Странные праздники

- Минус тридцать! - обвиняющим тоном сообщил Глеб. Снег скрипел под его тяжелыми зимними ботинками, не приспособленными для таких низких температур. Даже в машине ноги успели замерзнуть, сколько Самойлов не заталкивал их поближе к печке под бардачком. Вадим уткнулся в айфон, сверяясь с картой и брошюрой, полученной в администрации базы отдыха, и покидать водительское кресло не спешил. Глеб окинул взглядом высокие, раскидистые ели, засыпанные слоями снега, и пониже надвинул свою вязанную шапку, сверху натянул капюшон. Лицо болело от непривычно жестокого холода. Страдальчески сморщенный лоб и опущенные вниз уголки глаз придавали ему вид человека, несправедливо замученного предательницей-зимой, будто детство его прошло не на Урале, а где-то близ Черного моря. - Кажется, здесь, - сказал Вадим и тоже выбрался из автомобиля. Перед ними, чуть спрятанный за елями, стоял небольшой бревенчатый коттедж с широкой парковкой, пристройкой-баней и невысоким резным заборчиком. Расчищенная тропинка к крыльцу была припорошена свежим снегом. Половину цены за отдых здесь платили ради уединенности места. - Почему минус тридцать? Почему именно сейчас минус тридцать? Не должно быть в Подмосковье таких температур! Конец декабря чуть ли не плюсовая была, через неделю опять нормально обещают, но нет! Именно сейчас, когда мы здесь, минус тридцать! Вадик, нахуя ты лыжи взял, забыл, что у меня нога? - Достал ныть, - буркнул Вадим, вытаскивая из багажника две пары лыж и швыряя их в сугроб. Следом на снег плюхнулись два чемодана и увесистая сумка, звякнув стеклом. - Сколько можно? Он потер немеющие пальцы и поскорей натянул задубевшие кожаные перчатки. Подхватил один из чемоданов и сумку. Глеб тяжело вздохнул и молча взялся за второй чемодан. То ли упрек брата, то ли тихий звон бутылок немного успокоил его. Сгорбившись от холода, он добрался до крыльца, где Вадим уже непослушными на морозе пальцами вставлял ключ в замок. Замок не поддавался. Вадим тихо и коротко зарычал, но заставил себя подавить гнев. Глеб отпустил чемодан, сгорбился еще сильнее, затрясся, застучал ногами о крыльцо. - Это же невозможно, совершенно невозможно, - бормотал он. Замок, наконец, щелкнул, и братья ввалились в теплую прихожую, с облегчением захлопнув за собой дверь в зимний лес. Вадим включил свет и задышал на свои руки в попытке согреть их. - Одеваться надо теплее, - сказал он, - И потом в лес на лыжах, как с отцом в детстве. Когда еще насладимся настоящей зимой? - Что ты несешь? Какие лыжи? Там дубак смертельный, - взвился Глеб, - Я туда больше не выйду вообще. Где коньяк? И где камин? Он резко снял с себя шапку, пуховую куртку и швырнул все это в угол. Сбросил ботинки, наступил в лужу, растекшуюся из налипшего на них снега, застонал от досады и исчез в гостиной. Это была средних размеров комната; три стены обшиты светлым деревом, одна - отделана камнем. Возле нее стоял камин, часть пола перед ним была замощена бежевой плиткой. Рядом лежали дрова, длинные спички и бутылка жидкости для розжига. Глеб швырнул несколько поленьев в глубину очага, сверху щедро расплескал жидкость. Огонь вспыхнул резко и ярко. Глеб чуть отпрянул и остался стоять, уставившись на языки пламени. В комнате уже было довольно темно; солнце садилось за верхушки елей, освещая оранжево-розовыми лучами снег и тихим, теплым, как огонь в камине, светом скользя через окно в гостиную. Вадим неслышно подошел сзади и протянул руки вперед. Глеб отправился за коньяком. Наполнил на треть бокалы, стоящие на столе в центре комнаты, один взял себе, второй толкнул в руки брату. - За дееспособность, - мрачно сказал он. Без улыбки, быстро и нехотя они стукнулись бокалами и залпом выпили содержимое. Вадим поставил свой на пол и снова протянул руки к огню. Глеб стоял, скрестив руки на груди. Щеки его чуть покраснели, дыхание стало спокойнее и глубже - коньяк согревал изнутри. Глеб прикрыл глаза и слегка покачнулся. Вадим осторожно взял из его рук бокал и тоже поставил на пол, потом обхватил брата за плечи и притянул к себе. - Давай прямо сейчас, - тихо проговорил он. Глеб скривился, но кивнул. - Развернись ко мне спиной, - сказал Вадим. Они уселись прямо на пол, на светлый ковер с густым длинным ворсом, лежащий неподалеку от камина, спина к спине. Вадим изобразил нечто вроде позы лотоса и положил на колени