Поцелуй рождественского ангела

Несколько дней назад до

Когда Лайла шла на Рождественскую вечеринку в доме Ронды Велингтон-Ллойд, она была готова ко многому, но никак не к тому, что за пару минут до прихода ребят ей придется упасть на шелковые простыни, заскрипев пружинами под весом двух разгоряченных тел. Ситуация особо усугублялась тем тянуще-щекочущим нервы фактором, что среди приглашенных гостей заявится Гарольд, официальный ухажер Ронды. Хозяйка вечера в облегающем алом наряде, имитирующем Санта Клауса, медленно проводила кончиками пальцев по внутренней стороне бедра Лайлы, оставляя после дорожки пламени. Одним резким движением длинные складки темно-синего платья задрались вверх. Губы Ронды оказались совсем близко, ловя сбивчивое дыхание Лайлы, и та едва слышно прошептала: — Ронда... Пожалуйста, не сейчас. — Почему это? — недовольно протянула девушка. Она отстранилась. Лайла отрицательно покачала головой, и с первого этажа послышались первые удары по входной двери. Ронда быстро поднялась на ноги и пригладила выбившиеся из прически пряди темных волос, бормоча на ходу: — Черт побери, кому взбрело в голову приходить так рано? Она схватила губную помаду на комоде подправить макияж, полностью игнорируя прибывших. Глядя в зеркало, Ронда причмокнула и бросила вопросительный взгляд в сторону подруги. Лайла тут же ответила: — Я спущусь чуть позже, Ронда. Не против? — Как хочешь. Лайла напряженно вслушивалась, как она спускается, стуча каблуками по лестнице, и тихонько щелкает ключом в замочной скважине. Только в этот момент, девушка позволила себе обессилено провалиться в мягкий, пахнущий цветочным кондиционером матрас. Она стыдливо прикрыла лицо, точно зная, что сейчас щеки и подбородок покрылись неравномерными розовато-алыми пятнами, какие бывают при типичной краснухе. На Ронду ее организм всегда реагировал слишком остро: сердце билось как-то особенно громко, словно отстукивая ритм где-то в области висков, тело покрывалось гусиной кожей от навязчивых, немного кусачих мурашек, и этот осипший голос... Отчего-то ей захотелось кричать, зарывшись головой в подушку, к примеру, вон в ту, с рюшами, что упала с кровати. Вопить то ли от счастья, то ли от стыда, то ли от одиночества. Лайла сама не знала причину столь странной потребности, она вообще плохо разбиралась в собственных чувствах и мотивах. Зато девушка точно знала, что Ронда для нее являлась кем-то очень важным. С самого детства, как только Лайла переехала в небольшой район Хиллвуда, она неосознанно оглядывалась на одноклассницу. Странные болезненные ощущения сменялись безумно-веселыми, с годами возрастая, и сковывали девушку цепями за горло и запястья. И Лайла была уверена, что в кандалы она заковала себя сама. Снизу доносились веселые голоса прибывших друзей. Лоренцо что-то флегматично бурчал под звонкий смех и наставления Надин. Лайла попыталась пересилить себя и спуститься в гостиную, но смущение и оставшийся привкус вины на рецепторах языка /или это был привкус алой помады/ не давали ей этого сделать. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Ронда властно позвала ее. Девушка надела синюю маску с игриво-переливающимися стразами и пушистыми перьями, прикрыв значительную часть лица, и вышла из комнаты. Встретили ее счастливые от полупьяных улыбок и предвкушения ночного веселья ребята. Ронда призвала всех к тишине, предложив танец с рандомным подбором пар. Под всеобщий шумок Лайла, крепко сжимая полученную из шляпы-котелка бумажку, подошла к Арнольду, втайне ликуя, что ей не попался Гарольд. — О... Арнольд, я в паре с тобой. Это неожиданно, но я очень-преочень рада! — Лайла? Я тоже очень рад! Он неловко почесал себя за шею, косясь в сторону возмущенной Хельги, и лишь потом осмелился взять девушку под руку. Лайла лукаво улыбнулась и слегка наклонилась к его уху, прошептав: — Арнольд, это не мое дело. Ты, пожалуйста, не обижайся, но... У тебя