Париж — город любви.
Это сомнительное клеймо давно навесили на столицу Франции. Жаль только, что город не оправдывает ожиданий. Люди со всех стран мира приезжают сюда, чтобы сделать фото с грудой железа, привезённой и вовсе из Америки. Туристы прогуливаются по паркам, тротуарам, запечатлевают глубоко внутри себя воспоминания об отпуске, делают фотографии, которые можно было бы сделать в той же Венеции, Амстердаме или Санкт-Петербурге. Это обычный город с простыми людьми и ординарными проблемами. Архитектура такая же, как и во всей Европе, построенной в определенные века, потому что везде здания конструировались абсолютно идентичными. Но ассоциации с Парижем у всех были одни: волшебный город, счастливые жители, красивая любовь. Однако люди должны просто ценить то, что они имеют и идти к целям, а не лелеять несбыточные мечты. Я давно поняла эту неоспоримую, элементарную истину. У меня не осталось больше ни веры, ни надежды. У меня были мечты, однако они уже разлетелись на миллионы осколков, которые я бережно хранила вблизи своего сердца. Жаль, мне не с кем было поделиться своими мыслями. Осознание того, что никто не понял бы и не воспринял всерьёз дилеммы восемнадцатилетней девушки, душило отголоски моего упования. Каждый сам выбирает себе степень проблематичности той или иной ситуации, но я дошла до тупика, из которого нет выхода. Холодный ветер развевал мои волосы. Было уже далеко за полночь. С такой высоты можно было увидеть крохотные автомобили, которые освещали фарами и так освещенные улицы. Столица горела разными цветами. Окна небоскрёбов не выдавали личной жизни своих постояльцев, но так же дарили частичку света. Белая луна напоминала дно опустошённой чаши, которая являлась противоположностью моей — переполненной. Слезы превращали мир перед глазами в несуразную абстракцию. Я поспешила утереть их. У меня появилось решение всех проблем разом. Мне оставался только один шаг. Шаг вперёд — в пропасть — и всё навсегда бы закончилось. Я свесила ноги вниз так, что балка от перил находилась между ними. Ощущение невесомости было непередаваемым. Я просидела неподвижно ещё несколько минут, наслаждаясь прохладой и шумом городской жизни. Автомобильные гудки вместо того, чтобы приводить в чувства, уносили вдаль. Собравшись, я встала, перекинула одну ногу на ту сторону. Сердце бешено колотилось в моей груди. Невидимые слезы скатывались по щекам. Прежде я не знала, насколько немой плачь болезнен. Дыра в груди увеличивалась, пустота в душе распространялась, вербуя мой разум. Это было даже иронично, что символ Парижа, ради которого все в основном и съезжались в этот город, помогал мне сделать то, что дало бы мне свободы и покоя. В какой-то степени я знала безрассудность своего поступка. Я перешагнула полностью и уже стояла на той стороне. Мои руки крепко держали перила, потому что срабатывал инстинкт самосохранения. — Эй! — Внезапный крик заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Голова не соображала. Я не могла понять, откуда донёсся голос. — Что ты творишь?! Парень с первого этажа третьей смотровой площадки стал подходить ближе. Никого вокруг не было больше, потому что стрелка часов зашла далеко за двенадцать, и пребывание в башне являлось незаконным. — А на что это похоже? — Я крикнула ему в ответ, сама не зная зачем. — Постой, — он вытянул ладони вперёд. Мои кисти стали слабеть, сердце — стучать ещё быстрее, отдаваясь эхом в ушах. Высокий парень уже был в нескольких метрах от меня. — Если ты захочешь спрыгнуть, то я спущусь на нижнюю площадку и поймаю тебя. У меня дрожал голос от нервов и истерики. Она волной надвигалась, желая захватить меня с головой. И я не понимала сарказма. — Но ведь тогда ты свалишься вниз вместе со мной. — Ты не хочешь этого? Незнакомец поднял брови после своего вопроса, а я не смогла выдать ничего, кроме отрицательного качания головой. — Тогда я предлагаю тебе другой вариант: никто не умрёт, если ты просто дашь мне руку. Его вьющиеся волосы мешали ему, но он словно не обращал на них внимания и смотрел мне прямо в глаза. Холодный ветер дарил ощущение умиротворённости, невзирая на ситуацию. Парень протянул мне широкую ладонь, однако всё равно соблюдал дистанцию. Я хотела посмотреть вниз, как вдруг он подскочил ближе ко мне. — Если ты сделаешь это, мне придется прыгнуть за тобой, — он попытался улыбнуться, но я видела страх в его глазах. — Потому что я точно сойду с ума, если увижу, как ты разбиваешься об асфальт. Комок в горле не хотел