И, если, не брать во внимание Пьянство и наркоманию, Царили б в мире гармония и красота, Если не брать во внимание Грех прелюбодеяния, То были б мы с тобою, как Ромео и Джульетта! / «Ромео и Джульетта» Крематорий /
POV Курт — Мне так приятно, что хоть кто-то стал общаться со мной, — робко сказал брюнет, пока я заваривал ему крепкий чай, который бы его взбодрил. Кофе побоялся предложить, не думаю, что ему это поможет, как по мне, так сделает ещё хуже. — Мне тоже, — еле улыбнулся, ставя глубокую кружку на стол и присаживаюсь напротив, — но все это время ты почти молчал, о чем ты так усердно думаешь? Естественно, спрашивать было бессмысленно. Сейчас он снова погрузится в свои «бездонные» размышления, которые мне, наверное, никогда не понять по его пустому выражению лица, но надеюсь в этот раз это не будет длиться долго. Он меня нервируют. — У меня есть некие проблемы, — поморщился Блейн, даже не смотря в мою сторону, а опять куда-то вдаль, на что я беспринципно закатил глаза. — Ты можешь со мной ими поделиться, ты же не можешь со мной играть в молчанку, это меня угнетает, — устало сказал, наиграно зевнув, чем вызвал на себе непонятливый взгляд парня, который был явно ошарашен моим заявлением. Что тут такого? Он не слышал никогда о том, что люди общаются и при этом делятся своими переживаниями? Я, конечно, не в том настроение, чтобы ему сейчас сопли вытирать, но хоть один шаг к его сущности я не против проделать, но пока я расскажу немножко о себе, не вечно же слушать этого нытика.***
Все свое одинокое и отчаянное детство я провел сиротой, живя в детском доме — вот так я начинал каждую свою историю. Когда меня спрашивали: Почему? Что случилось с твоими родителями? Ты сбегал оттуда? Как ты рос? Я отвечал: Я не помню и не знаю своих родителей, мне рассказывали, что мой папа погиб на фронте, а мама не смогла с этим смириться. Да, я сбегал, хотел найти приюта там, где мне никогда не были рады. Ну, а рос я прекрасно. Было забавно врать каждому, кто сует свой длинный нос не в свое дело, не любопытства ради, а чтобы высказать затем какую-то свою «жизненную трагедию», им лишь бы свое рассказать, а ты — формальность. Но было приятно рассказывать все новую и новую историю. История. История. Легенда, которую мне приписали, как ушедшему на тот свет рыцарю. На самом деле все было до колики обыденно: работающие родители, учеба, скука. И ничего больше, я встречался с мальчиками и девочками, было весело, а потом я сломался. Постоянные вечеринки, тусовки в чужих домах, мелкие грабежи, пару липовых судимостей, насилие и убийство. Звучит как описание какого-то блокбастера, но даже это вранье. Даже себе я уже не верю, на самом деле я всего этого не помню, не помню детства, родителей и своей прошлой жизни. Но сейчас я стараюсь все наладить, я учусь в университете на экономиста, параллельно с этим танцую и рисую. Хочу серьезно заняться своим телом, движениями, грацией и попытаться стать нормальным. Возможно, мы и схожи с этим чудиком.***
— Эй, хватит уже, очнись, прекрати весь этот спектакль и расскажи мне все, — настойчиво проговорил, стукнув кулаком по столу, отчего чашка с чаем немного подскочила рядом с ним, здорово я напугал его, подумал про себя, снова увидев привычное для парня удивление. — Почему ты так хочешь разговорить меня? Ну, вот зачем ты полез ко мне? К чему весь этот фарш? — Фарш? Может фальшь? — не сдержавшись, захохотал что было сил, откидываясь назад на стул, да закрывая лицо ладонями, — прости, если я спугнул тебя, но твоя мордаха с этой фразой меня убила, иногда стоит смотреть на себя в зеркало, чувак. Тот прищурил глаза и вскинул свое голову, гордо задрав нос к потолку, словно все так и должно быть. — Так и должно быть, понимаешь? Я..я..я просто очень голоден, — нашел лишь одно оправдание себе брюнет и затих, мешая чаинки в кружке. — Может тогда я тебя накормлю? — по моему лицу непроизвольно проскользнула похотливая улыбка, очень смутившая парня. Кажется, что я свожу его с ума гораздо сильнее, нежели он меня. — Сам возьмешь и накормишь? Уверен? Ты кто? Самаритянин? Мать Тереза? Моисей? Почему так мил со мной, что ты затеваешь? — резко поднялся мой приятель, устремив свой взгляд в мое лицо, буквально уткнувшись в него, хотел же докопаться до скрытого смысла, вот умора. — О да, я именно Моисей, поищешь моего осла тут? Окей? А я пока сделаю тебе ужин. — Что еще за отношение? Мы с тобой не супружеская пара, пошел вон! — Из своей же квартиры, хей, с тобой все в порядке? — сначала мне казалось это смешным, но вот его покрасневшее лицо и глаза начали пугать, — Блейн, подойди сюда, не переживай, я только хочу познакомиться с тобой, ты чего? — Нет! Нет! Отойди от меня! Что тебе нужно от меня?! — у него началась истерика, которая напугала меня, ведь тот на моих же глазах забился в угол и стал продолжать что-то кричать, периодически дрожа, да закрываясь от меня, царапая свое лицо ногтями, специально их перед этим обкусав, чтобы они были острыми. — Твою мать, Блейн, я ничего не хочу с тобой делать, я не причиню тебе боли, ты слышишь меня? — Не подходи..