Абсолютная реальность

8.5

Преодолевать заслоны всегда неприятно. И неприятнее вдвойне, когда это необходимость. Это вообще неописуемое чувство — выходить за пределы того, к чему привык за двадцать лет. Как будто всю жизнь провёл под колпаком в родной деревне, где живут лишь те, кто дорог. Он и раньше выходил за заслоны, но не он сам, не весь и не полностью. Его разум. Это как объять необъятное и быть сразу везде и ничего не видеть и не слышать. Чтобы увидеть и услышать, надо прилагать усилия и концентрироваться. С техникой выходило проще, а вот с другими разумами — сложнее. Даже сейчас у него не всё получалось. Часто ещё и не так, как ему хотелось бы. Выход за заслон напоминал ему прохождение шутера от первого лица. Просто камера с центровкой перед глазами. Под ноги стелился путь, а взгляд выхватывал только определённые картины строго впереди. Сдвиг влево или вправо требовал усилий. Он искал одного определённого человека. Всегда искал его. Даже раньше. Этот человек оставался его персональным двигателем. Его искрой. Бабушка частенько поговаривала, что Чонин — шкода отменнейшая, и толку из него не получится. И из Сэхуна тоже толка не будет, если он не перестанет поддаваться на провокации. Но она ошибалась. Просто у Чонина зудело под кожей, и тот никогда не мог усидеть на месте. Если Чонин никуда не влезал, это означало лишь то, что Чонин спал. Когда же Чонин бодрствовал, он неизменно влипал в приключения. Сэхун даже сейчас отлично помнил, как сильно родители Чонина хотели, чтобы Чонин учился экономике или юриспруденции, но Чонин до последнего настаивал на медицинской академии. Он хотел лечить детей, и весь мир мог катиться в преисподнюю со своими желаниями. Когда же отец выдвинул ультиматум, Сэхун, глотая слёзы, помогал Чонину собирать чемоданы — Чонин вознамерился отчалить из родного дома под покровом ночи, подрабатывать где придётся и копить деньги на академию. Им тогда было по шестнадцать, дури в голове хоть отбавляй, вплоть до того, что с багажом они не рассчитали, едва упаковали всё к рассвету, а потом вылезали из дома через окно. Чемодан закономерно застрял. Кое-как они его выволокли, спустили вниз, форсировали стену, хотя можно было выйти через дверь в ограде, и потащились к автобусной остановке. На остановке план побега дал трещину, потому что Чонин понятия не имел, куда ему ехать. Сэхун уже обрадовался, что побег придётся отменить, но Чонин тут же находчиво решил, что ему подойдёт вокзал — речной или железнодорожный. Там хватало камер для багажа, и можно переночевать в зале ожидания, а в общественных туалетах всегда была горячая вода. Побег накрылся, едва к остановке подкатил первый автобус. Чонин и чемодан не успел затащить в салон, как их обоих вместе с чемоданом погнали обратно в дом. Во время побега они так гремели злосчастным чемоданом, что всех перебудили. В доме их ждал скандал с капитуляцией, потому что "Это просто невыносимо! Ты вообще уймёшься когда-нибудь? В кого только такой остолоп упрямый уродился". Чонин ещё всех добил, изложив с серьёзным видом план будущих действий по поступлению в медицинскую академию. На Чонина махнули рукой и подытожили: "Что хочешь, то и делай. Сил уже никаких нет". Весь день они тогда проспали вместе на кровати Чонина, вымотанные несостоявшимся побегом. И Сэхун запомнил на всю жизнь, что спорить с Чонином — гиблое дело. Хоть как извернись, но если Чонин чего-то хочет, он это получит. Так или иначе. Рано или поздно. Так же вышло и с его браком. Так же выходило и сейчас, когда он желал испытать ментальную проекцию и провести сканирование приблудной овечки. Бог с ней, с проекцией, но вот приблудная овечка вызывала у Сэхуна опасения. Особенно в свете вонючести этой самой овечки. Овечка была натуральной