***
Квинзель открыла дверь и зашла домой. Услышав её, Брюс Уэйн вышел навстречу. Он подошёл к девушке и забрал у неё сумку с продуктами. «Мило», — мелькнуло у неё в голове. Последний её кандидат в бойфренды не считал нужным отрывать свою задницу от дивана, да и вообще замечать её возвращение домой до тех пор, пока не был готов ужин. Естественно, в скором времени ей это надоело, и она пнула его под тот самый тощий зад, решив, что уж лучше одиночество, чем такое вот весьма сомнительное счастье. Девушка пошла следом за парнем на кухню, откровенно любуясь его фигурой, которая со спины смотрелась не менее привлекательно, чем спереди. Совсем некстати появилась мысль, что наверняка он уже обнаружил пропажу денег. Даже если и нет, следовало объясниться до того, как он заподозрит что-либо. И тут он вдруг повернулся и перехватил её взгляд. Порядочная девушка, которой ей так хотелось казаться в глазах своего гостя, смутилась бы, и девушка именно это и сделала. Брюс улыбнулся, когда она торопливо отвела взгляд. Он бегло осмотрел квартиру, в которой оказался, но ничего криминального не нашёл. Подозрение о том, что девушка шпионит за ним по приказу Фальконе почти сошло на нет. А это её смущение — она явно стесняется. Что было тому причиной: угадывала ли она их разницу в социальном положении, или это был недостаток опыта общения с мужчинами — он не знал. А может, она просто ловкая актриса и очень умело притворяется? Уэйн и сам уже не замечал, что задумчиво рассматривает девушку, которая смущается всё больше и больше. — Я взяла у тебя немного денег на продукты, — её голос был полон раскаяния и вины. — Просто не хотелось будить тебя утром. Так она комплексует по поводу денег! Глупости какие. Он прекрасно видел, что девушка живёт более чем скромно, так что его средства были весьма кстати. — Надо было забрать всё, — отмахнулся он. — Чаю? — Ты здоров? — недоверчиво выдохнула она. — Тебе эти деньги нужнее. — Это твои деньги. — Ну, а я твой гость. Будем считать это платой за проживание, — улыбнулся Брюс. — Да иди ты, — недоверчиво покачала она головой и села за стол. Подперев щеку рукой, девушка устремила рассеянный взгляд в окно. Парень сел напротив, наблюдая за ней. — Энджи, что-то случилось? Ты какая-то хмурая. — Ничего страшного, — хмыкнула она. — Скоро экзамен, а у меня по ходу проблемы с преподом. Если, конечно, это не моё буйное воображение. — Всё будет хорошо, — улыбнулся парень, протягивая руку и беря ладонь девушки в свою. — Хотелось бы верить, — грустно усмехнулась она, глядя на его манипуляции. — Улыбнись, Энджи, всё будет хорошо, — он переставил свой стул и присел с ней рядом. — Ты думаешь? — подняла она на него взгляд. — Я знаю, — улыбнулся он. Она так хотела ему поверить! Но рассудок упрямо твердил об обратном. Харлин вгляделась в глаза парня, который сидел рядом. Брюс. Интересно, это его настоящее имя, или он так же соврал, как и она ему? Она сама не знала, что заставило её назваться первым пришедшим в голову именем — скорее всего элементарная осторожность. — Спасибо, — она неуверенно положила голову на его плечо. Не отстранился. Хорошо. Она несмело протянула руку и кончиками пальцев провела по его груди, вдохнув его запах. Такой большой и сильный, он казался воплощением мужественности, надёжным причалом в полном опасностей бурном море Готэма. Одно огорчало — если он всё узнает о ней, то будет презирать и ни минуты не задержится здесь. А потому надо успевать извлечь максимум выгоды или наслаждения в этой ситуации, чтобы потом не корить себя за упущенные возможности. Она так доверчиво прижалась к нему! Брюс осторожно приобнял её, размышляя о дальнейших планах. Он ничего о ней не знал, а довериться первой встречной было бы верхом глупости. Что ей было от него нужно? Почему она помогла ему? Хотелось бы верить, что это было подарком судьбы, волей провидения, но он уже перестал верить в провидение. Ужасная несправедливость произошедшего с его семьей и с убийцей его семьи до сих пор не могла отпустить его. Рассеянно поглаживая девушку по плечу, Уэйн размышлял, не вызван ли её альтруизм тем, что она его узнала. Спросить прямо, не рискуя выдать себя, возможности не было. А потому следовало выждать и посмотреть, что будет дальше. Или немедленно уйти. Но куда? Он не знал, куда идти и что делать дальше. Они сидели близко друг к другу, но мыслями каждый из них был очень далеко от другого. Казалось, не было в мире настолько далёких друг от друга людей, по нелепой прихоти судьбы оказавшихся рядом.***