прошу.. — он кричал это с такой болью в голосе, она задевала меня и пронзала, но кое-как я все-таки смог его поднять и оттащить в ванную. — Все будет хорошо, хорошо, ты только не кричи.. — повторял я это ему в ухо, сейчас он уже успокоился, но продолжал гнать меня от себя, тихо говоря, как и я, пока напускал ему ледяную воду в ванну, окуная в нее с головой и недолго держа под ней. Он должен прийти в себя, мне так помогало, я знаю, наверное, передозировка или еще какой-то приступ, он толком ничего не говорит, откуда я знаю. Через 20 минут все затихло, мы оба промокли и сейчас сидели на полу. Облокотившись на кафельную стенку, я обнимал его, спереди сидящего и укутанного в махровое полотенце, почему-то именно такой близости мне не хватало. Мы — чужие люди друг другу, но сейчас сидим и обнимаемся, возможно, он этого не вспомнит или не понимает, но для меня это останется, это будет одним из самых приятных воспоминаний. Он что-то стал рисовать на моей руке, хах, нет, он просто обводил указательным пальцем мою татуировку — красивый разноцветный дракон, которого окутывали облака и змеи. Это одна из моих собственных зарисовок. Дракон — это я, змеи — люди, а облака — все те мелочи, о которых люди пекутся больше, чем о проблемах близких или по правде важных вещах. Люди — потерявшиеся души, запутанные в ложных заблуждениях, наивные и обманутые такими же. — Зачем ты мне помогаешь? — подал севший голосок Блейн. — Потому что я так хочу, потому что я хочу так для тебя, Блейн, ты думал, почему же я подошел к тебе? — Нет, мне стало страшно от таких мыслей, ведь я подумал, что ты мог влюбиться в такого. — Ты боишься, что кто-то в тебя влюбится? — Да. — Но почему? — Потому что не смогу ответить взаимностью. — Это смешно, а если ты полюбишь? — Нет, не полюблю, потому что у меня нет сердца. — Куда ты его дел? Продал за пакетик героина? — Ха-ха, мистер Остроумие, как смешно, но нет. Я уже любил, возможно, точно не помню, кажется такое было, да, нет.. Сойдемся на том, что такое могло случиться. — Черт, хоть ты и странный, но я знаю, что с тобой. Я могу помочь, если ты мне доверишься. — Но кто ты такой, чтобы я стал доверять тебе, а? — Я тот самый человек, которого ты боишься, — серьезно посмотрел в его глаза, полные ужаса, смятения, непонимания, но в то же время небывалой легкости, которая успокаивала меня, после этого я медленно перевел глаза на его припухшие, сухие и багровые губы, — ты даже не представляешь насколько сильно ошибаешься сейчас, но ты можешь все исправить. — Как же? — сглотнул Андерсон, чувствуя мой взгляд на своих губах и пристально следя за каждым моим неловким действием. — Ты слышишь голоса? Я знаю, что слышишь. Расскажешь хоть про один из них? Что они говорят? — я был очарован, признаюсь, его черты лица, такие чувствительные и живые, затянули меня, заставляя говорить то, о чем я вскоре пожалею. Когда я поднял глаза, то увидел застывшие слезы и враждебную гримасу на лице Блейна. Я затронул его за больное и снова напугал, я все читал по его гримасам, которые сменялись вновь и вновь. Гнев, боль, грусть, непонимание. Тоже самое, но теперь это было искренне. — Я налью нам выпить, чтобы ты успокоился и перевел дух, — поднявшись с мокрого пола и убрав полотенца, я довел брюнета до дивана и усадил его, — подожди тут, ладно? Я же готовил тебе ужин, тебе нужно поесть и расслабиться. — Разве? Разве это нужно? Ты хотел узнать правду, ты ее узнал, доволен? — он выплюнул каждое слово, словно змея распыляла свой яд на недоброжелателей. — Я просто хочу одного, Блейн. Чтобы ты мне рассказал. Поговорил со мной, а потом я расскажу почему ты все это должен делать, — принеся еду и выпивку, сложил все на небольшом журнальном столике, находившемся перед диваном, — я не просто случайный парень, я.. — Замолчи, Хаммел. Я знаю, кто ты.. — он опять закрылся от меня, не удосужившись притронуться к еде и посмотреть на меня, снова будем играть, снова неудачный ход, снова время на обдумывание. Но, откуда он меня знает? Главное — что знает? Мою жизнь? Фамилию? Что? Больше за этот вечер слова он не проронил.