Ложь.

Преподавательская обеденная зала совершенно не походила на ученическую. Это была очень красивая комната, располагавшаяся непосредственно над школьной столовой. Здесь тоже была стеклянная стена и высокие арочные окна. На просторной веранде, выходившей на внутренний дворик, были расставлены кованые чугунные столы и стулья. Остальную часть залы занимали стильно и дорого сервированные столики самых разных размеров, а также несколько кабинетов, отгороженных перегородками темного вишневого дерева. Здесь не было ни подносов, ни стеклянных прилавков с блюдами. Льняные салфетки, фарфор и хрусталь подчеркивали безупречную белизну скатертей, тонкие белые свечи радостно горели в высоких хрустальных подсвечниках. Немногочисленные преподаватели сидели за столиками по двое или небольшими группками и негромко беседовали. Прежде чем снова приняться за еду, все они почтительно поклонились вошедшей Виктории и ласково улыбнулись мне. Я попыталась незаметно подсмотреть, что же едят преподаватели, но к своему удивлению заметила в их тарелках все ту же вьетнамскую лапшу «бун ча» с жареным мясом, которую нам подавали внизу, и очень симпатичные спринг-роллы. Сколько я ни глазела по сторонам, мне так и не удалось разглядеть ни сырого мяса, ни чего-нибудь похожего на кровь (разве что красное вино, хотя оно вовсе не похоже). Впрочем, кровь мне не нужно было высматривать. Если бы здесь ее пили, я бы сразу это почуяла. — Ты не замерзнешь, если мы сядем на балконе? — спросила моя наставница. — Нет, что вы! Я теперь вообще мерзну гораздо меньше, чем раньше. Я лучезарно улыбнулась Жрице и строго напомнила себе, что она обладает чудовищной интуицией и может запросто «услышать» отдельные обрывки потока глупостей, безостановочно проносящегося у меня в голове. — Вот и прекрасно, я предпочитаю круглый год ужинать на веранде. Виктория вышла в стеклянные двери и подвела меня к столику, сервированному на двоих. Откуда ни возьмись возле столика возникла официантка. Ярко-синий цвет Метки на ее лбу и сложная татуировка вокруг миловидного личика сердечком говорили о том, что эта девушка уже полностью закончила свое Превращение, хотя вид у нее был совсем юный. — Две порции «бун ча» и бокал вина, которое я заказывала вчера, — распорядилась Жрица и, лукаво улыбнувшись мне, добавила: — А для Славы, будьте добры, принесите какой-нибудь колы, только не диетической. — Спасибо, — глупо улыбнулась я. — И все-таки я советую тебе не увлекаться такими напитками, они совсем не полезны для здоровья, — сказала женщина и подмигнула мне, превратив нотацию в легкую шутку. Я тоже заулыбалась, обрадованная тем, что она помнит о моей любви к коле, и постепенно начала успокаиваться. — Успокоилась немножко? — спросила Виктория. Я подняла голову и наткнулась на ее внимательный взгляд. — Да. — Когда я услышала об исчезновении человеческого подростка, то сразу подумала о тебе и очень встревожилась. Пропавший мальчик был твоим другом? Ее проницательность нисколько меня не удивила. Верховная была очень умна и щедро одарена Богиней. Она знала буквально все (по крайней мере, самое важное). Так что не было ничего странного в том, что она догадалась о моих недобрых предчувствиях, связанных с исчезновением. — Нет, мы никогда не были друзьями. Я видела его пару раз на разных вечеринках, но я не слишком люблю тусовки, поэтому не успела как следует с ним познакомиться. — Однако тебя расстроило его исчезновение. Я кивнула. — У меня какое-то нехорошее предчувствие. Я понимаю, это звучит глупо. Возможно, он поругался с родителями или отец достал его своими придирками, вот и решил сбежать. Может, он уже давно вернулся домой. — Если бы ты верила в то, что сейчас сказала, ты бы так не волновалась, — сказала Жрица и замолчала, дожидаясь, пока вернувшаяся официантка расставит на столе принесенную еду и напитки. — Люди убеждены в том, что все вампиры обладают экстрасенсорными способностями. Правда же заключается в том, что лишь некоторые из нас могут похвастаться настоящим даром ясновидения, а все остальные просто умеют слушать свой внутренний голос и доверять ему, то есть делают именно то, что люди бояться себе позволить. — Она говорила почти как на уроке, и я с удовольствием ее слушала. — Подумай над ним, Яра. Ты хорошая ученица и должна помнить, что случалось с людьми, особенно