Мир нагов

Pov Рубен:

Разбуженный неясным копошением за дверью, я встал и успел одеться ровно за минуту до того, как мой отец залетел в комнату в дорогих одеждах, чуть не задев головой пучки трав, которые я подвесил над дверью, так как там есть небольшая вентиляция и место это в целом продуваемое. Из непрерывной болтовни отца я понял лишь то, что волки прибыли в наше селение, и мы должны встретить их чуть более чопорно, ведь с ними, хоть и под прикрытием, приехал второй сын вожака восточной стаи, а это значит, что хоть мы и не знаем, кто именно сын главного альфы, ему должно все понравиться. Поэтому, выдав мне вещи понаряднее, отец, под мое недовольное фырканье, принялся расчесывать — слава богу вымытые волосы, иначе он сделал бы и это — мою гриву. Волосы у меня всегда были ну просто очень густые, почти до пояса. Я имел привычку завязывать их в высокий хвост и туго заплетать эльфийскую косу, укорачивая их примерно в половину, ведь отец наотрез запретил их отрезать, в этом я решил его послушать, сам не знаю, почему. Переодевшись, я посмотрел на себя в зеркало и горестно выдохнул — как и говорил Александр, я был худой, но жилистый и не очень высокий по меркам нагов. Традиционные одеяния молодых нагов, не обремененных браком, составляли узкие брюки из черной кожи Дамгов, эдаких двухголовых змей, с одной парой лап, которыми они даже не могли пользоваться, из-за этого их отгрызали, затем мучаясь ужасными болями, и в этот момент их и ловили, ведь обычно они были настолько ядовиты, что укушенному не оставалось и часа жизни. Затем шла традиционная рубаха под цвет хвоста и накидка, подобранная на личный вкус. Так как у меня был песочного цвета хвост, то мне изготовили черную накидку, вышитую золотом у горла, с изображением герба семьи — золотистая змейка, как знак торговли, и цветок живицы, как знак целительства, на застежке. Заколов распушенную косичку за виском (типа как у Леголаса, только объемная), я закрепил ее любимой заколкой с камушком с земли, вроде лунным камнем называется. Оглядев себя еще раз, я, испытывая непреодолимое желание забрать волосы в косу, все же одернул себя, тихо выходя из комнаты. Встретив отца, Александра, брата и Иринея на улице, я оглядел всех, им повезло больше, одежды замужних нагов были проще, не считая брата — ведь он глава поселения, типа царь тут, главный, фюрер и все такое — и Иринея, который был облачен в нечто совершенно развратное, все, как любят водные жители: на ногах полупрозрачные шаровары из черного тюля, со множеством золотых украшений, на которых был высечен наш герб, как знак принадлежности. Грудь его была не прикрыта и я, не без стеснения, увидел на его сосках и в пупке золотые гвоздики. Напряженно выдохнув, я встал по левую руку от отца, навешивая на лицо притворную, но достаточно правдоподобную маску дружелюбия. Через несколько минут стал слышен вой и топот немногочисленных копыт, от любопытства я вытянул голову; в деревню въехали две повозки, доверху нагруженные товаром, дюжина волков и три всадника. Их лица были без сомнения красивы: все загорелые, высокие, с сияющими и чистыми, не смотря на долгую дорогу, волосами, в приличных для купцов одеждах. Восемь из двенадцати волков были ну очень крупными — среди которых я заметил двух женщин, остальные четверо были помельче, три женщины и один мужчина, либо совсем молодой волк, либо омега, о которых я был наслышан. Всадники, подъехав к нам, окинули всех взглядом, задержавшись, разумеется, на мне и на амфибии, затем переговорили с братом. Из их разговора я понял, что пары разместятся в двух свободных домах, по четыре волка на дом, оставшиеся десять обоснуются неподалеку. Так же они решили, что о заключении торговых договоров они поговорят через два дня, когда волки обустроятся. Сморгнув, я внезапно понял, что либо я обсчитался, либо глава торгового каравана, ведь, по его словам, волков в общей сложности было восемнадцать, я же насчитал семнадцать. Еще раз скользнув по всем взглядом, я уверился в том, что волков семнадцать, а главный, по моему скромному предположению, купец, словив мой взгляд, неожиданно сказал: — Один из нас задержался в лесу, ставит силки и капканы для дичи, — и дружелюбно нам улыбнулся, но мне почему-то показалось, что улыбается он, непосредственно, мне. Проведя необходимое количество времени при отце и брате, ответив на некоторые вопросы — что удивительно — адресованные мне, я, извинившись, удалился в дом, желая поскорее снять слишком откровенные на мой взгляд одежды и заплести, наконец, волосы. Сменив одежду на купленные у земных торговцев армейские штаны и ботинки до голени, вместе с кофтой с рукавом в одну треть серого цвета, я решил все же не затягивать волосы в высокий хвост, закрепив их все той же заколкой достаточно низко, улыбаясь, сам не знаю, чему, от чего-то хотелось делать именно это, а смена одежды на более привычную, на удивление, подняла мое настроение. Поэтому я, взяв ящик с небольшими горшками, растениями на рассадку, и накинув обычный плащ, спокойно пошел за дом, на юг, где я буквально вымолил у отца кусок земли с колодцем, где я садил некоторые травки, нужные постоянно. Принципиально не обращая никакого внимания на оборотней, я дошел до заветного местечка, поставив ящик под раскидистым деревом — солнечным Гесом, их в нашем селении было всего два и именно из-за него я хотел этот участок земли, и именно из-за него отец первое время не хотел его мне отдавать. Дело вот в чем, сам по себе Гес — обычное дерево, по типу знаменитого канадского клёна, только гораздо больше, но это дерево — особенное, ведь было рождено в день летнего солнцестояния, из-за чего его листва окрасилась золотом и приобрела целебные свойства, а земля вокруг него стала очень и очень плодородной. Несколько лет назад, не удержавшись, я прицепил к верхним его ветвям качели, так, что они были в двух метрах над землей, но я все равно большую часть времени прятал их на ветвях дерева. Спустив их, я, не заметив отца или кого-то из Нашего селения, залез на качели, на пробу качнувшись, тут же подхватываемый теплым ветром. Немного покачавшись, я принялся за работу. Выкопал с десяток новых ямок для растений, снабдил их травами и водой и высадил нужные растения в алфавитном порядке, проверяя ранние посадки.