Если б листья знать могли, Сколько лету до земли; А потом лежать, валяться Под ногами и в пыли!.. Если б листья знать могли…
Огонь завораживал своей разрушающей прелестью, но его молодые жгуче-рыжие язычки неумолимо гибли под каплями холодного дождя. Пламя вырывалось, билось изо всех сил, тем самым делаясь еще более прекрасным, еще более волшебным и чарующим, однако напор воды из свинцово-серых, громоздких туч, затянувших небосвод, испортивших столь красивую звездную ночь, был слишком тяжел для них. Детонатор сработал с полминуты назад, оглушив пустынную округу на добрые десять секунд; впрочем, глохнуть-то тут было особенно некому — ближайший городок в нескольких милях к северу, а туда на вряд ли долетит хоть какой-то отголосок взрыва, да еще и в такую отвратительную погоду, — а если и долетит, то едва ли кто-то придаст ему особенное значение. По крайней мере, до утренних газет. Со стороны столь отчаянная борьба смотрелась до слез смешно; как молодость, только-только вошедшая во вкус, как ярко полыхающий огонь, медленно гибла под холодом и жестокостью мира вокруг, как будто тушимая бездушным, пустым ливнем. Слишком красивое сравнение для разыгравшейся здесь драмы. Груда искореженного металла тлела изнутри, там, куда не попадал дождь; там, где безвольно лежало на руле в окружении белых сработавших подушек безопасности бездыханное тело с проломленной головой. Огонь не грозил второй машине; все сработано на отлично. Так прелестно, что аж тошнит. Мужчина скривил губы; отблески огня падали ему на лицо, пролагая в складках морщин и под глазами глубокие черные тени. Прелестно. Иных слов и не подобрать. Дождь скроет все следы, а взрыв припишут на рванувший бензобак. Полиция не станет углубляться в это дело, вынеся столь очевидный вердикт. Несчастный случай. А ведь как все удобно — муж, жена и ребенок погибают в автокатастрофе, виновника не опознать, а мотивы — или же их отсутствие — налицо. Идеально сработано. Для полиции. Все и вправду… слишком очевидно, чтобы копать глубже; ведь никто и не станет этого делать. — Молодцы, — тихо пробормотал незнакомец, но его слова тут же были заглушены дождем. Он не знал, что еще лучше всего будет сказать сейчас. И только лишь когда позади него начал доносится пронзительный визг сирен, а в ночи сквозь расплывчатую водную стену стали виднеться ярко-синие и красные огни, незнакомец надел шлем и поспешил ретироваться, зная, что о его присутствии на том отрезке дороги никто никогда не узнает — ни свои, ни чужие, ни полиция. Дождь ему надежный союзник. Пожалуй, лишь в одной вещи они просчитались. Пожарная бригада из ближайшего городка к северу от места разыгравшейся трагедии быстро справилась с огнем, и к работе приступили полицейские, пыхтя и сетуя на столь позднее время суток и паршивую погоду. Им и вправду придется повозиться, а вот поспать перед трудовыми буднями — едва ли. — Труба дело, — проворчал один из людей в форме, укрываясь капюшоном дождевика; впрочем, он уже успел промокнуть до нитки. — Ни свидетелей, ни хотя бы живых существ на несколько миль вокруг. Шутить он не умел. В двадцати трех километрах к северу располагалось старое кладбище. *** Утренние газеты едва ли не ежедневно выходят с кричащими заголовками, вот только крайне редко эти заголовки действительно могут потрясти. «Что творится с этим миром? Всемирно известный гонщик и его жена разбились минувшей ночью». Ниже красовалось яркое фото с места аварии — два автомобиля, должно быть, столкнулись лоб в лоб; оцепленная желтыми лентами с броской фразой «KEEP OUT» груда помятого и разорванного металла в центре фото, в углу виднеется бампер полицейской машины, еще несколько людей, побросав дождевики, шныряют туда-сюда. Джирая быстро пробежал глазами текст, не имея сил скрыть ядовитой усмешки. Заметка оказалась совсем маленькой. Пять лет назад восходящая звезда — Минато Намикадзе — выиграл свои первые международные соревнования, с тех пор не раз еще в последствии подтвердив свой статус чемпиона. А что же теперь? Теперь у нас есть только три свежих трупа — самого виновника торжества, его молодой жены Кушины Узумаки (которая, к слову стоит сказать, под стать избраннику брала призовые места во многих местных мотогонках) и еще одного водителя — его личность пока не установлена. Несчастный случай, не справился с управлением… Мужчина, не скрывая своего отвращения, скомкал свежеотпечатанную газету в руках и выкинул в мусорное ведро. От греха подальше отодвинул от себя кружку с горячим черным кофе. — А я? В дверном проеме кухни показалась женщина, одетая в одну лишь светло-серую футболку на пару размеров больше, которая доходила ей до бедер. Светлые спутанные волосы спадали ей на широкие плечи; взгляд ее был еще чуть мутным, а в голосе слышались ленивые недовольные нотки. Было видно, что она несколько минут назад проснулась. Она, в общем-то, тоже была не прочь за завтраком почитать свежие новости. — Прости, — сконфуженно пробормотал Джирая, слишком поздно понимая, что газету уже не вернуть. — Что случилось? Тсунаде с ногами забралась на стул и придвинула к себе чашку с нетронутым кофе — все равно его уже не будет пить законный владелец. Хотя было бы неплохо — его состояние выражено слишком ярко, что, нужно отметить, бывало с ним нечасто. Женщина пристально посмотрела на друга, отпивая немного напитка из кружки. — У нас неприятности, — мужчина опустил