что-то с Хельгой, верно? — Что? — растерянно выдохнул он. — Не оборачивайся. Она глаз с тебя не спускает, — предупредила та, радостно встретив пылающий яростью взгляд Хельги. Арнольд залился слабым румянцем и посмотрел себе под ноги. Танец закончился довольно быстро. Жар давил со всех сторон. Перебрасываясь обычными дружескими фразами, двое неспешно подошли к столику, где Ронда жадно осушила бокал красного вина. Лайла хотела ее подбодрить, но вовремя вспомнила об их конспирации и принялась наблюдать, как Арнольд зачерпывает поварешкой вишневый пунш. Позади мелькнула чья-то тень. Внезапно парень выплеснул жидкость прямо на длинную юбку. — Черт, Лайла, прости меня, — неловко пробубнил он, схватив украшенную принтом салфетку и пытаясь оттереть впитавшееся пятно. Девушка терпеливо положила ладонь поверх мужской руки и сказала: — Арнольд, все в порядке, не переживай так, пожалуйста. Я думаю, что смогу его отстирать сама. — Какой ужас, Лайла! Твое красивое-прекрасивое платье теперь испорчено! — раздался обеспокоенный голос. Ниоткуда возьмись появилась Хельга, успевшая после вальса надеть голову темно-коричневой обезьяны. Она схватила Лайлу под локоть и требовательно потащила за собой, будто та являлась пластмассовой куклой. Девушке ничего не оставалось, как слабо сопротивляясь, плестись за ее пышущим от гнева телом. Войдя в ванную комнату, Лайла едва не ослепла от яркого света и отражений пары продолговатых зеркал. Перед глазами с непривычки замелькали разноцветные точки. Хельга тем временем сорвала бумажное полотенце, чуть намочила его край и принялась яростно шоркать ткань. — Хельга, успокойся, пожалуйста. Я могу и сама, — остановила Лайла, пытаясь вырвать юбку из крепко стиснутых пальцев. Та скрипнула зубами, но взяла себя в руки и улыбнулась: — Ну что ты, милая, мне совсем не сложно. — Ее ладонь вновь принялась елозить. — Кстати, как тебе вечеринка? Весело вышло, правда? Интересно, почему же ты не осталась дома. Оставила любимого папулю одного, бедненький, и как он там? Ах, у нашей Принцессы такой замечательный дом! А о чем вы говорили с Арнольдом, так мило краснея? — как бы между прочим поинтересовалась она. Лайла склонила голову набок и шутливо спросила: — Ты ведь меня на самом деле поэтому позвала, Хельга? Все еще любишь его? В воздухе повисло молчание. Ее рука замерла. Наконец, Хельга встала, сорвала с себя верхнюю часть костюма и отбросила ее вместе с рваным полотенцем сиротливо лежать в углу. Ее щеки смущенно покраснели, но все же она прорычала: — А тебе какое дело, Лайла?! Какого хрена ты лезешь в мою жизнь, я повторяю еще раз для особо одаренных, в мою жизнь. Ты ведь сама точно такая же, как и я! — Что ты имеешь в виду? — искренне удивилась Лайла. Хельга стала приближаться к ней, заставив упереться девушку к стене, выложенной приятной бежевой плиткой. Указательный палец с обгрызенным ногтем уперся прямо в солнечное сплетение Сойер, и она продолжила: — Думаешь, все вокруг такие тупые, и никто не заметил, что вы с Рондой постоянно избегаете друг друга? Вот умора. Я говорю о вашем маленьком секретике. Лесбийском секретике. Лайла раздраженно откинула ее ладонь с себя: — Я не понимаю, о чем ты. — Нет, ты понимаешь. Может, я и люблю Арнольда до сих пор безответно, но ведь ты испытываешь точно такие же чувства по отношению к Ронде. Неужели ты всерьез думала, что наша капризная Принцесса способна на любовь? Мне казалось, что ты умнее, мисс Совершенство. — Откуда ты знаешь? — зашипела Лайла, быстро оглянувшись на запертую щеколдой дверь. Хельга проследила за ее взглядом и вдруг спокойно ответила: — Потому что наши глаза похожи. Лайла открыла рот, чтобы что-то спросить, но споткнулась о собственный вопрос, взглянув в расширенные зрачки напротив. Они и правда глядели одинаково. Отчаянно-робко, а где-то на дне за цветной радужкой плескалась пресная грусть вперемешку с бурными эмоциями от одного лишь имени, произнесенного