"Я всегда буду любить..."
Тихие, но по-ядовитому четкие буквы соединялись в слова и прочно сцеплялись между собой, как жидким клеем, клокочущей яростью. Они бросались в ушную раковину трупа, изо всех сил пытаясь там задержаться острыми ножками, но так и остались никем не услышанным призраком чувств. Человек выпрямил спину и приоткрыл дверь, оглядываясь по сторонам. Никого. С первого этажа слышался мелодичный тембр и бренчание гитары солиста известной группы. Где-то по ту сторону стены раздался скрип пружин, вызывающий горькую усмешку. Он вышел в длинный коридор, на цыпочках проходя мимо посапывающих ребят, оставляя позади себя мертвенно-бледную кожу некогда такого же счастливо улыбающегося человека, коими были сейчас все соседи города Хиллвуд в эту волшебную рождественскую ночь. На часах стрелки показывали 3.07. Люди весело смеются. Убийца плачет.Пролог
16 января 2016 г. в 12:54
Ночь сгущалась, разрывая иссине-темные, словно чернила, небеса лишь мягким светом островка луны в окружении бриллиантиков-звезд. Промозглый по-зимнему стылый ветер покачивал голые ветви деревьев, изредка заставляя их ударяться о закрытое стекло большого дома, выложенного светлым кирпичом. И лишь один человек испуганно вздрагивал от этого шума, осторожно выглядывая в окно.
В сочельник никто не спал.
Жилые домики, издали напоминающие игрушечные здания, собранные из специального детского конструктора, горели ярким электрическим светом и игриво-мерцающими огоньками гирлянд, развешанных по пушистым елям и карнизам. Отовсюду доносилась музыка и веселые голоса не совсем трезвых людей, то распевающих песни, то срывающихся на безудержный смех. За гладью стекла все было настолько покрыто полупрозрачными разводами счастья, что краски невольно бросались в глаза, взрываясь фейерверком захлестнувших эмоций. Хотелось зажмуриться, запечатлев картину внутри себя, и ни за что не возвращаться в тускло освещенную комнату. А особенно /здесь следовало бы подчеркнуть/ не бросать взгляда на деревянный пол.
Но вернуться пришлось, и человек, тяжело вздохнув, отошел от окна, от которого веяло уличной прохладой, и вновь окунулся в душное от жарких пререканий помещение. На секунду его охватила тревога. Она сжимала липкими лапами, замыкаясь цепким кольцом прямо на горле и отдавалась противными ледяными мурашками по всем позвонкам, будто пытаясь забрать за собой последние остатки здравого смысла. Стараясь не раскашляться, чтобы не показать свое присутствие, он судорожно зажал рот ладонью.
В комнате царила полутьма, и сквозь нее едва виднелись очертания мебели. Если говорить о помещении подробнее, то следует отметить, что оно напоминало собой мини-библиотеку: войдя внутрь, можно было сразу наткнуться на большой дубовый шкаф, забитый разнообразными толстыми книгами. Корешки, совершенно новые на вид, манили к себе, и появлялось желание протянуть указательный палец, провести подушечкой по каждому, ощутив прочную обложку с золотистым тиснением. Неподалеку стоял маленький, но уютный диван, обтянутый темной кожей. Человек вяло поморщился, подумав о том, как же неприятно сидеть на подобном: постоянно скользишь, силясь упасть на пол, при этом больно ударившись копчиком.
А если взглянуть с другой стороны комнаты, то глаза тут же цеплялись за квадратный столик. На его поверхности стоял бронзовый, выполненный искусным мастером, подсвечник, в котором мерно догорало пламя потухающей свечи, роняя застывающий воск. Окна прикрывали тонкие, будто летящие на ощупь, занавески бежевого оттенка, хорошо сочетаясь с мохровым ковром под ногами. В принципе, диск луны да огонек свечи были единственными источниками света на данный момент, поскольку люстра, состоящая из красивых переливчатых камней, безмолвно взирала сверху-вниз. И только благодаря этим маленьким светильникам был виден тюк, небрежно лежащий на полу прямо возле одной из ножек стола.
Человек безразлично пробежал взглядом по распростертому телу, снова пытаясь понять, не оставил ли случайно каких-нибудь зацепок. Убедившись в обратном, он едва слышно подошел и наклонился прямо к лицу: