Тайна Директора Хогвартса

Профессор Снейп был по натуре скептиком, который редко доверял снам и предсказаниям, но опыт подсказывал ему, что всегда стоит проработать версию, прежде чем признавать ее несостоятельной. Работа, однако, не позволяла ему уделить достаточно времени поискам бывшей соратницы по Пожирательскому кругу. Уроки теперь проходили более напряженно, ибо слизеринцы учились отдельно от остальных факультетов, в интересах их же безопасности. Быть может именно поэтому искать Элоизу Паркинсон Северус не слишком торопился. Ему не хотелось привлекать к себе внимание в контексте участника Пожирательской организации, пусть и бывшего. Мало ли кто-нибудь решит, что он, заслуженный зельевар Британии, надумал стать новым Темным Лордом. А что? — Рита Скитер двумя руками поддержит данную идею, и уж тогда гнить Снейпу в Азкабане до конца дней своих, так… на всякий случай, чтоб не высовывался. Тем не менее, кое-что предпринять он все-таки собирался. Одним из по-летнему теплых вечеров, сразу после окончания рабочего дня, Северус Снейп покинул пределы территории Хогвартса. За ним наблюдали, внимательно и неотступно, как если бы у Снейпа вдруг появилась вторая тень. Пара топазово-голубых глаз пристально следила за каждым его шагом, с того самого дня, как он покинул Госпиталь Святого Мунго, но сам профессор об этом не догадывался. Перепугав своим неожиданным визитом всех павлинов и домовых эльфов Малфой-Мэнора, Мастер зелий, после недолгого ожидания у дверей — смог таки добиться аудиенции у Леди Малфой. Кривая улыбка Леди, призванная служить атрибутом гостеприимства, — сказала Снейпу куда больше, чем все эти аристократические уловки: «Ему в этом доме были не рады». Леди Нарцисса Малфой — была должна Снейпу, а Малфои, как, впрочем, и Блэки, — в должниках ходить очень не любили. Как полагается благовоспитанной даме, Леди Нарцисса, — приняла Снейпа у себя, как дорогого гостя, но лишь для того, чтобы выяснить, что тому было нужно, а затем — отправить восвояси. По-хозяйски развалившись в богато отделанном кресле у камина и неторопливо попивая дорогущий коньяк, принесенный домовиками, согласно этикету, — Снейп старательно тянул время, умалчивая цель своего визита. «А она постарела» — думал Снейп, наблюдая за женой, опального теперь, Лорда, и своего бывшего друга — Люциуса Малфоя. Как было известно профессору, Люциус Малфой находился в Азкабане без шансов выйти оттуда в ближайшие 10 лет. Свободу для своего сына — Лорду все же удалось выкупить. А Нарцисса способствовала скорейшему отъезду Драко к родственникам во Францию. Положение самой Леди Малфой в обществе было весьма шатким: без обширных связей мужа — она вряд ли смогла бы достойно устроить свою жизнь, но его денег на показной лоск ей пока хватало. Зная скользкий характер Нарциссы, тянул время Снейп вполне сознательно. Ибо, чем дольше хозяйка Мэнора вынуждена будет терпеть его навязчивое присутствие, тем быстрее она согласится на все его условия, лишь бы, наконец, выставить нежеланного гостя из своего дома. — Что тебе нужно, Снейп? — не выдержала Нарцисса, — когда Северус опустошил очередную рюмку коньяка. — За вами должок, Леди… — протянул Снейп, изучая грани на хрустале украшенной серебром рюмки. — Ближе к делу, — поторопила его Нарцисса, нервно ерзая в кресле напротив. Лицо ее выглядело усталым, а в глазах плескался страх, ведь Снейп имел сейчас над ней практически неограниченную власть. Долг жизни — обязывал ее выполнить любое его желание, а о желаниях Снейпа ей было известно пока крайне мало. И загнанность проступала сейчас во всей ее фигуре, во взгляде, в жестах… Наконец, ее Гость заговорил: — Мне нужно знать, где сейчас находится