однажды в истоме перед сном. Когда каждое движение мышц, каждая мысль сопровождалась тупой, режущей болью в груди там, где стучал жизненно-важный орган. И было не важно, как сильно две девушки отличались между собой. Пока по-собачьи преданный взгляд оставался — Хельга и Лайла могли понять друг друга. Могли разрушить или спасти. — Ей на тебя плевать, Лайла. — Ты же ничего не знаешь!.. — Я знаю достаточно! — грубо оборвала ее с полуслова Хельга. — Спорим, даже если я переоденусь в твой убогий костюм сумасшедшей феечки, облившейся синькой, никто даже не догадается, что я — это ты. Ронде ты не нужна, она ничего не поймет. Кто ты такая, Лайла? Мисс Совершенство, та рыжая девчонка, что всем помогает и рассказывает тупые шуточки. Что находится за твоей сахарной улыбочкой никому неизвестно, и всем плевать на это, а знаешь почему? Да потому что этим бухим алкашам внизу, которых ты называешь друзьями, абсолютно насрать, кто им будет давать списывать домашку или прикрывать перед учителями. Лайла Сойер — не личность. Лайла Сойер — это ярлык. Им может стать кто угодно. — Ты бредишь, — как можно тверже постаралась сказать Лайла, однако голос предательски дрогнул. Слова Хельги оказались жесткими, как булыжники, они ударялись о ее тело и проникали под кожу. Становилось тяжело: все фразы, которые иногда душили ее бессонными ночами внезапно превратились в живые зубастые существа. И их говорил ей никто иной, как Хельга Джи Патаки. — Помнишь, в детстве я переоделась тобой? И Арнольд, святой Арнольд, который повсюду плелся за тобой долгие годы, спутал меня с тобой, Лайла. Ты понимаешь, что это значит? Хельга, ухмыляясь, протянула раскрытую руку. Лайла молча уставилась на ладонь и неожиданно для себя крепко схватилась за нее. — Хорошо. Мы переоденемся, устроим маскарад. А после этого, когда нас разоблачат, ты пообещаешь мне больше не говорить всякие глупости. — Тогда в случае твоего проигрыша, ты можешь распрощаться со своей Принцессой. Ну и купишь мне целый грузовик мороженого эскимо. Учти, я люблю шоколадное с орешками. — Договорились. — Посмотрим, кто кого. Пока парни распивали алкогольные напитки, а девушки самозабвенно сплетничали, Хельга проскользнула из дома в неподалеку стоящий магазин. Лайла осталась сидеть в ванной комнате. Она разглядывала свои темные туфельки, и уже корила себя на все лады за то, что согласилась участвовать в глупой затее. В голове отчего-то появилась горячая жидкость. Ей бы сейчас завалиться на кровать, завернуться калачиком в одеяло, но приходилось ждать Патаки из-за какого-то спора. Разумеется, Ронда узнает, что в костюме будет не Лайла. Ей не помешает даже тусклый свет электрических ламп и свечей, ведь они так давно вместе, пускай тайно, но Ронда ведь все же... Девушка быстро протерла усталые глаза, насильно заставив себя остановиться. Червь сомнения шевелился все сильнее. "Ронда ведь узнает Правда?" Условный удар в дверь. На пороге показалась Хельга с небольшой сумкой. Она стащила с себя костюм обезьяны, оставшись в легком вязанном свитере и джинсах. Словив удивленный взгляд, Хельга ответила на вопрос: — Ты же не думала, что я разгуливала по району в костюме макаки? В коридоре еще валяются мои сапоги и куртка. — О-о-о... Вот она уже натянула на себя темно-синее платье, которое Лайла с таким усердием подбирала накануне праздника. Золотистые пряди волос девушка завязала резинкой и спрятала за специальной шапочкой, крепко нацепив сверху огненно-рыжие кудри. Немного поколебавшись, Хельга взяла со столика сорванную розовую ленту и повязала на бедре под одеждой. — Этот бант тебе дорог? — Да, — коротко ответила она. — А веснушки как сделаешь? — сменила тему Лайла, поняв, что говорить о детском предмете наряда, ее собеседница не намерена. — Эх, Лайла-Лайла, всему-то тебя надо учить. Если нанести карандаш для бровей и немного стереть его, то как раз останутся следы. Чуть-чуть мозгов, и даже