Поджигая вены

Встав за угол мрачного здания, я достал пачку Winston и закурил. Прозрачный и горячий дым в ту же секунду окутал мои лёгкие, хоть что-то греет меня внутри, подумал я и усмехнулся сам себе. Забыл представиться. Я Блейн. Мне 23, и я наркоман. Со стажем: в состоянии я только на фотографиях пятилетней давности. Философ, забросивший учебу, считающий, что мир в его представлении — аллюзия себя. Вены на моих руках были, словно морские волны, струящиеся в бездну дна надежд и разбивающиеся о скалы реальности. Многочисленные порезы от лезвий, полуночных скитаний фантазии, переплетающееся с ЛСД, проколы от шприцов, воткнутых в тонкую и бледновато-голубую кожу, как и моя сущность. Бледная и голубая. Как я ещё не заработал СПИД? Носить линзы уже вошло в привычку, ибо глаза были постоянно красные, капилляры полопались, а зрачок был… Живым? Дааа, у всех нас своя жизнь. Не будь я укуренный, я бы вам рассказал, что значит жить полной жизнью. Хотя, откуда мне знать? Эта жизнь не для таких, как я. Это не для меня её придумал Иисус, или кто там на небесах, а есть ли вообще кто-то? Если он все видит, то разве может просто так бездейственно смотреть на  это? Знай, ты ещё тот сукин сын. На часах был полдень. Время боли и раскаяния. В моем случае: солнечных очков и мешковатой одежды. Я промычал себе под нос и двинулся в путь, по тротуару, сворачивая к пустырю, там я смогу расслабиться и снова забыться. Утро — алкоголь. Ночь — героин. Порошки. Таблетки. Косяки. Шприцы. Мой любимый коктейль. Я забылся в числах и времени, ведь они ничего не значат для такого, как я. Многие думают, раз я употребляю, то я упырь и просто конченый. Я бы не согласился, что если это просто проявление себя? Гей-наркоман — атомная смесь, по-моему. С каждым днём спать на улице становится все холоднее и холоднее. Мои порванные джинсы, старая черная футболка и кожанка совсем прохудились. Возможно, там даже кто-то живёт, но я не хочу задумываться об этом. Я бреду к старой машине, с виду пикап, а на деле развалюха. Зато там немного тепло, двигатель не сгорел, поэтому машину потихоньку, но издает признаки жизни. Не едет, но греет. Хотите расскажу как я стал таким? Нет, у меня не было богатеньких родителей, которые во мне души не чаяли, что от хорошей жизни и денег я подсел на наркотики. Мои родители всегда были загружены с головой, а на меня толком никто не обращал внимания. Одиночные ночные скитания, вечный самоанализ и попытки приобщить себя к какой-нибудь социальной группе, в которой я существовал. Когда я еще учился и был мелким ушлепком, класс эдак восьмой, когда я окончательно вырос. Не в смысле, что я стал бугаем, который всех пугал. Я просто стал умнее и смотрел на всех не то, чтобы с высока, но каждый мне казался жутким выпендрежником и скандалистом. Все беседы складывались из сплетен, а оканчивались мордобоем. Никто не понимал очевидных вещей, никому было неинтересно познавать что-то новое, все были озлоблены и кривили душой. Считали, что я умничаю, что я хочу унизить их, показать, какие же они глупые. В то время, я хотел лишь одного. Чего, спросил бы каждый и не дослушал меня до конца, или вовсе бы не поверил. Но я всегда хотел, чтобы люди стали чуточку добрее к обществу, к людям, которые нуждались в помощи, хотя бы моральной. Но нет. Все были эгоистичны и строили из себя «умников», они думали, что все это игра. Что жизнь — это игра. И черт с ним, но даже когда я приходил домой, погруженный в отчаяние из-за собственной недальновидности, родители встречали меня и приглашали на ужин, мама готовила