As Dark Longs For Day/Пока тьма стремится к свету

– Я знаю, что это странная просьба, Господи, – прошептала я, нечистоты текли на уровне моих коленей, а первый проблеск солнечного света за месяц сиял наверху. – Особенно, учитывая, что два года назад я просила Тебя о ровно противоположном. Но если Ты сможешь сделать мою грудь чуть меньше, то это здорово мне поможет. Я прижала руки к узкому каменному проходу, который вел прямо к свободе – или самой маленькой дыре, через которую только мог пролезть человек. Но мне придется пролезть через неё. Альтернативой была смерть в подземельях епископа Себастьяна. Я не знала, оставил бы он меня в темнице умирать от голода, или же отправил бы прямиком на виселицу – и не собиралась выяснять. Я уже протиснулась через отверстия и тоннели, через которые, как они думали, никто не сможет – или не будет достаточно отчаявшимся, чтобы попытаться – сбежать. Я была буквально в шаге от того, чтобы стать первым узником, сбежавшим из подземелий епископа, и никакое препятствие, даже это, меня не остановило бы. Пока я карабкалась вверх, скользя босыми ногами по покрытому илом камню, я бормотала под нос молитвы Господу – едва слышно, но, конечно, Он всегда слышит: «Просто подумай о выгодах для тебя, Господи. Меньше грудь – меньше внимания от мужчин. Меньше возможностей согрешить. И так как я слаба и склонна использовать каждую возможность согрешить, которую мне дают, разве нет смысла давать их не так много?» Он наверняка услышал меня, так как я после долгого времени толкания и поворотов обнаружила, что могу протиснуться наружу. Словно выброшенная на берег рыба, я рухнула на землю, смеясь в голос от радости. Птицы, по названию которых я взяла себе имя, парили в небе над моей головой. Я была свободна. Свободна! Сбежала из крепости епископа! Они будут говорить о «Рейвен» еще сотню лет или даже больше. Петь песни обо мне, сидя вокруг очага. Мне нравилась эта идея. Глубоко дыша, я положила руки на свою тяжело вздымающуюся грудь – а затем снова обратилась к Господу: «Я вижу, что в своей вечной милости Ты предпочел сделать проход больше и оставить мою грудь того же размера. Не беспокойся, Господи. Я найду ей хорошее применение.» Не то, чтобы сейчас любой мужчина обратил бы на неё внимание, или же на меня, учитывая то, в каком я была состоянии – далеко не такая аппетитная, какой я была, когда стражники епископа бросили меня в темницу за кражу. (Силки не были моими – я собиралась украсть зайца из силков того, кто на самом деле их установил, и таким образом преподать ему урок – но солдат, который поймал меня за этим, ничего не хотел знать о лучших установлениях закона). В темнице давали немного еды, а качество её было отвратительным. И я решила сбежать через тоннели слива нечистот. Любой мужчина, который решил бы приударить за мной в тот момент, был бы таким, с каким я бы ни за что не стала бы связываться, по крайней мере, не со всем, что он мог мне предложить. Я решила умыться в первом же попавшемся ручье и проверить, что день грядущий мне готовил в виде одежды, еды или денег, оставшихся без присмотра. И, должна заметить, после нескольких недель, проведенных в одиночестве в подземельях, будучи окруженной только стражниками и служителями церкви моего собственного пола, мысль о встрече с привлекательным незнакомцем, который мог обратить на меня внимание, стоило мне вернуться в прежний облик – была приятной. Но разве не так всегда происходит? Сначала ты целую вечность ходишь по свету без спутника, а потом встречаешь сразу двух.