Старый добрый новый мир

Сердце сжималось при мысли, что на месте Шуры могла быть Вера. У меня бы точно остатки резьбы сорвало. А если бы я? Шурка, конечно, позаботился бы о Вере, защитил бы ее. Конечно, зная, какой он бабник... Ну и пусть, лишь бы она была в порядке, может, полюбила бы его со временем, мы похожи. Но к чему сейчас об этом думать, что произошло, то произошло. Кусок не лез в горло, тянуло блевать. Не от увиденного, а больше в попытке избавиться от боли, от всей этой крови на моих руках. Я только для Веры хотел казаться хорошим и добрым, впервые в гребаной жизни, а судьба свела нас с теми, кто видел мои самые темные стороны. За что это все моей девочке? Иногда я думаю, что лучше бы ей умереть сразу, в начале, во сне. Не терять близких, не смотреть на кровь, мучения, смерть, на то, как я сею это все. Она не разочаровалась во мне, не стала считать монстром, за что я ей безмерно благодарен. Но когда она видит того меня, которого я от нее старательно прятал, она его боится. Никогда не хотел вызывать такие чувства у любимой женщины, а теперь... Будь оно все проклято! Это Вера, Вера предложила остаться еще на сутки, помочь Жене, отвести ее в нашу квартиру, пополнить запасы, добрая, наивная Вера! Эта ведьма еще до игры была той еще сукой, санитаркой работала на одной из многих военных баз, которые несколько лет заменяли мне дом. Мне нужен был якорь, близкий физически и географически человек, к которому я бы возвращался. Ну от отсутствия выбора с ней и замутил — симпатичная, смешливая, не брезгливая. О том, что мой "маяк" перетрахал весь личный состав, я узнал несколько позже. Молодой был, горячий — пришлось оплачивать ей вставку трех зубов потом. Да и сама по себе она такая, что и ударить не зазорно. Мне всегда нравились вот такие прожженные, бесстыдные, чтобы всегда держали в напряжении и больше бесили, чем радовали. А полюбил только наивную, милую, домашнюю серую мышку, от нежных прикосновений которой ноет в груди и хочется обнимать ее вечно. Старею, наверное, мне нужен куда более надежный и яркий маяк, чтобы возвращаться. Иначе точно сойду с ума, во снах переживая заново все свои войны. У нормальных солдат их столько за плечами не бывает — и при этом ни одной награды. Вернее, только награды за мою голову в нескольких штатах и десятке стран третьего мира. — Ты чего так рано встал? — потягиваясь, в кухню вошла сонная и встрепанная, как птенчик, девушка. Она так привыкла уже спать со мной, что почти сразу просыпается, когда я ухожу. — Слишком много мыслей, не спится, — усмехнулся я, выбрасывая в окно недокуренную сигарету. Фанеру от этого окна я отодрал, генератор отодвинул от двери — пусть Женя сама, как хочет, защищает свою жизнь. Людей в этом городке она вряд ли найдет — ребята Шуры очень хорошо все зачистили, зомби осталось не больше трети от числа жителей. Уже почти стемнело. Сегодня я притащу сюда пару ящиков консервов, заодно нас в дорогу соберу, отосплюсь и завтра вечером выедем. — Я замерзла без тебя, — пожаловалась Вера, зябко поведя плечами и прижавшись к моей груди. — Как нога? — прислонившись задницей к подоконнику, я покрепче обнял жену и уткнулся носом ей в макушку. — Не болит почти, — пробормотала девушка, кажется, засыпая стоя. Я не стал ее тормошить, замер в не самом удобном положении. Бедная девочка тоже устала, столько всего за последние сутки произошло, пусть поспит. Мои внутренние часы, довольно точные, отсчитали чуть больше двадцати минут — в почти полной тишине был прекрасно слышен шелест спальника и взвизг его молнии. Как бы мне еще разговоров с Женей избежать? Не хочу ее видеть, слышать, никого не хочу — только Веру рядом. Мою маленькую наивную девочку. — Добрый вечер, — зевнула женщина, Вера вздрогнула, проснулась и упала бы, если бы я ее не придержал. Сонно пробормотав ответ, девушка потерла глаза своими крошечными милыми