Три брата

Кенсу мучила совесть. И не то чтобы он понял это только сейчас, просто когда остаешься наедине с собой, отчетливее ощущаешь это чувство. Он не мог смотреть на Чонина, потому что каждый раз заглядывая в его карие глаза, он чувствовал себя последней скотиной. С того самого момента, как в детстве их с Чонином дороги разошлись, Кенсу мучился из-за свершенного поступка. И вроде бы он хотел как лучше, но получилось все как всегда. Кенсу не знал, что попадет в один институт с другом детства, и тем более, что они будут учиться в одной группе. Кенсу не знал, что память Чонина похожа на огромную черную дыру. Кенсу не знал, что его поступок будет иметь такие последствия. Ему было стыдно, ему было жаль, и он бы наверное вернул все на место, наверное рассказал бы правду, но сделать это мешал страх. Кенсу боялся, что если Чонин вспомнит, то не сможет простить. И все что оставалась делать Кенсу, это бегать от Чонина и самому вспоминать каждый их прожитый миг. И он вспоминал. Находясь на занятиях, во время обеда, на прогулке, в собственной комнате общежития, везде и всегда. Он будто помнил за двоих. И сейчас, когда за окном солнце спускается ниже, предоставляя место на небе луне, находясь в комнате в полном одиночестве, Кенсу снова вспоминал. В тот день Кенсу сидел на кухне и пялился в окно от скуки. Его мама еще не пришла с работы, а отец провалился в дневной сон, поэтому чтобы не разбудить того, мальчик не решился включать телевизор. Заняться было нечем и он решил дождаться маму, которая должна была появиться спустя полчаса. Достав из холодильника яблоко, он забрался на стул и, напевая под нос какую-то детскую песенку, принялся ждать. Солнце слепило глаза, из-за чего приходилось ставить ладони козырьком, прикрываясь от ярких лучей и напряженно вглядываться вдаль, в надежде увидеть приближающийся силуэт женщины. Но вместо нее, он увидел толпу соседских ребятишек, что каждый день проходили мимо его дома. Кенсу знал, что у них есть своя некая база, расположенная в старом сарае, где они вместе могли делать разные глупости, и он не раз порывался выбежать и напроситься с ними, однако он был слишком стеснительным и не особо общительным. Иногда отец с матерью журили его за это, заставляли пытаться преодолевать себя, но Кенсу на это лишь обиженно поджимал губы. Не понимая, что им движет, он подскочил с места и побежал на улицу. На нем были легкие шорты и спортивная майка, волосы были слегка грязноваты, а руки липкими от яблочного сока. Мальчишки, что-то бурно обсуждая, его даже не заметили и прошли мимо, тогда Кенсу взял себя в руки и пошел за ними. Первые несколько минут, ребята не замечали тихого преследователя, и лишь когда он случайно чихнул, несколько из них обернулось. - О, пучеглазик, ты что тут забыл? - Наверное решил мамку с работы встретить. - Или папка в магазин послал, - все эти слова сопровождались веселым смехом, и Кенсу сам невольно начал улыбаться, - ты чего лыбишься, цирк увидел? Робость была одним из недостатков Кенсу, поэтому даже на ругань в свою сторону он не мог ответить. Опустив глаза, он стал пинать маленький камушек, а улыбка на его губах медленно угасла. - Я хотел с вами поиграть, - тихо пробубнил мальчик, но услышав смех, шуганулся и поднял глаза. - Извини, но мы с такой мелочью не возимся. Твоя маленькая пингвинья тушка слишком обременительна. - Но я постараюсь не мешаться. Я правда хочу увидеть ваш домик, поиграть с вами в войнушку… Кенсу настолько восхищенно пытался объяснить свои желания, что не заметил, как один из ребят наклонился и поднял небольшой кусок твердой засохшей грязи. - Если ты не отвянешь, мы покажем тебе настоящую войну, - и с этими словами он показательно бросил грязь в Кенсу. Та попала в шею, оцарапав кожу, а после разлетелась по чистой одежде, оставляя на ней пятна. Стало больно и унизительно, но Кенсу не плакал. До тех пор, пока остальные не последовали примеру первого и