***
30.02.201* Я медленно поднимаюсь по бетонным ступеням и только тогда, когда они приобретают разные росписи, изображенные моей родной подругой, на боках, понимаю, что до цели остается совсем чуть-чуть, а я совершенно не знаю, зачем пришел сюда. Меня тянуло, словно магнитом. Особенно после того, как я узнал, что Катя уехала на работу, а значит, оставила свою подругу дома одну. Добравшись до двери, переступая через ступеньки, я не решаюсь дотронуться до дверного звонка. Тру пальцы на левой руке и прислоняюсь к стене рядом с дверью, переводя дыхание, снимаю с шеи легкий шарф. Сейчас я, словно какой- то трус, мнусь у дверей. Но я должен поговорить с Пелагеей. Обязан. Протягиваю руку в сторону стены с кнопкой и медленно вжимаю, отчего по ту сторону, в квартире, раздается легкая трель. Отсчитываю шепотом минуту и звоню во второй раз, но также ничего не слышу за дверью. Ханова не могла уйти от подруги в таком состоянии, да и Добрякова бы не отпустила ее такой измотанной, какой она предстала перед нами вчера. Третий раз нажимаю на кнопку, но уже без малейшей надежды, и по окончании тихой мелодии слышу, как в квартире что-то падает, видимо, какой-то стеклянный сосуд, а следом слышится тихий бурчащий на ситуацию голос. Я передергиваю плечами, предвкушая нашу встречу. И вот, наконец, звук поворачивающегося ключа в замке разрезает царившую в подъезде тишину, и дверь медленно распахивается. На пороге появляется бледная девушка с распущенными короткими волосами в белой, а главное мужской рубашке. Мне хватает и пары секунд, чтобы догадаться о том, что это моя вещь, оставленная у Кати еще в том году, когда я пьяный завалился к ней после корпоратива «Голоса». И первый вопрос, который возникает в моей голове: почему Добрякова отдала ей эту вещь? Ведь у нее в гардеробе бы обязательно нашлось что-нибудь для подруги. Ее зрачки расширяются, когда она поднимает глаза и видеть того, кого явно не ожидала увидеть. Я раскусил Пелагею вчера, когда она прикинулась спящей, стоило мне только появиться в спальной комнате, но сейчас со мной этот трюк не пройдет. Я самовольно прохожу в квартиру, заставив блондинку резко отступить назад, и снимаю пальто, вешая его на крючок, разуваюсь. Пелагея протиснулась между мной и шкафом в прихожей, закрыв входную дверь на один оборот, и повернулась ко мне, прислонившись к холодной железной поверхности спиной. В ее глазах не было ни капли заинтересованности, что, признаюсь, давило на мое когда-то потерянное мужское самолюбие. -Привет что ли, - тихо говорит она, натягивая тонкую ткань рубашки на пальцы, но этого не достаточно для того, чтобы скрыть от меня бинты на ее запястьях, которые я заметил еще вчера и долго поверить не мог, что она способна на такое. Я молчу, сверлю девушку взглядом, словно готов вот-вот выпустить в ее лоб быструю полю, но это не так. Пытаюсь всего лишь найти ответ на застывший в горле комом вопрос. Один единственный. Зачем? Она ежится под натиском моего взгляда, неосознанно обхватывая руками худые плечи, и все ее секреты сразу же выходят наружу, оголяя предплечья. Бинтов нет. По нескольку красных полосок красуются на нежной коже, самые глубокие из которых зашиты умелыми руками врачей. В голове, кажется, надолго запомнится этот образ маленькой блондинки. Пелагея нервно кусает губу и старается не смотреть на меня, но теперь уже ничего не скрывает. -Хочешь, чтобы я сказала тебе спасибо? – мгновенно смелеет она, но ее лицо выглядит все таким же усталым и не выражает ни одной недовольной эмоции. Бледность кожи пугает меня, но я не двигаюсь. – Спасибо за то, что там, на шоссе оказался именно ты, - выплевывает она это и старается сделать свой голос более жестким и ненавидящем, но выходит это у нее никудышно. Я одним шагом сокращаю расстояние между нами до минимума, прежде