Абсолютная реальность

8.3 (бонус)

Минсок прошёлся вдоль ряда с тремя контейнерами. Все три контейнера закрывали непроницаемые стены, не позволяя увидеть, что же там внутри. Вместе с этим стены выполняли функции экранов и защищали сотрудников лаборатории от случайного или не очень случайного воздействия. Минсок без особой охоты сунул пустую чашку под раструб автомата и нажал на кнопку. Ароматная тёмная струя хлынула в чашку и иссякла, когда замигал сигнал порционной отметки. Минсок рассеянно подошёл к рабочему столу, шлёпнулся на стул, едва не украсив помятый халат коричневыми пятнышками, и слабым движением пальца переключил картинку на мониторе. Отслеживающие системы сообщали о стазисе. Изменений в контейнерах пока не произошло. Все три объекта без движения дрейфовали в постоянно обновляющейся жидкости, обогащённой кислородом. Датчики упрямо молчали, не улавливая признаков жизни. Ни дыхания, ни пульса, ни движения — ничего. В теории внутри контейнеров сейчас плавали трупы, но для смеха Минсок мог извлечь один из трупов и порезать скальпелем, чтобы полюбоваться на регенерацию непосредственно. Хотя сам Минсок назвал бы этот процесс иначе. Аппликацией, скорее. Тело каждого объекта само создавало копии повреждённых клеток и вставляло эти копии на нужные места с безупречной чёткостью и правильностью, воссоздавая повреждённые фрагменты в первоначальном виде. В теории достичь такого было невозможно, но практика теории противоречила. Минсок отхлебнул чуть остывший кофе из чашки и вывел на монитор таблицы и графики, отслеживающие мозговую активность. Там тоже — полный штиль. Минсок попробовал раздражающие импульсы и звуковые сигналы в предельных диапазонах. Ничего. Открыв журнал, Минсок педантично выставил время и записал в нужных графах результаты, потом подсчитал длительность стазиса и вздохнул. На стол запрыгнул Перс и нагло развалился на раскрытом журнале, требуя внимания и положенную дозу почёсываний и поглаживаний. Минсок ума не мог приложить, как Персу удавалось уходить с лабораторного уровня и шастать в столовой и прочих местах, где Перса мог отловить опасный Бэкхён. Лифтом Перс определённо не пользовался. Его бы заметили и из лифта выставили бы, потому что все знали, что Перс — кот Минсока, живёт на лабораторном и должен оставаться именно там. Тем не менее, Перс регулярно наведывался в столовую, выпрашивая у поваров вкусняшек, и шлялся по всей Базе, когда хотел. Минсок как-то налепил на кота датчик и попытался обнаружить лазейку, но ничего не вышло. Перс умудрился избавиться от датчика на лаборатном уровне и слинять в столовую опять неведомым способом. Пара других неудачных попыток заставила Минсока махнуть рукой на похождения кота и смириться с ними. Минсок задумчиво гладил кота и почёсывал ему брюшко, пока сам не ткнулся носом в журнал и не засопел. Поскольку звук он так и не включил перед этим, то закономерно пропустил изменения в графиках и таблицах, показавших резкий всплеск мозговой активности трёх объектов. Чунмён осликом тащил на себе сразу три рюкзака и скатку со спальным мешком. Поскольку всё это счастье торчало в разные стороны, он закономерно не мог благополучно протиснуться в узкий дверной проём. Торчавший на веранде за столом Сэхун радостно смеялся вместо того, чтобы оказать хёну посильную помощь. Чонин на миг выглянул из комнаты, где распихивал по местам остальной багаж, оценил картину в целом и попросил Чунмёна потерпеть минуту. — На кой чёрт тебе спальный мешок, если есть кровати? — пропыхтел Чунмён, когда Чонин всё-таки до него добрался и отнял скатку. — Приятные воспоминания, — фыркнул Чонин, избавил Чунмёна от тяжести третьего рюкзака и запустил этим самым рюкзаком в ржущего Сэхуна. — За что? — возмутился Сэхун, поймав метательный снаряд и прижав к груди. — За то, что сначала всё разгребаем, а веселимся уже потом. В ванной погром, между прочим. — А я при