не стали забрасывать мальчика кусками грязи. В одном из них застрял камушек, что рассек бровь Кенсу. Не выдержав этой боли, из его глаз все же полились слезы. Стало стыдно, поэтому он присел на корточки и уткнулся в сложенные руки. Сквозь язвительные усмешки и откровенные угрозы, он смог уловить громкий стук двери и шуршание камней под чужими ногами. А потом смех неожиданно сменился на крики. Кенсу медленно поднял голову и увидел, как нескольких его обидчиков какой-то паренек избивает палкой. Вдали на дороге поднялась пыль из-за сумевших сбежать, а попавшиеся кричали и просили о пощаде. Кенсу шокировано уставился на происходящее и даже позабыл о боли, а когда избитые все-таки смогли вырваться, он, наконец смог разглядеть своего защитника. Кай. Он знал, что недалеко по соседству живет смуглый, злобный ребенок дикой женщины. По крайней мере все местные дети именно так и говорили. И Кенсу верил, потому что сам ни разу не видел Кая, а убедить его в чем-то было легче простого. А сейчас он собственным глазами увидел того, с кем никто не хотел общаться. Кожа у него действительно была темнее, чем у остальных, и он казался настолько злобным сейчас с этой палкой в руке, что Кенсу невольно отшатнулся, но сил на то чтобы подняться и убежать не хватило. Кай тем временем, забросив палку на плечо, подошел к Кенсу и присел на корточки напротив, заглядывая в испуганные глаза. Кенсу не моргал, но видел как парень осматривает его бледное лицо. - Оставайся здесь, никуда не уходи. Я сейчас, - вскочив со скоростью света Кай скрылся за дверью своего дома. Кенсу так до конца и не понял, что произошло, ему стало интересно, что будет дальше. Поэтому он поднялся на ноги и подошел ближе к дому. Окна выходили прямо на улицу, и Кенсу подумал, что скорее всего Кай увидел издевательства и храбро ринулся защищать мальчика. Спустя еще полминуты, дверь снова открылась и в проеме появился Кай. В его руках Кенсу заметил кусочек ваты и пластырь. - Подойди, - махнув рукой в приглашающем жесте, Кай в ожидании уставился на мальчика, что был на голову ниже его ростом. Осмелившись, Кенсу все же подошел и принял помощь. Проворно смочив мокрой ваткой рану, Кай приклеил цветной пластырь к ране и с легкой улыбкой посмотрел на свою работу. Кожа Кенсу зудела, а боль от раны жгла, но на душе стало легче. Обидчики наказаны, слезы высохли, а Кай не такой уж и злобный. Вернее он вообще не такой. Позже Кенсу в этом убедится и не раз. Шло время и постепенно Кенсу и Кай сблизились, стали единственными друзьями друг для друга, и поэтому все свое свободное время проводили вместе. Они познакомились летом, когда каникулы были в самом разгаре, в школу ходить не нужно, поэтому целыми сутками они вдвоем пинали балду. У них был свой маленький мирок на двоих, где не было места остальным, даже родителям. Частенько они играли дома у Кенсу, пока его родители были на работе, а Алекс была занята на подработках. Для этих двоих то лето стало самым счастливым, ведь они наконец перестали чувствовать себя изгоями. Все лето они практически не отходили друг от друга, и лишь по выходным притворялись незнакомцами. Они врали окружающим и родителям, а причины и сами не знали. Наверное им было страшно делиться друг другом хоть с кем-то. Кай был энергичней, болтливее Кенсу, поэтому второй часто жаловался на головную боль. А еще Кенсу боялся, что однажды другие смогут вывести вспыльчивого Кая из себя, и пострадает от этого именно Ким. Кенсу часто говорил мальчишке об этом, на что тот лишь отмахивался. Они все лето провели в свое удовольствие, наслаждаясь теплой погодой, прохладной водой в озере, играми, прогулками по вечерним улицам, обществом друг друга… Пока однажды остальным не надоело это. Взрослые не обращали внимания на детей, но вот они все замечали. В тот день ближе к обеду погода испортилась, накрапывал дождь, поэтому Кенсу и Кай договорились встретиться у первого дома. Они хотели