чем успеваю придумать что-нибудь еще. Даже не знаю, что мне сейчас хочется: испепелить ее прямо здесь на месте и больше никогда не видеть или же прикоснуться к ней, подбадривая этим жестом. Чувствую неровное, но опаляющее дыхание на своей шее и опускаю взгляд. Передо мной маленькая беззащитная девочка. Она не казалась мне оной еще какой-то месяц назад, а сейчас стоит, сжавшись, будто просит помощи или поддержки, и только я один могу протянуть ей руку. -Ты запуталась, - констатирую я, слегка наваливаясь на нее своим телом, оперевшись кулаками в железную дверь около головы Пелагеи. Она медленно начинает качать головой, подтверждая мною сказанное. Я аккуратно и нерешительно прикасаюсь к ее щеке холодными пальцами и провожу вниз, очерчивая контур ее лица, чувствуя на пальцах капающие слезы. Девушка не шевелиться, опустив вниз голову, а я не знаю, что делать в сложившейся ситуации. Я вообще не знаю, что делать. Неожиданно для меня, Пелагея наклоняется вперед и упирается лбом мне в плечо, а я на пару секунд столбенею, но все ж принимаю ее в свои объятья, и начаю гладить раскрытой ладонью по волосам. Наверное, я делаю все правильно, по крайней мере, так твердит мой вовремя проснувшийся внутренний голос, нашептывая мне, чтобы переходил к следующим действиям, но каким? -Прости, - отстранившись от меня, Поля начала стирать слезы со щек и шептать это слово, будто в бреду. Я мягко встряхиваю ее за плечи и заглядываю в широко распахнутые глаза. Она уже не так напугана и смело отвечает мне тем же взглядом. Это та Пелагея, которую я полюбил всем сердцем. На меня сейчас смотрит та девчонка, что раньше заливисто смеялась и не совершала глупостей. Люблю. Люблю всем сердцем. Мне неважно, какого цвета ее душа Мне неважно, кто за нею стоит Я просто хочу быть рядом, Пока она сладко спит. И это не так уж мало И пока я здесь утопаю в вине Она нежно дышит, ей снятся сны обо мне И мне не больно… * Между нами происходит какой-то необъяснимый химический процесс, и она тянется ко мне, заключая в кольцо своих рук мою шею, и встает на носочки. Я опускаюсь к ней, но не спешу прикасаться к губами, чего хочет сама Пелагея. А вырисовываю-выписываю носом на ее шее какие-то не замысловатые узоры, цифры, короткие слова и самое главное из них определенно - «люблю». Она поддается моим манипуляциям и льнет всем телом ко мне, чтобы быть ближе. Мы нужны друг другу(?). Я не тороплюсь и медленно обвиваю руками ее худую талию, а девушка вздрагивает в ответ на мои такие простые прикосновения. Пелагея из-под опушенных век следит за моими движениями, прислоняясь своей щекой к моему лбу, и я чувствую кожей все еще те слезинки, что не успели высохнуть. Она зарывается пальцами в мои волосы и приводит их в небрежный вид, а я довольно улыбаюсь ей в шею. Я рад, что сейчас мы просто молчим, слушая тяжелое дыхание друг друга. Прикосновения сами говорят за себя. Отрываюсь от Поли и отхожу на маленький шаг назад, сцепляя наши руки в крепки замок, и, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Сначала не решаюсь посмотреть девушке в глаза потому, что боюсь увидеть какое-то негодование или еще того хуже испуг, но подняв взгляд, вижу, как раскраснелась блондинка, застенчиво наблюдая за нашими соединенными руками, и ее кожа приобрела живой оттенок, что не могло меня не радовать. Она также поднимает глаза и всматривается в мои. Я сдаюсь под натиском ее серых очей, словно какой-то подросток, и думаю, что готов идти на край света, лишь бы мы были рядом всегда, и она смотрела на меня так…любяще? Я не уверен, но все же подхожу к ней в плотную и убираю короткую блондинистую прядь за ушко, нехотя разъединяя наш прочный замок, веду раскрытой ладонью вниз по шее, чуть задерживаюсь на ней, а затем спускаюсь по плечу и дальше по руке. -Я слишком неправильно