. Но Азир как-то вернулся к Дариусу, продолжавшего сидеть в том же положении, в котором его оставили. Отдышавшись и скрепя сердце, норд с убийственными усилиями открыл своим и меровым весом староватую дверь, моля Богов, чтобы внутри безжизненных руин действительно никого не оказалось. Снег трещал под ногами, чутко запоминая первые шаги за годы одинокого пустования. Впрочем, Азиру было не до выяснений обновления покрова. Извилистый коридор представлял жалкое зрелище из старых брёвен, уныло укрепляющего пространство и останков таких-то неумех из разных веков. И Азир припоминал одного из них. Тот, раненый, забился в угол, замерзнув насмерть. Мучительная и отвратительная смерть, полная отчаяния и пустых мольб. И сердце норда защемило. Он слишком хорошо помнил эти чувства, словно они въелись в его кровь вместе со всей заразой, что в него накачали за все эти годы. Азир заставил себя не смотреть на некогда убитого им человека. Впереди были и другие жертвы его равнодушных клинков - красные плащи на хрупких детских плечах. Едва ли соображающих ребятишек перебил такой же отстранённый от мира парень, не ведавший ничего, кроме широкой пустоты в душе. - Я не хотел убивать, - сказал он в попытке успокоиться, но слеза всё-таки пронеслась по щеке и пропала на одном из уцелевших ласкутов рубашки. Уставшие ноги подкосились, и норда удержало на ногах что-то неземное. Однако и этого "что-то" не хватит, если он не поторопится хоть чуть-чуть. Каждый шаг давался с омерзительным трудом и отдавал многократной волной боли повсюду. Сознание неспешно, но верно меркло. Но если Азир не успеет скрыть Дариуса хотя бы от холода, он ни за что не простит себя, вырубись он хоть в шаге от цели. При этом он не понимал причины такого настроя, что забавляло, несмотря на нескончаемую издёвку памяти. Это была горькая усмешка над самим собой: он битый час носился со скоростью ветра и не находил в этом ничего особенного, а теперь едва ноги волочит. Для него подобное превозмогание не ново, но стыд так и остался: насколько же он ничтожен и беспомощен, когда никто не может о нём позаботиться! Бесконечное напряжение порядком изводило его, однако и в таком состоянии имелись плюсы. Обострённый слух не улавливал никакой угрозы в близжайшей сотне шагов, а в голове не было ничего, кроме воспроизведения знакомого маршрута и ощущения невидимых толчков в спину. Азир уверенно пошёл к заваленной двери, к чему относился с неверием и опаской, пока не прошёл сквозь обманку, придя из мрачных руин в руины помоложе лет на сто, а то и двесте. Здесь тоже не было как дома, но даже так разбросанные балки, отвалившиеся решётки и разбросанные повсюду спальные мешки выглядели намного обнадёживающе, чем трупы в снегу. Неожиданно норд почувствовал, что больше не может удержать Дариуса, и мир перешёл на жалкие секунды. Лихо устроив его со всей возможной аккуратностью, Азир дико заволновался, что тот мог быть отравлен или ранен, или вовсе болен. Критическое мышление безнадёжно уступало вопящим переживаниям, что казалось чем-то невероятным с его-то выдержкой. Особенно норд страшился того, что он вполне мог бы стать ключевой причиной большинства или хотя бы половины травм полукровки. Сила, которую он до сих пор ощущает в себе, воистину пугающая даже спустя истекающий час. К такому привыкают годами и отнюдь не лёгким и безболезненным путём. Достаточно долго Азир нерешительно смотрел на него, дрожа под гнётом неоправданных страхов. Дариус выглядел крепко спящим, но не безмятежным, а обеспокоенным. Словно ему рассказали какую-то печальную новость, от которой сразу не оправиться. Но Азир, как и всегда, принял это на свой счёт, что и послужило толчком к началу осмотра. На самом деле норд не отличался широкими познаниями во врачевании, чем справедливо и не гордился. Он всего лишь умел исследовать других на предмет ранений и останавливать кровопотерю. На войне такие навыки частенько стоили чьих-то