посмотреть какой-нибудь фильм, для чего Кенсу приготовил теплые пледы и чипсы с газировкой, и когда в дверь постучали, он не ожидал увидеть кого-то другого. На пороге стояло трое рослых парней, что были старше Кенсу и выглядели сильнее. Поначалу До испугался и хотел было захлопнуть дверь, но один из парней быстро заговорил. Он говорил что-то о том, что все остальные ждут его в домике, что собираются устроить грандиозную шпионскую игру, и что Кай уже там. Услышав имя друга, Кенсу ни о чем не подозревая, закрыл дом и ушел с ребятами. Разошедшийся дождь промочил их насквозь, и когда они добрались до домика, Кенсу понял свою ошибку. Его встречали с палками в руках и странными улыбками на губах. Кая здесь, конечно же, не было. Единственное что он запомнил это первый удар, что пришелся сзади по спине. Он упал в грязь и закрылся руками, пытаясь хоть как-то спастись от ударов. Прошло какое-то время, пока он не перестал чувствовать побои. Глаз он открыть не мог, зато прекрасно слышал удары, вот только больно не было. Тогда Кенсу понял, что бьют не его. Еле разлепив веки, затуманенным взором, сквозь завесу дождя он смог различить до боли знакомый силуэт. Кай снова спас его, вот только страшно теперь было не за себя. Очнулся Кенсу когда уже стемнело. Он все еще был на улице, возле того самого домика, а вокруг ни одной живой души. Впрочем, так он думал не долго, потому что спустя минуту услышал рядом с собой голос. - Какого черта ты сюда поперся?- голос Кая был наполнен осуждением, и даже если Кенсу хотел повернуть голову, чтобы увидеть его глаза, он не мог этого сделать из-за сильной боли. - Они сказали, что ты здесь, - не узнав свой хриплый голос, Кенсу прокашлялся. - И ты поверил?- еще минуту они просидели в тишине, после чего Кенсу услышал шорох и увидел нависшего над собой Кая. У него оказалось не так много ран, и можно было подумать, что он и вовсе не участвовал в драке, - наивный, глупый, доверчивый. Когда ты уже начнешь отличать правду от лжи. Не найдя тебя дома, я испугался и надумал себе всякого. Не знал где тебя искать, но чутье привело сюда. Увидев, что они с тобой делают, я озверел. Думал, что убью их всех. - Ты настолько силен, что можешь справиться со всеми? – близость друга нисколько не смутила Кенсу. - Да дралось то от силы трое, все остальные струсили и сбежали, - продолжая нависать над прислонившимся к стене домика Кенсу, Кай пытался побороть в себе два чувства. Одно из них – злость на наивность друга, на всех тех, кто бил его, а второе…Кай и сам не понимал, что чувствовал, когда потянулся рукой к разбитому лицу и аккуратно стер кровь с полных губ. - Пообещай, что больше не будешь так глупить, - не отрывая взгляда от губ, попросил Ким, а Кенсу молча кивнул. До и сам сейчас злился на себя, но больше его волновал парень напротив. Только сейчас, когда тот так близко, он смог разглядеть всю его истинную красоту, что заключалась в карих глазах, смотрящих сейчас с неким беспокойством, красивых полных губах, смуглой коже, по которой стекали капельки дождя. Но самое главное – это его душа, на которую так безбожно клеветали. Они оба почувствовали внутри себя какие-то изменения, поэтому чтобы не продлевать минуты неловкости, Кай встал и протянул руку другу. - Пошли по домам. Думаю, нам обоим попадет от родителей. И смирившись со своей участью они молча направились в сторону своих домов. С того случая прошел месяц, и за это время Кенсу понял, что его тянет к Чонину ни как к другу, но они оба были мальчиками десяти лет, и это пугало До. Он стал подолгу задерживать взгляд на Чонине, стал искать больше поводов для прикосновений, а по вечерам сидя в своей комнате, он пялился в окна напротив, где в свете тусклой лампы было видно каждое движение Чонина. За своими собственными переживаниями, он не замечал изучающих взглядов, ответных прикосновений, и тех моментов, когда он сам стал предметом наблюдений мальчишки, жившего