Бессердечный

      Кровать в каюте капитана имелась, вот только особого значения он ей не придавал, часто засыпая за столом с морскими картами или за органом. С появлением на «Летучем голландце» юного Тёрнера сооружение начало использоваться всё чаще, так как больше подходило для «игр». Тем не менее, в каюте нашлась подходящая простыня и даже неплохое одеяло. Под него после отбоя и забрался Уилл, предварительно отлепив и выбросив в море пару-тройку белёсых медуз.       Услышав тяжёлые шаги Дэйви Джонса, он закрыл глаза, старательно изображая сон. «Игрушку», разумеется, могли разбудить при первом же проблеске желания насладиться сексом или страданиями, или всем сразу, но... днём молодой человек постарался на славу, да так, что смел надеяться на спокойный отдых хотя бы этой ночью. Надо только выждать время, пока Морской Дьявол уснёт и использовать преимущество положения наложника. До сегодняшнего дня Тёрнер и подумать не мог о том, что когда-нибудь сам захочет оказаться в одной постели с осьминогоподобным монстром.       Кровать прогнулась. Сначала сильно, потом ещё сильней. Капитан лёг рядом. На миг он засмотрелся на спящего, прикидывая, будить его или нет. Затем Дэйви Джонс придвинулся ближе. Прохладные щупальца обвили Уилла крепко, но не причиняя боли. Уилл вытянулся в их объятьях. Не так и неприятно. Или он настолько привык? Первый контакт, когда одна из присосок прилепилась к губам, вызвал подлинное омерзение. Что же случилось теперь? Да и капитан «Летучего голландца» - не просто похотливое морское чудовище. Должно быть, когда-то Дэйви Джонс был человеком. Он жесток, он почти безумен, но умеет дарить удовольствие мощное, словно девятый вал, коего Уилл не испытывал ни с кем и никогда. Он способен плакать. Должно быть, он когда-то был способен и на любовь. Тысяча морских бесов!       Наконец, слух уловил храп. Уилл понял: пора действовать, но отчего-то остановился. Нет, пусть он заснёт крепче. Этому не суждено было осуществиться. Как только юноша открыл глаза и попытался отодвинуть от себя одно из щупалец, храп прекратился. Морской Дьявол дёрнулся, словно от удара и сел на кровати. Пришлось вновь притворится спящим. Внезапно кожистые петли, державшие Уилла, убрались. Капитан встал и направился к выходу.       Случилось вот что: краем засыпающего сознания Дэйви Джонс уловил зов своего кракена. Для общения со «зверушкой» иной раз можно было и не использовать слова. Они чувствовали друг друга на расстоянии. Сейчас кракен был совсем близко с «Летучим голландцем», и он призывал своего хозяина. Выйдя на палубу, капитан встал у борта, облепленного костями. Волны вскипели, и из бездны показалось чудовище, почти столь же страшное, как он сам. У кракена имелось крайне важное сообщение.       Уилл соскользнул с кровати как только Джонс вышел из каюты. Он выглянул в приоткрытую дверь и чуть не подавился собственным криком. По его голой коже пробежал мороз. За бортом корабля возвышалось нечто! Щупальца твари были настолько внушительнее капитанских, что он невольно поёжился. И, что самое удивительное, гигантский кракен и Дэйви Джонс вели диалог! Слов капитана Уилл не слышал, было слишком далеко, но нет сомнений, что он говорил что-то твари. И тварь отвечала! Как, чем и на каком языке оставалось загадкой. Наконец, кракен скрылся в кипящих волнах. Они с хозяином поняли друг друга. — Эй, дежурный! - крикнул капитан. - Мы меняем курс! — Есть, сэр, - только и смог произнести задремавший на посту рыбоподобный пират.       Пару секунд Джонс смотрел на компас, а затем, выхватив штурвал из клешней подчинённого, резко повернул его. «Летучий голландец», всколыхнувшись на тёмных волнах, развернулся и пошёл в противоположную сторону. — Держи этот курс до утра! - приказал Джонс. — Капитан, мы идём в обратную сторону! Как же так? — Отставить споры! Выполняй приказ! — Есть!       Довольный Морской Дьявол отправился в свою каюту. Да! Этого известия он ждал давно. Кракен сообщил, что капитан «Чёрной жемчужины», наконец-то, вышел в море. Что толкнуло Джека Воробья на этот шаг, неизвестно. Хотя это и неважно. Важно то, что он в море, кракен выследил корабль, и теперь ждёт только хозяйского кивка, чтобы пустить его ко дну. Дэйви Джонс не мог пропустить это упоительное зрелище. Сундук подождёт. Здесь, на «Летучем голландце», под пристальным вниманием самого капитана, ему ничего не угрожает. Разобравшись с дерзким Воробьём, посмевшим его обмануть, они вновь сменят курс и достигнут того острова, где сердце будет спрятано навеки.       Уилл едва успел накрыть себя одеялом, когда появился хозяин каюты. Сердце молодого человека сильно билось. Он слышал, как усмехнулся капитан, и корабль... Зачем «Летучий голландец» сменил курс? Куда направляется теперь? Джонс лёг рядом с Уиллом. Настроение было превосходным. Растолкать, что ли, юнца ради такого случая? Но роящиеся в голове планы предстоящей жестокой расправы оттеснили прочь сладострастные желания. Именно Джеку он обязан радостью завладеть тем, кто сейчас так мирно спит рядом. Его таланты моряка даже перевешивали таланты шлюхи. Что ж, спасибо Воробью! Вот только даже тысяча Уиллов Тёрнеров не спасёт его от встречи со «зверушкой».       Ранним утром Дэйви Джонс, проснувшись, обнаружил, что голова Тёрнера лежит на его клешне. Длинные волосы разметались по грубому хитиновому панцирю. Капитан усмехнулся, подавив сиюминутное желание их подрезать. — Подъём, сонная рыба! - скомандовал он. — Уже... - Уилл раскрыл глаза и потянулся. - То есть, так точно, сэр!       Они вышли на палубу. В высоком небе полыхал алым рассвет, окрашивая море в невероятные по красоте и насыщенности цвета. Вставало пламенное солнце. Никого из матросов пока не было видно. — Где же все? — Сейчас ещё очень рано. На этом корабле я всегда встаю первым, - с ноткой гордости сказал капитан. — Я хотел поблагодарить вас. — За что? — За эту ночь. Я давно не спал так хорошо.       Морской Дьявол не успел ответить, как чуть обветренные губы Тёрнера прильнули к его рту. Жест ошеломил Морского Дьявола, которого не целовали уже много-много лет. По крайней мере, сами, по доброй воле. — Что ты себе позволяешь, матрос? — Простите, капитан. — Ладно уж. Ночью придёшь в мою каюту и повторишь столько, сколько я пожелаю.       Из кубрика начали показываться проснувшиеся матросы, и разговор пришлось оставить. Смена курса удивила многих, но возражать никто не стал, это было бесполезно.       Во взгляде Прихлопа Билла Уилл уловил немой вопрос. Точнее, сразу несколько вопросов. Пирата всерьёз беспокоило положение сына на «Летучем голландце» несмотря даже на то, что из статуса бесправного пленника для утех Уилл перешёл в разряд капитанских любимцев. Говорить открыто было нельзя, но сын, как мог, успокоил отца фразами, жестами и взглядами. Всё хорошо, отец. Поверь, я знаю, что делаю. Всё будет хорошо.