жизней, и Азиру, неведавшему точного числа сгубленных им судеб, пришлось научиться хотя бы им. Он не увидел явных повреждений, но не успокоился, предположив, что у Дариуса могли быть переломы. Вдруг в памяти всплыл случай, когда они впервые почувствовали взаимное расположение. Тогда Азир сорвался с места, ничего не объяснив удивлённому наставнику, и остановил погоню, лишь очутившись возле ошалевшего Дариуса, сидящем у оврага, из-за которого и сломал ногу. Потому что полукровка априори не дружит с крутым ландшафтом. Наставник, представляющий из себя мутное рыжеватое пятно, моментально нашёл травмированное место, только посмотрев на горе-бегуна. И всё было ярким в той картинке, за исключением одноцветного пятна, по сравнению с которым и размытый от бега обзор казался намного чётче. И как бы Азир ни напрягал свои извилины, пятно так и оставалось пятном. Кто такой этот наставник? Непонятно. Однако норд чётко видел пропасть между его осмотром и осмотром того умельца, с которым ассоциировались и Тейлз, и Ниро. Именно "ассоциировались", ибо Азир был твёрдо уверен, что они не могли быть тем пятном. Почему? Тоже хороший вопрос. Норд вздохнул, отсекая запутанные нити, норовящие размозжить ему голову своим количеством и беспорядком. В голове и без того царила вакханалия треклятой усталости, диссонирующих мыслей о Дариусе, которого ненавидел, боялся и любил одновременно, а также этого пятна, что донимало его последнюю минуту. Он даже не заметил, как спустя острожное прощупывание конечностей поднялся выше и после проверки пульса через грудную клетку поднял голову в не самом ожидаемом положении. В такой близости были видны все детали: сбившиеся волосы, вечно торчащие во все стороны, тонкую кровавую нить, застывшей по пути из ранки на щеке, по которой норд виновано пробежался взглядом, остановившимся на беззащитно приоткрытом рте. Странное притяжение повлекло его вперёд, не давая и шанса подумать, с какой это радости норду понадобилось поцеловать ничего не подозревавшего мера. До Азира снизошло озарение только тогда, когда он машинально облизал губы и уже преодолел половину оставшегося расстояния. Он понял в тот момент только одну вещь: они с Дариусом больше не одни. Откуда-то изнутри слышались шаги, становясь громче и чётче. Азир превратился в комок напряжения и боли. Он вскочил, кое-как устояв на ногах, лихорадочно бегающим взглядом так и не нашёл никакого приличного места, чтобы спрятать Дариуса, и потянулся сразу к обоим мечам. Кулаки схватили пустоту, и ошарашенный Азир всё-таки вспомнил, что оба клинка были безнадёжно поломаны и потеряны ещё в "Империи". Он сглотнул и усиленно принялся вспоминать, почему он не умер там. Безуспешно. Тогда норд в отчаянии схватил первую вещь, которая отдалённо напоминала колющее оружие. Отломанный прутик от рухнувшего забора. Далеко не самая сбалансированная вещь, но она явно не ровня обломкам, которые Азир не смог бы и приподнять. Шаги приближались, нагнетая своим эхом. И пониманием, что шансов-то ровным счётом никаких. Ибо что может сделать человек в полубессознательном состоянии и какой-то палкой, которую тяжело просто держать? Если только позорно потерять сознание прямо в тот миг, когда чужак появится в поле зрения. - Дариус... - прошептал он, так и не закончив: перед глазами потемнело, и только далёкое рыжеватое пятно помогло не оправдать свои опасения. - Опять вы? Преследуете меня? - мрачно возмутилось пятно явно мужского пола. - Своих проблем мало? Сейчас добавлю. Азир только и моргнуть успел, как пятно сократило всю дистанцию. И норд, слабо представляя, куда намечался удар, поспешил ответить, неохотно доверившись инстинктам. Однако всё, что выдало тело, - неуклюжее подобие выпада, которое перешло в свободное падение, пока его не прервала крепкая хватка, сопровождаемая какой-то странной усмешкой: - Несмотря на истощение, реакция потрясающая. Недурно, ученик, недурно. А мы-то боялись, что