напротив. Они оба тогда понимала, что то что происходит с ними неправильно, но в то же время им было наплевать. Кенсу сдался первым. Он всегда был трусливым и скромным, однако в тот день им овладела решимость. Он хотел поговорить начистоту и выяснить, происходит ли тоже самое с Чонином, а после решить все разом. Это было неправильно, и Кенсу решил, что будет лучше отделаться от непонятных чувств. Неподалеку от их улицы был расположена лесная опушка с небольшим озером, и именно туда Кенсу увел Чонина. Они шли молча, сбивая палками высокую траву, периодически поглядывая друг на друга. Робость Кенсу мешала тому начать разговор, поэтому он был благодарен Чонину за то, что тот первым нарушил тишину. - Вчера я спросил у мамы, хорошо ли это, когда двое однополых людей что-то чувствуют друг к другу, - такое откровенное начало заставило Кенсу остановиться. Кай прошел еще немножко и тоже застыл на месте, но поворачиваться не стал. Кенсу непонимающе хлопал глазами и пытался привести свои мысли в порядок. Если Чонин задавал такой вопрос, значит в нем тоже произошли изменения. Это радовало и огорчало одновременно. - И что она сказала? – единственное, что смог выдавить из себя мальчишка. - Сказала, что раньше за это могли убить, а сейчас это вполне нормально. Сказала, что сама относится к этому нейтрально, а еще спросила почему я задал такой вопрос. - И почему ты задал такой вопрос? – когда Чонин медленно повернулся, Кенсу увидел в его глазах панику. Он понял, что его друг тоже боялся своих чувств, для него это все тоже было странным, поэтому-то он и искал ответа у матери. Собравшись с духом, Чонин сжал в руках палку и, зажмурив глаза, произнес: - Потому что ты мне нравишься, но мы оба парни и это неправильно. Такого не должно было быть. Я не должен чувствовать все это. Кенсу почувствовал, как его сердце забилось чаще, а дыхание стало тяжелым. Ему было тоже не по себе, и они оба не знали, что с этим делать. В таком возрасте ведь не влюбляются? - Ты…ты значит тоже? Чонин на эти слова удивленно взглянул на мальчика, а после поджал губы и снова ударил палкой по траве, вложив в удар все свои силы. - Что значит тоже, Кенсу? Черт, меня все это злит! Я никогда не думал, что почувствую к тебе что-то, кроме дружбы. Это вообще безумие какое-то, и я не хочу чувствовать себя так глупо. - Да…я тоже так думаю, - робко промямлил Кенсу и замолчал. Они долго молчали, обдумывая свои дальнейшие действия. Тишину нарушал лишь легкий ветер и чириканье птиц, а барьер, возникающий между двумя друзьями, уже никто не мог остановить. Внимательно взглянув на Кенсу, Чонин прикусил губу. - Ты ведь тоже чувствуешь это, да? – дождавшись утвердительного кивка, он продолжил, - и ты ведь понимаешь, что нам теперь нельзя часто видеться? На такое заявление, Кенсу бросил неверующий взгляд в сторону Кая. Ему может и было страшно из-за появившихся чувств, но терять друга он не хотел ни в коем случае. Ведь кроме него, у него не было друзей. - Ну что ты смотришь? Мне не по себе рядом с тобой, и может это звучит жестоко, но я не хочу становиться изгоем еще больше. Я не хочу чувствовать такое к мальчику, пойми Кенсу, а если мы продолжим общение, боюсь наши чувства… - …только окрепнут, - закончил за него Кенсу, и не смог сдержать появившихся слез. Увидев такую картину, Чонин раздраженно цокнул и, подойдя ближе, приобнял всхлипывающего мальчика за плечи. - Ну что ты нюни распустил? Мы будем видеться, но не так часто, до тех пор, пока что-нибудь не поменяется. - Почему это вообще произошло? Чонин не знал ответа на этот очевидный вопрос. Он просто не заметил того момента, когда мальчишка стал для него не просто другом. Ему просто было плохо, когда тот плакал. Он выходил из себя, когда его обижали. Чонину хотелось быть рядом, оберегать, дарить улыбки, потому что эти улыбки были такими красивыми. И если б Кенсу был девочкой, то возможно Чонин стал бы вредным, достающим, но