овечкой, но воняло от неё так, как не от всякого мутаформа. Сэхун нашёл Чонина в столовой, заодно и овечку обнаружил рядом. Присутствие Криса Сэхун проигнорировал. Крис был привычным и надёжным, а от овечки и впрямь смердело по-прежнему. Смердело так сильно, что аж клыки зачесались. Сэхун невольно потянул нематериальное щупальце к овечке и прикинул, как бы поудобнее ухватить. Щупальце немедленно упёрлось в невидимую стенку в метре от овечки. Чонин при этом безмятежно жевал откушенный кусочек вафли и потягивал чай. Сэхун посопел сердито и попробовал двинуть другое щупальце слева. Ага, сейчас! Там тоже была стенка и не пускала. "На тот случай, если ты вдруг забыл, Хун-и. Ты тут шаришься не в натуральном виде, так что побудешь плотоядным в другой раз, когда зубками обзаведёшься. Я просил тебя просто просканировать. Официально". Сэхун ограничился презрительным фырканьем, не удостоив Чонина ответом, но попытался пробраться щупальцем сверху. Вроде бы пошло. Сэхун радостно ускорил щупальце и едва не взвыл, когда оно вновь расплющилось о невидимую стену. Он снова сердито посопел, обошёл вокруг и оценивающе уставился на овечку. Овечка настороженно вертела головой, будто чуяла, что вокруг столика ходят не только люди. Хотя точно чуяла — Сэхун знал, что овечка может настроиться на него. А ещё овечка постоянно поглядывала на Чонина, и это злило. Не то чтобы Сэхун ревновал, но обычно Чонин не проявлял интереса к овцам. Такого вот интереса. Подобное случилось впервые, и Сэхуну это совсем не нравилось. Что хуже, овечка фонила ворохом эмоций, направленных на Чонина. Фонила настолько явственно, что Сэхун едва не забрался к овечке в голову, чтобы развернуться там как следует. И плевать, что люди обычно не переносили такое без фатальных последствий. Подумаешь... Сэхун позабыл об этом, когда различил в потоке смешанных слов всего одно: "Ясновидец". Голос показался отдалённо знакомым. И Сэхун поискал говорившего взглядом. Нашёл с трудом. Тот торчал рядом с Чонином, бесцеремонно хватался за запястье Чонина, фонтанировал словами и вертелся на месте без конца. При этом он ещё успевал подтрунивать над той самой овечкой, обзывал заичкой и трепался о каких-то лососях. У Сэхуна у самого чуть ум за разум не зашёл от словесного потока, хлеставшего изо рта мелкого проныры. Ещё хуже обстояло дело с эмоциями мелкого проныры, которые оказались настолько запутанными, что там сам чёрт ногу сломал бы. Совсем плохо, что при этом интерес к тому самому упомянутому Ясновидцу у мелкого проныры оказался искренним — в таких вещах Сэхун никогда не ошибался. Сэхун невольно сосредоточился на проныре, оглядывая его и наблюдая. И тут же поморщился от вони. Этот тоже вонял. Не так мощно, как овечка, но тоже убойно. Потом до Сэхуна дошло, что мелкий проныра подвергся откату во время болезни, очевидно. За счёт изменённых клеток его состояние стабилизировали и сделали безопасным для жизни. Украдкой Сэхун потянулся щупальцем к заинтересовавшему его человеку, почти прикоснулся. Щупальце пронзило болью — вполне реальной. Сэхун инстинктивно отдёрнул ментальную конечность и громко зашипел от боли. Сначала решил, что дело в Чонине, но почти сразу отмёл эту мысль — силу Чонина он узнал бы где угодно и при любых обстоятельствах. У них вообще всё было на троих. И сейчас Сэхуна шибануло отнюдь не родной и знакомой силой. Чем-то другим. "Что случилось?" "Не знаю. Просто хотел прощупать этого паренька, но..." "На что похоже?" "Ни на что. Ни разу с подобным не сталкивался. Погоди..." Сэхун покрутился рядом с пареньком и так, и эдак, но его не пускало. Чонин не вмешивался, но пройти Сэхун не мог. Вообще ничего не мог. Улавливал только внешние импульсы, а вот влезть внутрь — никак. Зато вспомнил имя. Бён Бэкхён. Глава