До встречи с тобой...

      – Привет, Дэн. Вот мы и встретились, – с ухмылкой на лице сказал Гор.       – Ну, ты и сука! – рыкнул я, и если бы мои руки не были заняты моей девочкой, то расстрелял бы этого урода на месте.       – Ах, да. Прости. Я тут немного помял твою принцессу, – ухмылка на его лице стала ещё шире, при виде моей злой гримасы на его слова. – Но у меня на неё ещё большие планы... – протянул он, не меняя выражения лица.       – Ты её больше и пальцем не тронешь! – сжимая в руках избитое тело девушки, произнес я.       – А вот это мы еще посмотрим… – убрав ухмылку с лица, Гор направил пистолет на мою ношу. – Я ведь предлагал по-хорошему вернуться, ты не захотел. А теперь она будет отвечать за твои ошибки.       – За свои ошибки я буду отвечать сам.       – Это уже я буду решать, – сказал Гор, и потянул курок вниз.       – А ты не царь и не Бог, что бы решать за кого-то, – послышался звук зарядки пистолета курком, что был направлен четко в голову Гора Ромой.       – О! У нас сегодня прям встреча старых друзей! Может, выпьем? – разворачиваясь на девяносто градусов и переставая целиться в Заряну, произнес Мирошников.       – В другой раз и на твоем трупе, – зло выплюнул Бессонов. – Дэн, иди, – делая жест в направлении выхода, Рома не спускал прицела с когда-то лучшего друга.       – Я бы этого не делал, – то ли к Роме, то ли ко мне обратился Гор. Не обращая на него ни малейшего внимания, я понес свою девочку к её машине.       – Что с ней? – обеспокоенно спросил отец девушки, когда я подходил к машине.       – Она без сознания, – без эмоций ответил я, хотя внутри бушевал ураган. Хотелось вернуться и разорвать Гора на британский флаг. Хотелось поскорее увезти отсюда мою малышку, спрятать её от всего мира и больше никому не показывать. – - Подержите.       Переложив Заряну на руки отца, я открыл дверь машины и сев на заднее сидение, достал плед. Развернув и положив его себе на ноги, дядя Паша аккуратно положил свою дочь мне на руки.       – Головой за неё отвечаешь, – произнес слегка побледневший Павел Дмитриевич.       Кивнув в ответ, я заметил, как за дома выбежал Рома. Дверь водительской стороны открыл Подгорный и уже собирался садиться, как его остановил мой лучший друг.       – Ник, я поведу.       – Это ещё почему?       – Я знаю, куда нужно ехать, – ответил Нику Бессонов, отбирая ключи.       – А я что, потеряюсь в родном городе?!       – Может, вы потом будете спорить?! – не выдержал я. – Рома поехали быстрее!       Ник зло посмотрел на меня и забрал у Ромы ключи от его машины. Бессонов сел за руль, и окинув беглым взглядом нас с Заряной, завел мотор и тронулся.       Опустив взгляд с дороги на мою девочку, я убрал прядь мокрых волос с лица.Кожа стала бледнее, чем когда она была подвале. Руки были ледяными, как и все тело. Закутав Заряну в плед, я покрепче прижал ее к себе в попытке согреть. Она еле дышала, а артерия на шее медленно и размеренно пульсировала.       – Моя маленькая, наконец-то я тебя нашел... – целуя в лобик, прошептал я, прижимая ещё сильней к себе.       – Как она? – спросил у меня Рома, не отрывая взгляда от дороги.       – Плохо, – коротко ответил я, смотря на измученное лицо девушки. – Ром, давай быстрей.       Друг ещё больше вжал педаль газа в пол, а машина ещё быстрей понеслась в направлении города.

* * *

      Заехав на большой скорости во двор частной клиники, Рома остановил машину у входа. Там нас уже ждали санитары с каталкой, медсестры и несколько врачей.       Закутав Заряну поплотнее в плед, я открыл дверцу машины и аккуратно вылез из нее. В лицо резко ударил сильный и холодный ветер. Не обратив на него ни малейшего внимания, я быстро подошёл к скоплению медработников и положил девушку на каталку.       Следующие полчаса прошли для меня как в тумане. Медсестры метушились, бегали без конца, то в смотровую, где была моя девочка, то из нее.       Я не находил себе места, как и отец Заряны. Только он сидел на диване и нервно стучал ногой, а я ходил из стороны в сторону, обращая внимание на дверь, когда в очередной раз туда кто-то входил или выходил.       Остановившись напротив входа, когда оттуда выходила медсестра, я смог увидеть Заряну. Цвет ее лица ничем не отличался от белой простыни, на которой она лежала. С неё сняли всю одежду, оставив только нижнее белье. К ее телу было присоединено огромное количество проводков, а рядом стоящий аппарат медленно и противно пикал.       Слегка толкнув меня, очередная медсестра забежала в смотровую. Я снова начал нервно ходить по коридору. Рома с Ником сидели рядом с отцом Заряны. Бессонов сидел, положив голову на упертые в колени руки, а Подгорный, откинувшись на спинку дивана, закрыл глаза и что-то шептал.       Дверь смотровой резко открылась, и оттуда вышел врач.       – Вы отец девушки? – спросил статный мужчина, которому на вид и сорока не дашь.       – Я, – ответил Павел Дмитриевич, вскакивая с дивана. За ним встали Рома с Ником и подошли к врачу.       – У меня не совсем утешительные новости, – начал врач. – Начну с плохой новости. У девушки внутреннее кровотечение. В лёгкой форме. Также две внутримышечные гематомы, одиннадцать подкожных и одна осумкованная.       – И что теперь? – опередил меня Рома.       – Нужно, что бы вы, – врач указал на отца Заряны, – подписали разрешение на операцию.       – Евгений Романович, состояние ухудшилось, – вылетев в коридор, взволнованно сказала медсестра. От этих слов мое сердце пропустило удар.       – Готовьте операционную, – сказал врач. Его слова, я слышал, как в тумане.       Дверь смотровой открылась и бригада медработников, везя каталку, быстрыми темпами направились в сторону операционной. Одна из медсестер подошла к Павлу Дмитриевичу с какими-то документами. Я побежал за врачами к операционной.       Господи, помоги моей девочке выбраться.       Следующие три часа показались мне вечностью. Я сидел на одной из лавочек, что предусмотрительно стояли перед входом в операционную. Над дверью горела табличка "Идёт операция". Идеально белые стены давили на сознание и не давали вдохнуть полной грудью.       Я сидел, положив голову на руки, которые упирались в колени. Закрыв глаза, в голову лезли воспоминания.

