Dear Diary! Although some way, that I'm a woman, so to write, but Stef told me I would be easier if I set all my thoughts on paper. It's been so long since the day when I had last seen it .. Not a lot, not a little of three years. Tomorrow .. Tomorrow will be three years. I certainly do not tearful bitch goes to extremes, as my brother has to drink, walk - in every way to be forgotten, forgotten Elena. But that's only sitting now, leaning on the wooden panel of the coffin and thoughtlessly strike sharply some nonsense.
Дорогой дневник! Хотя какой дорогой, я что баба, чтобы так писать, но Стеф сказал, что мне будет проще, если я изложу все свои мысли на листе бумаги. Уже прошло столько времени, со дня, когда я последний раз видел её.. Не много, не мало три года. Завтра.. Завтра будет три года. Я конечно не слезливая сучка, бросающаяся в крайности, как говорит мой братец должен пить, гулять — всячески забываться, забывать и Елену. Да вот только сижу сейчас, оперевшись на деревянную панель гроба и бездумно чиркаю какой-то бред. — Стеф, вся эта хрень не по мне. Забирай эти причиндалы и уматывай отсюда. Ах да... Виски принеси! Стефан мгновенно появляется на улице, держа в руках гранёный стакан, до половины наполненный манящей жидкостью. — Вся выпивка под замком, пока не напишешь. Так тебе будет лучше, Деймон, попытайся отпустить ее. — Да брось, даже ты не так убивался по Елене.Devil's Brother! And for some reason I still am here under the fading glow of the flame sparks from time to time, leaving an outline of the notebook, in a completely sober. I remember last year I met, sitting at the window of the room Elena, and then wandered along the streets not crowded Mystic Falls, eagerly drinking up alcohol mix. Well, anyway, I understand that all .. Without Elena, I started another life — completely immoral, is not amenable to prohibitions and unrealistic ... bloody. The other day, I am going to leave this damn city to once again not to hurt the people living here. I plan to throw humanity and feed on blood of people, as he did before, that's why I'm going to Los-Angeles.
Чертов братец! И почему-то я все-таки нахожусь здесь под гаснущими искрами тлеющего пламени, время от времени, оставляя наброски в этом блокноте, в совершенно трезвом состоянии. Помню прошлый год, я встречал, расположившись у окна комнаты Елены, а затем побрёл по немноголюдным улицам Мистик-Фоллс, с жаром допивая алкогольный микс. Ну, а вообще, я прекрасно понимаю, что все.. Без Елены у меня началась другая жизнь — абсолютно аморальная, не поддающаяся запретам и нереально... кровавая. На днях, я намерен покинуть этот чёртов город, чтобы опять-таки не причинять боль людям, живущим здесь. Я планирую отбросить человечность и питаться кровью людей, как делал раньше, именно поэтому я отправляюсь в Лос-Анджелес.***
Долго. Невыносимо долго смотрю на расписанный моей рукой лист и закрываю глаза. До моего отъезда остаются считанные часы — тогда, когда первые лучи солнца окрасят небо Мистик Фоллс. Резким движением хватаю блокнот и беспардонно отворяю его. Передо мной в свете блеклого огнища сверкают девичьи глаза. Когда-то, помнится совсем недавно под заливистый смех Елены я неряшливо чиркал наброски портрета. Вышло конечно не наилучшим образом, да вот только сейчас ровное, пышащее радостью и наивностью лицо девушки, вызывает во мне злобу и от чего-то ненависть. К самому себе. Последний раз позволяю себе посмотреть на рисунок и жестом вырываю несчастный листок. Для столетнего вампира может быть я слишком сентиментален, но пожалуй, это единственное, что удерживает меня среди людей. Кое-как запихиваю шелестящую материю в карман с портретом и, стиснув зубы, кладу блокнот с записью на деревянный гроб. Шагаю в сторону дома Сальваторе, демонстративно захлопывая дверь перед братом. Войдя в комнату, руки инстинктивно тянутся к чемодану и я молниеносно запихиваю в него всю свою одежду. Уже через мгновение ощущаю противный скрип половиц, гнущихся под весом брата. Скоро он открывает дверь и, поджав губы, осматривает мою обитель. Впрочем, ничего удивительного. Я старший из братьев Сальваторе, все эти годы прекрасно осознавал возложенную на меня ответственность за Стефана, но порой случается и так, что это я чувствую себя неуютно и раздражительно в семейном кругу. Конечно, сейчас начнутся длинные речи, скучные нотации о том, что пора прийти в себя, опомниться наконец и жить как все нормально — то есть скучно, однообразно, серо. Не поворачивая головы, продолжаю уверенно паковать единственный чемодан. Остаются мелочи: проверить наличие ключей от автомобиля, привести себя в должный лад и отключить чувства. Хотя не сомневаюсь, что с последним возникнут какие-никакие проблемы. — Эй, куда собрался? — мрачным тоном начинает Стеф — Деймон? — А ты что, включил режим заботливой мамочки или влюблённой дурочки? — Деймон! Я спрашиваю тебя. Понимаю, всегда сложно смириться с утратой... — бубнит он и семенит к кровати, стоящей у стены. — И бла-бла-бла — устало тру глаза и рассматриваю пейзаж за окном. — Стеф, не боись. Я ещё успею тебя достать, ты же знаешь. Я развеяться, так... Ничего личного. В комнате я оставил всё как и прежде: шторы из плотной ткани, задёрнутые во избежание всякого света, раскиданные вещи, не представляющие для меня надобности в путешествии и рамка.. Рамка из дерева, окаймлённая витиеватым блестящим узором, в которой вставлена наша общая с Еленой фотография. Ну а что? Прошлое нужно оставить в прошлом, тем более вампиру. Не успевает Стефан связать и пары слов, как я оказываюсь на первом этаже напротив настежь распахнутой двери. Ветер, разгулявшийся на окраине Мистик Фоллс явно предвещает непогоду на ближайшие пару дней. Улыбаюсь. Улыбаюсь так, что аж слышу как заскрежетали собственные зубы. От удовольствия, что нашёл в себе силы, спустя три треклятых года начать новую, ничем не обремененную жизнь. — Прощай, Елена. — перевожу взгляд на гроб, спрятанный в тени раскидистого дерева, и направляясь к машине. Кидаю сумку на заднее сидение и занимаю место у руля. Последнее, что отчётливо помню, как жалость медленно отступала во имя коварной бесчеловечности. — Прощай, Елена. Прощай, гребанный Мистик Фоллс. Да здравствует многомиллионный Лос-Анджелес.