технического корпуса. Он часто мелькал в картинках, которые Сэхун видел в разуме Чонина. И Чонин Бэкхёну доверял. Не напрасно ли? "Я не могу к нему подобраться". "Уверен?" "Издеваешься? Он меня не интересовал. Но он спросил обо мне. Я попытался прощупать... И меня чем-то долбануло. У тебя-то версии есть?" "Остаточное воздействие? Исин делал ему операцию, чтобы остановить развитие болезни. Он умирал". "Как по мне, для умирающего он выглядит неприлично свежо", — огрызнулся Сэхун. "Теперь с ним порядок". "Ага, прямо зашибись какой порядок. Ладно, вернёмся к этому позднее. Свали подальше от своих хвостов. Нам нужно испытать проекцию". "Дай мне три минуты", — попросил Чонин, и Сэхун обречённо двинулся прочь из столовой, чтобы найти путь покороче в жилище Чонина. Чонин явился спустя три минуты, как и обещал. Он заблокировал дверь изнутри, осмотрелся внутри и сел прямо на пол. Сэхун без долгих раздумий совершенно привычно и естественно обернулся вокруг Чонина, едва касаясь нематериальными щупальцами, но не удержался-таки и украдкой погладил кончиком пятого левого щупальца по колену. Чонин заметил, хотя ни слова по этому поводу не сказал. Сказал о другом. — Непривычно это. То, что ты приходишь теперь даже из-за заслона. Плохо верится. "Это ты виноват, сам знаешь. Ладно. Просто сконцентрируйся. Тебе нужно очень хорошо представлять нужное место. Или уцепиться за другой маяк, но хорошенько. Если у тебя не будет точного маяка, ты только зря потратишь силы. Пока попробуй в пределах Базы, идёт?" — Допустим... Кабинет Мастера, — тихо выбрал Чонин, медленно прикрыв глаза и чуть нахмурившись. "Отлично. Дай мне время туда добраться". Сэхун неохотно развернулся, скользнул напоследок щупальцем по плечу Чонина и унёсся в нужном направлении, минуя стены. Через минуту он торчал в кабинете Мастера и ждал. Ничего не происходило. Потерявший терпение Сэхун вознамерился либо уже вернуться в жилище Чонина, либо просто позвать, когда в углу кабинета слабо замерцало тёмным. Это напоминало дымку, клочья тёмного тумана. Они стелились вдоль стены, клубились, перемешивались до тех пор, пока не сложились в полупрозрачный силуэт. До боли знакомый силуэт. Мастер не ко времени вскинул голову и уставился на призрака в собственном кабинете широко распахнутыми глазами. "Не попадайся, придурок!" — Чонин?.. — неуверенно воскликнул Ким Чондэ, прижав ладонь к груди. — Как ты... Очертания Чонина вновь подёрнулись дымкой и разлетелись клочьями тумана, чтобы Чондэ в следующий миг уставился на чистую стену. "У тебя уже от переутомления крыша едет. Не мешало бы поспать хоть часик", — шепнул Сэхун на ухо Чондэ и рванул за Чонином. Опоздал. Чонин торчал в ванной, цепляясь пальцами за бортик. Потом тяжело рухнул на пол, вытянувшись на спине. Дышал с трудом, хрипло и глубоко. Пальцы непрерывно скользили по тёмной ткани, и Сэхун знал, что он ищет. Сам Сэхун мог лишь беспомощно вертеться рядом и заламывать щупальца, потому что его форма оставалась нематериальной. И он ничего не мог сделать для Чонина. Вообще ничего. "Считай, ладно? Тебе просто надо к этому привыкнуть и научиться распределять нагрузку. Ты зачерпнул слишком много энергии. Знаю, сейчас ты скажешь, что звучит это легко, но сделать трудно. Но ты можешь. Один, два, три — вдох. Давай!" С глухим рычанием Чонин запрокинул голову и оставил пять неровных глубоких борозд на плитках на полу. Ногтями. У двери сработал сигнал вызова, и Сэхун невольно чертыхнулся. По ту сторону стены в коридоре торчал настырный Бён Бэкхён. Но если бы стену убрали, Бён Бэкхёну пришёл бы конец. Бэкхён нахмурился и снова вдавил пальцем замаскированную кнопку вызова. — Чонин?.. В ванной тихо зарычали. Если бы Сэхун мог, то он бы сейчас с удовольствием погрыз бы ногти, но на