Поцелуй рождественского ангела

Арнольд стоял в коридоре домика Сансет Армз и рассматривал отражение в зеркале. Он провел ладонью по поверхности, покрытой заметными разводами и пятнами от отпечатков чьих-то пальцев, и тяжело вздохнул: его бабушка Пуки в очередной раз едва протерла тряпкой зеркало и начисто забыла, убежав, вероятно, проверять подгоревший ужин или же вдохновившись любой другой идеей. Часы за спиной показывали без пятнадцати минут десять. Отовсюду слышались голоса жителей пансиона: Эрни яростно отстаивал свою позицию, говоря мистеру Хьюну о том, что вырезанные из картона сердечки должны висеть под картинами, а не выше, на что мистер Хьюн вяло пробормотал нечто вроде: "Кому как позволяет рост", правда, стоит отметить, что после опрометчивого заявления, мужчина получил удар. Арнольд взял с тумбочки в руки челюсти в виде желтоватых клыков и вставил в рот, предварительно эффектно щелкнув зубами. Сегодня был сочельник, о чем предвещали счастливые песни, раздающиеся со двора, и небольшой снежок. Он выпал накануне праздника, обрадовав всех обитателей города Хиллвуд сказочной атмосферой, и теперь выкрашенные домики, машины и голые деревья были уютно прикрыты белыми, мерцающими под светом гирлянд, шапками. Арнольд в последний раз оглядел себя с ног до головы: извечный клетчатый наряд был заменен белой рубашкой с редкими алыми пятнами, они выглядели довольно натурально. Под глазами виднелись слабые мешки, якобы от недосыпа. Для пущего эффекта парень постарался пригладить торчащие вихры светлых волос, но никакой гель вот уже семнадцать лет не мог удержать их свободолюбивую натуру /по крайней мере, дольше, чем на пятнадцать минут/, а потому Арнольд лишь махнул рукой, оставив все, как есть. В эту ночь он был приглашен на рождественскую костюмированную вечеринку Ронды Велингтон-Ллойд ровно к десяти вечера, а потому его выбор пал на образ кровожадного вампира. Дешево, просто и сердито, так как единственным реквизитом являлись клыки, а их легко приобрести в магазинчике приколов, расположенном за школой. Арнольд поправил ворот рубашки и на минуту усмехнулся, припомнив, как они с Джеральдом сами окрашивали одежду какой-то вонючей краской, найденной в дедушкиных запасах. После того случая они еще пару дней ходили с красными ладонями, за что были осмеяны классом. — Бабушка, дедушка, я пошел! — громко оповестил Арнольд родных, когда накинул куртку на плечи и дернул ручку входной двери. За громким стуком из комнаты последовали чьи-то ругательства с оханием, словно кто-то упал со стула. — Хорошо повеселись, парень! — рыкнул Эрни. — Только много не выпивай, Арнольд, это не очень хорошая идея, — назидательно подал голос мистер Хьюн. — Отстань от мальчика! — Эрни, я забочусь о нем и его пече... — А ну замолчали все! — заявил громко дедушка Фил, и, покряхтывая, вышел в коридор, держа в руке баночку с конфетти. — Устроили здесь дурдом. Так что ты говоришь, внучек? Уже уходишь? Из кухни бодро выскочила бабушка Пуки в переднике с оборочками, держа в руках коробку, забитую бумагой. Она обернулась и на ходу воскликнула: — Не забудь купить горького шоколада, Арчибальд, ведь сегодня День Святого Валентина! Я решила приготовить шоколадный суп! — О Боже, старая ты колоша, сегодня Рождество, а мы украшаем дом сердечками, тьфу ты! — проворчал дедушка и уронил баночку, рассыпав цветные бумажки по деревянному полу. Недолго думая, он почесал лысину и засмеялся: — Ну и ладно, может, Абнеру сойдет на ужин. — Дедушка! — Шучу, коротышка. Иди уже. Не шали там особо, аха-ха-ха! Парень под раскатистый смех вышел на крыльцо и сразу ощутил, как морозный ветер начал покусывать щеки, подвывая возле ушей. Слегка поежившись и поругав себя за то, что не надел шапку, Арнольд прошел к большому дому, выложенному светлым кирпичом, в другом конце улицы. Небеса над головой напоминали полотно — темно-синее, плавно переходящее в цвет индиго, с