О любви и сильмариллах

Тхурингветиль вдруг вспомнила, что обещала показать Майтимэ своё гранатовое ожерелье — подарок брата, и, чтобы не терять зря время, которое нолдиэ потратит на разговор с Мориэль, отправилась на его поиски. Ожерелье было найдено после трёх часов поисков, висящим на оленьем роге, который Мориэль когда-то отпилила у Нессы и планировала приделать к короне, если удастся отпилить второй. Потом валиэ увидела сильмариллы и решила, что они на короне будут смотреться лучше, чем рога, а потому он и перекочевал к Тхури. За особые заслуги. Впрочем, три часа пропали не зря — майэ помимо ожерелья нашла: останки орла, который явно был жив, когда потерялся в хаосе покоев Тхурингветиль, надкусаный фолиант с кузнечными эскизами, пять бутылок из-под вина, папку с рисунками обнаженных эльфиек, старую мориэлину корону, белую туфлю тридцатого размера, похоже, манвину, свиток с записями на нечитаемом языке, лютню с порванными струнами, шапку-ушанку, спящего Готмога и большой клок волос, по цвету — Ваниных. Решив, что за это время можно было сто раз все обговорить, майэ отправилась к подруге, крепко сжимая трофей в руках, и сильно удивилась, узнав, что нолдиэ там нет. Тхури была на полпути к пыточной, когда Мориэль приказала майэ к ней явиться. Картина, открывшаяся перед ней, была удивительной: валиэ в алом платье полулежала поперёк трона, в правой руке сжимая бутылку с вином, а в левой — корону с сильмариллами. На лице у Моргот сияла улыбка, от которой Тхурингветиль почувствовала себя нехорошо. — А, уже пришла, — довольно протянула Мориэль, ещё больше испугав подчинённую, — проходи, присаживайся, угощайся, — из-за трона был извлечён поднос, на котором стояла ещё одна бутылка с красноречиво плескавшейся в ней красной жидкостью и два кубка. — Не смотри на меня, как Тингол на Мелиан, сегодня тебе можно. Пей. Дважды предлагать не пришлось. Про свою первоначальную цель майэ вспомнила только после третьей бутылки и услышала, что дочь Феанора, кажется, не против того, что в ее брата влюбилась Моргот. На вопрос о том, как Мориэль это поняла, валиэ ответила: «Молчание — знак согласия». Правда, где сейчас Майтимэ, майэ так и не узнала, но сейчас это уже было и не важно.

***

В эльфийском лагере царило оживление — Майтимэ, старшая дочь Феанора, благодаря стараниям Финдекано, была торжественно возвращена братьям и сестрам, а корона была передана Финголфину. Правда, Феанориэль спасению почему-то не радовалась, а наоборот, как только появилась возможность, зарядила ничего не понимающему спасителю в глаз. И теперь несчастный нолдо сидел в палатке Артафиндэ и жаловался кузену на жизнь. — Я же её спас из лап врага, — тяжело вздыхал старший Нолофинг, — жизнью рисковал, чуть не попался, когда Мориэль встретил. А она… Будущий Фелагунд лишь сочувственно кивал головой. - Вот что она за девушка? Ей бы мальчиком родиться, больше толку было бы. И почему мне так не повезло - влюбиться в такую... Такую... - договорить Финдекано не успел, так как добрый и понимающий кузен внезапно отвесил ему подзатыльник. Возмутиться нолдо тоже не успел. - Ему не повезло, видите ли, что у него невеста живая и здоровая, рядом, а не за тридевять земель находится. Майтимэ, между прочим, просила корабли не сжигать, за тобой отправить, волновалась, заботилась, а Амариэ... - тут Финдарато вдруг замолчал и закрыл лицо руками. Пораженный такой реакцией, Финдекано молча сидел рядом с кузеном, не зная, что делать. Воцарившуюся тишину прерывали только редкие всхлипы Артафиндэ. - Финдарато, вот, попей, успокойся... - робко начал сын Финголфина, протягивая тому кубок с водой. Эльф послушно взял его трясущейся рукой и замер. В кубке сидело нечто мокрое, крылатое и большеухое и пыталось свести глазки вместе. Уши "нечта" забавно дергались, отчего Артафиндэ улыбнулся. Вскоре "нечто", на проверку оказавшеесе нетопырем, было извлечено из кубка и размещено на ладони заметно повеселевшего Арафинга. Правда, пробыло оно там недолго - перевело дух, чуть обсохло, сфокусировало взгляд на выходе из палатки и причудливыми зигзагами полетело прочь, в сторону Ангбанда.