ты бы сообразила. Думаешь, кто-то знает каждую точку на твоей роже? — Я просто спросила, Хельга. Музыка стихла. Хельга сходу нацепила на Лайлу обезьянюю голову, и обе быстро вышли, свесившись с резных перил. Они заинтригованно посмотрели вниз, где Ронда громко объявила: — Я хочу сыграть в мафию. Кто в деле? Раздался голос Надин: — А это интересно! Я с тобой, Ронда! Хельга оглянулась на девушку и тихо засмеялась: — А вот и мой выход. Повезло, верхний свет не включают. Готовься к разрыву, Лайла. — Она смахнула с платья невидимые крошки, и побрела по ступеням на первый этаж. Лайла осталась позади, шепча: — Хельга, а мне что делать?.. — Делай, что хочешь. Мне какая разница, — буркнула та в ответ и скрылась. — Черт, — выругалась себе под нос девушка, но все же последовала за Хельгой. В костюме обезьяны было невыносимо душно, и она встала в тени возле закрытого окна, в надежде на небольшое дуновение свежего воздуха из возможных щелей. Ребята, не заметив ее, уселись в круг. Ронда стала перемешивать карты в красной рубашке, как вдруг Хельга мило улыбнулась и мягким движением руки забрала их себе. Хозяйка вечера согласно кивнула и отвлеклась на Лоренцо, споря о том, кто же будет ведущим. Лайла прикусила губу, ощутив нечто вроде беспокойства, но ведь все будет хорошо, верно? На мгновение Хельга отошла к комоду, на котором лежали ручка и пухлая тетрадь с пожеланиями счастливого Рождества. Она что-то быстро зачиркала, затем перемешала колоду и раздала ее всем присутствующим. Ронда, злобно сверкнув глазами в сторону Лоренцо, схватилась за свою карточку. Ее глаза удивленно расширились, и переметнулись в сторону Хельги. Лайла ощутила дрожь, пробегающую холодными волнами по телу. Что-то происходило между теми двумя, но она не понимала что же именно. В сознании зароились мысли, сбивая друг друга с ног, однако ни одна из них не сумела ответить на назойливый вопрос: что Хельга могла написать Ронде? Спустя некоторое время, когда мафией на удивление и радостный смех оказался Арнольд, Ронда схватила Хельгу и утащила в одну из комнат на первом этаже. Лайла прошмыгнула к ним, радуясь, что большая часть дома устлана коврами, и если идти аккуратно, то получится почти бесшумно. За деревянной дверью донесся раздраженный голос Ронды: — Я получила эту твою записочку, Лайла. И что это значит? Тишина. Нервный стук каблучков по паркету, снующих туда-сюда. — И что ты молчишь? Чего ты хочешь? Тишина. — Черт побери, да скажи ты уже что-нибудь! Только я могу закончить наши отношения, которых, кстати, никогда не было! Да кем ты себя возомнила? Фермерская девчонка с косичками пытается отшить меня? Меня — Ронду Велингтон-Ллойд?! И что тебе в голову ударило? Опять эти твои замашки о всяких грехах?! Твою... Девушка, не дослушав, резко дернулась, поскольку рядом послышались тихие шаги. Она понеслась в соседнюю комнату и упала на кровать, стараясь притвориться спящей. Шаги стали громче. Лайла боялась открыть глаза, хотя знала, что в небольших прорезях сложно было бы ее узнать. Сердце билось как сумасшедшее, ударяясь о ребра, когда девушка ощутила легкое прикосновение к своему телу. Незнакомец укрыл ее невесомым пледом. За стеной снова прорезался звонкий от ярости голос: — Что ты имеешь ввиду, Лайла?! Лайла сжала пальцы так сильно, что на внутренней стороне ладоней наверняка остались отпечатки ногтей. Человек осторожно ушел. Девушка для достоверности полежала еще пару минут, затем встала. Лайла хотела спрятаться в туалете на втором этаже, но там оказалось занято. Неподалеку вновь раздались шаги: Ронда выбежала из комнаты и вихрем проследовала в спальню, где скорее всего находился Гарольд. Слезы стали душить Лайлу, а в горле застрял сухой ком, как если бы она проглотила лист бумаги. Она металась из стороны в сторону по второму этажу, боясь наткнуться на друзей, и в итоге оказалась в помещении, напоминающем небольшую библиотеку. Книги в красивых