все то, что только нравилось ей. Я же курицу ненавидел, но кому было дело до меня. Я пытался говорить с ними, но все попытки были тщетны. Уж тогда мне давали взбучку, говорили, что это именно я виноват во всех смертных грехах и просто ничтожество, никому неинтересное дерьмо. Я чувствовал всю боль матери и знал, что это она на эмоциях все говорит, но ведь именно в те моменты мне нужна была поддержка с ее стороны, но ее не было. А в один момент я не смог совладать с собой. Не смог быть сильным, как меня учили. Учили этими унижениями, что это поможет мне в будущем. Теперь ты счастлива, мам? Я снова закурил, уже сидя в машине, на переднем сидении, слезы невольно скатывались по щеке, и я безмолвно их стирал рукавом кожанки. Кем же я стал? Наркоман, придурок, гей. Никто не знает, кем я стал и почему. Ни один человек, кроме дилера. Вот чему меня и научили, никогда больше не говорить. Всем плевать на твое мнение, говорили они, ты никто, говорили они. Ах, я немного отвлекся, прошу прощения. Так вот, когда же я сорвался, я первый раз попробовал боль на вкус, нет, кровь на вкус. Когда все уже уснули, я спустился на кухню и достал папин перочинный ножик. Он им давно не пользовался, так что я смогу его потом оставить себе. Романтично, не правда ли? Все девочки режутся лезвиями, но я настоящий мужик, нож — моя сила, или мое спасение. Полночи я провел в ванной, пялясь на отражение в зеркале, длинные волнистые волосы висели лохмотьями, огибая плечи и прикрывая ключицу, я завязал их в низкий хвост и прошелся лезвием ножа по ним, сильно зажмурившись перед этим, так я простоял пару секунд, пока не осознал, что сделал. И это было начало моих изменений. Я поднес острый кончик к своей ярко выраженной ключице и слегка надавил, стиснул зубы и оставил еле заметный порез, полукруглый, идеальный. Я на всю жизнь запомнил тот день, как и еще один. Тот день. Та встреча. Но о ней позже. Сохраняй интригу, детка. Так сказала моя тетя, я любил ее за подобную открытость и юмор. Она была единственным человеком, который меня слушал и не оскорблял.

***

Я очнулся вечером, за окном автомобиля смеркалось, а я лишь слабо улыбнулся, идущему мне на встречу парню. Кто он? Злобная шутка моего воображения? Черт, я ведь даже не принимал. Но мысли снова затуманились и я отключился. Меня потревожили так же быстро, как я и уснул. Потер слезящиеся глаза и попытался сесть ровно, но высокий голос резко заставил меня вернуться в реальность. — Парень? Парень, ты как? — спросил меня синеволосый незнакомец, который поглощал меня своими огромными почти прозрачными глазищами. Долго же я смотрел в эту бездну зеленовато-голубых глаз, а потом выдавил из себя: — Я? Неплохо, — нелепо улыбнулся, хотя это было больше похоже на оскал, нежели на улыбку. Парень, на мое удивление, отнеся к этому спокойно, не паникуя, а то крики женщин при виде наркомана меня убивали, складывалось впечатление, что перед ней не обычный парень, а какое-то мерзкое существо, болтающее своими щупальцами и приговаривая: «Хо-хо, сегодня ты мой ужин, и ужин моего кота» Брр.. — Может тебе помочь? Ты здесь всегда спишь? — осмотрел он мое скромное жилище. — Это временно, здесь просто красиво, ты видел какой тут закат? — дыхнул на него перегаром и сам чуть не умер, одновременно захлебнувшись дымом и смехом. Черт, опять глупо выгляжу. Собрались. — Есть сигаретка? Этот парень начинает мне нравится, ухмыльнулся я, протягивая открытую пачку и тут же возобновляя диалог. — Как ты сюда забрел? Поздно..