Только попробуй!

— На самом деле, все эти пять месяцев я следил за тобой, — начал рассказывать Дима, сжимая руками теплую чашку чая белого цвета. — После нашей первой ссоры, когда я был у тебя с твоими родителями дома, я сразу почувствовал неладное. У меня есть близкий друг, и его омега на тот момент был уже на большом сроке и вот-вот должен был родить. Когда ему надо было сходить в больницу… — Твой друг был занят, и он попросил тебя, — закончил я фразу. — Господи, мне так стыдно. — Не унывай, это я тут тебя одного оставил, так что вся вина лежит на мне, — попытался улыбнуться Дима, двигая свою чашку ко мне.- Выпей и не нервничай. Не хватало еще раньше срока в больницу лечь. — Ты и про это знаешь? — удивленно спросил я, делая глоток чая. — Конечно. Спустя неделю после той ссоры я расспросил своего друга про его омегу, его беременность и выяснил, что запах меняется, так как создается второй аромат. Честно, я не до конца понял его объяснения, но главную мысль уловил. В тот момент я почувствовал себя редкостным уродом, — выдохнул альфа, почесав рукой затылок. — Знаешь, я ведь и сам не лучше. Только хуже все сделал. Надо было с самого начала во всем разобраться, а не тянуть кота за хвост. Правда, даже не представляю, что мной двигало в те моменты, наверное, эта новость про беременность поразила меня, и я испугался. Прости. — Ох, Женя, прекрати извиняться! В этом нет твоей вины. Это я проглядел, — проговорил Дима, сжимая мою руку своей ладонью. — Я был занят проблемами на работе и совсем не обращал на тебя внимания. Господи, как я мог пропустить такое?! — Ха, — улыбнулся я. — Многие бы проглядели, не вини себя. На самом деле, глупо было доводить себя до такого плачевного состояния. Рик успокаивает меня тем, что хоть беременность и протекает ужасно, но с ребенком все хорошо, и он развивается в умеренном темпе. Представляешь, это маленькое чудо может выжить в любых условиях! Уверен, что тут заиграли твои гены. Мы разговаривали долго, прерываясь лишь на походы в туалет и на то, чтобы налить новую порцию чая. Дима рассказывал про то, что в начале месяца в фирме его отца случилась огромная проблема: кто-то продал важные документы соперникам. Пришлось прочищать всю базу данных, проводить расследования среди рабочего состава и т.д. Мало того, наша ссора произошла как раз в тот самый сложный период. Альфа пил каждый день, пытаясь успокоить нервы и заглушить злобу. А потом, когда ситуация с фирмой разрешилась и преступника нашли, Дима решил, что пришло время помириться со мной. Но, когда он подошел к моему подъезду, вся его уверенность пропала. Альфа где-то дня четыре просто приходил и уходил. Потом он поговорил со своим другом, и тот посоветовал ему немного подождать, но глаз не спускать, так как во время беременности организм омеги слабеет. Поэтому он начал следить за мной. А когда дело начало ухудшаться, решил поговорить с Риком. Тот рассказал, что моя беременность протекает не то что плохо, а ужасно, поэтому планировалось госпитализировать меня еще две недели назад. Тогда Дима понял, что медлить уже больше совсем нельзя и нужно мириться. Повода зайти ко мне не было, да и альфа думал, что я вряд ли его впущу, поэтому он уговорил своего брата помочь. Тот сначала отнекивался, увиливал от ответа, но потом все же согласился. И вот теперь он сидит передо мной и попивает горячий чай из моей кружки. — И все же я так жалею о том, что так глупо повел себя. Господи, я еще такой ребенок, — проговорил Дима, потирая шею руками. Я смотрел на него, не отрываясь, запоминая каждое движение, каждый вдох. Возможно, я стал чувствовать себя так из-за беременности, но запах альфы будто укутывал в прозрачный кокон, защищая и оберегая. От этого приятного чувства хотелось выть и плакать, ибо испытывать это было странно и жутко прекрасно. — Стой, Дима, а что с моими родителями? — спросил я, отчего альфа нервно дернулся в сторону, закусывая нижнюю губу. — Знаешь, это очень странная история. Меня аж до сих пор коробит, — попытался улыбнуться альфа, придвигаясь ко мне ближе и кладя руку мне на плечо, тем самым прижимая