в то же время ласковым и добивающимся внимания, однако Кенсу не девочка. И это все решало. Хоть у Кенсу было красивое личико, нежная кожа, к которой вдруг захотелось прикасаться чаще, ранимая душа и доброе сердце, все это уступало тому факту, что Кенсу парень. - Не знаю, наверное мы просто слишком много времени проводили вместе,- это было глупой отговоркой и Чонин это понимал, но кроме как этих слов сказать ничего не мог. Еще какое-то время они так и простояли обнявшись, после чего Кенсу отстранился и, вытерев слезы, взглянул на Кая с некой обидой. Ему было обидно за их дружбу. - И что теперь? Опустив руки, Чонин вздохнул. - Пошли домой, - обойдя мальчика, он поплелся прочь из леса. Кенсу же остался, решив побыть еще немного в тишине и подумать. Окончательное решение принять так и не удалось, но одно он понял точно, что в отличие от Чонина, не желающего чувствовать что-либо к другу, сам он не был так категоричен. Чонин сопротивлялся, а у Кенсу не получилось. Он сдался, и теперь ему было еще больнее. Внезапный стук в дверь вернул Кенсу в реальность. Кто-то негромко, но настойчиво долбил по двери комнаты, где парень был один, поэтому пришлось прервать процесс погружения в воспоминания. Стук не останавливался ни на секунду, будто за дверью стоял вовсе не человек, а дятел, и в раздражении надев тапочки, Кенсу подошел к двери, схватился за ручку и дернул на себя. Прежде чем открыть дверь в его голове промелькнула мысль, что возможно к нему пришел Чонин, снова доставать своими вопросами, но увидев на пороге совсем не Чонина, он опешил и отступил назад. Воспользовавшись замешательством До, гость зашел внутрь и закрыл за собой дверь. На его губах играла наглая улыбка, а в руках гремели ключи, которые он перебирал пальцами. - Привет, малыш. Я уже было подумал, что меня обманули и тебя нет в комнате, - настолько противный голос резанул по ушам, а знания о личности этого человека невольно заставили скривиться. - Что ты здесь забыл, Минки? – кожаная куртка, растрепанные волосы, красные щеки и позвякивающие в руке ключи говорили о том, что парень приехал на мотоцикле. И его визит был слишком неожиданным и уж тем более нежеланным. - Поговорить зашел, - сделав шаг вперед, он заставил Кенсу продублировать такой же шаг назад. - Нам с тобой не о чем разговаривать, - боясь упустить этого типа из виду, Кенсу неотрывно следил за ним своими большими глазами. А Минки, проигнорировав его слова, медленно расхаживал по небольшой комнате и рассматривал интерьер. Увидев на столе семейную фотографию, где Кенсу все еще в объятиях своих родителей, он ухмыльнулся. - Какой-то ты не гостеприимный. Может чаю предложишь? – оторвавшись от созерцания фото, он повернулся к До, - мы ведь столько не виделись, разве ты не рад меня видеть? - Ты сам знаешь ответ. Улыбнувшись, Минки лишь хмыкнул и нагло уселся на кровати, облокотившись на стену. Расстегивая замок на куртке, он наблюдал за остолбеневшим Кенсу. - Уходи, - парень даже не шевельнулся, - как тебя вообще сюда впустили? - У меня есть доступ ко всем дверям. Попытавшись успокоиться, Кенсу глубоко вдохнул, а Минки продолжал пялиться на низкорослого парня. - Что тебе нужно? На его вопрос, Минки молча поднял руку и указал на Кенсу. До затаил дыхание, а когда до него кое-что дошло, фыркнул и закатил от раздражения глаза. - Понятно. Не прокатило с Луханом, решил, что прокатит со мной? – сделав определенные выводы, Кенсу перестал так нервничать внезапному визиту. Он уже понял цель визита Минки, правда его поразило с какой наглостью он этой цели добивается, - не прокатит, так что вставай и проваливай. Решив, что наглец не стоит больше внимания, Кенсу отвернулся и стал заправлять кровать соседа, которую он не удосужился убрать утром. Однако поняв, что никакой реакции на его слова не последовало, он вновь напрягся. Если Минки захочет изнасиловать его, как хотел это сделать с его учителем, то его планам