***
– Что ты хотел мне сказать? – Мидори поглядывала на часы. – Только побыстрее. Я уже опаздываю к портнихе. – Я хотел познакомить тебя с одним человеком. Это очень важно, – Кими сжал пальцы в кулак в кармане. Репетиция закончилась пять минут назад, и парни немного задержались в студии. – Хорошо, только давай не сегодня, да? – Ты уже неделю откладываешь это. – Завтра точно будет время! – она улыбнулась. – Ну, не сердись. – Конечно. Завтра. Тебя устроит в шесть? – Да, в шесть я буду свободна. – Тогда я заеду за тобой. – Хорошо, – она чмокнула Кими в щеку. – Ну, все, пока! – и побежала к выходу. – Что, ушла? – голос Ацумы вывел Кими из созерцательного ступора. – Да. – Пойдем, пропустим по стаканчику. Пошли, пошли. Поговорить надо. Они спустились в бар, взяли по коктейлю и заняли дальний столик. Ацума достал сигарету и закурил. Кими молча ждал. – Ты извини, если я не в свое дело лезу… Я бы хотел поговорить о группе. Вернее, об отношениях в группе. Кими, ты знаешь, ты в этом мире для меня не последний человек, и даже… ммм… новости моего отношения к тебе не меняют, – он замолчал. – Я слушаю, говори. – Так вот. До прихода Мидори в группу мы жили как-то иначе. – Ацума, тогда все было проще. – Да, но все же девушка в группе, это как женщина на корабле, – лидер задумчиво втянул через трубочку коктейль. Потом до него дошло то, что он сказал, он вскинул голову. – Ты только не подумай чего! Тебя я по-прежнему считаю парнем! – Ну да, – Кими отпил глоточек. – Дай и мне сигарету. – Что? Ты ж не куришь! – Не курю. Ничего не понимая, Ацума протянул раскрытую пачку. Кими взял одну и повертел в пальцах. Лидер щелкнул зажигалкой, и он прикурил, выплевывая едкий дым. – Гадость, – он смотрел на то, как огонь поглощает тонкую бумагу, превращая ее в пепел. – Тебе не стоит начинать. – Мне не идет? – Кими усмехнулся, стряхивая пепел и глядя, как пламя принимается за новую порцию еды. – Нет, почему же… идет, но… стоит ли начинать? Это действительно, вредная привычка. Кими оторвал взгляд от струйки дыма и посмотрел в глаза Ацумы. – Ладно. Давай поговорим. Я готов ответить на твой вопрос. – Хорошо, – тот помолчал, глубоко затянулся, выдохнул дым вместе с сомнениями. – Что у вас с Мидори? – Больше месяца назад у нас состоялся разговор. Я рассказал ей, кто я… С тех пор она думает. – Думает? – Да. После вчерашнего до меня, кажется, – он усмехнулся и сжал губы, – дошло, что мы не более чем друзья… Что ж, я знал это и раньше. – Постой! А как же эти поцелуи на репетициях? Я не понимаю, – Ацума подался вперед. Кими посмотрел ему в глаза. – Я тоже, – и потушил сигарету. – Все когда-нибудь кончается. И сказки, и иллюзии… Растворяются как этот дым. Он только на время… Я пойду, пожалуй. Мне нужно готовиться к экзаменам. – Да, конечно, – лидер задумчиво кивнул ему на прощание. Потом раскрыл свежий музыкальный журнал, где напечатали интервью, которое они дали вчера. “– Мидори-сан, все больше поклонников вашего таланта задается вопросом вашей личной жизни. Откройте нам секрет, ваш избранник, действительно, ударник вашей группы Хаса-сан? – Ну, что вы! (смех) Это была всего лишь шутка. Надеюсь, вы не приняли ту публикацию всерьез?…” После этого заявления парни отвечали на вопросы так скупо, что даже Ацума удивился. А Кими через несколько минут извинился и покинул собрание под предлогом какого-то срочного звонка, да так и не вернулся. Интервью свернули быстрее запланированного. Казалось, что даже продюсер, несмотря на то, что Мидори поставила точку на назревающем скандале, чем-то недоволен. – Ох, что-то будет, – Ацума снова закурил. – Черт знает, что творится в группе! Выйдя на улицу, Кими позвонил Нэви. Он хотел это сделать еще вчера, но не был уверен, что сможет сдержать тот огонь, который испепелил его к ночи, выжег до основания его чувства. А сегодня пришлось ждать, пока тот освободится