ты всё забудешь через столько лет. - пятно умолкло на долгие мгновения, и Азир, вися везвольной тряпкой, всё же почувствовал, как взгляд неизвестного знакомца переключился на полукровку. - Дариус очень хороший человек, хотя сразу не согласишься. Если он не переживёт всё это безумие, я прикончу тебя, когда мы снова встретимся. - голос, казавшийся светло опечаленным, вновь обрёл стальной хват. - Но, пойми меня правильно, я вам не союзник, ибо Теней больше нет, а моя семья всё ещё жива. В Тенях было много людей, беспокоящихся за свою семью, которая состояла из совершенно чужих людей. Впрочем, это не означало, что такое большое семейство действительно не имело никаких родственных связей. Азир смутно помнил три такие семьи: Морнингстар - совсем молодые в душе люди, оказавшаяся на мушке главных недоброжелателей, осколок самодостаточного клана Дестро - четыре сестры с фатальными дефектами на генетическом уровне - и Праувер - дезертиры, крепко держащиеся друг за друга. Среди последних царили воистину особые отношения: они казались отрешёнными друг от друга ввиду разных занятий, но если с матерью или двумя братьями что-то происходило, с обидчиком часто случалось что-то нехорошее, кем бы он ни был. Среди этой воинственной и доблестной троицы был мобианец, отличавшийся совсем уж сильным беспокойством за семью. Незабываемая личность. Он-то и был тем самым наставником, которого Азир никак не мог вспомнить. Удивительно, что он не догадался сразу. - Руфус. - залепетал почти недвигающийся язык, когда его вялого носителя устраивали на одном из свободных мешков. - Ты помнишь моё имя? Теперь я чувствую себя виноватым за то, что не помню твоё. Такой спокойный и в то же время насмешливый голос вводил в крайнее заблуждение, и не было ясно, над кем больше глумился мобиацец, над ними или же над собой. Неизменной оставалась нота мёртвого безразличия, которая то и дело мелькала в его словах. Было как-то неудобно вспоминать о тех днях, когда ничего непонимающего усопшего насильно держали в подземной лаборатории. Хотя бы из-за того, что теперь он пребывал в абсолютно здравом уме и, очень возможно, твёрдой памяти. - Передай Вейгару спасибо. - вдруг послышалось в отдалении. - Пойми меня правильно, если бы не его любопытство, я бы никогда не обрёл разум. И ещё... сбрасывай трансформацию лёжа, чтобы не удариться. Так Дариус очнётся гораздо быстрее. Как его защитник, ты поступишь правильно, если послушаешь меня. Здесь уже не так безопасно, как все привыкли думать. А затем шаги стихли. Лис исчез за обманкой, через которую они все и попали сюда. Азир по относительно новой привычке ударился бы в раздумья о произошедшем, если бы не тот огорчительный факт, что он не мог и пальцем пошевелить, а глаза уже закрылись. Все попытки заставить себя сделать хоть что-то закончились окончательно посыпавшимся сознанием. Неизвестно, сколько с того момента прошло времени. Он просто открыл глаза, легко и невозмутимо поднялся и смирился с тем, что Дариус всё ещё спал. Правда, норд так и не нашёл в себе решительности отойти от него и на метр, а в голове то и дело мелькая пугающая идея сбросить ту форму, в которой он непонятным образом оказался. И Азира сильно напрягало то, во что превратилось его тело: твёрдая и холодная чешуя покрыла значительную часть кожи, и где бы он ни касался себя, она присутствовала везде. За исключением разве что носа, глаз и рта, хотя он не был уверен, что и они остались прежними. Если бы поблизости стояло зеркало, Азир вряд ли он смог бы посмотреть на монстра, который уставится на него: норд даже не сомневался, что огромная сила стоила ему, как минимум, человеческого вида. И это вводило если не в панику, то в крайнюю растерянность, тщательно перемешанную с ненавистью. - Неужели это так легко "сбросить"? - не поверил Азир, припоминая совет Руфуса. - Чтобы из этого существа... обратно в человека? - Не смей! Норд выпрямился и напряжённо