не суждено будет сбыться. Во-первых, дверь в комнату все еще была открыта, по соседству живут другие студенты и они уж точно прибегут на шум, а во-вторых, у Кенсу под подушкой припрятан нож. Детская травма заставила буквально жить с холодным оружием под боком, поэтому Кенсу был спокоен, по крайней мере, сейчас. - Что-то ты больно храбрый для жертвы насилия, - произнесенные слова заставили остолбенеть. А Минки продолжил, - мне нравилось изводить Лухана и у меня были на него планы, но внезапное вторжение его студента помешало. А жаль, ведь так хотелось видеть эту милую мордашку, покрытую румянцем и слезами, в момент страстных ночей. Ну да ладно, с ним еще разберутся. Последние слова он пробубнил тише и куда-то в сторону. Кенсу не понял половины слов, но одно его беспокоило точно. Медленно развернувшись, он уставился совиными глазами на сидящего парня, что довольно улыбался и, казалось, пребывал в своем мире. - Что ты только что сказал? Жертвы насилия? – вернувшись в реальность, Минки посмотрел на Кенсу, а затем перевел взгляд на фотографию. - Я многое знаю, Кенсу, поэтому будет лучше… - Откуда тебе знать об этом? – повысив голос, перебил его До. Минки же, уловив нотки нервозности в голосе парня, растянул губы в широкой улыбке. - Ты же до сих пор боишься своего отчима, да? Ночами лежишь и дрожишь в ожидании, когда он вновь появится, - с каждым словом, Кенсу начинало трясти все больше и больше, - но ты не переживай. Если будешь послушным мальчиком, я не скажу ему, где ты находишься. Слова, сказанные эти типом, казались Кенсу страшным сном. Все это не может быть реальностью, где один твой враг знает другого. - Что ты несешь? Откуда ты знаешь про отчима? Цокнув, Минки спокойно поднялся и подошел ближе к Кенсу, заглядывая тому в округлившиеся глаза. - Твой отчим крутиться в той сфере, что управляет мой отец. А насилие. Ну, знаешь, сейчас полиция и врачи такие подкупные, - неверяще смотря в глаза Минки, Кенсу отступил назад, и, наткнувшись на кровать, повалился на нее, - однажды я увидел в его кошельке фото его жены и сына, и когда понял, что на фото ты, то осознал, что удача мне наконец-то улыбнулась. - Но как ты узнал… - О том, что он разорвал задницу десятилетнему ребенку? – поморщившись от таких неприятных слов, и тут же возникших картинках прошлого, Кенсу поднял ноги на кровать и отодвинулся подальше от стоявшего рядом парня, - связи малыш, связи. Взглянув исподлобья на парня, Кенсу мысленно приказывал себе быть сильным. Он не должен показывать своих эмоций перед этим ублюдком. - И что тебе дает знание этого всего? - Возможность шантажа? – ухмыляясь Минки присел на край кровати и погладил Кенсу по ноге. Тот пнул поглаживающую руку, и услышал довольный смех, - понимаешь, мне нравилось доставать Лу, приносить ему неприятности, наблюдать за тем, как он пытается держаться, а еще мне нравилось его милое личико. Я хотел трахнуть его во всех позах, хотел чтобы его губы… - Прекрати! Зачем ты рассказываешь мне о своих извращенных мыслях? Просто убирайся отсюда. Знание того, что сделал со мной отчим ничего тебе не даст, так что пошел вон! – указал на дверь парень. - Как же ничего? Неужели ты хочешь, чтобы он узнал, где ты живешь? Его друзья рассказывали, что он не очень был доволен твоим побегом, знаешь ли. - Мне плевать. Он мне ничего не сделает теперь, пусть приходит, - даже если Кенсу и говорил так, его внутренности сжимались от страха. Он не сможет противостоять кошмару из детства, как бы сильно не храбрился. Минки видел состояние парня, и был доволен раскладом, - убирайся отсюда! Резко спрыгнув с кровати, Кенсу схватил Минки за руку и заставив того подняться, потащил в сторону двери. Минки ничего не стоило вырвать руку и, схватив До за футболку, отбросить парня на пол. - Хорошо, ты не боишься за свою шкуру, но ненависть в глазах любимого ты увидеть точно не хочешь, - Кенсу снова неверяще уставился на парня, а тот