чём? — А ты туда заходил, — недовольно отметил Чунмён и поволок уже два рюкзака в комнату. — Не слишком ли мы переплатили за эту конуру? — Не такая уж и конура, да и горы рядом. — Чонин затолкал скатку под кровать и принялся помогать Чунмёну разгружать рюкзаки. В Корею они нагрянули благодаря случайному стечению обстоятельств и решили провести время с пользой. К тому же, они уже здесь были накануне свадьбы Чонина и лазали по горам, где Сэхун из кожи вон лез, чтобы показать свои навыки в скалолазанье. Теперь же для трёхдневного отдыха стала причиной хорошая новость, из-за которой Чонин едва не сорвался с экзамена так, как был, — и прямо в Корею. Минчон ждала ребёнка. — И когда вы только успели? — с наигранной строгостью ворчал Чунмён. — Хён, я могу тебе буквально в картинках рассказать, откуда дети берутся, — с невозмутимым лицом заявил Сэхун и угрожающе раскрыл альбом для рисования. — Свали, мелкий! — тут же зарычал Чунмён, запустив в Сэхуна подушкой. — Я на медицинском зря ошиваюсь, что ли? Сэхун благополучно скрылся за косяком, разминувшись с мягким снарядом, шлёпнувшимся на пол веранды. Проказливо похихикал и высунул из-за косяка оттопыренный большой палец. — Тогда, хён, не задавай глупых вопросов. Лучше давай поспорим, когда у них была первая брачная ночь. Чонин стоял к ним спиной с малиновыми ушами и методично разбирал вещи, сложенные в рюкзак. Молчал и не встревал, предоставив им самим дурачиться столько, сколько влезет. Впрочем, при виде отвернувшегося и смущённого друга Чунмён и Сэхун устыдились и тоже принялись разбирать вещи, стремясь поскорее привести арендованный домик к уютному виду. В общем-то, на вину влияло и то обстоятельство, что Чонин сам всё решил по поводу брака, хотя его семья была против. Все настаивали на том, чтобы отложить свадьбу до завершения учёбы в Японии, но тут вот Чонин упёрся рогом — и всё. Период тогда выдался достаточно тяжёлым, и Чунмён с Сэхуном старались поддержать Чонина, хоть умом и понимали, что в чём-то родные Чонина правы. В конце концов, Чонин почти безвылазно торчал в Японии, а Минчон не могла бросить всё и ездить к нему постоянно, поскольку тоже училась, но в Корее. Тем не менее, упрямство Чонина принесло свои плоды, и всем пришлось смириться с его ранним браком. А теперь вот, как оказалось, урожай получился богаче, и в скором времени на свет полагалось появиться крошечному человечку, который носил бы имя Чонина в будущем. — С ума сойти, — подытожил тогда в машине Сэхун, когда разглядывал снимки. — Интересно, мальчик будет или девочка? — пробормотал Чунмён. — Жаль, что пока нельзя узнать точно. — Мальчик, — с уверенностью заявил Сэхун. — Откуда тебе знать? — Интуиция? — пожал плечами Сэхун и аккуратно сложил снимки в конверт. Накануне они как раз поздравляли Минчон и всю семью, когда отмечали в доме родителей Чонина грядущее пополнение. — Неважно, — отмахнулся Чунмён, — главное, что крохе повезло с отцом. Чонин чуть растерянно тёр шею и затылок и слабо улыбался в ответ на шуточки друзей. Стол к ужину Чунмён решил накрыть на веранде, а Сэхун ему помогал. Закончив с этим, Чунмён обнаружил пропажу Чонина и отправился на поиски. Чонина обнаружил в ванной. Тот крутился перед зеркалом, сжимая в правой руке маленькое зеркальце от бритвы, и пытался что-то разглядеть у себя то ли на шее, то ли на затылке. — Что ты делаешь? — Сам не знаю. Просто тут вот зудело... — Чонин прикоснулся к впадине под затылком. — Дня два зудело, наверное, а вчера вроде бы нащупывалась опухоль. Сейчас ничего нет, но когда дотрагиваюсь... возникают болезненные ощущения. И голову поворачивать тоже не сильно приятно. Стреляет болью. Посмотришь? — Ну давай. Чунмён выждал, пока Чонин присядет на бортик ванны, потом осторожно потрогал шею и попытался разобрать густые тёмные волосы, чтобы посмотреть, что же там так сильно обеспокоило Чонина. Опухоль он не нашёл. На ощупь