заозирался, готовясь получить по голове за отсутствие бдительности. - Это трусость! - не унимался чей-то голос. - Ты не можешь так позорно умереть! - А ты можешь сначала дойти до меня, а потом высказываться? - раздражённо бросил уставший норд, смотря туда, откуда относительно недавно выходил Руфус. Ответа не последовало спустя чересчур долгую паузу, и Азир, не выдержав, сам двинулся навстречу. Это был далеко не самый разумный поступок, однако любопытство и настороженность требовали ответов. И слабая пародия на оружие напряжённо повисла в воздухе, совсем не желая пронзать какую-либо цель. Неприятно сосредоточенный разум опустел, приготовившись с любой момент увернуться и контратаковать. И убийца поневоле бесшумно пошёл навстречу непонятному голосу, по привычке не веря, что он безобиден. Азир подошёл к повороту и с полной готовностью выскочил из-за угла. На той стороне никого не было. Пустой коридор с кучей дверей и разветвлением в конце. Азир с прескверным скрежетом осознал, что одна ошибка моментально закинет его в могилу, а там и Дариуса добьют без какого-либо сопротивления. Однако напряжённый до предела слух не дал ничего, кроме вздувшихся на лбу вен, больно бьющихся о твёрдую чешую. "А может, мне показалось? - отчаянно предположил норд, невольно взявшись за сердце. - Это место давно мертво для расхищения или хотя бы жилья. Никто, кроме Теней, не знал об обманке, потому что они сами её создали. Но ведь кто-то мог рассказать о ней. Или красные сами нашли это место. У нас была одна крыса, а теперь Солитьюд повсюду ищет выживших. - Азир открыл дверь и отошёл, вслушиваясь в тишину. - Но ведь прошло два года после последнего сражения, которое прошло в двух днях отсюда, и Руфус, один из очевидных имперских дезертиров, преспокойно встретил нас и ничего не сказал. Если бы он хотел отомстить, что ему помешало бы сделать это сразу? А была ли у него хоть одна причина? Не помню. - норд, не дождавшись никакого ответа из комнаты, влетел в неё и опять ничего не нашёл, кроме пустых полочек и пыльной шкуры на каменной кровати. - Зачем он пришёл сюда?" - Laas, - взволнованно прошептал Азир, зайдя своими рассуждениями в тупик. Мир моргнул алой вспышкой, вызывая кратковременный приступ головокружения, и стал прежним. Азир выскочил обратно в коридор и помчался вперёд, надеясь найти хоть что-то живое, кроме яркого силуэта позади. Наугад он свернул направо. Тупик. Поменял направление и повернул направо на следующем повороте. Норд перепробовал ещё пару раз, чтобы к концу действия "Шёпота ауры" ворваться в очередную комнату и так никого и не найти. Вдруг голову закружило с новой силой, и сознание Азира помутнилось ровно настолько, чтобы потерять управление над телом и плюхнуться пластом во что-то нетвёрдое и тёплое. "Какого даэдра?! - спросил он сам себя, неуклюже забарахтавшись в воде, пуская в воздух огромное количество брызг, пока его не потянуло ко дну ещё сильнее. - Проклятая чешуя!" Долго тонуть, однако, ему не пришлось. Не успев толком запаниковать, Азир додумался оттолкнуться ото дна и, прорвавшись сквозь сопротивляющуюся толщу, ухватиться за край бортика, резко потянув на себя. Не будь этой "проклятой чешуи", скорее всего, ему не хватило бы сил вытащить себя на сушу, но оно не так уж сильно беспокоило, как отчаянные попытки вдохнуть вместо воды воздух. Азир успешно не позволял себе поддаваться паники, пока приходил в себя, зато буквально через минуту после благополучного спасения его беспощадно вбило в истерику. Иначе редкостно рваный смех вперемешку со слезами не назвать. Хуже было то, что на этот раз Азир не мог успокоиться. Словно все его эмоции, подавленные годами постоянной практики, решили вырваться на свободу именно в этот момент, когда и он, и Дариус находись в крайне уязвимом положении и, вдобавок, в существенном отдалении друг от друга. Не встать. - Раз я теперь такой бесполезный, - невесело усмехнулся он. - То лучше момента