Странные праздники

- ...И тогда я подумал ужасную такую мысль. Что будь мы и правда любовниками... этой пропасти между нами не возникло бы. За месяц до этого признания Вадим завел новый аккаунт в скайпе и через своего адвоката получил документы о неразглашении, подписанные с психотерапевтом Наталией без указания его собственного имени. Он не представился, не включил камеру, говорить старался ниже и тише, чем обычно. Психотерапевт сообщила, что работала и с политиками, и с медийными личностями, и такие серьезные меры предосторожности ни к чему; однако Вадим предпочел перестраховаться. - Давайте я расскажу вам историю, - заявил он, - Это было еще в 90-х. Один мой родственник попал в больницу... в общем, там тоже был психолог. Они плотно работали, и он вываливал этому психологу всё, что на душе. А психолог сливал это мне. Несмотря на все клятвы, этику, и что самая лучшая клиника в Москве. Я ему давал на лапу и всё. Получал все конспекты и аудиокассеты излияний моего родственничка. С тех пор вопрос доверия психологам у меня закрыт. - Для чего вы хотели получить эту информацию? - спросила Наталия. - Были причины, - сухо сказал Вадим, - Во-первых, общий бизнес под угрозой. Во-вторых, беспокоился... Маму... его... жалел. Если что вдруг. Надо было держать ситуацию под контролем. - Насколько для вас важно чувство контроля вообще, в жизни? - Очень важно. Можно сказать, что самое главное. - ...Ну, ладно. Тут придется все равно личную информацию светить, чтобы объяснить в чем дело. Помните, в прошлый раз я сказал про брата, который лежал в психушке, а я получал записи его откровений с терапевтом?.. Или как я тогда сказал?.. - Короче, у нас много лет было общее дело. Начинали еще в конце 80-х мы с другом, чуть позже я брата подтянул. Потом развал Союза, потом вся эта свистопляска. Быстрый взлет, большой успех. А через несколько лет все так же быстро вниз покатилось... Я бизнес на себе тянул, вся организаторская работа, спонсоры... Он отвечал больше за производство, скажем так. Он - это брат, да. Потом, когда оно уже всё само работало и крутилось, я ушел в отрыв. Наркотики, угар... Потом Саня умер, третий наш товарищ и партнер. И мы стали падать... с самой вершины. Денег ноль... дело разваливается... Жить не хочется, героин опять же... До сих пор вспоминаю и не верю - это вообще я был? Как во сне сейчас. Только и было там хорошего, как мы в измененном состоянии сознания зависали. Всякое тогда бывало, очень... нестандартное, скажем так. Нетрадиционное. И вот я болтался от прихода до прихода - ну, где-то раз или два в месяц, дня по 3-4 марафоны были - как ни странно, до сих пор хорошие воспоминания, потому что можно было морально разгрузиться. А между этим все такое было... упадническое очень, прямо вот почти дно, квартиры съемные, заросшие мусором. Женщина у меня была, красивая, модель известная. Там тоже все плохо кончилось. - В общем, я когда из этого вышел, я понял очень простую вещь. Каждый человек - абсолютно, критически одинок. Если ему повезет, если за какие-то заслуги карма его не очень тяжела, то будет рядом с ним любимый человек, вторая половинка. И слава богу, что я встретил свою нынешнюю жену. Потому что единственная настоящая опора для человека - это семья. У наших родителей такого не было, отец, как бы сказать, не очень хорошо поступал. В общем, у меня жена, мама и брат. И дочка от первого брака. Единственные люди, которым за всю жизнь я был по-настоящему нужен. Но дочь тогда была совсем малышка, а маму старенькую жалко. Так что по факту поддержка была только от жены и брата. - Брат очень талантливый, неординарный человек, очень одаренный. Многое сделал, на себе вытащил наш проект в тот темный период. Проблема в том, что он слегка, ммм, психически нестабилен. Это не хорошо, не плохо, это есть. Но однажды это нас с ним спасло. Он, в некотором роде, пожертвовал собой ради общего дела. *** Глеб открыл