Легенды о пяти драконах

Зено никогда не подозревал, что Аби умела так горько плакать. Она захлёбывалась в рыданиях, скулила, зажимала себе рот ладонями — крест-накрест, чтобы ни единого крика не могло слететь с губ. Она искусывала себе пальцы, впивалась в них зубами, чтобы сдержать новые слёзы, смотрела на них, покрасневших и опухших, с опустошённостью, а потом снова заходилась в плаче: на сей раз от жалости к самой себе. Она совсем неженственными, размашистыми движениями утирала своё лицо, и на бело-голубых рукавах её платья оставались следы размазанной туши и мокрые пятна. А после Аби, едва-едва успокоившись, кидала затуманенный взор на саркофаг с телом Хирю и бросалась на него, точно на грудь покойного короля, оплакивая его безвременную кончину. Горделивая, сильная духом Аби оказалась неспособной вынести смерть своего возлюбленного господина. Наблюдать за её мучениями было невыносимо. Потупившись, Зено оставлял у входа в усыпальницу скромную пищу, забирал тарелки с почти нетронутой едой и уходил, оборачиваясь на прощание к Аби. И позднее, без аппетита съедая всё сам, готовя теперь уже не обед, но ужин для Аби, Зено корил себя за то, что вновь не сумел заговорить с ней. Близился к закату двенадцатый день, в который Хирю пребывал на небе, покинув на земле своих верных воинов-драконов и погрязшую в трауре и восстаниях страну. В мавзолее царил кромешный мрак, и слабого пламени свечи не хватало для того, чтобы осветить всю комнату. Зено выловил из темноты силуэт Аби; её плечи подрагивали так же, как и несколько часов назад, когда Орю видел её в последний раз. Она не отходила от саркофага, и Зено понимал её чувства. Его беспокойство возрастало с каждой минутой, проводимой в молчании. Не вытерпев, он опустился на колени подле Аби, отставив на пол подсвечник; его голос был полон нежной заботы. Зено будто утешал Аби подобно матери, желавшей забрать всю боль у своего ребёнка. Слова его были просты и предсказуемы: — Тебе нужно поесть хоть немного. Мы все волнуемся за тебя. Её тело на мгновение перестала бить дрожь. Аби рвано вздохнула, приподнялась на локтях, упиравшихся в крышку гроба, и уставилась куда-то в пустоту. Она была сломлена, и голод физического тела был ничем в сравнении со скорбью души. — Я пыталась! Пыталась вернуть его к жизни!.. — шёпотом вскричала она, слишком обессиленная, чтобы говорить громче. — Мои глаза не заставили биться его сердце... Зачем мне тогда сила Сейрю? Зачем... Запнувшись, она разрыдалась как самое настоящее дитя, потерявшее единственно дорогое существо на всём белом свете, и запрокинула голову, словно обращалась к небесам. Зено обнял Аби, крепко, отчаянно, будто боялся, что она уйдёт следом за Хирю. — Его улыбка... Хочу увидеть её ещё раз, — насилу выдавила она. — Он улыбался, даже когда мы огорчали его... Он улыбался, он был живым! — Он всегда жив в наших воспоминаниях, — заверил её Зено, — он жив и будет жить, Аби. Он гладил её по спутанным волосам, позволяя её слезам орошать его одеяния, что-то шептал, успокаивал. И только собственные слёзы, комом подступавшие к горлу, никак не желали пролиться. Зено знал, что впереди у него была целая вечность, чтобы оплакать Хирю.