для сброса не придумать. - Похоже, ты не понимаешь с первого раза. - вздохнул тот самый голос совсем рядом. - Я так понимаю, ты всего лишь проявление моей больной фантазии? - Думай, что хочешь. - равнодушно отмахнулось нечто, несуществующее на самом деле. - Я всего лишь та часть сознания, которая пытается спасти тебя, хотя ты не шибко хочешь этого. - А зачем оно мне? - сухо поинтересовался норд, тщетно пытаясь внушить себе, что он на самом деле ни с кем не разговаривает. - Не задавай глупых вопросов. Ты сам знаешь. - парировал и без того не очень приветливый собеседник. - Лучшего момента для сброса больше нет. Теперь ты в любом случае моментально умрёшь. Понимаешь, к чему я клоню? - К тому, что я умру сразу после сброса. - не особо думая, повторил Азир, уставившись в успокаивающуюся воду. - Не только это. Ты не можешь умереть прямо сейчас, потому что твоя цель не достигнута. Душа Дариуса всё ещё в опасности, а вместе с ней под угрозой стоит и Нирн. Как его Ар, ты обязан спасти его душу, когда настанет время. И уже тогда ты получишь право умереть. - Право на смерть, значит? То есть, я до сих пор не могу просто взять и умереть? - мрачно поинтересовался норд у пустоты, наклонившись к бассейну, будучи одолённым мрачным любопытством. Азир посмотрел на своё отражение на глади. Как и ожидалось, оно напоминало человека только основными чертами и пропорциями, хотя в нём ещё можно было узнать того самого норда по оранжевым зрачкам, вьющемуся бардаку на голове или худобе. Довольно неприятно смотреть на существо, которое стало похожим на дракона. Однако сюрпризы на этом не закончились. На него глядело перекошенное безумной улыбкой лицо, испачканное свежей кровью. Пылающие ревностным огнём глаза глумливо сверкнули, и кровавая улыбка громогласно захохотала: - Убей их всех! Ради Дариуса! Никто не смеет подходить к нему! Никто! Азир нахмурился, однако сила, приложенная на создание ряби в воде, красноречиво говорила об истинном настроении норда. Он был в таком бешенстве, что не мог сказать и слова. Из-под руки рванула водяная стена, брызги которой долетели до другого конца купальни. Опущенный к ладони взгляд моргнул и стал ошалелым. По ней стекала не вода, а кровь. Азир интуитивно попытался стряхнуть её, но кровь будто бы становилось всё больше, и в какой-то момент он почувствовал колкую боль, неотличимую от настоящей. Всего на считанные секунды Азир снова закрыл глаза и глубоко вздохнул, веря, что и это ему показалось. Однако мир в его глазах и не думал отпускать свою жертву. Открыв глаза, норд застыл от ужаса, не в силах отвести взгляд. Однако имело ли оно смысл, когда абсолютно всё пространство обрело навязчивый красный оттенок, и вся влага в помещении стала так сильно напоминать кровь, что нос улавливал безнадёжный запах железа. - Уби-ийца, - прошипело что-то нечеловеческое откуда-то сбоку, где стоял особо крепкий запах крови вперемешку с трупной гнилью. Но Азир не мог повернуться в ту сторону: страх парализовал его, вынуждая сидеть на четвереньках, полностью открытым для всех угроз. - Теперь он не сбежит, я лично позабочусь об этом. - Бестия ехидно захихикала, после чего ожидаемо залязгали длинные и тяжелые цепи. "Теперь всё кончено," - вспомнил норд одну-единственную мысль поле тех слов. Потом его закроют в подземелье, где он постепенно переступит одной ногой в могилу, и вскоре его примут за мёртвого и похоронят заживо. Неужели ему снова придётся терпеть всё это? - Ну и как? Ты всё ещё веришь, что Дариус спасёт тебя, ничтожество? - до омерзения знакомый голос будто бы повлёк его вниз, стремясь утопить в воде, и норд в последний момент смог остановить себя. - Замолчите, - процедил Азир, пробитый мелкой дрожью, - Одна таблетка, и вы все исчезните. Голоса на миг умолкли, чтобы разразиться громогласным хохотом, и, к сожалению, норд знал, отчего им так смешно. У него уже полтора года не было ни одной спасительной дряни, поскольку