лишь добавил, - я знаю про цыганку. Я все знаю, Кенсу. Теперь он точно попался в сети. Если слова об отчиме просто разбудили страх, то последние слова заставили сдаться. Он поник, опустил голову и прикусил губу. - Откуда? Тоже связи? - Я сам проследил. Тебя не было 4 дня, и ты соврал про бабушку, но я то знаю куда ты ездил. Ты уехал, а я зашел к той цыганке и стоило мне пригрозить, как она тут же выложила всю твою историю, - замолчав, он подождал хоть какой-нибудь реакции, но так и не дождавшись, покачал головой, - бедный Кенсу, натворил дел, теперь расплачивайся. - Что тебе нужно? – не поднимая головы, спросил Кенсу. - Я уже говорил. Мне нужен ты. Весь ты в полном распоряжении. - Хочешь стать моим насильником? - Нет, Кенсу. Хочу стать твоим мужем. Вот тут Кенсу пришлось отмереть и удивленно вскинуть голову. - Мужем? - Ага, - Минки продолжал улыбаться и откровенно наслаждаться бессилием Кенсу, - я хотел жениться на Лу, но он заартачился, на него было сложно найти управу, а на тебя, смотри-ка, целых две! - Ты что несешь?! Каким мужем, совсем крыша поехала? – вскочив на ноги, До начал толкать Минки в сторону выхода, - убирайся тварь, да я лучше сдохну! Перехватив слабые руки, Минки развернул Кенсу и прижал того к стене. Поймав злобный взгляд на раскрасневшемся лице, он растянул губы в хищном оскале. - Придет и для этого время, а пока ты будешь делать то, что я скажу, иначе я выдам тебя отчиму, и расскажу Чонину, что ты с ним сделал. Как думаешь, от чего тебе будет больнее? - Я расскажу Чонину, что ты меня домогался! - И что? Я могу сделать так, что Чонин и его друзья исчезнут навсегда, - угроза подействовала на Кенсу еще больше. Если за свою жизнь он не опасался, то за жизнь Чонина – да. В то время, как его мозг хаотично пытался найти выход из положения, его телом уже пытались завладеть. Почувствовав, как его ноги пытаются раздвинуть коленкой, он начал орать. Быстро заткнув его рот ладошкой, Минки злобно уставился на него. - Я не шучу. Ты станешь моим мужем, и будешь делать все, что я захочу. Мне нравятся такие миленькие мальчики как ты или Лухан, поэтому ты никуда не денешься. Подумай, чего ты лишишься, если откажешься. Я знаю о твоем прошлом больше, чем ты можешь представить, так что подумай хорошенько. Услышав приближающиеся шаги, Минки отпустил парня, который тут же сполз по стене вниз, и открыл дверь. - В следующий раз я подойду к тебе с бумагами, которые ты должен будешь подписать. Это наш брачный договор. В наше время брак между однополыми людьми не редкость, так что пригласим на нашу свадьбу как можно больше гостей, - хихикнув напоследок, Минки скрылся за дверью, сказав вышедшему соседу, что можно не беспокоиться. Сил на то, чтобы пошевелиться у Кенсу не осталось, и он в раздумьях просидел возле стены до утра. Он задавался многими вопросами, но больше всего его поражало то, что в мире существуют такие как Минки. Зачем ему вдруг понадобилось жениться? Мог бы просто шантажировать и насиловать, но вступать в брак? Или таким способом он хотел привязать к себе навечно. Ему было без разницы, кто будет его мужем, главное чтоб это был смазливый мальчик? Но зачем? Минки специально узнал о прошлом Кенсу, о его проделках и теперь собирается этим шантажировать? А если Минки расскажет правду Чонину, действительно ли тот возненавидит Кенсу? Стоило ли До самому все рассказать и избавиться от Минки? Но тот пригрозил расправой, а это уже переходит на другой уровень шантажа. Кенсу растерялся. Он не понимал, почему судьба так издевается над ним. Почему сначала она забирает у него отца, потом причиняет неимоверную физическую боль, отнимает мать, а теперь и Чонина. Отчим хоть и внушал страх, но больше всего он боялся за жизнь Кая. Того сына дикарки, что стал другом, а после и первой любовью. Он сам отказался от Чонина, думая, что так будет лучше, а теперь ему предстоял выбор – открыть правду самому или предоставить это Минки?