глотаться. Слова, которые произносил этот человек, вызывали во мне всё большее сомнение. Его протянутая ладонь была в нескольких сантиметрах от моей руки. Довольно странно, что совершенно чужой человек приходит тебе на помощь, когда близкие даже не интересуется твоим местонахождением. В моём воображаемом мире играла музыка, но этот человек поставил её на паузу, отчего моя решительность тут же улетучилась. До него я находилась в своеобразном безумном трансе. — Давай же, — его фраза привела меня в чувства. Дыхание сбилось у нас обоих. Он боялся дотронуться до меня, будто я была хрустальной, и просто ждал, когда я сама вложу свою руку в его. — Забавно, — мой голос дрогнул. — Я не вижу здесь ничего забавного, — его же показался мне еще более хриплым, чем был. У меня возникло предположение, что у него в горле пересохло от напряжения. Горячие слёзы скатились по моим щекам. Мне было страшно даже утереть их. Мне было страшно поднять руку с перил. Мне было просто страшно. Я завела в угол сама себя. Тёплая ладонь упала на мое запястье, с силой притягивая меня к себе. — Аккуратней, — парень поднял мою руку выше, продолжая крепко держать, и стал внимательно следить за моими движениями. Я осторожно перешагнула. Дыхание остановилось на несколько секунд. Мне было страшно сделать что-то не так. В какой-то мере меня забавляло, что незнакомый человек нашел способ разбудить во мне голос рассудка. Или же это было от безысходности. Возможно, мне просто хотелось быть кому-то нужной, чтобы кто-то за меня побеспокоился. Когда я оказалась на площади, в глазах всё поплыло, закружилась голова. Меня всё ещё крепко держали, как будто я собиралась разбежаться и внезапно перепрыгнуть через перила вниз. У меня подкосились ноги. Я упала на металлической пол, не нарочно потянув парня за собой. Он свалился со мной рядом и откинул голову. Глубокий изнурённый вздох покинул его уста. У меня не было сил. Вена на шее пульсировала, сердце настойчиво вырывалось из груди. Человек сбоку от меня стёр капли пота со лба. Хотя было вовсе не жарко. — Господи, — он закрыл лицо ладонями и тяжело вздохнул. — Ты сумасшедшая. Мое молчание передало суть лучше, чем если бы я открыла рот. — Извини, я не это имел в виду. Я хотел сказать, как... — его язык заплетался, и он не мог сформулировать предложение. — Что заставило тебя? Он с трудом сглотнул комок в горле, и я объяснила ему своё нежелание обсуждать эту тему. Собеседник только понимающе кивнул и перевел взгляд вдаль. Он смотрел на что-то с наслаждением, возможно, он видел в этом красоту. Однако я не нашла ничего, когда огляделась вокруг. Только безжизненные здания, бессмысленная городская суета, беспечные люди. Нас будто бы остановили. Кадры не сменяли друг друга. Эта пауза длилась несколько минут. — Я, кстати, Гарри, — он впервые улыбнулся мне настоящей улыбкой. На его щеках появились глубокие ямочки. — Что как Гарри Поттер? — Ага, — он усмехнулся. — Только не Поттер. Улыбка промелькнула на моём лице. — И не волшебник. — Точно. Гарри повернулся ко мне. И несмотря на темноту сумерек, я могла предположить, что его глаза зелёного цвета. Хотя, может быть, и серого. — А ты... — Карли. — Приятно познакомиться, Карли. Мы сидели так ещё около часа. Жизнь продолжалась где-то вдалеке от нас. Машины не прекращали своих хаотичных движений на трассах; люди спешили куда-то, бродили как муравьи, хотя было довольно поздно; деревья шелестели под дуновением ветра; окна мелькали огнями. Мы с Гарри первое время пробыли в молчании, прислушивались друг к другу, пытались понять настроение. Позже темы для разговора нашлись сами. Может быть, кто-то подумает, что в этом есть некая романтика, но я не замечала её. Мы находились на старой куче металла, от которой за километр несло ржавчиной, было холодно и я едва не покончила жизнь самоубийством. Единственное, что подпитывало меня надеждой, было черное небо, усыпанное маленькими белыми звёздами. Я не упускала шансов полюбоваться им никогда. — Пойдём отсюда. Гарри встал и ожидающе посмотрел на меня сверху. — Почему? — А что тут делать? Улыбка снова украсила его лицо, и он поправил волосы, которые стали лезть ему на глаза от внезапного порыва ветра. — А что делать там? — Хочу показать тебе кое-что. Его предложение слегка насторожило меня. Но нет ничего страшнее того, что я собиралась сделать немногим ранее, поэтому я, недолго помедлив, согласилась. Гарри хотел помочь мне встать, но я сделала это сама.Незнакомец с серо-зелёными глазами протянул мне руку.