островком бледной луны, она освещала путь лучше многочисленных фонариков вдоль тротуара. Арнольд весело улыбнулся, упиваясь, как воздухом, атмосферой тепла и волшебства. Все вокруг кричало о празднике: хрустящие хлопья под ботинками, задорно-блестящие огоньки, на которые лишь взглянешь, и на душе что-то согревается, да смех проходящих мимо людей. За всем этим делом он и не заметил, как дошел до дома Ронды. Когда он зашел внутрь, его тут же захватило как морской волной, сбивающей с ног громкой музыкой и оживленными переговорами людей. В помещении царил легкий полумрак, который создавался при помощи мягкого света электрических лампочек на потолке и свечей в бронзовых подставках. Со стен свисали рождественские украшения в виде улыбающихся ангелов вперемешку с гирляндами, замыкаясь в углу, где располагалась пушистая елка, одетая в шары и бантики. У столика с красной в зелено-желтую полоску скатертью, где находились напитки и еда с аппетитными ароматами, стояла хозяйка вечера, облаченная в короткий костюм Санта Клауса, красиво облегающий стройную фигуру. Возле нее маячил Керли с разрисованным в тигриные полоски лицом. Он языком лизнул запястье и стал умываться за ухом, отчего Ронда брезгливо поморщилось, и Гарольд с рогами оленя и круглым красным носом возвысился упитанной горой рядом, одной рукой отодвигая надоедливого паренька, а другой придерживая на весу кусок жаренной индейки. Неподалеку в тени свечей находились Лоренцо и Надин. Арнольд удивленно приподнял бровь, прикидывая, кого же изображает Лоренцо, но так и не поняв, что означает его повседневный наряд из рубашки и пиджака, перевел взгляд на девушку: та была одета кхм... Кто же она? Пчела? По крайней мере желто-черное сочетание говорило именно об этом. А вот и... — Здравствуй, Хельга, — быстро переместился он к небольшому бежевому дивану, опираясь локтями о спинку. Тело Хельги Патаки было прикрыто сплошным костюмом обезьяны. Она лежала на матрасах, свесив ноги и лениво пританцовывая ими в такт звучащей из динамиков мелодии. Голову наряда девушка приподняла в разрезе шеи, методично забрасывая внутрь горсть чипсов. — А-а-арнольд?! — заикаясь, вскрикнула Хельга, подскочив от удивления с места, отчего тонкие картофельные пластинки попадали на живот и пол, покрытый махровыми коврами. — То есть... — быстро взяла она себя в руки: — Что ты творишь, креветка?! Я здесь вообще-то отдыхаю, кто дал тебе право подкрадываться, а?! Парень сел рядом с ней, не замечая ругательств, и удивленно произнес, оглядывая темно-коричные ворсинки наряда: — Обезьяна? Не знал, что ты любишь обезьян. — Я ненавижу обезьян, дурья твоя башка! — раздраженно буркнула девушка, отодвинувшись подальше от Арнольда: — По китайскому календарю будет год обезьяны. Хочешь? — вдруг как-то робко поинтересовалась она, протянув голубую миску. — Спасибо, — Арнольд хрустнул чипсами, надеясь, что еда не повредит искусственным клыкам, и подполз ближе к ней: — А ты живешь по китайскому календарю, Хельга? — Это не я живу по китайскому календарю, а магазин вблизи моего дома живет по китайскому календарю. Ассортимент был не особо велик, а в выборе между зубной феечкой и обезьяной — выигрывает горилла. Отвали от меня, репоголовый! Или кто ты там? Вампир, ха! Хельга уже упиралась боком к краю дивана, радуясь, что под костюмом не видно покрасневшего лица, но, казалось, Арнольд и так все понимал. Он, судорожно сглотнув, улыбнулся во все тридцать два и мысленно помолился всем существующим Богам. Чувствуя, как щеки обжигают предательским румянцем, парень случайно задел коленом ее ногу, получив в ответ тихий поскуливающий звук. Воздуха стало катастрофически не хватать, будто он исчезал под смущенным жаром, царящим между двумя людьми. Никакая прохлада не спасала, и... — Аяй-яй, дружище, как не стыдно? — протянул за плечом знакомый голос, и Джеральд, сместив маску бетмена на лоб, шутливо ударил его кулаком.