глаза, сцепив руки в замок. — Минато погиб. Блондинка немного помолчала, помрачнев за доли секунды. Она… не знала. Просто не знала, что можно было думать и делать в такой ситуации. Она быстро взглянула на сидевшего напротив нее человека, как будто старалась в одном только его виде найти ответы. Облизнула губы; что-то во всем этом ей сильно не нравилось. — Откуда ты узнал? Могла бы, впрочем, и не спрашивать. Мужчина кивнул в сторону ведра под мусор. Ну да, конечно, мысленно усмехнулась дама. — Почему ты узнаешь об этом из утренних газет? Я всегда считала… — Потому что это подстроено, — голос Джираи прозвучал более грозно и громко; он понимал, что подруга легко может обидеться на этот тон, но эмоции все-таки брали верх. — Бьюсь об заклад, старик до сих пор думает, что он и Кушина живы. В соседней комнате сработал телефон, и мужчина коротко ругнулся. Вспомнишь, как говорится… Оставив женщину в гордом одиночестве, он метнулся к прибору. — Слушаю. — Включай камеру, — прохрипел в трубку собеседник и поспешил отключиться. Немногословен сегодня, поймал себя на мысли Джирая, но все-таки выполнил требование. Пока загружался компьютер, мужчина, нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику кресла, в которое успел приземлиться, отметил, как напряженно звучал голос звонившего. Через пару минут на экране с ничем не примечательным рисунком зеленого леса появился значок, извещающий о входящем вызове. Хирузен выглядел мрачно, но вполне бодро; Джирае думалось, что и учитель узнал о случившемся только за завтраком около получаса назад. — Ты, я вижу, уже в курсе. — Первые линии газет не часто лгут, — пожал плечами мужчина. Сарутоби качнул головой. — Тебе нужно как можно скорее вернуться в город. — Не вижу в этом необходимости. Да черта с два ты меня уговоришь, подумал Джирая, нахмурившись. Он, конечно, знал, почему учитель так настаивал на его возвращении. Вот только едва ли он подходил для той роли, которую ему так старательно уготовили. Все-таки президент мотоклуба — должность хоть и не такая большая, особенно в сравнении с чем-то более значимым для страны и прибыльным, но все-таки слишком ответственная для человека, который привык жить для себя. В голосе Хирузена не было сильной уверенности — скорее, он просто для галочки попытался вновь закинуть удочку. Сам Джирая иногда приходил к выводу, что старик слишком странный — и эта просьба лишь тому еще одно подтверждение. Сарутоби вообще нужно было бы быть политиком — ровно, как и большей части представителей того общества, в чьих кругах он вращался. Байки и все, чем клубы занимаются — немного не та политика, но учитель много раз полушутливо ли, полусерьезно ли говорил, что зачастую и это похлеще межгосударственных разборок. — Ты у Тсунаде? Джирая кивнул. В комнате показалась та, о которой только что шла речь. Почувствовала, должно быть. Зайдя за кресло, Тсунаде мягко обвила руками плечи мужчины и поприветствовала Хирузена. — Тогда… оставайся у нее, пока все не успокоится. — На всю жизнь? — иронично усмехнулся Джирая, однако его собеседник не разделял его оптимизма. Слова ударили прямо в цель. — Я позвоню. Расскажи все, что тебе известно. — Не более, чем пишут на первых полосах. Выезд на встречную полосу, не справился с управлением, три трупа. — Тогда как должно быть четыре. — Фраза далась Сарутоби с трудом. Он нервно сглотнул и посмотрел на своих учеников. — Минато, Кушина и неизвестный водитель. Нигде ни слова о мальчике. Джирая и Тсунаде обменялись тяжелыми взглядами — каждый из них уже пришел к этому выводу несколькими минутами ранее. — Его могли забрать раньше или… — Тсунаде не успела закончить, вдруг поняв, как нелогичны эти догадки. — Машины врезались друг в друга на большой скорости, от удара никто бы не выжил — тем более новорожденный малыш. — То, что все случившееся подстроено, не вызывает сомнений, — вмешался Джирая. — Ваши датчики, должно быть, до сих пор показывают, что их машина стоит на одном месте. Хирузен быстро посмотрел куда-то в сторону и утвердительно кивнул. — Они могли сами отцепить маячок, — продолжал мужчина, — или же его кто-то снял и оставил недалеко от места, где Минато и Кушина останавливались. А причина аварии? «Не справился с управлением». Да это же просто смешно! Каждый из нас знает Минато. И, конечно, немаловажную роль играет тот факт, откуда каждый из нас узнал о произошедшем не ранее, чем сегодня утром. Сарутоби и Тсунаде переглянулись. Чистейшей воды убийство, и к гадалке не ходи. В случайности никто из них не верил. — Кому и зачем понадобилось убивать президента «Конохи»? И куда делся мальчик? Хирузен скосил взгляд. — В клубе в последнее время было неспокойно. На Минато с его через чур активным чувством справедливости много у кого был зуб. А что уж говорить о других клубах. Или о приближающемся чемпионате. Его вполне просто могли убрать конкуренты. — Подобным образом? — Удобно. Ни его, ни его семьи. Кончено, если она тоже была целью. Женщина покачала головой. — Ребенок не вписывается в картину. — Я разберусь, — коротко ответил Хирузен, — а вы лучше оставайтесь на месте и не дергайтесь лишний раз. К слову, — тут взгляд мужчины немного смягчился; он явно подбирал более уместные слова, — вы… не хотите обручиться? Джирая фыркнул. — Как будто я ей не предлагал. Трижды. ***Мы долго спали в шахтах, И не можем больше ждать. Наведены на цель, Готовые атаковать.