реагирую на твои прикосновения, - снова шепот, и она отводит взгляд и обходит меня, встав позади. Я чувствую, как Пелагея прислоняется головой к моей спине, протягивая руки вперед и обвивая ими некрепко мой торс, сжимая в руках ткань моей серой футболки, надетой под расстегнутой кофтой. -Твое «неправильно», Поля, - произношу с нажимом ее имя, но не хочу причинить ей этим какое-то неудобство и сразу же устраиваю свои руки на сведенных руках девушки на моем теле, - перекрывает мне воздух. Чувствую, как она отстраняется, и слышу легкий топот босых ног по не застеленному ковром паркету прихожей. Пелагея ушла. Я идиот, если думал, что у нас наконец-то получится что-то. Получится хотя бы поговорить нормально, а не обрывчатыми и далекими от истины фразами, но, похоже, сам все испортил. Я не хотел ее торопить, но видел, как она и сама смотрит на меня, и эти все податливые движения – фальшь. Чувство обмана захватило меня с головой, и теперь я уж точно не знал, как поступить в данной ситуации. Разворачиваюсь к стене и со всей злости, что кипела во мне сейчас с невероятной силой, засаживаю в оную кулак несколько раз. Рука сразу начинает пульсировать от боли, на которую я обращаю внимание только через пару секунд и осматриваю сбитые в кровь костяшки. И только потом боковым зрением замечаю стоящую в пяти шагах от меня Пелагею, которая с ужасом туманно смотрит на все происходящее. -Ты…, - я не нахожу ни тех слов, что сказать в свое оправдание глупому поступку, ни тех, что так хочется спросить у нее. Мне надоедает наша подзатянувшаяся игра в гляделки, в которой я сдаюсь первым, прерывая зрительный контакт, и ухожу в ванную, надеясь найти там аптечку, чтобы обработать заработанные раны. Открываю все шкафчики подряд – точно знаю, что она была где-то здесь. Мои поиски прерывает тихий стук в дверь, которая через пару секунд открывается и в ванну заглядывает обеспокоенная Пелагея. -Идем, я помогу, - хватает ничего не понимающего меня за руки и уводит совершенно беспрепятственно за собой в сторону спальни Кати. Там, когда опускаюсь на застеленную кровать под легким натиском маленьких рук девушки, сжатых в кулаки, замечаю на прикроватном широком пуфике, с зеленой обивкой и раскиданными по нему в хаотичному порядке подушками, железную коробочку с медикаментами. Слежу за дрожащими руками Пелагеи, которая вытаскивает из аптечки небольшой бутылек и отщипывает кусок ваты. Блондинка садится рядом со мной, укладывая мою руку на свое оголенное колено, выливает перекись на вату и предупреждает: «будет пощипывать». Героически терплю и всю процедуру не свожу с Пелагеи пытливого взгляда. Она чувствует это и старается избежать контакта, но сейчас уже ничего не сделать. Сама выбрала этот путь, не покинув коридор, что перенести удалось бы мне легче, чем такую опасную близость с ней. Поддаюсь своим инстинктам и дую на нежную девичью кожу за ушком, на что, конечно же, не может не обратить внимание блондинка, но она все же сдерживает себя, делая вид, что еще какой-то участок пораненной кожи не обработала. Или сейчас, или никогда. Наклоняюсь вперед так, что наши лица оказываются на одном уровне. И именно эта неожиданность заставляет Полю развернуться и попасть в мой плен. План сработал. Я двигаюсь ближе к ней и припадаю к так давно манящим меня губам, но ответа со стороны девушки не чувствую и тогда самостоятельно проникаю в ее рот влажным языком и слышу сдавленный жалобный стон, чего я совершенно не ожидал. Поэтому медленно, надеясь, что блондинка все-таки передумает, отстраняюсь от нее и виновато смотрю на нее. Все-таки давно нужно было покинуть эту квартиру. Но как только эта мысль проносится в моей голове, Пелагея хватает мою кисть, сплетая наши пальцы, и находит мои губы своими. Теперь моя очередь опешить; но я быстро беру себя в