Элоиза Паркинсон, а также где она находилась в период с 1 по 9 мая сего года, — неторопливо сообщил Снейп, не глядя на свою собеседницу. — Зачем? — скорее по инерции, чем из любопытства спросила Нарцисса, но осеклась, ощущая кожей волну гнева, исходящую от Снейпа. — Лишние вопросы не к чему! — отрезал Северус. Но страх в душе Нарциссы уже уступил место аристократической спеси, свойственной Блэкам, — Да как ты смеешь?! Ты… — договорить Нарцисса не успела, потому что закончил за нее фразу Снейп, в одно движение преодолевший расстояние, отделявшее его от хозяйки дома. — Когда вам, Леди Малфой, нужен был тот, кто выполнит грязную работенку, за вашего избалованного щенка, — гневно прошипел Снейп, нависая над Нарциссой, подобно коршуну, — Вас, мадам, совершенно не волновало ни моё происхождение, ни цена в которую обойдется мне эта услуга, а обошлась она мне, поверьте, очень дорого… Нос профессора почти дотрагивался до волос Нарциссы, а черные омуты его глаз, казалось, прожгли ее насквозь. Опасная близость мага, быстро возымела свое действие на женщину, заставив ее стушеваться. Опасаясь за свою безопасность в отсутствие мужа, Леди Малфой предпочла выложить зельевару все, что знала об их общей знакомой, навредить последней эта информация, в любом случае, уже не могла: — Элоиза Паркинсон, в девичестве — Скримджер, была казнена месяц тому назад, по приказу Министерства Магии, и лично Кингсли Бруствера. Поцелуй дементора… — дрожа и сбиваясь на шепот, сообщила профессору Нарцисса.  — Во время штурма Хогвартса, миссис Паркинсон и ее муж, — проникли в замок вместе с передовым отрядом, чтобы освободить свою дочь и других студентов Слизерина, запертых в подземельях по приказу Минервы МакГонагалл. Я также находилась в этом отряде, а потому была свидетельницей происходящего.  Под ожидающим взглядом Северуса, прервавшая было рассказ, ведьма — продолжила: — После гибели Темного Лорда Элоиза вместе с семьей была схвачена отрядом Авроров, все трое были доставлены в следственный комитет… — голос Нарциссы дрогнул,  — Вышла живой оттуда только Панси, да и то под домашний арест… — Достаточно… — с трудом находя слова, оборвал рассказ Снейп, — земля стремительно уходила у него из-под ног.   — Вы можете поклясться, что все что вы сказали сейчас — истинная правда? — Клянусь жизнью Драко, — испуганно пискнула Нарцисса, видя, что гость находится на грани не то отчаяния, не то бешенства. Однако, бури так и не последовало… — Более я вас не потревожу. Считайте долг жизни погашенным. — сказав это, Снейп, стремительно покинув Мэнор. Тень следовала за ним. Оставшись в одиночестве, Нарцисса еще долго размышляла над целью визита, и странной реакцией Северуса Снейпа, но, решив, что это ее совершенно не касается, — выбросила предателя-Полукровку из головы. Долг погашен, а это главное. Покинув Малфой-Мэнор, Северус Снейп уже было планировал вернуться в магическую часть Лондона, а оттуда прямиком в Хогвартс. Но, войдя в бар «Дырявый Котел», — резко передумал: Усевшись за одним из удаленных столиков, маг заказал себе двойную порцию драконоперечной настойки, а через четверть часа дополнил свой заказ бутылкой Огденского. В этот вечер Северус Снейп напился. Пил он, на этот раз, в гордом одиночестве, размышляя о смысле бытия, и о собственной никчемной жизни, которую кому-то вдруг понадобилось спасать. По мнению Снейпа — он, быть может, даже более других, заслуживал смерти. Но он был жив. Он был на свободе. Он жил, как ни в чем не бывало…, а Элоиза была мертва. Как и Лили Эванс. И, даже, непобедимая Беллатрикс Лестрейнж, с ее обожаемым Темным Лордом… Его догадки о возможной личности Спасительницы — разбились о неприглядную