*воспоминание*

      В воздухе растворился очередной сигаретный дым. Втягивая никотин, тело расслабляется, а холодные порывы ветра помогают отключиться от реальности.       Я сидел на балконе и курил уже четвертую сигарету подряд. С того момента как впервые увидел Заряну мне не хотелось курить. Я можно сказать моментально потерял эту привычку. Но сейчас злость сводила меня с ума, заставляла быть как на иголках сутки напролет.       – Ты чего здесь? – такой нежный голос, что невероятно быстро стал самым родным. Девушка вышла на балкон и, обойдя кресло, села мне на руки.       – Дышу свежим воздухом, – прижимая ее к себе, ответил я.       – Свежим никотиновым воздухом, – с неким упреком произнесла обладательница рыжих волос, и обняла меня за шею, прижимаясь ко мне всем телом.       – Это помогает расслабиться, – сделав очередную затяжку, ответил я. Выпустив дым из легких в воздух и затушив сигарету, мои руки легли на талию Заряны. Резкий порыв ноябрьского ветра заставил по нежной коже моей девушки пробежать табун мурашек и слегка вздрогнуть. – Замерзла?       Взяв рядом лежащий плед, я накинул его на плечи Заряны и уложил ее голову себе на плече.       – Зарян, расскажи мне о своем прошлом, – попросил я, носом зарывая в рыжие волосы и вдыхая их родной аромат, без которого уже не представлял, как можно заснуть.       – Денис… – протянула она, поднимая на меня взгляд зеленых глаз. – Ты же сам знаешь, что я не расскажу.       – Почему? – от моего вопроса в ее глазах пронесся ураган эмоций. Боль, злость, ненависть, беспомощность, негодование.       – И так уже слишком много людей пострадало, – ответила Заряны.       – Ты думаешь, я не смогу себя и тебя защитить? – спокойно спросил я, на свое удивление, отмечая, что даже со всем своим негодованием остаюсь спокойным.       – Я очень боюсь тебя потерять... – тихо, еле слышно произнесла моя девочка и спрятала свое лицо, уткнувшись мне в грудь.       – Ты не представляешь, насколько сильно я боюсь тебя потерять, – ответил я, и поцеловал ее в макушку, прижимая ещё сильнее к себе. – Знаешь, мне совершенно не важно, что случилось в Лондоне. И по какой причине ты не хочешь этого говорить, – Заряна приподняла голову так, что наш взгляд встретился. – Какие бы тайны ты не хранила, – продолжил я шепотом, – я все равно тебя очень сильно люблю, и буду любить.       В ответ моя девочка поцеловала медленно и нежно. От ощущения ее мягких и горячих губ мне становилось спокойно.       Разорвав поцелуй, Заряна уперлась своим лбом в мой. На губах я чувствовал ее теплое дыхание и слегка ощутимое прикосновение губ.       – Я расскажу все, что там было, – прошептала Заряна в мои губы, – но только не сейчас.       В ответ я лишь кивнул, и вновь накрыл такие манящие губы в поцелуе.

*конец воспоминания*

      – Вы успокойтесь, её травмы не угрожают жизни, – милым голосом произнесла медсестра, сидящая рядом с отцом Заряны. В руках она держала какой-то темный флакончик.       – Спасибо, – ответил Павел Дмитриевич, допив содержимое пластикового стаканчика.       – А вы не знаете, как там Заряна? – спросил Ник.       – Не знаю. Но с ней все будет хорошо. Евгений Романович лучший врач в регионе.       – Ясно.       Дверь операционной открылась, и вышел врач с медсестрой. Я подорвался и подошел к ним. Так же сделали и Ник с Ромой. А Павел Дмитриевич остался на своем месте, и только поднял взгляд на врача.       – Операция прошла успешно, – сказал доктор, скидывая огромный камень волнения, позволяя облегченно вздохнуть. – На внутримышечных и осумкованной гематомах я сделал дренаж. За подкожными мы понаблюдаем. Внутренние органы не пострадали за счет того, что хорошо развиты мышцы.       – А к ней можно? – спросил я.       – К ней можно будет только завтра, – строго ответил врач.       – Евгений Романович, мы закончили, – сказала медсестра, вышедшая из операционной.       – Хорошо. Переведите пациентку в реанимацию, – ответил врач, и девушка скрылась за дверями. – Это стандартная процедура, – объяснил доктор, видя наши непонимающие взгляды.