после операции. Синхару ответил не сразу. – Нэви, ты сегодня вечером свободен? – Случилось что? – Да… мне нужно поговорить. – Я понял. Ты знаешь, сейчас я не могу. Давай я перезвоню тебе завтра. Идет? – Хорошо, – Кими помедлил и дал ответ: – Я буду ждать звонка. – Договорились. До завтра. – Да. Нэви положил телефон в карман, и беседа с главным врачом за чашкой кофе была продолжена. Он смотрел то на Накамаду, то на улицу через окно кафе, но думал о том, как выкроить завтра время для встречи с Кими. Не виделись они уже давно. Его практика окончилась, и почти месяц, с той ночи в его квартире, не было ни одного звонка. Он ждал, и вот дождался. Завтра вечером будет время, чтобы пригласить Кими к себе, и… – Так как вам мое предложение? – услышал он собеседника. – А… да, вы правы. Надо так и поступить, – он кивнул. – Я рад, что вы со мной согласны. Давайте обсудим этот вопрос.***
– Долго еще ждать? – Мидори нервно постукивала пальцами по столику. – Уже скоро, подождем еще немного, – Кими посмотрел на часы. – У меня к тебе просьба. – Да? – Пожалуйста, выслушай меня спокойно, когда я буду говорить. – Ну, что ты, - блондинка очаровательно, как любила, улыбнулась, – я само спокойствие. Я вот только не понимаю, к чему такие тайны. Ты что, не можешь мне рассказать все и не таскать по каким-то дешевым кафе? Кими вскинул на нее взгляд, но промолчал. По дешевым кафе? Такого раньше не было. Он отвернулся в другую сторону, и увидел его на входе. Мидзуки, переводя дух, было видно, что он спешил, искал его. Нашел, опустил взгляд, выдохнул, медленно и красиво двинулся к их столику. – Добрый вечер, – поздоровался он и изысканно поклонился. Кими встал, отодвинул стул, предлагая ему сесть. Мидори приоткрыла рот от смеси непонимания и изумления. – Прошу прощения, я задержался, – грудной певучий голос, – репетиция затянулась. – Ханадзима Мидори… Хино Мидзуки… – представил их друг другу Кими и, не давая Мидори вставить и слова, продолжил: – Я решил познакомить вас, даже зная о том, что вы не горите желанием к общению. На то есть веская причина. Если вы меня выслушаете молча, я смогу рассказать то, что уже давно собираюсь. – Хорошо, – Мидори сжала свою сумочку на коленях и гневно взглянула на Кими. Какого черта! Этот актер! Ты хотел отыграться? Унизить меня за то интервью? Ну, ладно, я тебе это еще припомню! – Говорите, Хасанаги-сама, – Мидзу кивнул и едва заметно улыбнулся, показывая свое крайне уважительное отношение в пику бывшей сопернице. – Мидори, помнишь, когда был конкурс, ты болела и лежала в клинике? Мидзуки оказался вечером там же, за день до этого кое-что рассказав мне о своей семье. Мидзу, пожалуйста, покажи фотографию твоей матери, – тот застыл, не решаясь шевелиться. – Пожалуйста. Тот склонил голову, достал из кармана небольшую заламинированную фотографию и положил ее на стол. – Посмотри, – сказал Кими, обращаясь к Мидори. Та, ничего не понимая, взяла ее в руки и медленно положила обратно. Больше она не произнесла ни слова. Кими вынул из внутреннего кармана пальто два конверта, посмотрел на них и, положив на стол, подвинул к ним. – Это ДНК-тест. Твой, Мидори, и твой, Мидзуки. А вот это, – он достал еще один конверт, – медицинское заключение, подтвердившее мою догадку. Вы простите меня, но втайне от вас, я сделал запрос на подобное тестирование для вас двоих, пока вы находились в клинике. Да, я кровь брал у вас не для контрольных анализов. И может быть, вы сочтете меня жестоким, но я прочту вам то, что здесь написано, – он развернул заключение и процитировал: – Симметрично повторяющиеся компоненты генома свидетельствуют о наличии близкородственной связи индивидуумов, несомненно, брат-сестра от одних и тех же родителей. Мидзуки вскинул взгляд на Мидори, она не смогла поднять свой выше чашки чая на столике. – Это я вам оставлю, – Кими положил третий конверт на стол