руки и углубляю невинный до этого поцелуй. Мы целуемся не торопясь, наслаждаясь моментом уединения и какого-то спокойствия. Позже, когда воздуха в легких уже не хватает, мы отодвигаемся друг от друга, но только на пару миллиметров и прижимаемся лбами. Вижу, как губы Пелагеи растягиваются в усталой, но счастливой улыбке, и я тут же тянусь, чтобы оставить на них короткий поцелуй, но блондинка не дает мне этого сделать. Она плавно встает и пересаживается ко мне колени, в упор смотря на меня, и мягким движением ладони давит мне на грудь, заставив лечь на лопатки. Я покорно опускаюсь на спину, утягивая за локти ее с собой и снова целую. Ее губы – воздух, слышите? Мои руки гладят ее талию, - не позволяю опуститься им ниже, но позже, когда страсть уже безвозвратно ударила в голову, дотрагиваюсь до внутренней стороны бедра, задирая рубашку на девушке выше, вскоре окончательно избавляясь от нее. Мы не заметили, как оказались вдвоем полностью нагие, потому, что наслаждались друг другом. Наслаждались нашей близостью. Позже мы лежим под одеялом, соприкасаясь телами. Поля тихонько сопит у меня на плече, а я поначалу разглядываю бежево-серый потолок, стены и мебель вокруг, потом перевожу взгляд на руку Пелагеи, прижимающую к ее телу одеяло. Совершенно не забочусь о том, что могу потревожить такой нужный девушке сон, беру ее руку и нежно провожу по линиям на ладони и дохожу пальцами до запястья. Провожу по швам и более менее затянувшимся порезами и, привстав, целую это место. Осторожно, боясь причинить ей пусть даже и малейшую, но боль. Девушка от моих действий просыпается, но прежней улыбки, которая играла на ее лице до того, как она заснула, не наблюдается. Я непонимающе смотрю на Полю, не соображая, что могло случиться. А она без объяснений поднимается с кровати, удерживая одеяло на оголенном теле, и поднимает с пола покрывало, закутывается в него и спешит покинуть спальню. Слышу, как в соседней комнате включается вода, и перестаю переживать. Сначала проходит десять минут, двадцать, а потом и все сорок, и мое нарастающее волнение не позволяет мне больше ждать. Я встаю с кровати и натягиваю джинсы, не застегивая их, и плетусь к двери в ванную. Как только я дотрагиваюсь до деревянной поверхности, вода с той стороны прекращает течь, но это все равно не способно успокоить меня. -Поль, - стучу я, - у тебя там все в порядке? – недоверчиво спрашиваю я и прислоняюсь ухом к двери. Но ответ так и не был мною услышан, поэтому я повторяю вопрос. -Ты должен уйти, пожалуйста, - слышу дрожащий, заплаканый голос и какие-то движения за дверью. – Пожалуйста, - вторит она, а я не понимаю, почему так. Дергаю за ручку, но она не поддается мне, и я, чертыхнувшись, оседаю рядом с дверью на пол. -Я… я люблю тебя, Пелагея, - твердо и уверенно произношу я, чтобы она, наконец, поняла, что все происходящее не является игрой на ее чувствах. Устраиваю голову на ладонях, массируя виски большими пальцами. Я боюсь услышать ее ответ. И она, как раз, почему-то медлит. Слышу всхлипы прямо рядом с дверью и вскакиваю на ноги, чтобы поймать вышедшую из ванны девушку, но ручка так и остается в начальном положении. -Нет, - тихо произносит Пелагея, и, я слышу, как она также спускается спиной по двери и оседает на пол. – Нет! – громче и навзрыд повторяет девушка, и ее громкий плач и сбитое дыхание лишь подтверждают мои догадки о значении этого звучащего «нет». – Я не люблю, у меня не получится, - сбивчиво говорит она. – Я не та, которая нужна тебе для счастья! -Ты себя слышишь? – выдыхаю я, пытаясь сохранить свое спокойствие, которое очень стремительно сводиться к нулю. – Я никуда не уйду, пока ты оттуда не выйдешь, и мы нормально не поговорим, поняла? -Я не выйду! - громко кричит она, а ее голос ломается от сильного потока слез. – Уходи! Я не… ненавижу тебя…, - эти слова определенно ранят меня, но я не двигаюсь с места, не сдаюсь. – И очень жалею о том, что сейчас здесь случилось! – замираю и прокручиваю последнюю фразу в голове еще раз. Она победила. Я разворачиваюсь на пятках, забираю из спальни телефон и футболку с кофтой, попутно натягивая их на себя, застегаю джинсы и, обувшись, беру в руки пальто и выхожу, громко хлопнув дверью напоследок, чтобы он слышала, что желание ее сбылось. Все, как она хотела.***
