***
Она с трудом приходила в себя. Яркий свет резал глаза, в горле пересохло, а тело совершенно не хотело её слушаться. Девушка поморгала, привыкая к освещению, и потрясла головой. Руки и ноги по-прежнему не хотели слушаться. Попытавшись пошевелиться, Квинзель поняла, что лежит на твёрдой деревянной поверхности, её руки привязаны крепкими верёвками над головой, а ноги тоже крепко зафиксированы кожаными ремнями. Также она по-прежнему была обнажена. Девушку охватила паника, и она остро ощутила свою беспомощность. — Эй, есть тут кто? — Харлин повертела головой по сторонам, насколько позволяло её состояние. Она находилась в каком-то подвале, лежала на доске, а где-то перед её головой угрожающе ощерилось зубцами лезвие циркулярной пилы. — Что происходит, чёрт побери? Профессор Крейн! — Кричать бесполезно, Харли, тебя всё равно никто не услышит, — раздался невозмутимый голос откуда-то справа. Девушка повернула голову и увидела доктора. Поверх одежды на нём теперь был белый медицинский халат, на руках — перчатки. — Что вы задумали? — похолодела Квинзель. Он некоторое время пристально вглядывался в её лицо. — Вот так мне больше нравится, — кивнул Джонатан. — Паника. Лёгкая. Увы, мне этого недостаточно. Ты способна на большее, Харли. Ну же, девочка, давай, подари мне его. Глаза девушки широко раскрылись, а зрачки расширились. «Мне нужен твой страх», — сказал он ей перед тем, как она потеряла сознание. — Где мы? — завертела она головой, отводя взгляд. «Господи, помоги! Сделай хоть что-нибудь!» — Нет-нет, так не пойдёт, — прохладные пальцы легли на её лоб, удерживая голову на месте. Он был неожиданно сильным для своего худого тела. Квинзель поняла, что окончательно влипла. Он убьёт её! Завизжав, девушка дёрнулась, пытаясь вырваться. И тут раздался смех. От шока она замерла, неверяще глядя на смеющегося Крейна. Никто никогда не слышал его смеха. Тем более такого счастливого смеха. Зажужжала включившаяся пила, Харли с ужасом почувствовала, как движется навстречу своей гибели. Она закричала и забилась в своих путах ещё сильнее. «Господи! Ну где ты, когда так нужен?» Из голубых глаз катились слёзы, когда она осознала, что спасения нет и не будет. И чудес не бывает. А бывают маньяки, умело притворяющиеся неприступными преподавателями, получающие кайф от чужих мучений. Пила жужжала уже где-то совсем рядом. Харлин попыталась посмотреть, сколько ей осталось до смерти, но сильная рука по-прежнему удерживала её голову на месте. Девушку затрясло. Она хотела закрыть глаза, но не могла. Взгляд упорно возвращался к маньяку. Доктор склонился над ней и, казалось, смаковал её страх, каждую её малейшую эмоцию, и это жадное любопытство, как и весь его вид, внушали ужас. Что-то задело её волосы. Квинзель закрыла глаза и завопила было от страха, но сильные пальцы сжали её горло, а губ коснулось что-то горячее. Не сразу девушка сообразила, что это всего лишь поцелуй. Сумасшедший поцелуй на волоске от смерти. Пила стихла, а поцелуй всё длился и длился. Голова кружилась, и казалось, что Крейн поглощает всю её энергию, как вампир. Воздуха катастрофически не хватало, но Квинзель уже не сопротивлялась. Она с изумлением прислушивалась к своим ощущениям. Такого дикого возбуждения она не испытывала никогда. Это было сплошное сумасшествие, сплошной адреналин, нечто, не поддающееся правильному осознанию и тем более описанию. Но вот он отстранился, и она судорожно вдохнула такой необходимый ей воздух. По мере распространения кислорода по телу, головокружение отступало, а паника накатывала с новой силой, заставляя тело дрожать мелкой дрожью. Крейн пристально вглядывался в лицо своей жертвы, фиксируя каждое незначительное изменение в мимике, жестах. По мере того, как прояснялся её взгляд, он тоже всё больше и больше приходил в себя, справляясь со своим возбуждением. Ей это удавалось хуже, он отчётливо видел реакцию её тела на этот рискованный эксперимент. Уже довольно скоро Квинзель снова увидела невозмутимого холодного доктора. Словно и не было этой вспышки страсти, этого безумного смеха и этого счастья в его взгляде. Со страхом девушка ждала продолжения, гадая, каким ещё пыткам он её подвергнет. Джонатан просто упивался страхом в её глазах. Когда он склонился к ней, сначала она инстинктивно дёрнулась в сторону, но он удержал её цепкими пальцами за подбородок. Он терпеливо ждал, пока их взгляды вновь пересекутся. — Экзамен сдан на отлично, но поскольку это уже не первая ваша попытка, мисс Квинзель, выше «В» я поставить не могу, — прошептал он, опаляя дыханием её губы. Затем Крейн выпрямился и развязал свою жертву. Харлин бросила быстрый взгляд в сторону пилы — оставалось каких-то пара сантиметров! — вздрогнула и попыталась встать на ноги. Те предательски подогнулись, и она упала бы на пол, если бы мужчина не подхватил её. Подняв её, словно пушинку, он отнёс девушку и мягко опустил на старый диванчик, так кстати оказавшийся в этом подвале. Квинзель обессилено прислонилась головой к плечу своего мучителя. — Ты больной ублюдок, — пытаясь отдышаться, выплюнула она. Моментально