и поднялся. – Извините. Я очень устал сегодня и покидаю вас. Думаю, вам есть, о чем поговорить, – он тронул Мидзу за плечо и вышел, не оборачиваясь. И только на следующий день от восторженного Мидзуки он услышал, что было дальше. Мидо, просидев с минуту молча, зарыдала и выскочила вон из кафе, и Мидзу пришлось ее догонять, утешать и даже отдать платочек. Насовсем. А она ему подарила, уже спустя час, когда они нормально поговорили, меряя шагами Токио, свой браслет. А потом еще долго плакала и что-то говорила про детство и про то, что ничего не помнит. А потом они поехали к ней домой и просидели допоздна за разговорами, а потом позвонил Кодо, и ему досталось радости, и еще он ночевать остался у сестры. И еще, что она говорила, что плохо иногда поступает и что стерва, но теперь ей будет не так одиноко. – Одиноко? Так и сказала? – Кими нахмурился. – Да, но теперь-то все иначе, так? Спасибо тебе! – Не за что, малыш. – Есть надежда, что она будет хорошей сестрой? – У вас все будет хорошо. Разговор окончился, еще одно незавершенное дело закрыто. Кими положил телефон на стол и пошел переодеваться к вечерней репетиции. Нэви вчера так и не позвонил. Операция ли продлилась дольше обычного или у него появилось другое неотложное дело, теперь уже было все равно. За два дня его предали два раза. Довольно. Довольно думать, что он кому-то может быть нужен и интересен, что данные ему слова будут исполняться, что люди, которые рядом, будут рядом… все это ложь, пустые фантазии. Есть цель – учеба. И есть то, чему стоит посвятить жизнь. А еще есть воспоминания, какой должна быть цель… То предсказание Мидори, в самый первый день их знакомства, оно сбылось точь в точь. Но даже она не знает, кто такой «ангел». Кими задумался, застегивая рубашку, руки его застыли у груди. На миг он погрузился в то воспоминание, которое все еще будоражило его душу. Одна короткая минута, один взгляд. И вот тут зазвонил телефон, возвращая его в реальность. – Да. – Привет, это я. Извини, вчера я никак не смог перезвонить тебе. Так как насчет разговора? – Я сейчас занят. – Когда мне позвонить? – Позвони вчера, – Кими нажал на кнопку отбоя и выключил телефон совсем. Пора заняться делом. Жесткий тон и слова ученика дал Нэви понять, что он опоздал. Навсегда.***
Он всегда чувствовал эту боль… Он знал, что живет благодаря ей… искал ее везде, чтобы почувствовать, что еще жив. Больно, значит жив. Канун Рождества… Город радуется и бегает с разноцветными свертками и коробками, завернутыми в бумагу и пластик, с бантами и без них… Город плывет мимо… Он не успокаивается, все хотят успеть, все торопятся отдать часть своей радости и получить взамен часть чужой… нет… не так… часть родной им радости… Он шел по кипящей этой радостью улице, пойманный в тиски ее счастливого ожидания праздника… Краски ранили глаза и чувства, резали его в кровь без ножа…. Кровь… Запеклась на спине, рубашка прилипла и при каждом толчке напоминала о той боли, часть которой он сорвал сегодня… Он не искал ее, она сама нашла его. Почему он опять остался жив? Он остановился у какого-то супермаркета, кружилась голова, и в глазах плыли расходящиеся круги. Сил идти дальше не было, и он, проехавшись по стене ладонью, сполз на ступени… Сознание почти покинуло его… Сегодня он оставался один… Операция прошла успешно. Вечер. Пора домой. Выпить за свое здоровье в одиночестве и, может, еще поработать над статьей в журнал, которую заказали на прошлой неделе. Месяц в разъездах и работе, конференции, семинары и напряженный график встреч. Неделя в Токио после Штатов. Он расплатился на кассе, собрал покупки и пошел к выходу. Холодно. Заранее поплотнее запахнул пальто. У дверей стояло несколько человек в круг, они что-то оживленно обсуждали. – Напился… – Да он наркоман! – услышал он, спускаясь по ступеням. – Неважно. Ему врача надо, – возразил