с женщинами, которые осмеливались полагаться на свою интуицию и начинали «слышать голоса» или предсказывать будущее. — Окружающие обычно считали, что ясновидцы заключили союз с дьяволом или вроде того, в зависимости от исторической эпохи. В связи с чем те огребали по полной, — выпалила я и покраснела до ушей, вспомнив, что беседую с учителем. Но Виктория лишь одобрительно кивнула. — Вот именно. Порой этих безгрешных людей даже предавали смерти, взять хотя бы историю Жанны Д'Арк. Теперь ты понимаешь, почему люди научились заглушать в себе голос интуиции. Вампиры же, напротив, учились его слушать и весьма преуспели в этом. В прошлом, когда люди преследовали и уничтожали наш род, именно развитая интуиция спасла жизни многим нашим прародителям и прародительницам. Я поежилась при мысли о том, как туго приходилось бедным вампирам в те далекие и опасные времена. — Тебе нечего бояться, Птичка Яра, — улыбнулась женщина. Я тоже улыбнулась. — Времена костров прошли и больше никогда не вернутся. Возможно, сейчас вампиры не пользуются тем уважением, которое окружало их в прошлые века, однако люди уже никогда не посмеют преследовать и уничтожать нас. Зеленые глаза Виктории сверкнули недобрым пламенем. Я поспешно схватила стакан и отпила глоток колы, лишь бы не встречаться с ее грозным взглядом. Когда через несколько мгновений Верховная снова заговорила, голос ее звучал совершенно обычно, угроза исчезла из ее глаз, и она вновь превратилась в друга и наставницу. — Вот почему я настоятельно советую тебе прислушиваться к своей интуиции. Если у тебя вдруг возникает какое-то нехорошее предчувствие — не отгоняй его и не пытайся подавить. Напротив, будь внимательна! И разумеется, не стесняйся обращаться ко мне в любое время дня и ночи, если тебе захочется что-то обсудить или спросить совета. — Спасибо, Виктория, это очень для меня много значит. Она небрежно махнула рукой. — Я лишь исполняю свой долг наставницы и Верховной жрицы — те самые обязанности, которые, надеюсь, когда-нибудь будут возложены и на тебя. Всякий раз, когда она заговаривала о моем будущем Верховной жрицы, я испытывала очень странное чувство, состоявшее из равных долей надежды, восторга, смущения и страха. — Кстати, я очень удивлена, что ты так и не зашла ко мне сегодня после медиатеки. Тебе удалось что-нибудь сделать? Ты уже определилась с тем, что хочешь изменить в «Дочерях Тьмы»? — Ну… вообще-то, да. Я кое-что придумала, — выдавила я, изо всех сил стараясь не думать о встрече в медиатеке… и встрече возле школьной стены. Если Виктория с ее высокоразвитой интуицией поймает хотя бы обрывок моих мыслей, то… — Вижу, ты колеблешься. Не хочешь делиться со мной своими планами? — Нет, что вы! То есть, не совсем так. Понимаете, вообще-то я приходила к вашему кабинету, но вы были… — Я вспомнила о подслушанной сцене и быстро взглянула на Викторию. Ее глаза, казалось, смотрели мне прямо в душу. Я судорожно сглотнула. — Вы были заняты с Адель. Ну я и ушла. — Ах, вот в чем дело! Теперь я понимаю, почему ты держишься со мной так настороженно, — грустно вздохнула Виктория. — Что я могу сказать об Аделине… Видишь ли, в последнее время с ней стало очень сложно. Меня это чрезвычайно расстраивает, поверь. С памятной ночи Хэллоуина, когда у меня открылись глаза на ее порочность, я чувствую свою ответственность за ее превращение в столь испорченное и злое создание. С первого дня ее в нашей школе я знала, что она эгоистка. Нужно было с самого начала быть с ней построже. — Жрица печально посмотрела на меня и спросила: — Как много ты успела услышать? Тревожный холодок пробежал у меня между лопаток. — Совсем немного, — поспешно ответила я. — Адель так громко плакала, что почти ничего. Только, что вы велели ей заглянуть в себя… Я решила, что не должна вам мешать, и ушла, — осторожно закончила я. Это была не вполне правда, но и не совсем ложь. Я просто умолчала о том, что слышала перед этим. И твердо выдержала взгляд Виктории, ни на миг не отведя глаз. Женщина снова вздохнула и отпила глоток вина. — Я никогда не обсуждаю с недолетками поведение или характер других недолеток, но это особый случай. Ты ведь уже знаешь, что дар этой девушки заключался в умении предвидеть грядущие несчастья и катастрофы? Я кивнула, отметив про себя, что Верховная жрица упомянула о ясновидении