тоже всё казалось нормальным, разве что вблизи казалось, что кожа потемнела. Словно бы пятно от гематомы. И Чонин время от времени вздрагивал, когда Чунмён нажимал пальцами сильнее. Значит, ему в самом деле было больно. — Не понимаю. Слушай, а ты ничем не ударился? Или по шее тебе кто-нибудь не бил? — Шутишь? Нет, конечно. Я бы такое точно запомнил. Да и зудеть оно начало ещё в Японии. — Что вы тут... — Сэхун осёкся и подошёл к Чунмёну ближе, чтобы посмотреть на затылок Чонина. — Похоже на здоровый синяк. — Ну вот. Сильно болит, Чонин? — Если нажимать. Если не трогать, оно почти не чувствуется. Только при резких поворотах отдаётся болью. — Может, потянул мышцу просто? Немного нагрузки и лазанья по горам — и всё пройдёт, гарантирую! Ладно уже вам! Всё на столе, и пора перекусить как следует. Идём-идём! — Сэхун поволок сразу Чунмёна и Чонина на веранду, где двоих уже ждали банки с пивом, а одного — лимонад. — У меня на носу проект по микрохирургии, — тихо пожаловался Чунмён, когда они добрались до прихваченных из дома рисовых блинчиков. — И в чём проблема? Ты же сохнешь по хирургии, — не понял Чонин, придвинув к себе блюдо с листьями салата. Подумал немного, салат отодвинул и подтянул к себе миску с красной говядиной. — Да тему не могу выбрать. Не хочу брать что-то такое, по чему до меня сто раз проходили. Хочу что-нибудь особенное, но колет, потому что материала мало, значит, работать придётся больше, чем прочим. Дилемма. — Да, хён, ты в своём репертуаре, — вздохнул Сэхун и перевёл взгляд на Чонина, увлечённо тягающего мясо кусок за куском. У Сэхуна глаза стали круглыми, когда Чонин облизнул пальцы, нахмурился, вылизал миску, а после бесцеремонно забрал миску Чунмёна с порцией мяса. После того, как Чонин прикончил порцию Чунмёна и ухватил миску уже Сэхуна, Сэхун не выдержал. — С каких пор ты ешь красное мясо в таком количестве? Чунмён озадаченно осмотрел прилипшего к миске Чонина и тоже удивился. — С тобой всё в порядке? — Гм... нервы перед родами? — предположил Чонин, прикончив последний кусочек, облизав пальцы и даже вылизав все три миски. — Так не тебе же этим заниматься! Ты уже сделал всё, что мог. Ты точно нормально себя чувствуешь? Чонин помолчал, потом вздохнул. — Голова болела. Но теперь уже нет. Почему-то мясо помогло. Наверное. У нас ещё есть? — Есть, но сырое. Я тебе на завтрак приготовлю, хочешь? Чонин прикинул варианты и кивнул, подтянув к себе одну из мисок, жалобно вздохнул, потому что недавно вылизал все миски до блеска. Ужин они заканчивали с ленивым разговором о предстоящих экзаменах и проектах, а потом обсуждали возможные подарки, которые могли бы пригодиться юным родителям и малышу. Чонин и Чунмён убирали со стола, чтобы после помыть посуду. Покончив с посудой, перебрались на кровати, ну а после уже, когда Чонин достал и раскатал спальный мешок, обнаружили, что Сэхун так и остался на веранде. Чунмён двинулся в ванную первым, а Чонин вышел к Сэхуну, устроившемуся на краю веранды. Сэхун со странной грустью смотрел на край солнечного диска, едва-едва видневшийся на западе. Чонин тихо сел рядом и чуть сжал ладонью плечо Сэхуна. Тот в ответ накрыл его ладонь своей и бледно улыбнулся. — Чувство какое-то дурацкое. Весь день отгоняю его, а оно возвращается. — И на что это похоже? — Не знаю. Трудно объяснить. И ты будешь смеяться, но... Чувство такое, будто сегодня последний день, а завтра солнце уже не взойдёт. Грызло всю дорогу. Сейчас и вовсе вцепилось когтями. — Сэхун поднёс к губам банку с пивом и сделал последний глоток. Потянулся за новой банкой и протянул её Чонину. Вновь слабо улыбнулся, когда Чонин отрицательно покачал головой. Дёрнув за кольцо, открыл сам и снова глотнул. — Мог бы просто попробовать. — Мне не нужно пробовать, чтобы знать, какая это гадость. Вот и объяснение твоему чувству безысходности — слишком много выпил дряни. — Дело не в пиве, я вполне