другой. – Извините, – он подошел ближе. – Я врач. Что случилось? Люди расступились, и он увидел прислоненного к стене паренька, потерявшего сознание. Узнал. Такая нежданная встреча больно отозвалась в груди. Присел, приподнял лицо. В уголках этих губ застыли жесткие складки. Почувствовав прикосновение, парень открыл глаза. Зрачки расширены, свет резанул, и тот зажмурился. – Все в порядке, – Нэви обратился к окружающим. – Я о нем позабочусь. Можете не беспокоиться. – Конечно, сэнсэй, – люди начали расходиться. Им теперь не было большого дела до того парня. – Котори! – он приподнял его лицо рукой. – Что случилось? – Нэви-сама… Я… – тот чуть не разрыдался. Меньше всего на свете он бы хотел, чтобы сейчас его увидел именно этот человек. – Вставай. Идти можешь? – Да… Нэви перехватив пакеты в одну руку, помог ему подняться на ноги, обхватив другой. В глазах потемнело от боли, Котори вздрогнул и прикусил губу, чтобы не застонать. Теперь это была уже другая боль. Он смирялся с ней, как с необходимым спутником экстаза. Нэви бросил тревожный взгляд не него. – Ты принимаешь наркотики? – Я не наркоман… Мне подсунули в баре какую-то дрянь, – прошептал тот в ответ. Губы мелко подрагивали. – Я отвезу тебя в клинику. – Нет! – Котори остановился и умоляще посмотрел на него. – Пожалуйста, не надо! Мне уже лучше, правда… – Хм… – Нэви посмотрел на него и чуть подтолкнул к машине. – Садись. От нового болезненного прикосновения закружилась голова. Котори стиснул зубы и ухватился за плечо мужчины. Нэви открыл дверь и помог ему забраться на сидение впереди. Он окунулся в боль всей спиной и зажмурился, откинув голову назад. – Да, не надо тебе в больницу, – бросив покупки на заднее сидение, Нэви занял место за рулем. – Рождество все-таки. Котори мутило, но он стиснул зубы. Только бы не запачкать салон, думал он всю дорогу, и когда машина остановилась, он вздохнул с облегчением. Прилагая все силы, чтобы идти по прямой, он пошел за Нэви в его квартиру. – Раздевайся, – сказал тот прохладным тоном, бросая пакеты на входе. Котори медлил. – Тебе помочь? – Я… я сам, – тот снял куртку, опасаясь поворачиваться, и ботинки. Нэви повесил пальто и разулся тоже. – Давай в комнату. Котори понял, что не избежать, и молча подчинился. Взгляд Нэви скользнул по спине парня. – Хммм… хорошо же тебя отделали. А ты, я смотрю, любитель искать на свой зад приключений. – Наверное, я уже профессионал в этом деле, – Котори нервно сглотнул. – Рубашку будем снимать? Или срывать? – Нэви покачал головой, размышляя о том, хватит ли в его аптечке необходимых средств. – Мне… все равно, – Котори опустил голову, встав посреди комнаты. – Садись, – рядом с ним был поставлен стул, – герой. Котори аккуратно опустился на край, опираясь левой рукой на спинку и слушая удаляющиеся шаги. Доктор вернулся и положил поверх рубашки мокрое полотенце, ткань быстро пропиталась водой. – Так будет легче. – Легче… – Котори повторил последнее слово машинально, как автомат. Ни черта не легче, боль только усилилась! – Да, легче снять, – Нэви убрал полотенце. – Приступай. Безропотно Котори подчинился. Расстегнул пуговицы на груди, благо когда он одевался, он пару пропустил, а манжеты и вовсе не трогал, он медленно стянул рубашку с одного плеча, потом с другого. Прилипшие напрочь места пришлось отрывать, сжав зубы. Нэви присвистнул, осмотрев раны. – Лихо. – Нравится? – прошипел Котори, покачиваясь взад-вперед. – Впечатляет, – Нэви промокнул побежавшую вниз по коже струйку крови полотенцем. – Не ерзай. Ляжешь, и я займусь этим. Дверь перед тобой. Вставай. Через минуту Котори лежал на животе в спальне профессора, его одежду Нэви собрал до нитки и бросил в ванную, сел рядом. Промыл раны, взял жидкий клей в баллончике и, распыляя над каждой раной, обработал всю спину. На это ушло не так много времени, как ожидал Котори. Ему сунули стакан какой-то