Разрушенные замки

Джек, полный энергии, отчаянно просился гулять. Джессика не помнила, сколько она вот так пролежала, однако за окном стало уже совсем темно. Родители даже не собирались возвращаться, поэтому отправили лишь сообщение на телефон с просьбой не готовить ужин. Как будто Джесс стала бы это делать, попроси они ее об обратном. Устало вздохнув, девушка взяла поводок и, прицепив его к ошейнику Джека, вышла из квартиры, чуть не забыв закрыть дверь на ключ. На улице завывал ветер, но Джессика не могла не выйти на прогулку с Джеком, потому что тогда ей была бы обеспечена бессонная ночь. Да она и не замечала этой промозглой погоды, погруженная в свои думы. Даже если она была повелительницей драконов, то ее магии (или как это можно было назвать?) не могло хватить на перемещение в другой мир. Да и что имел ввиду Аслан, говоря о незаконченных делах?.. Учась на юридическом факультете, Джессика не любила расплывчатость определений. Было мокро, холодно и, соответственно, скользко. Бурча себе под нос о том, что если так будет продолжаться, то она заработает себе воспаление легких, Джессика стала ждать зеленого сигнала светофора, чтобы перейти на другую сторону дороги и попасть в парк. Было совершенно пусто и никакого движения не наблюдалось, так что Уотсон могла бы со спокойной душой перейти уже сейчас, однако она прекрасно помнила, как ее однажды обидно оштрафовали. Наконец, загорелся зеленый, и Джесс вместе с Джеком стали переходить дорогу, стараясь не упасть. Совершенно внезапно их обоих ослепил свет фар и оглушил ревущий звук скользящих на льду шин. Джессика даже не успела испугаться, когда ее разом, словно огромной волной при цунами, накрыла пустота. Она не чувствовала боли или страха. Она вообще ничего не чувствовала. В свидетельстве о смерти, которое так внимательно составлял дежурный в госпитале врач, было указано точное время, когда Джессика Уотсон покинула этот мир: без тринадцати минут час ночи. Джек умер на сорок минут раньше.

***

Первое, что почувствовала Джессика - это запах земли. Это был тот аромат хлеба, который пока еще был только в зернах, который ни с чем не спутаешь. Она сжала кулаки, чувствуя, как в них собираются колосья пшеницы, готовой к сбору. Девушка вдохнула полной грудью, а затем открыла глаза. Она увидела бескрайнее небо, на одной половине которого уже появлялась ночь. Звезды только начали проявляться, однако были такими яркими, что сразу становилось понятно, что она находилась не рядом с городом. Под руку совал свой кожаный нос Джек, и Джессика поняла, что она жива. Уотсон почти ничего не помнила, да это уже было и не важно совсем. В груди загорелась дерзкая надежда на то, что она вернулась, что она вновь в Нарнии. Джесс встала, огляделась и поняла, что она лежала посреди огромного поля. На ней было белоснежное платье, украшенное золотыми перьями на плечах и лифе, которое, как ни странно, нисколько не мешало при ходьбе. Подминая под себя колосья пшеницы, Джесс шла к дороге и все больше убеждалась в том, что она действительно в Нарнии. Все краски были ярче, запахи острее, осталось только убедиться в том, что все осталось как прежде. Что Питер остался прежним. Жалела ли она о том, что покинула прежний мир? Ей не хотелось об этом думать. В конце концов, ее там больше ничего не держало, а душа ее принадлежала Нарнии. На дороге показалось большое скопление идущих людей и прочих существ. Они все поднимали такой столб пыли, что он разлетался на несколько метров вокруг. Сначала Джессике было страшно подходить к идущим, но затем она увидела красные знамена. Это придало ей уверенности, поэтому она, подозвав Джека, ускорила свой шаг. «Только бы не ошибиться, только бы...» Чуть ниже дороги шел величественный кентавр в шлеме, который, по всей видимости, следил за соблюдением ровного строя. Джессика чувствовала, как вибрировала земля от тяжелых шагов тысячи ног, копыт и лап, однако никакого страха не было, потому что на знаменах, которые несли войны, был изображен лев. — Чья это армия? — Джессике пришлось кричать, чтобы кентавр ее услышал. Взглянув на одежду девушки, воин остановился и поклонился. — Его величества Верховного короля Питера, миледи. Сердце Джесс на секунду перестало биться, а затем застучало так, что, казалось, она сейчас оглохнет. Придав своему голосу всей возможной твердости, Уотсон произнесла: — Отведите меня к нему.