С момента гибели семьи Минато Намикадзе прошло девятнадцать лет. Много что успело случиться за это время: много чего изменилось, много кто умер и родился, выросло новое поколение мотоциклистов, но и Токио, и его клубы так и остались на месте. Так и, пожалуй, с полной уверенностью можно говорить, что за девятнадцать лет в жизни этого маленького государства мало что претерпело серьезные потрясения. Вообще так уж получалось, что возвращалась Хината домой уже затемно. Рабочий график и клуб отнимали у нее много времени и сил. Она, правда, не привыкла жаловаться; или попросту боялась это делать в силу своего от природы данного мягкого характера, из-за которого она и влипала периодически в мелкие неприятности. И тем не менее на дороге она держалась уверенно. Свернув за угол, девушка остановилась у высокого здания, темного в столь поздний час. Сквозь стеклянные двери из вестибюля на улицу падал яркий желтый свет. К ней тут же подскочил молодой парень с густыми волосами цвета темного дерева. — Давно не виделись. — На его губах расцвела мягкая улыбка. — Давно, — согласно кивнула Хината, снимая шлем. — Байк можешь оставить прям здесь, — парень махнул рукой. — Пошли, они сейчас начнут. Девушка недоверчиво фыркнула, но последовала за другом. Он провел ее через освещенный коридор здания до лифтов. — Киба, — начала молодая Хъюго, когда они поднимались в тесной металлической коробке на последний этаж, — что странного ты нашел в этом парне? Юноша ненадолго задумался. — Народ гоняет здесь каждый вторник. Этот парень появился с пару месяцев назад. Говорят, он чертовски хорош. — Говорят, — скептически заметила Хината. — Смейся дальше. — Киба пожал плечами, не обратив на ее укол внимания. — Впрочем, я и сам тому не сильно верил, пока не увидел собственными глазами. Приборная панель лифта щелкнула, извещая пассажиров об их прибытии к заданному пункту. Свет на этаже был приглушен. Киба провел спутницу по мрачному коридору и через открытую металлическую дверь вывел на крышу здания. К удивлению девушки они здесь были не одни. Правда, ни небольшая компания молодых людей, ни одна из парочек даже не посмотрели в сторону новоприбывших. — Они здесь до самого утра могут просидеть, — сказал Киба, отвечая на немой вопрос девушки. — Уже смирились — сколь их не выгоняй, все равно находят способы да возвращаются. Но смотри-ка, сейчас поедут. Здесь хоть и было заметно прохладно, но очень удобно, чтобы наблюдать за всем, что происходит внизу. Два мотоциклиста встали бок о бок, готовые рвануть с места в любую секунду. Киба указал на одного из них: на нем была надета простая черная тряпичная куртка и темно-синие джинсы. Ничем особенным он не выделялся, и в любой иной ситуации Хината бы просто не обратила на него внимание. — Здесь много кто ошивается, — продолжал юноша, указывая на группы людей внизу. — Вон те из «Кири», те — из «Суны». А вон там одиночки. Этот парень слишком хорошо двигается. Для самоучки. Мне стало интересно, и я поспрашивал у местных, но никто из них о нем ни разу не слышал. — Тогда при чем здесь я? Парень смущенно улыбнулся. — Я надеялся, ты его знаешь. Хината недовольно скривила губы, начиная медленно раздражаться. Но, к счастью, внизу взревели моторы, заскрипели об асфальт покрышки, и байки рванули вперед. Уклоняясь то вправо, то влево, они летели вперед по пустой дороге, то и дело обгоняя друг друга. — Интересно… — озадаченно пробормотала Хината. Парень… действительно оказался хорош. Даже куда более, чем говорил о нем Киба. — Он не похож на доморощенного. — А я о чем, — хмыкнул юноша, искоса наблюдая за реакцией спутницы. — Он тебя заинтересовал. Хъюго вспыхнула. — Не более.