кулачками и потопала в ванную. Такая тонкая, стройная, а всегда как слоненок... Оставшись стоять на месте, я только скрестил руки на груди. Кончики пальцев зудели от желания закурить, но Вера скоро вернется и будет недовольна. — Со мной ты не был таким ласковым, — негромко хмыкнула Женя, вскрывая банку фасоли. — А ты этого заслуживала? — так же тихо огрызнулся я. Тоже мне, нашлась тут... Если она будет так со мной разговаривать, я ей еще пару зубов выбью. По-хорошему, за Шурку и намерение угнать мой джип ей бы надо почки отбить и ноги переломать, но я, кажется, уже знаю, что буду делать. Вера хочет ей помочь? Прекрасно, поможем. Только закончится все по моему сценарию. Всю ночь я занимался, по большей части, подготовкой к дороге. Закинув коробку консервированной кукурузы и коробку тушенки в багажник, я и думать забыл о Жене. Взял маленький генератор, наполнил под завязку бак машины и канистры; набрал нам еды, не забыв о всяких вкусняшках типа снэков и шоколадок, которые можно погрызть в дороге; заглянул в книжный за путеводителями и разговорниками, прихватил пару десятков книг — для Веры относительно классические и два врачебных журнала, для себя взял боевую фантастику, два недочитанных тома "Я — вор в законе" и энциклопедию стрелкового оружия. Я видел уже эту энциклопедию в другом издании, но все жаба душила почти десятку отдать, а тут коллекционка за пятнадцать тысяч — и бесплатно. Люблю я апокалипсис... Из магазина бытовой техники я взял автомобильный телик, работающий от прикуривателя, и целую коробку дисков с фильмами и музыкой, которые выбрала Вера. Большая часть вещей, за исключением сумки с оружием и подушек-одеял, влезала в багажник без проблем. Постельные принадлежности я решил с заднего сиденья не убирать, а пушки держать при себе, под рукой. Для надежности и спокойствия. От ехидных высказываний Жени темнело в глазах, но я скрипел зубами и терпел. Месть — блюдо холодное. Да и по ней было видно, что это она от страха ядом плюется — останется сейчас одна без оружия и вот что будет делать? Ну, это она думает, что одна и без оружия... Вера видела, как меня это все бесит, и, кажется, даже не ревновала. Мрачнела только, когда Женя упоминала наши с ней отношения — наверное, ее злил сам факт, что когда-то я был с другой, а не возможность моей измены. Даже один раз в книжном тихонько попросила прощения за то, что уговорила меня помочь бывшей. Скулы сводит от того, какая же она милая! И в контрасте с Женей еще милее! Кажется, я второй раз влюбился за эту ночь. Как следует вымотавшись, я лег на рассвете. Только закрыл глаза, а уже Вера будит — темнеет. Спал, как убитый, без снов, совершенно отключившись от происходящего, как давно не позволял себе спать. Роскошь, конечно, роскошь непозволительная в нашей ситуации, но зато хоть хорошо выспался. До ближайшего ПГТ восемь-девять часов, ночь уже длинная, так что все успеем. — По пути позавтракаем, — распорядился я, выходя из ванной и растирая мокрые волосы полотенцем, — выдвигаемся. Женя, гораздо более смирная, чем вчера, сидела за столом и, кажется, едва сдерживала слезы. Жалеть себя — как низко. Шуру бы пожалела, сука. Моя настоящая довольно сухо попрощалась с моей бывшей и, прихватив рюкзак с вещами, потопала на выход. — Это от Шуры, — негромко сказал я, воткнув в висок женщине кухонный нож. Она дернулась, булькнула что-то, но Вера уже вышла в подъезд и не слышала. Аккуратно откинув обмякшее тело на спинку стула, я тихо усмехнулся — кровь вытекала через явно поврежденные глазницы из-под глазных яблок, создавая иллюзию кровавых слез. Оплакивай моего брата, блядина. Подхватив на ходу свой рюкзак с пола, я закинул его на плечо и догнал жену на середине лестничного пролета с предложением понести ее. На душе полегчало — по крайней мере, я выполнил обещание и уж точно никогда больше не встречу конкретно эту бывшую.