на её затылке сомкнулся кулак, безжалостно наматывая её волосы. Крейн чуть потянул руку вниз, заставляя девушку откинуть голову назад. Второй рукой он нащупал участившийся пульс на её шее. Он смотрел на неё сверху вниз, и она чувствовала, что снова теряет волю, растворяясь в его ледяных глазах. — Но тебе же ведь понравилось, — торжествующе выдал он, внимательно следя за реакцией. Яркий румянец, вспыхнувший на её щеках, подсказал, что он попал в точку. Харлин было потянулась к нему, но он резко отстранился, выпуская её и вставая. — Одевайся, — прозвучал сухой приказ, и девушка проследила направление взгляда Крейна. Слева от неё аккуратной стопкой лежала вся её одежда. Джонатан взглянул на часы. — Поторопись, Харли, через семь минут за тобой приедет такси. Девушка недоверчиво уставилась на него. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но внезапно передумала и начала торопливо одеваться. Крейн за это время накрыл чехлом циркулярку и собрал опилки, наводя порядок. Он быстро оглядел помещение и подошёл к девушке. — Идти сможешь? — Да пошёл ты! — неудовлетворённое желание тянуло низ живота, вся адская смесь сегодняшних чувств совершенно сносила крышу, раздражение рвалось наружу. Резкий хлопок пощёчины прозвучал неестественно громко в наступившей тишине. — Истерить будешь дома. Поняла? Она подхватила сумочку и туфли и босиком метнулась к выходу. Квинзель бегом кинулась к подъехавшему такси. Джонатан неторопливо подошёл, рассчитался с водителем, поглядывая на девушку, и назвал её адрес. Харлин прикрыла глаза, борясь с подступающей тошнотой — он знает, где она живёт! — Доброй ночи, Харли, — холодно-вежливо кивнул он. Она смогла лишь слабо кивнуть в ответ. Всю дорогу девушка молчала, глядя в окно отсутствующим взглядом. Таксист обеспокоенно поглядывал на свою пассажирку в зеркало заднего вида, но так и не решился заговорить с ней. В конце концов, за поездку ему уплачено, а остальное не его дело… Оказавшись дома, Харлин тщательно заперла дверь, доковыляла до дивана в гостиной и рухнула, не раздеваясь. Плечи её мелко подрагивали, и истерика вылилась безудержными рыданиями, даря долгожданное облегчение. Скинув туфли и укутавшись пледом, девушка забылась тревожным сном, в котором то и дело над ней склонялся доктор Крейн, улыбаясь своей дьявольской улыбкой. Несколько раз она вздрагивала в такие моменты, просыпалась, а потом снова усталость и пережитое волнение брали своё, и девушка вновь засыпала. Проснулась она совершенно разбитая и опустошённая. Не хотелось вставать с кровати. Вспомнив о том, что нужно идти в университет за результатами экзамена, девушка с трудом подавила приступ паники и дрожь. Снова видеть Крейна было выше её сил. И она, глупая дурочка, когда-то могла думать, что сможет победить его? Девушка накрылась одеялом с головой и сполна ощутила горечь своего поражения и унижения. Но если она не придёт, то собственноручно распишется в собственном страхе и бессилии. Такого триумфа Крейну она допустить не могла. А потому решительно откинула одеяло и направилась в душ…***
Квинзель осторожно приоткрыла дверь и заглянула в класс. Крейн был здесь — он сидел за своим столом, но на этот раз ничего не писал, а задумчиво смотрел в окно. Она не знала, что делать, но он, не поворачивая головы, поднял руку и поманил её к себе пальцем. Девушка вздохнула и покорно зашла в аудиторию. Харлин молча подошла к столу и остановилась напротив. Доктор перевёл на неё свой непроницаемый взгляд. Тщательно замаскированные синяки под глазами, безупречный макияж, аккуратнейший порядок в одежде и причёске рассказали ему всё о её сегодняшней ночи и о том, что она хотела бы ему сказать. Юбка скрывала колени, а помада была почти незаметна. Уголки губ Джонатана приподнялись в победной улыбке, и он, не сказав ни слова, протянул девушке бумаги. Она взяла листки, и случайно их пальцы соприкоснулись. Девушку словно прошил ток, и она испуганно посмотрела на преподавателя. — Мы ещё встретимся, Харли, — многообещающе улыбнулся он. Зрачки её расширились, а дыхание перехватило. Рука с ведомостью дрогнула, и девушка поспешила отдёрнуть её. Ничего не ответив, Квинзель пулей вылетела из класса. А в мозгу как заведённая пластинка кружился вкрадчивый голос: Мы ещё встретимся, Харли... Остановилась она только в женском туалете, пытаясь подавить рвущиеся наружу рыдания. Кое-как справившись с собой, девушка обратила внимание на бумаги в своих руках. Обещанная оценка, подпись… Какой-то маленький листочек, спрятанный между страниц, мягко спланировал на пол. Сердце ёкнуло. Мы ещё встретимся, Харли... «Не бери! Не надо! Не смей!» — бился набатом пульс в голове девушки, но она уже присела и подняла его. А потом медленно перевернула, как приговорённый к смерти, получивший свой приговор. Мы ещё встретимся... «Ты ведь будешь меня ждать», — даже не вопрос, а наглое утверждение безупречно аккуратным почерком. По её щекам покатились слёзы. Помилования не будет, и спасения ей нет. Закрыв глаза, Харлин чувствовала, что падает в разверзшуюся под её ногами бездонную пропасть…