Брюс притянул девушку к себе и зарылся носом в её волосы, блаженно вздохнув. Харлин победно улыбнулась, радуясь, что он сейчас не видит её лица — она лежала спиной к нему. — Энджи, — тихо позвал он. — М-м-м? — Можно я тебя спрошу? Она замерла в его руках испуганной птичкой, голубые глаза распахнулись, сосредоточенно глядя перед собой в темноту. — О чём? Брюс почувствовал её напряжение, хотя голос девушки был наполнен удивлённым любопытством и не более. И снова некстати пришла мысль о том, что с этой девушкой что-то не так. — Я хотел спросить о… тебе. Как ты здесь очутилась? Девушка слегка нахмурила брови, а потом повернулась к нему: — Что-то не так? — Эта улица, — он не знал, что его смущало, и почему он не мог правильно сформулировать свои мысли, — этот район… Ты ведь не отсюда? — С чего ты это взял? — Ты не похожа на дитя улицы. Ты другая. Слишком хорошая, порядочная и скромная для окружающей обстановки. Для этой квартиры, в конце концов. Он с тревогой смотрел на неё. На самом деле у него возникло слишком много вопросов к этой девушке, на которые хотелось бы услышать ответ. Харлин невесело усмехнулась. Она улеглась обратно, положив голову на грудь парня. — Я ведь и правда не отсюда. Эту квартиру я снимаю. Это лучшее, что я могла выбрать на ту сумму, которая у меня была. — А твои родные? — У меня никого нет, — в голосе девушки проскользнуло напряжение. — Они… — Брюс медлил, не решаясь озвучить вопрос, слишком сильна была его боль спустя столько времени, так что он боялся всколыхнуть такие же болезненные воспоминания и у девушки, — умерли? — наконец, через силу выдавил он. — Нет, — даже сейчас, спустя столько времени, в голосе Харлин прозвучала злость. Она так и не простила родителей. Девушка отстранилась и встала с кровати. Она прошлёпала босыми ногами по полу и остановилась у окна, глядя на огни ночного города. Брюс молчал, наблюдая за ней. — Я сбежала из дома, — небрежно пожала она плечами, уже успокоившись. — Почему? Она обернулась и некоторое время смотрела на парня, а потом как-то криво ухмыльнулась: — Слишком скучно было. Приключений захотелось. Брюс ей не поверил. Он тоже поднялся с кровати и подошёл к ней. Аккуратно взяв её за плечи, он смотрел на такую одинокую девушку сверху вниз, и какое-то странное чувство поселилось в его груди: ему хотелось защитить её. От той боли и одиночества, что плескались на дне этих голубых глаз. Квинзель смотрела на него снизу вверх и легко читала в его глазах жалость к себе. Как к какому-то брошенному котёнку. И это злило. Жалость — это последнее, что ей нужно было в этой жизни. Но не стоило раньше времени его пугать, глядишь, и из этого непонятного знакомства что-то да получится. — Но ведь это неправда, — Уэйн заглядывал в её глаза. Он смотрел прямо ей в душу, казалось, просвечивая её насквозь, словно рентген. Харлин вздохнула, потому что в голове совершенно некстати всплывали все её ошибки и грехи, в которых немедленно хотелось покаяться. Она опустила взгляд. — Тебя обижали? — допытывался он. Это было подсказкой, и она с радостью ухватилась за неё, пряча обратно в глубину души все свои воспоминания. — Я не хочу об этом говорить, — всхлипнула она, уткнувшись в его грудь. — Это было давно и так ужасно, я мечтаю забыть об этом. Брюс прижал её к себе, словно укрывая, укутывая своими объятьями. Вместо того, чтобы прояснить что-то для себя, он сделал ещё хуже. Ему следовало уйти и не подвергать её жизнь опасности, но она была такой хрупкой, такой нежной. Кто, как не он, защитит её?