действительность. Все, кого он когда-то любил, друзья, недруги, и даже злейшие враги — были мертвы. А ведь он раньше всерьез предполагал, что Панси могла быть его с Элоизой дочерью, по крайней мере, по срокам все совпадало… Как же девочка была похожа на свою мать! Те же волосы, те же глаза, губы, вся ее стать и в жестах и в мимике. Единственным отличием был скверный характер, но это, учитывая обстоятельства, профессора бы не удивило. Именно поэтому первое, что он сделал, когда Панси Паркинсон приехала учиться в Хогвартс — это проверил ее на возможное родство. Результат был отрицательным. И, хотя этот факт — огорчил зельевара, надежда на то, что у Элоизы все же были к нему ответные чувства — еще грела магу сердце долгие годы. Сейчас Снейп особо остро осознавал утрату, о чьих еще смертях он пока не знает? «Многие десятки жизней забрала Битва за Хогвартс, и еще больше их забрали Дементоры Азкабана, а его пощадили», — думал Северус, опрокидывая в глотку очередную порцию спиртного. После этого все мысли покинули его усталый мозг и Северус провалился в сон. Вероятно, профессор Снейп так и проспал бы всю ночь на липком от пролитой выпивки столе «Дырявого Котла», в обнимку с пустым стаканом, если бы в баре не появилась высокая статная фигура, закутанная в плащ. Синие глаза ее, с едва уловимой тревогой, скользнули по сгорбившейся фигуре мужчины, облаченного в черную, как и всегда, мантию. Дама расплатилась за выпивку, оставив бармену солидные чаевые, — отвлекающие чары работали превосходно, — хозяин «Дырявого Котла» ее не узнал. С молчаливого согласия последнего, она отлевитировала спящего Снейпа за пределы бара, и аппарировала, вместе с ним. Наутро, профессор Снейп не мог вспомнить ни того, где провел минувший вечер, ни того, как он очутился в Хогвартсе, в собственной постели, в собственной пижаме, а также, откуда на его столе взялся пузырек с антипохмельным зельем? Но думать обо всем этом ему было совершенно некогда, потому что профессор проспал… Когда он влетел в класс, как был, помятым и небритым — ученики пришли в такой суеверный ужас от увиденного, что никто из них даже не попытался нарушить дисциплину или даже просто лишний раз встретиться с ним взглядом. Гарри Поттер вообще потерял дар речи: В таком состоянии он видел Снейпа в первый, и надеялся, что в последний раз в своей жизни. Гарри был рад, что профессор зельеварения остался жив. Движимый отчасти чувством вины, за так и не оказанную Снейпу помощь в Визжащей хижине, — Гарри Поттер оплатил пребывание своего нелюбимого учителя в Госпитале Святого Мунго, мысленно благодаря того, кто все же доставил туда раненного. И все же отношения мистера Поттера с профессором Снейпом от этого не стали ни менее официальными, ни более теплыми. В какой-то степени и поэтому, Гарри, большую часть времени, старался быть как можно более незаметным. Сам же Северус молил всех богов о том, чтобы о его опоздании не успели доложить Директрисе. Явиться «на ковер» с такого перепоя ему явно не улыбалось: чего-чего, а пьянства Минерва на дух не выносила! Мозг профессора, занятый насущными проблемами, полностью игнорировал сегодня тот факт, что урок шел у Гриффиндора. Баллов Снейп не снимал, на Поттера не смотрел, и вообще, с точки зрения учеников, — весь день вел себя странно. Кое-как приведя себя в чувство, после третьего, и последнего в этот день урока, Северус решил наведаться к Флитвику, чтобы узнать, как продвигаются дела с изучением Снежного Шара. Новости, которые сообщил профессору чародей, повергли Снейпа в замешательство: — Ну и как все это понимать? — не унимался Снейп, окончательно запутавшись в замысловатых формулах, которыми Флитвик, вот