обложках издавали специфичный запах, смешанный с древесиной, немного успокаивал. Девушка сняла верх костюма и отшвырнула его в сторону, утыкаясь лбом к оконному стеклу. Его прохлада остужала красные щеки, но что-то внутри разбивалось на множество неровных частей. И даже если Лайле взбрела бы в голову безумная идея собрать эти части, то она порезалась бы об осколки. Дверь с тихим скрипом отворилась, но Лайле было уже все равно кто ее сейчас увидит. Улыбка треснула, а уголки губ стягивались вниз, словно сдерживаемые непосильным грузом. Человек на пороге в нерешительности молча стоял, потом произнес: — Я же тебе говорила, что она не заметит подмены. Твоя прекрасная Ронда. — Хельга подошла. Ее ехидный голос раздавался прямо над ухом девушки, разъедая организм, подобно кислоте. — Рыдаешь теперь в одиночестве, как в третьесортных драматических сериальчиках? Я... — Что. Ты. Ей. Написала? — медленно прошептала Лайла. В грудной клетке что-то трепетало, будто внутренние органы дрожали, резонируя с внешней оболочкой. — Чего ты там бормочешь? Лайла вскочила на ноги и схватила Хельгу за грудки, глядя в ее удивленные глаза. — ЧТО ТЫ ЕЙ НАПИСАЛА, ХЕЛЬГА?! Я все видела, во время игры в мафию! Немедленно ответь! — затем умоляюще проговорила: — Пожалуйста. Хельга увернулась от ее дрожащих рук и оказалась в стороне окна, оставив Лайлу у противоположной стены. — Совсем рехнулась? Я ей написала, что нам надо это прекратить. — Она уперлась рукой в бок и, гордо подняв подбородок к потолку, добавила: — Благодарность можешь прислать в виде грузовика, нет, двух грузовиков эскимо. Я избавила тебя от нее, и ты... — ДА КТО ТЕБЯ ПРОСИЛ?! БОЖЕ, ХЕЛЬГА, КТО ТЕБЯ ПРОСИЛ?! — Лайла... — У тебя странные понятия о любви, Хельга! — Она замолчала, пытаясь отдышаться. Чувства душили не хуже затянутой на шее петли. Наконец, справившись со спазмом в гортани, Лайла продолжила: — Ты что, думаешь, теперь мне стало легче?! Думаешь, я не знала всего этого без тебя?! Я ЗНАЛА, ЧТО ЕЙ НАПЛЕВАТЬ, Я ВСЕГДА ЗНАЛА ЭТО, КАЖДУЮ ЧЕРТОВУ СЕКУНДУ СВОЕЙ НИКЧЕМНОЙ ЖИЗНИ ЗНАЛА ЭТО, И ЧТО? Считаешь, что раз ей все равно, то теперь все хорошо?! ПО-ТВОЕМУ ТЕПЕРЬ Я НИЧЕГО НЕ ЧУВСТВУЮ К НЕЙ?! Хельга сделала шаг на встречу. Рыжий парик по краям отсвечивал светом серебристой луны. — Очнись, дура, она использует тебя! — Ее руки потянулись к плечам Лайлы, но та, злобно дернулась и оттолкнула девушку от себя, прикрикнув: — Не прикасайся ко мне! Прошло всего мгновение, когда Хельга не устояла на небольших каблуках Сойер, и, попятившись, потеряла равновесие. Ее тело падало медленно, будто в замедленном кадре, крупным планом показав огромные от испуга глаза и какой-то жалобный взгляд, брошенный на Лайлу. Девушка хотела схватить ее растопыренные пальцы, но... На лице появилась улыбка, смешиваясь с брызнувшими слезами. Хельга ударилась о край деревянного столика и с глухим стуком оказалась возле ножек. Лайла, все еще слегка подрагивая, но с пугающей холодной решимостью, подошла к Хельге. После проверки пульса осознание произошедшего ударило хлыстом. Краем разума она понимала, что следовало побежать к ребятам, позвонить в полицию, все объяснить, поднять тревогу и... Ей почудились надменные глаза Ронды разочарованно уставившиеся на Лайлу, ту девушку, которую причисляли к лику святых. Двумя пальцами прикрыв веки Хельги, в глазах которых навеки застрял немой вопрос и тот знакомый до боли собачий взгляд, Лайла подошла к окну. На улице высились жилые домики, издали напоминающие игрушечные здания, собранные из специального детского конструктора. Они горели ярким электрическим светом и игриво-мерцающими огоньками гирлянд, развешанных по пушистым елям и карнизам. Отовсюду доносилась музыка и веселые голоса не совсем трезвых людей, то распевающих песни, то срывающихся на безудержный смех. За гладью стекла все было настолько покрыто полупрозрачными разводами счастья, что краски невольно бросались