Любимая сестрёнка.

       Как же ей сейчас страшно… Так страшно, что она не в состоянии взять себя в руки, даже просто встать с кровати кажется ей невыполнимой миссией. Тсунаёши преследовало отвратительное чувство — если она слезет с кровати, то провалится во тьму и больше никогда не сможет вернуться. У маленькой девочки, которой шёл всего лишь шестой год от роду, не хватало мужества побороть страх неизвестности и сделать хоть что-то, чтобы покинуть свой обитель.        Темно… Страшно… Тихо… Одиноко… В подобной атмосфере последняя из семьи Савада провела уже пару дней, но желания хоть что-то изменить у неё не возникало. Пустота. Пожалуй, это слово прекрасно описывало внутреннее состояние русоволосой особы, что круглыми сутками находилась в белоснежной кровати, прижимая к себе плюшевого медведя. Закрыты глаза или нет уже не имело для неё значения, кругом лишь темнота, и ничего больше. Днём и ночью одно и то же. Ситуация казалась девочке невероятной, выдуманной, она надеялась, что это лишь глупый страшный сон. Вот сейчас она проснётся, откроет глаза и увидит хоть кого-нибудь. Не важно, кто это будет, главное — увидит, сможет различить хоть какие-то другие цвета кроме чёрного. Увидит силуэты, окружающее пространство, картины в коридорах… Хоть что-нибудь!        — Хахах, — невольно засмеялась Тсунаёши, вновь осознав всю абсурдность своего положения, по крайней мере, как мог бы это сделать пятилетний ребёнок.        «За что ей это?» — этот вопрос посещал не только малышку, но и каждого, кто знает конечный результат её страданий. Всего пять лет, но уже такой груз на плечах, уже столько боли и отчаяния для одного человека… Как же это угнетает, причиняет боль не столько физическую, сколько психологическую. Психика детей довольно неустойчива, чего только стоит пример юного гения Вария, а его готовили к этому пути обстоятельства с рождения, но Тсуна другая… Она всего лишь солнечный, добрый ребёнок, желающий обычного семейного счастья, по крайней мере она была такой. Сейчас это уже не та счастливо улыбающаяся девочка, а лишь её тень с ничего не выражающим лицом. Тсунаёши не говорит ни слова, лишь иногда посмеивается, редко поднимает или поворачивает голову, но добиться от неё большего уже не получается. Сколько раз Ноно пытался достучаться до малышки, но после своего пробуждения и того разговора, она перестала реагировать на что-либо. Старик говорил, держал за руку, пытался оказать поддержку, но никакой реакции не последовало, всё та же поза, то же выражение на лице, никаких изменений.        — Тсунаёши, — попытался вновь достучаться до подопечной старик, присаживаясь к её постели поближе. — Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.        Но ответа на его просьбу так и не последовало. Девочка промолчала, будто это нормально, единственное, что изменилось в её положении — она повернула к нему голову, но голоса всё равно не подала. Пустой взгляд потухшей карамели вгонял матёрого мафиози в ступор, а брови невольно хмурились от этой реакции. Отгоняя чувство беспомощности, босс крупнейшей мафиозной семьи аккуратно протягивает руку к девочке, желая положить ладонь ей на плечо, но рука замерла, так и не коснувшись её. Боссу Вонголы было не по себе…он не хочет сделать хуже, но и оставить всё так уже не может.        — Прости, Тсунаёши, — отдёрнул руку Девятый, вставая со стула, не имея больше права здесь оставаться. — Я зайду позже…        Он снова ушёл не продержавшись в её обществе и десяти минут. Ответственность и вера не позволяли ему оставаться в стороне, но и многого сделать для подопечной он не мог. Ни власть, ни сила не давали ему возможность вернуть этой маленькой девочке утерянное, и это жестокая правда, с которой спорить уже бессмысленно.        Стоило старику удалиться, как Тсуна вернула голову в исходное положение, не желая ничего менять. В глазах нет света, но небольшие отличия всё-таки проявлялись. Савада уже могла видеть «цвет» человека, но, с потерей зрения, эта способность кардинально изменилась. Дочь умершего Внешнего Советника вместо огня в теле человека начала ощущать пламя, его природу, происхождение. Проведя в обществе не обделённых пламенем людей уже почти четыре месяца, Тсуна могла безошибочно понять какой атрибут перед ней только по ощущению. Пламя Неба сейчас для малышки ассоциировалось с лёгкостью и спокойствием, но… Как жаль, ей Небо не несло этих чувств, лишь легкое и мимолетное ощущение, которое тут же перекрывали пустота и отчаяние.        Тсунаёши сидела на кровати, положив под спину подушку, а дополнял эту картину плюшевый медведь в детских ручках. Лишь сжимая эту игрушку, малышка показывала хоть какие-то признаки осознания, действий. Она безвольной куклой сидела на одном месте, и лишь эта вещь позволяла ей цепляться за реальность. Мама… Папа… Она действительно скучала по своим родителям.        — Папа, — одними губами прошептала русоволосая особа, вспомнив о том, что дедушка обещал папе позаботиться о ней.        Именно Внешний Советник преподнёс дочери этого мишку, но сейчас в голове малышки крутились мысли уже не о подарке, а об отце… Это он имел отношение к дедушке, не мама… Это он редко их навещал, постоянно был занят, но чем занимался никогда не говорил… Невольно в голове вновь всплыл монолог взявшего её в заложники мужчины, что-то о войне между двумя кланами мафиози, из-за которой пострадала её семья…"Второй человек в Вонголе…» — именно эти слова относились к её родителю, и так больно впивались в подкорку подсознания.        «Мамочка умерла из-за работы папы?» — пронеслась мысль в голове Тсунаёши, а к ней самой пришло осознание чего-то страшного. «Если бы не папа, мама бы не умерла?»        Кто бы мог предположить, что в момент отчаяния, оставшись одной во тьме, Савада-младшая придёт к таким выводам. Маленькая девочка совсем недавно была лишь глупым доверчивым ребёнком, но сейчас в ней что-то сломалось, щёлкнуло, заставляя мыслить довольно нестандартно для ребёнка её возраста. Она начала осознавать те вещи, которые детям в здравом уме не могли прийти в голову. Пусть всей картины ей не дано было понять, но мысль о том, что именно отец виноват в случившемся не собиралась покидать её голову. «Если бы не он… Мамочка была бы жива?» Как только девочка пришла к этому выводу, то игрушка выпала из разжатых пальцев, падая на пол. Это его вина! Если бы не не глава семьи Савада, Нана, обычная, милая домохозяйка, была бы жива…        Всплеск телекинеза поднял в воздух когда-то любимую игрушку и откинул куда подальше, лишь бы её существование случайно не было обнаружено довольно неустойчивой особой. Тсунаёши слишком много думала о погибших родных, что слёзы непроизвольно полились из опустевших глаз, но ни всхлипов, ни криков не последовало, лишь дорожки слёз на щеках. Девочке с когда-то сверкающими радостью карамельными глазами хотелось кричать от отчаяния и паники, но из охрипшего горла не получалась выдавить ни звука. Какая ирония… Прикрыв глаза ладонями, малышка пыталась успокоиться, но выходило плохо, тишина и темнота усугубляли положения. «Видеть…» Как же она хотела вновь видеть…        В тот момент, когда отчаяние окончательно добивало девочку, на её ладонях запылали языки пламени, такого родного бледно-оранжевого цвета. Она не замечала и не чувствовала никаких изменений, плотно зажмурив глаза, но пламени казалось всё равно на реакцию хозяйки. Оно медленно впитывалось в тело носителя в районе её глаз, ластилось, будто пыталось подбодрить маленькую особу, поддержать. Лишь спустя несколько секунд Тсунаёши поняла, что что-то изменилось, ей стало уютно и тепло. Чувство легкости наполняло её тело, пытаясь подарить умиротворение, которого так не хватало. Не спеша, будто боясь отогнать это необходимое чувство облегчения, малышка опустила руки, но открыть глаза всё ещё не решалась. Да и зачем? Что изменится? С закрытыми глазами она могла хотя бы убедить себя, что кругом тьма из-за опущенных век, а не по причине её слепоты. Ей просто было страшно вновь вернуться во мрак, даже когда наваждение и прошло, вернув её в реальность, желания открывать глаза не появилось. Тсунаёши продолжала бы жмуриться еще долго, если бы еле различимых звоночек интуиции не направил её в нужное русло. В голове будто послышался голос: «Открой глаза. Всё будет хорошо, просто открой их!» Неуверенно, надеясь на чудо, Тсуна всё-таки приоткрыла один глаз и не смогла сдержать вскрика, тут же открыв оба глаза. Она видит! Снова видит! Пусть картина перед глазами не была такой чёткой, как раньше, но это уже лучше чем ничего. Немного размытые силуэты вещей, белые стены, единственная серая игрушка в углу комнаты… Она снова может их увидеть, различить, рассмотреть! Слезы вновь потекли из глаз, а затем послышался смех, но не такой, как раньше, раздражённый, зловещий, психованный, а радостный, можно даже сказать счастливый.        — Тсунаёши?! — неуверенно зашёл в комнату малышки Ноно, опасаясь вновь увидеть ну же реакцию приёмной дочери, что и на приёме.        Но какого же было его удивление, когда вместо безмолвной куклы он увидел ту самую девочку, что совсем недавно бегала по поместью с улыбкой рассматривая всё вокруг. Пусть улыбка и не была такой широкой как раньше, а едва заметная, но это уже лучше чем раньше. Тсуна будто его не заметила, продолжала рассматривать вытянутые вперёд руки, не забывая часто моргать, всё ещё не веря в произошедшее.        — Я вижу! — со слезами на глазах промолвила Тсунаёши, переведя взгляд с рук на единственного посетителя. — Я и тебя вижу, дедушка.        Слова «я вижу» заставили Ноно на мгновение замереть в неверии, но тот быстро пришёл в себя, не в силах сдержать улыбки. Слепота подопечной камней давила на плечи старика, но сейчас он наконец-то почувствовал облегчение, видя как жизнь возвращается в потухшие глаза. Но не успел он и слова сказать, как заметил кое-что не менее удивительное за спиной девочки, что всё ещё смотрела на него пусть уже без улыбки. За спиной малышки стоял силуэт человека, охваченный небесным пламенем, в котором трудно было не узнать одного из легендарных людей семьи. Вонгола Примо. Глаза старика в неверии расширились, всё ещё сверля фигуру основателя. Сам же признак прошлого лишь горько улыбнулся, смотря на русую копну волос своей дальней родственницы, не обращая внимания на замершего в дверном проёме старика. Как жаль, что его милая маленькая наследница его крови пережила столько трудностей. Как жаль…что всё это вызвала его кровь… Проведя ладонью по макушке девочки, Джотто исчез бесследно, будто его тут никогда и не было.        Тсунаёши даже не заметила его присутствия, ей было не до него. Главное — она снова видит, а остальное может и подождать.