жидкости и велели выпить. – А что это? – Шампанское, – серьезный тон и вовсе добивал. – Пей. – Есть, – Котори выпил залпом. Лекарство так лекарство. – Вы сердитесь на меня? – Нет. С чего ты так решил? – Не знаю… мне кажется, я помешал вашим планам. Нэви потер уставшие глаза рукой. – У меня не было особых планов. Кроме одного, пожалуй, - выспаться. Тебе тоже не помешает, – он проверил, высох ли клей, накрыл его чистой простыней, и поверх – одеялом. – Спасибо, доктор, – прошептал тот. – Спи, – Нэви поднялся. Выключил свет и вышел из комнаты. Котори заплакал в подушку. В доме Нэви он провел три дня, пока не пришел в себя окончательно, и вернулся в общежитие университета под новый год. В начале января Нэви получил открытку. Когда он вышел утром к машине, чтобы ехать на дежурство, он обнаружил рисунок, выписанный на инее. От бампера до лобового стекла шли отпечатки птичьих лапок, а на самом стекле – огромное сердце, пронзенное стрелой. С минуту Нэви разглядывал послание, стоя на холоде, затем стер с машины все следы пребывания Котори и поехал в клинику. – С новым годом, идиот! – поздравил он себя мысленно. – А ведь мог бы его с Кими встречать…***
Кими сидел на ступенях крыльца и смотрел на усыпанный снегом двор. Через час ему возвращаться в Токио. На сей раз свой мотоцикл он оставил дома и добирался к дяде на поезде, а потом взял такси, домой он поедет тем же способом, только до Йокогамы его подбросит Ясудзи. На рождество он так и не попал сюда, группа смогла вырваться из колеса съемок и телевизионных шоу только в самый канун нового года, но и три дня, данные им на отдых, вернули Кими утраченное равновесие. Как глоток свежего горного воздуха, который прочищает легкие, встреча с семьей прочистила мозги, и стало легко. Несмотря на все внешние перемены, его внутренняя жизнь вернулась к тому, что у него было год назад, за исключением двух важных моментов. Он перестал разговаривать с Соно, осознав себя самого, отпустив брата навсегда. Больше никому он не позволит воспользоваться собой, своими чувствами, своим телом. Его цели остаются неизменными, он собирается стать первым на курсе, чтобы быть первоклассным хирургом. Большой ошибкой было допустить вольность в отношениях с учителем, и за это расплата еще впереди, но решать проблемы он будет поступательно. Вторая цель не будет зависеть от мнения или желаний Мидори, он не собирается бросать группу, и общаться с ней будет так, словно все идет по плану. Он обещал продюсеру полное содействие, и свое слово сдержит. Мидори слишком изменилась. Это уже не та девушка, шумная, веселая, слишком напористая для японки, но очаровательная. Слава испортила ее, или она хочет такой казаться, но теперь она звезда, и ей это нравится. Их дороги разошлись в тот день, когда она отказалась от него, не предупредив о своем решении никого. Кими закрыл глаза, слушая тишину зимнего леса. Наверное, так будет лучше. – Хочешь, я отвезу тебя в Токио? Сегодня все равно нет занятий, – Ясудзи присел рядом. – Ну, куда ты с котом в поезд? Метеор ткнулся мокрым носом в ладонь, Кими улыбнулся и взглянул на обоих. – Совсем тут скучно? Не хватает шума, людей и рекламы на каждом углу? – Черт, ты меня раскусил, – брат хохотнул. – Хочу напроситься к тебе в гости на пару дней. – Дядя в курсе? – Да. Говорит, чтобы я вернулся не позднее послезавтра. Не знаешь, Марико в Токио? – Она не брала отпуск. Позвонить ей? – Я был бы рад с ней повидаться. Может, сходим куда-нибудь сегодня втроем? – Нет уж, не таскай меня на свои свидания, – Кими потянулся, краем глаза замечая, как у Ясудзи краснеют уши. – Да я не… Может, возьмешь с собой Мидори? – Мидори? Нет, она слишком хороша для нашей компании. Ладно, уговорил, вспомним былое. Пойду позвоню Марико. Ясудзи остался сидеть на крыльце, переваривая только что сказанное. Мечта… всегда остается мечтой? (продолжение следует)