трезвый. И это началось раньше. Ладно, неважно. Что, уже отбой? — Угу. Чунмён в ванне плещется. Пошли уже. Завтра допьёшь. Сэхун не смог допить пиво ни завтра, ни послезавтра. Никогда. Он знал уже в тот вечер, что завтра для него не наступит. Чувствовал. Завтра могло наступить, но ещё не сейчас. — Если бы ты знал заранее, что сделал бы? — Что бы мы тогда ни сделали, это нам бы не помогло. — Ты знаешь, что он прав. Лучше просканируй изменения. — Я уже. И мы всё равно знали и раньше, что способны восстанавливаться. Чонин, попробуй разобраться в том мальчугане. Я чувствую, что ветер изменился, но не могу понять, куда мне двигаться и что искать. — Просто не сболтни лишнее. Им ни к чему знать, что экраны тебя почти не останавливают. — Зато они всё ещё останавливают вас. — Потому что разная сила. Нельзя удержать ветер в руке. — Воду вон тоже нельзя, и что? — Воду можно, частично. — Оба заткнитесь, а то у меня скоро комплекс возникнет. — Какой ещё комплекс? Чонин, у тебя ментальная проекция, которую хрен поймаешь. — Ага, как только, так сразу. Ты для начала научи меня ею пользоваться. И что это вообще? — Сам добыл, сам и разбирайся. — Сэхун, ты ещё обидься для полноты картины. — Хён, иди ты... — Лучше оба успокойтесь, а то у Минсока там датчики с ума сходят, небось. — Да всё равно они в данных датчиков с разбега не разберутся. Ладно, пока уж всё спокойно, давайте лучше устроим маленький мозговой штурм. Например, в последние операции происходило много такого, что раньше не случалось. Это наводит на некоторые размышления. Я могу с уверенностью сказать, что утечки не было. Сопротивлению невыгодно раскрывать все козыри. Но кто-то что-то сболтнул или кто-то что-то подозревает. Скажем, в истории с мутаформами нагрянули шишки, чтобы посмотреть на Чонина. Сами узнать о Чонине они не могли. Кто-то сказал. Потом прерыватель, который поставили на месте кормёжки. — Одно с другим не связано. Прерыватель могли и из-за диких поставить. — Только если знали, что дикий не один, а это нонсенс. Дикие никогда не сбивались в стаю. Нет уж, прерыватель ради Сопротивления водрузили. — Я не думаю, что прерыватель повлиял на способность того парнишки, с которым Чонин возится. Если он приёмник, то у него и работает всё иначе. — Это, конечно, замечательно, но от Ханя мало пользы, если он не умеет пользоваться своей способностью. — Камень в мою сторону? Если что, в стазисе ты и виноват. А в стазисе я не могу заниматься бурной деятельностью, знаешь ли. — Зато сможешь, когда выйдешь из стазиса. — Чунмён, тебя вот не спрашивали. — Хватит вам уже. Радуетесь же как дети всякий раз, когда вышибает в стазис. — Угу, потому что в кои веки можно собраться всем троим и без усилий. Я скучаю. — Чонин, не обижай ребёнка. Ребёнок, научи Чонина пользоваться этой хренью. А я посмотрю на этот цирк. — Хорошо устроился. — И не говори. Ладно, так что я теперь там умею? — Нихрена ты пока не умеешь, но сейчас я тебе всё покажу наглядно... На мониторе перед Минсоком графики и таблицы замерли в статике. Нулевые показатели. Файл записи переместился в корзину, после чего раскрылось меню. Курсор подсветил опцию "очистка корзины". Команда была выполнена. Всплыла панель записи, и на таймере начался новый отсчёт. В окошке дополнительных настроек выставили стартовое время, искусственно удлиняющее новую запись. Перс лениво потянулся, наблюдая за изменениями на мониторе. Монитор на миг потемнел, а после вновь показывал всё то, что показывал до начала активности. Перс повернулся на другой бок и широко зевнул. Кошачьи глаза с интересом следили за тихо сопящим во сне Минсоком. Затем Перс соскочил со стола, гордо задрал пушистый хвост и отправился бродить по уровням, где наверняка происходило что-нибудь поинтереснее, а, быть может, всё-таки бегала какая-нибудь мышь, которую можно поймать, с ней поиграть и тихо придушить красивым финальным аккордом.