-Я вообще-то ненадолго зашел, - горько усмехаюсь своей фразе потому, что сижу уже у подруги добрых полтора часа, - попрощаться. Меня Андрюха уже около твоего подъезда ждет с чемоданами в машине, - поднимаюсь из-за стола, Катя повторяет мои действия. -Эх, плохой из меня отговорщик, - Добрякова шагает ко мне, и я распахиваю свои объятья для нее, принимая в них девушку. – Ну, Димон, - шепчет она мне на ухо и ободряюще гладит, - ты хоть друзей не забывай, приезжай, а. Я тебя буду очень-очень ждать. -Приеду, когда все уляжется, - вру я. – До свидания, Катюш, - отхожу от девушки и иду в прихожую, где надеваю кроссовки и весеннюю куртку, последний раз смотря на подругу, и молча скрываюсь за дверью на лестничной площадке. Выйдя на улицу, вижу Черного, который облокотившись на капот, разговаривает по телефону, я прерываю друга, и он отключает вызов, согласно кивая, и мы вместе опускаемся в салон его автомобиля. Пробок почему-то нет, хотя мне бы очень хотелось задержаться в Москве еще хоть на чуть-чуть, но мы достаточно быстро добираемся до аэропорта, где долго прощаемся с Андреем и высказываем друг другу благодарности за совместную приятную работу. Как только я оказываюсь в здании, то сразу спешу пройти регистрацию и уйти в зал ожидания, что, собственно, и делаю. Сажусь ближе к окну и разглядываю большие авиамашины за ним. Время до посадки как-то по необычному быстро проходит, и я спешу за толпой выдвинувшегося народа к стойкам, где еще раз проверяют паспорт и билет, и прохожу по трапу, оказываясь на свежем воздухе. Нас просят немного подождать, пока приедет автобус, который должен отвезти к самолету, и мы покорно стоим недалеко от величественного здания. Я заглядываю в каждое из панорамных окон, которые находятся в поле моего зрения, и останавливаю взгляд на одном из крайних. Там стоит девушка небольшого роста. Ее короткие пшеничные волосы забраны в небрежный хвостик; и я чуть не схожу с ума, когда присматриваюсь и понимаю, откуда этот силуэт мне так знаком. Это Пелагея собственной персоны. Она стоит близко к окну и, скорее всего, не видит меня. Наверное, это и к лучшему, потому что меня уже ни что не заставит поменять свое решение. Я улечу! Слышу звук подъезжающего транспорта и одним из первых захожу в него, чуть не сбив на своем пути какого-то парня. Иду в конец и встаю около самого последнего поручня, крепко сжимая его руками. Немного приседаю и снова смотрю в то окно, где находилась моя знакомая, но ее уже там нет. -Смотрите, - кто-то тычет меня сзади, и я перевожу взгляд по указанному пальцем направлению. Из здания выбегает Пелагея, а за ней пару мужчин-охранников. Они без труда догоняют ее и хватают под локти, но девушка выбивается из их рук, делая еще несколько попыток продвинуться к автобусу, но двери его закрываются, и транспорт начинает свое движение. Когда мы проезжаем мимо этой перепалки, девушка замечает меня и упорно смотрит, но уже не кричит, не пытается завлечь мое внимание, но и не слушает охранника, который явно предлагает ей пройти в комнату полиции за такое поведение. Автобус отдаляется и вскоре соказываеося около шумящего лайнера. Я всегда дотрагиваюсь до железного корпуса самолета на удачу перед тем, как зайти в салон, и сейчас делаю то же самое и прохожу вовнутрь, убеждая себя в том, что за океаном меня ждет новая жизнь.