А нет, не поздно. — Гулял. А вообще, выперли из общаги, видите ли, меньше драться мне надо, но если они все моральные козлы и ублюдки, то что? Мне просто молчать в сторонке? — бунтует мой гость, экспрессивно закурив и усевшись рядом со мной на передние сидение. — Я, Курт, кстати, а тебя как звать? Еще немного я переваривал услышанное и все-таки смог сказать что-то на границе с адекватным. — Блейн, меня зовут Блейн. — Красивое имя, Блейн, что же ты тут забыл? Только закат тебя сюда привел? Или припрятанная тобой, заначка? Героин? Косяк? Этот тон мне тут же не понравился и мое лицо удивленно вытянулось, но парень лишь залился громким смехом, откидывая свою голову и шевелюру назад. О, черт, он шутит. — Амм…Ты же знаешь, что за такое пускают пулю в лоб? — Уууу, кто-то сегодня не в духе? Кончилось все? — Слушай, человек с иной планеты, я с тобой поделился сигаретой, будь добр заткнуться и покурить в сторонке? — стервозно прошипел. — А ты опасный, а я подумал, что ты просто бедная овечка, которой подсыпали что-то в «Маргариту» — Я тебя сейчас и отсюда выгоню, стэндапер хренов, — фыркнул я на этого хама. — Окей, окей, прости, просто настроение стало хорошим. — Еще бы, мое настроение никогда не поднимается, даже когда я под чем-то. Иронично, правда? — хохотнул я. — Очень, пойдешь со мной на заброшку? — Заброшка? Ты про клуб для сопливых подростков? Нет уж, меня таким не возьмешь. — Ох, с виду ты был еще умным, я тебе говорю про заброшенный город неподалеку, понимаешь? Снова что-то трудное и требующее мозговой деятельности. Заброшка, значит..Хм… — Ты меня убиваешь похлеще, чем двойная доза кокса, дерзай. Я люблю звездное небо. — А ты еще романтик, мне нравится, идем? — выскочил Курт из машины и меня за собой стащил, рванув в сторону неизвестности, по-моему, хотя это был редкий лесочек, через который было ничего не видно. Спустился туман, и я опять чуть не потерял сознание. Ох уж этот заводной паренек. За считанные минуты я буквально очутился в гробу. Свою смерть я не планировал так рано. Осмотримся, куда же он меня привел. Но сначала приглядимся. Я прищурился и увидел над собой нечто высокое и странное. — Красиво, как думаешь? — восхищенно пробормотал мой спутник, тяжело дыша через рот. — Мрачновато, и я голоден. Неужели я произнес это вслух? Как бы глупо это не звучало, но на протяжении всех лет в рот я брал много чего, но не еду. Голод секса и голод наркотиков, вот и все. Я не поверил. Какой-то глупый сон. Но нужно попробовать еще раз, я отважился и взглянул снова. С левой стороны от меня стоял высокий парень, худощавый, с аристократическими чертами лица, челка была вздернута и покрыта лаком-фиксатором, чтобы ветер не превратил все в лапшу, он носил длинную серую кофту с каким-то темным принтом, зауженные джинсы обтягивали его аппетитный зад, на который я случайно засмотрелся, пока мы бежали, поношенные кеды, и эта чудесная лебединая шея, кадык сильно выпирал и я мог считывать сколько раз он сглатывал от неловкости или волнения рядом со мной, когда его пыл спал. Честно, но я немножечко залюбовался. А потом я вспомнил про себя, точнее про то, что от меня осталось. Надо бы спрятать порезы на запястьях, но нет. Это моя жизнь, а его это не смущает. Вот так я понял, что это не сон. А еще я понял, когда споткнулся об ветку и упал своим «ангельским» лицом в землю, услышав сзади себя все тот же забавный смех, который заставил меня улыбнуться и хрипло посмеяться самому, после стольких лет. Как давно я не чувствовал этой легкости, хоть тело и ныло от неприятных ощущений. — Кажется, я сломал нос, — со смехом оповестил я, вытирая кровь тем же рукавом.