Вейгар крайне добросовестно отнёсся к его просьбе. Ничего не могло уберечь Азира от той ненависти с разноцветными примесями, что схватила всё его в тиски и вознамерилась размозжить каждую частичку бренного тела. Они везде. От них нет спасения. Они вот-вот сведут его с ума. И прикончат на месте. Азир закрыл глаза и сорвался на крик, который вскоре померк. Пылающая в огненной агонии спичка истратила себя и потухла, оставив после себя столбик дыма, напоминающий протяжный вздох. А затем норд открыл глаза и едва ли не закричал снова. Он нашёл себя в воде, раскинувшимся звездой последи бассейна с вечно прозрачной и тёплой водой. Всё-таки у зачарования воистину впечатляющий потенциал, раз оно уверенно держится даже спустя десятилетия. "Какого даэдра сейчас произошло?" - только и спросил он себя, не помня на деле гораздо больше: сколько прошло времени, почему он ещё не утонул и как там Дариус с этим затянувшемся отсутствием. Вопросов было уйма, и Азиру пришлось смириться с тем, что он сможет разве что предположить, что из-за ломки его потянуло обратно в воду, где его слегка подлечило. Совсем не довольный, он заставил себя не думать о тупиковом положении памяти, а заняться кое-чем более существенным. Азир сделал гребок и потолочные трубы заскользили перед глазам. Купальня, подсвечиваемая мелкими фиолетовыми светлячкам-символами, будто бы кружила, наталкивая на мысль, что норд совершенно не передвигался по глади, так и повиснув в пространстве. Только высокие медные трубы, похожие своими потоками на ветви гигантского дуба непреклонно показывали действительность, и лишь благодаря им норд опомнился прежде, чем столкнулся бы головой с бортиком. Снова поднялись брызги, и Азир, преодолевая тяжесть мокрой оборванной одежды, вытащил себя дрожащими руками ровно настолько, чтобы плюхнутся туловищем и оставить ноги под поверхностю воды. Коллосальная сила, судя по всему, совсем уже закончилась и вдобавок прихватила остатки обычной. Пока он ухищрялся дотащить себя до берега, глаза любопытства ради пронеслись по стенам, интуитивно ища ещё одну дверь, помимо той, что без лишних вопросв впустила его сюда. И первым делом его понесло именно туда. Пока что не соображавшая толком головушка не выдала никакого протеста, и лишь спустя минуту-другую до неё наконец-то снизошло озарение. За дверью таилось несколько полных наборов добротной формы Теней, куда больше годящихся для дальнейшего ношения, чем полуразорванные и промокшие до ниточки тряпки. Словом, идеальная замена. "Кажется, здесь гораздо теплее, чем в коридоре. Это тоже часть зачарования?" - озабочено размышлял он, сдирая прилипшие лоскуты и вздрагивая от едкого чувства полной беззащитности. - О, так ты всё ещё чувствуешь это? Забавно. Я уже было хотел напомнить. Азир понимал, что этот голос не мог прозвучать в реальности, однако тело словно взаправду почувствовало на себе настойчивое и жёсткое прикосновение в неприличном месте. От неожиданности он вскрикнул и замахал перед собой руками, пытаясь оттолкнуть от себя накатившее наваждение. Стало до омерзения страшно и тошно. Ведь поблизости всё ещё никого не было, а смутно знакомые ощущения никуда не делись. - Можно подумать, ты так легко избавишься от меня. Я буду с тобой вечно как напоминание о неизменной слабости. Ведь тобой можно воспользоваться в любой момент. Даже не существуя. От сказанного пробежался холодок по спине, отчего норд приобнял себя за плечи, отшатнулся и впечатался в стену. Наваждение как рукой сняло, и целый миг звенела пустота. И всё же, опустив взор, он, к своему раздражению, обнаружил, что злая шутка мозга не прошла без следа, пусть и поправимо. Найдя решением проблемы отвлечение, он сосредоточенно развернул первые подвернувшийся под руку одежды. Они выглядели безупречно, судя по всему, за счёт тех же чар, что сохранили купальню в первозданном виде после долгого пустования. Однако была в ней одна деталь, которая всегда