глаза. Приподнял голову, с изумлением огляделся вокруг, потом, вспомнив, со вздохом откинулся обратно на подушку. В комнату тянуло запахом жаренного лука. Самойлов сполз с кровати, вытащил из кармана лежащих на полу черных джинсов телефон. Батарея горела узкой красной черточкой. Часы показывали 09:05. Глеб склонился к чемодану, щелкнул замком, стал искать провод для зарядки. Подключив телефон к розетке, натянул джинсы и поплелся вниз по лестнице, с некоторым усилием переступая ногами. Небольшая кухня обнаружилась позади гостиной, с другой стороны от лестницы. Вадим жарил замороженную овощную смесь и баварские колбаски. - Доброе утро! - радостно поприветствовал он брата. Глеб кивнул и нажал на кнопку электрочайника, одновременно снимая с полки банку растворимого кофе. - Не уходи, сейчас будет, - крикнул ему Вадим, заметив, что Глеб с горячей кружкой в руках и зажатой зубами электронной сигаретой направился из кухни. - Че ты такой резвый с утра, - пробормотал Глеб, вынимая сигарету. Веки его были припухшими, глаза близоруко сощурены. Волосы неаккуратно торчали в разные стороны, трехдневная щетина усиливала общий образ запущенности. Он покинул кухню, но к себе не пошел, устроившись вместо этого на диване в гостиной. - Ну вот и прошел один день. Еще шесть осталось, - сказал он тихо. - Вадик, а сахар есть? - крикнул он затем. - Да, есть тут... - ответили из кухни. Глеб некоторое время сидел, посматривая на дверь в ожидании, что брат додумается принести ему сахарницу. Потом встал, с глубокой тоской взглянул в окно и поплелся обратно. Демонстративно громко стукнул вазочкой с сахаром о стол и кинул себе в чашку шесть коричневых кубиков. - По-моему, готово, - делано-бодрым тоном сообщил Вадим, попробовав овощи с деревянной лопатки, - Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста. Глеб уставился на него угрюмо и обреченно. Ели молча - за небольшим узким столиком высотой с барную стойку, вокруг которого располагались круглые высокие стулья. Вадим выдал еще несколько общих реплик о погоде и красоте зимнего леса. Глеб даже не поднял глаз. Вадим резко замолчал, хрустнул костяшками пальцев и уткнулся в свою тарелку, начав есть в два раза быстрее. Над столом повисло напряжение. Глеб медленно и мрачно закончил завтрак, допил кофе. Вадим успел проглотить свою порцию раньше и теперь сидел, молча уткнувшись в телефон. Глеб, оставив на столе посуду, встал и направился через гостиную наверх. Брат молча взял его за локоть, останавливая. - Ах да, утренняя медитация, - пробормотал младший, но не сдвинулся с места. Рука Вадима держала его крепко, но осторожно. Время остановилось и мысли растворились, пока они стояли так, не двигаясь, не говоря ничего, не глядя друг на друга. Потом Глеб вдруг неожиданно погладил ладонь брата и будто сам удивился своему жесту. - Пойдем, - тихо сказал Вадим. Они снова уселись спина к спине, положив руки на колени. За окном с неба потянулись мелкие, едва видимые вереницы снежинок. Солнце на короткое время зашло за облака. Стало темнее. - Огня не хватает, - хрипло шепнул Глеб и ползком подобрался к камину. Горстка вчерашней золы и обгорелых углей лежали холодными и серыми. Глеб кинул сверху три полена и потянулся за бутылкой и спичками. Прогнулся в пояснице, футболка задралась, обнажив кожу. Вадим смотрел на него сзади внимательно и бесстрастно. Вскоре поленья вспыхнули. Глеб сдал назад, и Вадим провел рукой по его талии, поправляя футболку, а потом ниже, по джинсам. Пламя потрескивало. Вадим снова сел, сам прислонился к спине брата. Тому оставалось только принять прежнюю позу. Со стороны камина потянуло легким, едва уловимым запахом горящей березы. ...Телефон прозвенел тихим колокольчиком, отмерив тридцать минут. Вадим развернулся и молча взял брата за руки. Тот остался сидеть с закрытыми глазами. На легкие пожатия ладоней не ответил, но и рук не убрал. - Спасибо, - сказал Вадим и поднялся.