уже битый час, пытался объяснить непонятливому коллеге природу «сувенира». — В двух словах, Северус, — этот Шар — видоизмененный Омут Памяти, а жидкость внутри — это извлеченные воспоминания, — Флитвик был явно восхищен творением неизвестного мага или ведьмы, — в его голосе чувствовались нотки зависти. — Разве это возможно? Трансфигурация воспоминаний, вы не шутите, Филиус? — казалось, нервно расхаживающий в комнатах Флитвика Снейп, — скоро протопчет дорожку в пушистом бирюзовом ковре, застилающем большую часть гостиной. — Да какие уж тут шутки! Я ломал голову над этим Предметом больше недели, а вы прекрасно знаете, что для меня это невероятно долгий срок. — Флитвик устало опустился на небольшой пуфик, служивший ему диваном. — Множество старинных книг пришлось изучить, прежде чем я понял, с чем имею дело, — продолжил свой рассказ профессор чар. Трансфигурация мысли, а в данном случае воспоминания, — возможна только в случае полного извлечения материала. А значит, — этот Шар не временное, а постоянное и единственное хранилище помещенной в него информации. — И как это нам поможет? — не унимался Снейп. — Вполне вероятно, что та, кому воспоминания эти когда-то принадлежали, — даже не догадывается теперь об их существовании, — пояснил Флитвик, — Это похоже на заклятие Забвения, но с той лишь разницей, что вернуть память владельцу все же, возможно, причем в полном объеме. — А можно ли их как-то просмотреть? — наконец-то сформулировал Северус интересующий его вопрос. Во время рассказа Флитвика, Снейп неотрывно смотрел на предмет обсуждения, гадая, — «На кой-черт кому-то понадобилось сажать чертова кота в чертов шар?» — поглощенный этой глубокой мыслью, Северус, упустил из вида по меньшей мере треть того, что пытался донести до него Флитвик. — Не уверен, хотя… — Флитвик, казалось растерялся, но уже через минуту, тащил из своей библиотеки какой-то увесистый фолиант, утыканный закладками, — Есть заклинание Вхождения в наследство. Оно обычно применяется тогда, когда владелец Омута Памяти — уже мертв. Так что я не вполне уверен, что это сработает, но попробовать все же стоит. И еще один момент, Северус, — если воспоминания предназначались не вам, то Омут может просто самоуничтожиться, — предупредил Флитвик, — Но, то что мы имеем — не вполне традиционный Омут Памяти. Думаю, что стоит рискнуть. — Так я все-таки узнаю, что в нём было? — снова переспросил Снейп. — Возможно, Северус…, — неопределенно сообщил чародей. — Как вы думаете, Филиус, если моя мать жива, и я ее найду, — я смогу вернуть ей память? — Кто ж ее знает? — усомнился полугоблин, — Все зависит от того, для чего был создан этот Предмет: Если он предназначался только вам, то в возвращении Памяти может вообще не быть необходимости. А если это лишь способ скрыть информацию от врага, то воспоминания сами вернутся к первоначальному владельцу, если врага нет в живых. — Что значит «сами вернутся» — не поверил своим ушам Снейп, впервые на своем веку слыша о подобных свойствах Омута Памяти, пусть даже сильно модифицированного. Видя недоверчивый взгляд друга, профессор чар уже приготовился к подробному разъяснению всех деталей: — Это значит, что стоит владельцу воспоминаний взять в руки этот Шар, — он или она — все вспомнит. — Давайте лучше начнем с ритуала Вступления в наследство, — предложил Снейп, — Так я хотя бы пойму жива моя мать или уже нет. Пространные рассуждения коллеги о свойствах Омутов Памяти, Снейп решил приберечь на более благоприятный для восприятия информации день. К тому же, скоро наступала пора выпускных экзаменов, что никак не располагало к дополнительным изысканиям в данной области, особенно после напряженного дня.