в прошедшем времени. — Так вот, Богиня прогневалась на Аделину и лишила ее этого дара. Такое случается крайне редко, Яра. Если Богиня чем-то наделяет своих избранников, она практически никогда не лишает их этой милости. — Верховная пожала плечами и негромко сказала: — Но пути великой Богини неисповедимы. — Какой удар для Адель, — вырвалось у меня. — Хорошо, что ты умеешь сострадать, но она не стоит жалости. Пожалуй, я должна рассказать еще кое-что, чтобы ты была настороже. Видения Аделины полностью потеряли смысл. Все, что она говорит, может вызвать ложную тревогу и напрасно перепугать окружающих. Твой долг предводительницы «Дочерей Тьмы» состоит в том, чтобы оградить нашу школу от дурного влияния Аделины и не позволить ей нарушить спокойствие недолеток. Ты знаешь, мы всячески поощряем стремление наших учеников самим решать свои проблемы. Вы стоите неизмеримо выше обычных человеческих подростков, поэтому мы ждем от вас гораздо большего. В данном случае я прошу тебя немедленно обратиться ко мне, если поведение девушки станет слишком… — Виктория помолчала, подбирая нужное слово, — скажем так, экстравагантным. — Конечно, — кивнула я и едва не скривилась от жуткой боли в животе. — Вот и прекрасно! А теперь давай оставим эту неприятную тему и поговорим о твоих планах по преобразованию «Дочерей Тьмы». Я постаралась забыть об этой ситуации и рассказала Жрицы о своей задумке с Советом старост. Наставница слушала очень внимательно, и мне показалось, ее очень впечатлили мои исследования и планы, как она выразилась, «давно назревших преобразований». — Насколько я поняла, ты хочешь, чтобы я от лица преподавателей одобрила твои нововведения и состав будущего Совета? Что ж, четверо твоих друзей представляются мне достойными членства в Совете. Кого ты хочешь предложить нa два оставшихся места? — Мы посоветовались и решили выдвинуть Рамма. — Это мудрое решение, — кивнула женщина. — Влад пользуется большой популярностью среди недолеток, он делает большие успехи в учебе и его ждет блестящее будущее. А последняя кандидатура? — По этому вопросу у нас возникли разногласия. Я считаю, это должен быть еще один старшеклассник, и мне представляется правильным выбрать его из числа бывших приближенных Аделины. — Я увидела, как Жрица изумленно приподняла брови, и продолжила: — Это усилит мой авторитет, потому что все увидят, что я возглавила «Дочерей Тьмы» вовсе не потому, что стремилась к власти или хотела унизить Адель. Я решилась на это, чтобы сделать то, что считаю правильным. Я совсем не хочу развязывать дурацкую войну между кликами. Если кто-нибудь из подруг Аделины вступит в мой Совет, все остальные поймут, что я добиваюсь не окончательной победы, а гораздо более важных целей. Жрица очень долго молчала. Наконец, когда мне показалось, будто прошла целая вечность, она медленно произнесла: — Ты знаешь, что все подруги отвернулись от Аделины? — Я поняла это только сегодня, во время ужина. — Зачем же включать в Совет бывших друзей бывшей предводительницы? — Я не уверена в том, что они бывшие. Часто в узком кругу люди ведут себя совсем не так, как на публике. — Здесь ты права. Ну что ж, одобряю твое решение. Я уже объявила преподавателям и ученикам, что в воскресенье в обществе «Дочерей и Сыновей Тьмы» состоится особый ритуал Полнолуния. Думаю, большая часть его старых членов захотят прийти — хотя бы для того, чтобы посмотреть на тебя и твои сверхъестественные способности. Я вздрогнула и кивнула. Я уже стала привыкать к роли главного экспоната паноптикума. — Будет очень хорошо, если прямо в воскресенье ты объявишь о предстоящих изменениях. Сообщи, что седьмое место в Совете остается вакантным, но занять его может только учащийся шестой ступени. После этого тебе останется только рассмотреть все кандидатуры и выбрать самую достойную. — Но мне бы не хотелось, чтобы члены Совета назначались по нашему выбору! Я думала, за кандидатов будут голосовать все учащиеся и преподаватели! — Так и будет, — ласково ответила Виктория. — Они будут голосовать, а потом мы примем окончательное решение. Мне хотелось возразить, но зеленые глаза наставницы словно подернулись льдом и, честно признаюсь — я струсила. Поэтому вместо того, чтобы спорить (что было совершенно невозможно), я, как сказала бы моя бабушка, свернула на другую тропинку.