к себе. — Когда я решил помириться, то первым делом должен был поговорить с твоими родителями. Все же я настроен не просто воспитывать ребенка вместе с тобой, а жить с тобой в любви и гармонии, а также выйти за тебя замуж. Ну, в тот раз мы познакомились довольно неплохо. Я даже сказал, что встречаюсь с тобой, и они спокойно к этому отнеслись, дали свои номера телефонов, чтоб в случае чего я мог позвонить им. Так вот я договорился о встрече. В тот момент я не догадывался о том, что они не знают о твоей беременности, поэтому в ходе разговора упомянул о ребенке. Ну, твой отец очень разозлился, вдарил мне кулаком, не задумываясь. Я неделю не мог до них дозвониться, а когда все же смог, то выслушал много всего приятного в свой адрес. Поверь, я думал, что только мой отец может быть таким злым, оказалось, что нет. В общем, убедить я их все же смог. — Я же им не говорил про это… Почему отец мне не позвонил? Я думал, если они узнают, то устроят мне лавину из претензий и выговоров. — Но тебе повезло, на пути этой лавины встал я, поэтому все перепало мне, — заулыбался альфа. — Да и я попросил их не злиться на тебя, все же ты такой глупый. — Оскорблять меня вздумал? — наигранно разозлился я, садясь прямо. — Вот уйду и все. — Как я посмею оскорбить такого прекрасного человека? — спросил Дима, снова обнимая меня. — Бог меня не простит за такое. Да что там, я сам себя не прощу за такое. — Тогда… — Я повернулся к Диме и, обхватив его лицо руками, притянул ближе к себе и легонько поцеловал в губы, сразу же отстраняясь. Отчего-то это казалось таким интимным, что становилось стыдно и жутко хотелось убежать и спрятаться под одеялом в комнате. — Эй, вы водички не нальете? А то устраивать вашу жизнь слишком трудно, — прошипел Митя, заходя на кухню и садясь возле слегка покрасневшего Димы. — Ох, братик, краснеешь, как пятнадцатилетний. — Еще хоть слово и ты вылетишь отсюда очень быстро, — только и бросил Дима, поднимаясь с места. Подойдя ко мне, альфа обнял меня со спины и положил свой подбородок мне на плечо, утыкаясь в шею. Его руки переместились мне на живот, и внутри будто все перевернулось. Стало так приятно и спокойно, что казалось, больше нет никаких проблем. Поцеловав меня в шею, Дима тяжело выдохнул, опаляя своим горячим дыханием мое ухо, отчего по телу пробежали мурашки. Я улыбнулся и, хотел было повернуться к Диме лицом, но альфа резко отскочил от меня, начиная чуть ли не прыгать от радости. — Я… Я почувствовал! Он… Ну, ребенок, он толкнулся! — восторженно начал говорить Дима, бегая вокруг меня. Я засмеялся такой реакции парня, хотя, мне было намного хуже в тот момент, когда почувствовал, как малыш толкнулся. Тогда мое состояние ухудшалось, есть ничего не хотелось. Я сидел на диване и смотрел телевизор, а точнее слушал, так как глаза были закрыты. Поначалу я не понял, что это такое, но когда до меня дошло, что в моем животе кто-то пинается, то я чуть ли в обморок не упал от радости. Наверное, это был самый прекрасный момент в жизни. Момент, когда я смог почувствовать своего ребенка, когда я смог ощутить его. — Да, он тот еще озорник. Не может спокойно лежать, вечно пинается, — улыбнулся я, гладя живот руками. — Можно я тоже потрогаю? — спросил Митя, подходя ко мне. Я кивнул головой, и парень тут же положил руку, а спустя пару минут, начал также прыгать. — Вы ведете себя, как дети. Дальше мы разговаривали обо всем на свете. Начиная от погоды и заканчивая серьезными темами. Как я понял, мои родители ушли где-то на половине нашего с Димой разговора, поэтому дома спал лишь Васька, тихо похрапывая. Когда стрелки часов уже начали заходить за отметку трех часов утра, я зевнул и предложил пойти спать, ибо соображали уже все довольно туго. Митя напрочь отказался спать на диване, так как его спина жутко болела. И хотя Дима хотел возмутиться по этому поводу и хоть как-то переубедить брата, Митя даже слушать не стал, направляясь в спальню и утягивая меня за собой. Достав подушку и одеяло с простыней из шкафа, я направился в зал и, постелив диван, легонько поцеловал Диму в щеку, желая спокойно ночи.