Мы направились к лифту. — Гарри, — я подала голос, когда мы стали спуcкаться вниз в металлической кабине. Он только промычал что-то в ответ. — Что ты тут делал до того, как заметил меня? Гарри улыбнулся, уставившись себе под ноги, и натянул капюшон толстовки на голову. — Неужели ты видишь в Эйфелевой башне только то, что с неё можно упасть?Незнакомец с серо-зелёными глазами пообещал прыгнуть со мной в пропасть.
— Упасть можно с чего угодно, Гарри, вопрос в том, какие будут последствия. — Альтернативы тебя не интересуют? — Их нет. Он посмотрел внимательно мне в глаза, хотя я избегала зрительного контакта. Мой взгляд упирался в металлические двери лифта и упорно отказывался двигаться с места. — Просто ты не хочешь их видеть, Карли. Далее последовала тишина. Слышался только скрип каната об устаревшую лебёдку и стук механизмов, словно нас заперли в старинных часах. Лифт остановился на втором уровне, и я осознала, что понятия не имею, как уйти от охраны, потому что прежде не рассчитывала на безопасный спуск. Ведь мертвецов не сажают в камеры предварительного заключения. Мои пальцы вцепились в рукав Гарри, притягиваясь к нему. — Там охрана. Он ухмыльнулся: — Это проблема для нас? — Это проблема для всех. Последняя фраза заставила смешок слететь с его губ. — Я отвлеку, а ты уйдешь, — Гарри выдержал мой серьёзный взгляд, хотя это могли сделать не все. — Мы просто разойдёмся. Ещё один сильный порыв ветра разворошил мои волосы, заставляя меня спешно собирать их в хвост. Холод пронизывал каждую клетку тела, несмотря на то, что была весна. И последние произнесённые этим незнакомцем слова отдались неприятным осадком во мне. — Или... — начал он. — Или? — Я тут же перебила, заставляя Гарри смеяться. — Ты можешь предложить свой вариант. — Можем подняться наверх и спуститься вниз по воздуху. Смех, но уже более громкий, раздался на площади. Мы даже не дошли до лестницы. — И это решение твоих проблем? — Гарри поднял брови. — Самоубийство? — Это решение проблем всех самоубийц. А иначе зачем люди это делают? — В том-то и дело, я не знаю зачем. Зрительный контакт продолжался еще пару минут. Мои глаза первые уткнулись в металлический пол под ногами, а Гарри ещё несколько мгновений смотрел на меня сверху, и тогда я действительно прочувствовала разницу в нашем росте. — Пошли. Он поправил капюшон, кивнул и, хватая меня за запястье, потянул за собой. Гарри периодически оборачивался по сторонам, как будто нас кто-то преследовал, и с бережливым беспокойством переводил взгляд на меня, будто мое туловище могло оторваться от руки и отстать от него, затерявшись где-то в глубинах безлюдной достопримечательности. Я старалась поспеть за его широким шагом. Когда мы дошли до лестницы, Гарри остановил нас на предпоследнем лестничном пролете и застыл, изучая что-то за пределами башни. Там была кромешная темнота, в которой мои глаза не способны были что-либо разобрать. Незнакомец со вьющимися волосами отошёл от меня на несколько шагов, когда мы уперлись в стальные балки сооружения. — Что ты... Гарри поднял указательный палец, чтобы заставить мой рот замолчать. Но он даже не шикнул, как обычно делают маленьким детям. Бесшумно пробравшись к нему походкой лыжника, я внимательно следила за каждым его действием. Гарри махнул мне рукой, чтобы я подошла ближе. Его дыхание, перемешанное с шёпотом, обжигало кожу. — Нужно спрыгнуть. По непонятным нам обоим причинам его фраза вызвала мое хихиканье. Возможно, это было связано с тем, как щекотали меня его волосы, а может, я наткнулась на очередную иронию происходящего. Гарри улыбнулся, услышав мой смех. — Не знаю, как лучше поступить, — едва слышно прохрипел он. — Ты о чем? — Если дать тебе спрыгнуть первой, — выдержанная им пауза показалась мне уместной, хотя я всегда любила прямоту, а не условности. — Ты можешь свернуть шею. Но если я спрыгну первым, чтобы поймать тебя там, т... — То что? — То ты, может быть, поднимешься на самую верхнюю площадку и прыгнешь оттуда.Незнакомец с серо-зелёными глазами не говорил со мной как с ненормальной или душевнобольной.