в глаза, взрываясь фейерверком захлестнувших эмоций. Хотелось зажмуриться, запечатлев картину внутри себя, и ни за что не возвращаться в тускло освещенную комнату. А особенно /здесь следовало бы подчеркнуть/ не бросать взгляда на деревянный пол. Но вернуться пришлось, и девушка, тяжело вздохнув, отошла от окна, от которого веяло уличной прохладой, и вновь окунулась в душное от жарких пререканий помещение. На секунду Лайлу охватила тревога. Она сжимала липкими лапами, замыкаясь цепким кольцом прямо на горле и отдавалась противными ледяными мурашками по всем позвонкам, будто пытаясь забрать за собой последние остатки здравого смысла. Стараясь не раскашляться, чтобы не показать свое присутствие, Лайла судорожно зажала рот ладонью. Лайла безразлично пробежала взглядом по распростертому телу, снова пытаясь понять, не оставила ли случайно каких-нибудь зацепок. Убедившись в обратном, она едва слышно подошла и наклонилась прямо к лицу заклинанием повторяя: — Я всегда буду любить... Слышишь, Хельга? Я всегда буду любить. Я всегда буду любить. Я всегда буду... Тихие, но по-ядовитому четкие буквы соединялись в слова и прочно сцеплялись между собой, как жидким клеем, клокочущей яростью. Они бросались в ушную раковину трупа, изо всех сил пытаясь там задержаться острыми ножками, но так и остались никем не услышанным призраком чувств. Лайла выпрямила спину и приоткрыла дверь, оглядываясь по сторонам. Никого. С первого этажа слышался мелодичный тембр и бренчание гитары солиста известной группы. Где-то по ту сторону стены раздался скрип пружин, вызывающий горькую усмешку, наверняка, Ронда с Гарольдом развлекались, как за несколько минут до двадцати двух Ронда развлекалась с ней. Она вышла в длинный коридор и сорвала с вешалки на одной ножке дутую куртку Хельги и сапоги, оставляя позади себя мертвенно-бледную кожу некогда такого же счастливо улыбающегося человека, коими были сейчас все соседи города Хиллвуд в эту волшебную рождественскую ночь. На улице по заснеженной аллее, освещенной фонариками и цветными гирляндами проходил Керли, пряча озябшие руки в карманах. — Привет, Керли, — вежливо поздоровалась девушка с ним. — Не заберешь себе мой костюм? Он мне не нужен, я вот собираюсь домой, так что... — Давай, — легко согласился Керли, не удивившись ее появлению в четвертом часу ночи. — Всегда мечтал о таком костюме, я буду царем всех зверей, как Кинг-Конг! Лайла сняла с себя наряд, оставшись только в розовом свитере Хельги. Парень без дальнейших разговоров сразу надел костюм на себя и скрылся в дверях дома. Девушка накинула на плечи куртку. Щеки, где пробегали дорожки слез обжигало на морозном воздухе подобно язычкам пламени. Она шла, каждый шаг давался с трудом, еще чуть-чуть и, казалось, она свалится без сил. "Господи, умоляю, прости меня Папочка, пожалуйста я прошу тебя, прости, я просто... Ронда" Имя отдалось нарастающим отчаянием, отчего слезы потекли сильнее. "Никогда не прощай, Потому что я себя тоже никогда не смогу простить, Х е л ь г а Ты была права." Лайла медленно перебирала ногами, чужие сапоги неудобно сжимали мизинцы, будто крича о том, что она не является их хозяйкой. Ночь когда-нибудь закончится, и обязательно пройдет желание умереть, а сейчас тело мерзло, глаза устремились на мерцающие звезды в окружении бесчувственной луны. Тут вдруг ее посетила мысль, что раз отныне убита "Лайла Сойер", личина той самой всеми незаметной и якобы любимой Лайлы, то, может, хотя бы сейчас она будет счастлива? И она рассмеялась от собственной глупости. Девушка упала кубарем в холодные хлопья снега, растрепав рыжие волосы. Смех со временем креп, все громче отдаваясь в закоулках города Хиллвуд, в котором люди беззаботно спали, не подозревая, что неподалеку разрушились два соприкасающихся мира. Где-то там через несколько дней будет слышен плач Арнольда. Где-то там в рождественскую ночь был слышен отчаянный хохот Лайлы. Конец.