щупальцах ногтей не было. — Чонин, я же знаю, что ты здесь! Рычание стало угрожающим. "Чонин, оставайся на месте", — умоляюще попросил Сэхун. — Чонин, если ты на что-то обиделся, то это глупо. Ты можешь просто сказать, где я был не прав и навешать на меня собак в количестве. Совсем не обязательно запираться в углу и копить злость. Ну, Чонин! Котик! — Бэкхён нахально забарабанил в стену кулаком. Сэхун осторожно заглянул в ванную и полюбовался на свернувшегося клубком Чонина, старательно зажимавшего уши ладонями, чтобы не слышать Бэкхёна. Ногти на левой руке были изломаны, а кожа на подушечках стёрта до костей. Всё это безобразие неспешно затягивалось и заживало. "Давай, ещё немного. Просто успокойся. Всё хорошо", — уговаривал Сэхун, пытаясь одновременно уследить за Бэкхёном. И принесла же его нелёгкая... — Чонин, если ты не откроешь, мне придётся сходить за универсальным ключом. Ты знаешь, что он у меня есть. Чонин выполз из ванной, кое-как добрался до двери-стены и привалился к ней спиной. Сэхун уже откровенно паниковал, потому что Чонин мог натворить что угодно в таком состоянии. И если его таким увидят, и он, тем более, что-нибудь натворит, то его запихнут точно в такой же контейнер, в каких торчали Сэхун и Чунмён. Запихнут с концами. Ради безопасности. Или просто уничтожат. Если Чонин прикончит Бэкхёна, то наверняка уничтожат без раздумий. Потому что Чонин никогда не нападал на людей — раньше. Но прямо сейчас Сэхун чуял его голод как свой. Затраты на проекцию — даже несовершенную — отняли слишком большой запас энергии. Чонин уцепился правой рукой за выступ под коммуникатором, подтянулся и надавил на кнопку. Сначала прозвучал долгий выдох, а только потом — слова: — Проваливай. Я не хочу никого видеть. С голосом Чонин управился. Злой, конечно, и пугающий, но в пределах нормы. — Чонин, но... — Пошёл к чёрту, — выдохнул Чонин, отпустил кнопку и сполз на пол. Руки у него дрожали от голода так, что второй раз повторить трюк он бы точно не смог. Бэкхён за дверью нахохлился, сердито ткнул пальцем в уголок глаза, прогоняя непрошеную слезу, с суровым лицом сжал губы и неохотно отступил на шаг, ещё на один, развернулся и чуть ли не побежал прочь. Его обида отчётливо висела в воздухе. Напрасно. Чонин ему жизнь спасал, но Бэкхён не знал об этом. Сэхун поймал серебристый отблеск под тёмными ресницами и с отчаянием спросил: "Что тебе нужно? Ты знаешь, я могу воздействовать на кого-нибудь..." Чонин коротко мотнул головой и ответил не голосом. "Камеры. И я определённо предпочту натуральный продукт искусственному. Люди рядом мне не нужны. Потом будет сложно что-то объяснить. Попробую другой вариант". "Какой вариант, твою же..." Вместо ответа Чонин добрался до стола, своротив по пути кресло, растянулся на полу и принялся шарить рукой по столешнице. Сэхун ни черта не понимал, пока Чонин не поймал пальцами провод от лампы. Тогда дошло. "О да, это будет офигенно незаметно!" "Пошёл к чёрту... Придумаю что-нибудь". И Чонин рванул за провод, выдернув вилку из разъёма. Потом сразу заискрило, ярко вспыхнул на миг свет — сразу везде, а после в помещении воцарилась непроглядная тьма. Судя по возмущённым крикам снаружи и испуганным воплям, тьма воцарилась не только у Чонина. Как минимум, целый уровень ухнул во тьму. "Даже знать не хочу, что ты придумаешь", — подытожил Сэхун и свалил обратно на лабораторный уровень, пока Чонин не послал его прямым текстом. Вот ещё. Хотя послушать отмазки и объяснения Чонина очень хотелось, но Сэхун в жизни в этом не признался бы. Бабушка частенько поговаривала, что Чонин — шкода отменнейшая, и толку из него не получится. И из Сэхуна тоже толка не будет, если он не перестанет поддаваться на провокации. Быть может, она не так уж и сильно ошибалась?