руки, соединив вместе средний и большой палец. Глеб тоже скрестил кое-как ноги и просто опустил на колени ладони. Вадим потянулся, стараясь сесть максимально ровно. - Сначала минут пять просто посидеть, следя за дыханием; потом мантры, - сказал он. Глеб фыркнул. Наступила тишина. Огонь потрескивал в камине, кидая отблески на стены. Солнце окончательно скрылось, и за окном опускались густые синие сумерки. Два человека сидели на полу, опираясь спинами друг на друга; глаза их были закрыты. Лицо первого было спокойно, второго - будто тронуто застывшей скорбью и сильной усталостью. - Я всё, - сказал Глеб негромко, - Ноги затекли. Он улегся прямо на ковре, с наслаждением потянулся, потом взял бокал и налил еще полстакана коньяка. Вадим продолжил медитацию, сидя вплотную к брату, касаясь его плеча своим коленом. - А неплохо с тобой, когда ты молчишь, - сообщил Глеб, когда минут через десять Вадим тоже лег на пол и принялся делать какую-то несложную растяжку. - Ты лучше бы прислушался к моему жизненному опыту, пока я готов им делиться. Жаль, что я слишком долго шел к тому уровню осознанности, который есть сейчас... Но в моей жизни никогда не было учителя, и все приходилось постигать самому. - Блин, Вадик, нафига этот тон умудренного ментора? Какой тебе учитель, ты никогда никакого кроме себя слушать не хотел. - Это ты никого слушать не хочешь. Даже для своей пользы. Я говорил тебе, что надо сделать, чтобы подать в суд еще десять лет назад?.. - Да мне на хрен этот суд на сдался! - закричал Глеб, - Пока ты мне нож в спину не засадил с этими гонорарами! - Мы об этом уже говорили. Хватит! - рявкнул Вадим, - Мы здесь, чтобы помириться. Чтобы просто провести время рядом друг с другом, и мы договорились не спорить! Глеб помолчал, мрачно глядя сквозь бутылку на всполохи огня. - Почему это я слушать не хочу? Я согласился с тобой поехать в эту дыру. Куда уж больше-то? Он приподнялся на локте и снова наполнил наполовину бокал. Вадим тоже налил себе, на донышке. - Да уж, спасибо хоть не кинул, как обычно. - Вот не тебе говорить про кидалово! - Глеб опрокинул в себя коньяк и толкнул прочь стакан, который с громким стуком покатился по кафельной плитке, расплескав остатки жидкости. Шатаясь, Глеб поднялся на ноги и зашипел от боли, потирая колено. - Мне нельзя суставы на холоде! - заявил он с упреком. - Одеваться лучше надо. - Зачем одеваться в машине и в доме? - А лес, а лыжи? Потому что чем больше мы будем вдвоем делать, тем лучше. Методика в том и состоит, что надо заниматься чем-то вместе, а не пытаться разговаривать. Преодолевать, возможно, что-то такое... Сложности. - Сексом, блин, заниматься! Преодолевать сложности в минус тридцать слишком сложно. Глеб подхватил чемодан и направился к деревянной лестнице, уводящей на мансарду. Там располагались две уютные светлые комнаты с широкими кроватями и санузел с душевой кабинкой. Глеб толкнул чемодан в угол одной из комнат и упал на кровать. Из оцепенения его вывел звук мотора с улицы. Подойдя к окну, он некоторое время смотрел, как брат переставляет машину с дороги под специальный навес на участке коттеджа. Хлопнула входная дверь, и скоро Вадим сам поднялся наверх, заглядывая к Глебу. - Подумал вот, что ее за ночь снегом занесет, - сообщил он, - Лучше бы они тут теплый гараж сделали, а так придется прогревать дважды в день. Глеб хмыкнул. - Ты теперь тоже сможешь, наконец, на права пойти, - сказал Вадим. Глеб молчал, мрачно буравя взглядом пушистый ковер на полу. - Хочешь, я тебе уроки вождения тут давать буду? Безлюдно, и дорога более-менее расчищена. - Не хочу. - Глеб, - устало произнес Вадим, присаживаясь на кровать вплотную к брату, - Ну что я вокруг тебя опять прыгать должен? Ну мы же вместе договаривались. Идти навстречу друг к другу. Ты тоже сказал, что для тебя это важно. А теперь опять полное неприятие. Глеб тяжело вздохнул. - Ладно, я по старой привычке. Но вождение нет, это напряг. Лучше выпить сто грамм и выспаться. - Ложись, - предложил Вадим, откидывая покрывало с кровати. Глеб в одежде забрался на белоснежные простыни, с наслаждением опустился на подушку. Потом лежа стащил с себя джинсы, спрятал худые ноги под покрывалом. Избавился от кофты и швырнул ее на пол, оставшись в красной футболке. - Хорошо, - сказал он спокойно. Вадим дружески похлопал его по руке, улыбнулся, поднялся и вышел.