вводила его в негодование: несимметричность верхней половины формы у наиболее сильных Теней. Он никогда не понимал, какой прок от выделяющейся одежды среди тех, у кого работала иерархия только на операциях. И это ещё без учёта того, что красные очень легко угадывали по такой необычной форме наиболее важных фигур. Самому Азиру всегда были по душе обыкновенные неброские вещи и капюшоны, поскольку именно они оставляли его лицо неизвестным вплоть до пленения, чего нельзя было сказать ни об одном главе или наиболее доверенных лицах. Хотя, быть может, так и задумывалось, чтобы как раз и утаить таких уязвимых ребят как он? К сожалению, у них это теперь не спросишь. И Азир в который раз пожалел, что не был в своё время достаточно сильным, чтобы спасти хоть кого-то из них. А смог бы он хоть когда-то победить того, кто гораздо быстрее и опытнее в бою? Того, кто быстро поймёт, что норд ориентируется на слух и почти не контролирует свои движения? Разве такое может быть возможным? Он вздохнул и посмотрел на свои жилистые ладони, покрытые старыми мозолями и серебристыми чешуйками, издевательски поблёскивающие от освещения. Эти руки погубили так много людей, что их обладатель уже давно не заслуживал жить. И Азир не удивился бы, если бы на доли секунды ему показалось, что они всё ещё в чужой крови, однако он не ожидал увидеть какие-то узоры на указательных пальцах, напоминающие символы тех самых чёрно-белых колец, которые он так же просил Вейгару спрятать. Мер и с этим справился. Тогда откуда было взяться этой чертовщине? Он постоял в мучительных раздумьях, подкреплённых хлипкими воспоминаниями о схватке с Грейвзом, (не знавшим толком, как пользоваться своей силой на полную), и какими-то необоснованными идеями. Всё закончилось тем, что норд так ничего не понял. Пока не закрыл глаза, чтобы успокоиться. Это была секунда, наполненная обрывками из ключевых моментов: попадание в ловушку "Империи" с Грейвзом, нападение кучи кристальных тварей на норда, сломанные клинки, осенение и появление тех самых чёрно-белых мечей, которые вследствии помогли ему спастись. Невидимая безмолвная фигура отстранилась от него и пропала с чувством выполненного долга. "Безмолвный! - осенило Азира, что не стало проблеском во тьме вопросов. - Но ты же сил Дариуса. Как ты можешь общаться со мной?" Ответа от своенравной и отстранённой души, как и ожидалось, не последовало. Азир провёл рукой по лбу, убирая непослушную прядь куда-то назад, и удивлённо, даже с неверием, заметил, что ни рука, ни волосы уже не были мокрыми. "Тоже зачарование? Или я покорно простоял около часа?" - усмехнулся он риторическому вопросу. Как бы то ни было, надо спешить наверх. Он шустро переоделся в приятную тёплую ткань, которая, как и раньше, подвисала. И Азир, наполнившийся размытой ностальгией, выдавил из себя улыбку, чтобы не сразу разрыдаться. С горем пополам, у него это получилось. Война забрала много хороших ребят, и далеко не каждый из них желал убивать. Они были счастливы каждому моменту затишья, хотя и показывали это по-разному. Азир не мог вспомнить ни одного их тех заветных имён, и даже лица в его памяти представляли из себя неясные пятна. Зато норд практически ощущал их присутствие и даже слышал голоса. Он так ярко вспоминал их, что казалось, что всё это случилось совсем недавно, и они всё ещё живы. Вечно нетрезвый Винс, заботливая Аврора, развесёлый Ясуо, вспыльчивый Атрокс, холодная Эшли... Как он мог не помнить о них все эти месяцы? Многозначно шмыгнув носом, Азир твёрдо вознамерился хотя бы помянуть погибших. Он с великим удовольствием поднимет за них кружку, и не одну, а все, что он только увидит на привале горе-бандитов. Естественно, не забыв предварительно проверить с особым вниманием Дариуса и достойно похоронить бедолаг. Быстро утерев скупые слёзы, Азир решительно настроился хотя бы на такие благие дела, веря, что это хотя бы самую малость искупит его бесконечные грехи.