********

Утром я проснулся от жуткого голода. Желудок противно урчал, заставляя подняться с нагретого места. Митя рядом спал, уткнувшись лицом в одеяло. Накинув сверху на парня тонкий плед, так как парень сжался в комочек, я вышел из комнаты, намереваясь приготовить хоть какое-то подобие завтрака. Васька, услышав, что дверь комнаты скрипнула, тут же подбежал ко мне, начиная вылизывать все лицо. Почесав животное за ушками, я направился на кухню, попутно выискивая глазами настенные часы. Время еле доходило до пяти, а значит, Ваське нужно на улицу, ибо пес он порядочный и делать свои дела на ковре не будет. Отложив готовку и поедание завтрака на потом, я вернулся обратно в комнату, чтобы переодеться. Накинув куртку и надев кроссовки, я, прицепив к ошейнику Васьки поводок, вышел из квартиры, стараясь как можно тише себя вести, дабы не разбудить спящих людей. Стоило нам только выйти из подъезда, как Василий тут же побежал к первому попавшемуся дереву и сделал свои дела. Я отвернулся, дабы не смущать собаку. Проскулив, видимо, тем самым сказав, что свои дела Василий закончил, я сел на корточки и погладил пса, радуясь, что шерсть моего лучшего друга такая мягкая и приятная на ощупь. — Ну что, друг мой, пойдем, прогуляемся до парка, куплю себе лимонад, а тебе, если будет, какой-нибудь корм собачий. Хотя, я сомневаюсь, что в ларьке в пять часов утра можно купить собачий корм, — пробормотал я и, не дожидаясь ответа от Васьки, который бы так и не последовал, схватил поводок, вставая с корточек. Погуляв с лучшим другом примерно полчаса я, купив напиток и, к счастью и удивлению, корм, повел Василия домой, наслаждаясь последними мгновеньями морозного тихого утра. Вася, немного поскуливая, шел впереди меня, так и стремясь убежать за любой веточкой, неудачно колыхнувшейся из-за ветра. Смотря на собаку, я невольно задумался о том, что скоро буду так же гулять с ребенком, который будет мирно посапывать в коляске. Заулыбавшись своим мыслям, я завел упорно протестующего Ваську в подъезд. Собака начала гавкать, но после моего злобного рыка на нее, тихо запищала, соглашаясь с моими действиями. От такого вида друга сердце защемило, поэтому, сев на корточки, я погладил Ваську по голове и поцеловал в носик, говоря, что на улице холодно. Собака тихо гавкнула, и я улыбнулся, радуясь, что мой дружок больше не злится. Зайдя в квартиру, я, первым делом сняв обувь, повел Василия в ванну. Собака долго сопротивлялась, не желая мыть лапы, но мое упорство победило в этой нелегкой войне, поэтому спустя минут тридцать животное спокойно разгуливало по квартире с чистыми лапками. — Ты чего так рано встал? — устало произнес Митя, зевая. Посмотрев на заспанного омегу, я предложил выпить чаю, на что Митя лишь согласно кивнул головой.  — Какой чай будешь? У меня их не так много, только черный и зеленый, поэтому выбора у тебя мало, — сказал я, доставая из шкафа две упаковки чая. Одного дешевого, который был куплен мной в планах экономии денег, другого принесенного одним из близнецов. Омега ткнул в первую попавшуюся коробку и положил лоб на сложенные на столе руки, говоря, что голова жутко раскалывается. Я предложил омеге обезболивающее, на что Митя согласно закивал головой. Но, потянувшись за коробкой с лекарствами, я почувствовал жуткую тошноту, поэтому, сорвавшись с места, побежал в туалет, по пути задевая тумбочку, отчего портфель, стоявший на ней, упал с противным звуком. Рвота не прекращалась ровно до тех пор, пока из глаз не полили слезы, а желудок полностью не истощился. Тяжело вздохнув, я откинул голову назад, радуясь, что дело не дошло до крови, ибо Митя, завидев это, мог не то что скорую мне вызвать, а наоборот, мне бы пришлось его откачивать. Вытерев рот рукой, и, смыв унитаз, я вышел из туалетной комнаты, тут же встречаясь с перепуганной парой глаз. Митя стоял позади Димы, сжимая плечи того настолько сильно, что казалось, останутся неплохие синяки. Альфа же совершенно не знал, что делать, поэтому просто стоял на месте. — Все нормально. Дим, успокой своего брата, пожалуйста. Ему и так волноваться не стоит, — проговорил я осипшим голосом. — Я, пожалуй, пойду, полежу. Но не успел я и шагу сделать в сторону спальни, как к горлу вновь поступила тошнота, и я опять побежал в туалет, наклоняясь над уже таким родным унитазом. Из глаз медленно текли слезы, а в носу все щипало, не давая нормально дышать. Блевать было уже нечем, но тошнота не прекращалась, заставляя чувствовать противные приступы. Когда, казалось, все закончилось, голова жутко закружилась, а из носа потекла кровь. — Черт, твою мать! Нет, нет, еще рано ведь! — чертыхался я, закрывая лицо руками. — Дим, намочи, пожалуйста, полотенце и принеси мне. А ты Митя холодной воды налей в бутылку и захвати коробку с таблетками. Дождавшись, пока мне принесут все необходимое, я приложил мокрое полотенце к носу, вытирая кровь и молясь, чтобы это было просто небольшое давление, а не чего хуже. На случай рвоты и головной боли, Рик прописал мне таблетки, которые действуют, можно сказать, моментально. Но потом, конечно, жутко клонят в сон. Высыпав на ладонь две капсулы, я положил их в рот и запил водой, проглатывая. — Женя, давай поедем в больницу. Думаю, все же лучше лечь сейчас, чем ждать, пока ты окажешься на грани, — тихо проговорил Дима, подходя ко мне и слегка обнимая за плечи. — Я не хочу. Не хочу в больницу, — упрямо запротестовал я. — Но я знаю, что мне все же стоит туда пойти. Кажется, мой гормональный строй выбился из-за твоего запаха, поэтому мой недельный отпуск закончился по истечению пары дней. Тяжело вздохнув, я встал с пола, при помощи теплой руки альфы, и направился в свою комнату, дабы одеться и все же сходить к Рику на очередной прием.