— Прыгай первым. «Не Поттер и не волшебник» врезался в меня обеспокоенным взглядом. А я не смогла ничего сказать. Только слабая улыбка промелькнула на моём лице. — Почему? — Хочу, чтобы ты поймал меня, когда я буду падать. Гарри все ещё смотрел мне прямо в глаза: пытался прочитать мои мысли. Нет, это не было молчанием. Мы говорили, но без слов. Обычно люди проделывают какие-то манипуляции, используют слова, жесты, но с ним было проще. Гарри аккуратно перелез наружу, крепко держась за составные балки башни, и через мгновенье оказался уже на земле. Там было точно не выше четырех метров. Однако я всё равно ощутила резкий выброс адреналина в кровь. Дыхание участилось. Падать с небольшой высоты гораздо страшнее, чем с противоположной ей. Потому что во втором случае ты обязательно умрёшь, ничего не успев почувствовать. А в первом — неизвестно. Неизвестность всегда пугает больше фактов. И это было основной причиной моей любви к точностям. Я ловко перебралась с лестничного пролета наружу. Веки опустились, рот жадно глотал холодный воздух. Координация стала покидать меня из-за путавшихся ненужных мыслей. С каких пор самоубийца волнуется за свою жизнь? Отпустив руки, я ощутила секундную невесомость, а после этого толчок. Гарри смог удержать нас обоих на ногах только пару мгновений, после чего мы оба рухнули на газон. С моих губ сорвался громкий хохот, и он поспешил закрыть мне рот ладонью. Я заметила на его лице улыбку. Гарри снова приложил палец к губам, заставляя меня сдерживать смех. На траве рядом с нами пробежалось круглое пятно света от луча фонаря. Грубый голос настороженно выкрикнул «Кто здесь?», и Гарри поспешил встать, поднимая меня за руку. Мне показалось, что луч прошёлся прямо по нам. Мы незамедлительно ринулись к ближайшему людному проспекту. Скрыться в толпе — всегда идеальное решение. Будь то прямой смысл или переносный. Автомобиль едва не сбил перебегающего Гарри, отчего тот извинился и побежал дальше, пересекая дорогу и продолжая держать меня за руку. Мое сердце застряло в горле. Но наш побег не собирался останавливаться, а мир — мимолетно пролетать перед глазами. Я умоляла о передышке, когда мы оставили позади себя несколько кварталов. Наше тяжёлое дыхание сливалось. Гарри упёрся ладонями в колени и опустил голову, а я уронила руку на грудную клетку. Наши взгляды встретились. Дыхание застыло. И мы внезапно громко рассмеялись, привлекая внимание окружающих людей. Хотя их было не слишком много. Наш смех был звонким и радостным. Я не помнила, когда в последний раз вообще смеялась. — Я понял кое-что... — Гарри задыхался, произнося слова, но улыбка не покидала его. — Ты любишь смерть и опасность, — выражение его лица стало театрально задумчивым. — Интересно. — А ты что? Я усмехнулась и стала медленно идти дальше по тротуарам красивого ночного Парижа. Он продолжал гореть даже во сне. Может, так всё и есть. И это просто мой предсмертный сон. — Я люблю красоту... — Все любят красоту, — невежливо перебил мой голос с ноткой разочарования. — ...прогулки по ночному городу и ощущение жизни, а не просто существования. Взгляд Гарри стал серьёзней. Он был прав: жить и существовать — разные понятия. В этом мы с ним и отличались.Просто незнакомец с серо-зелеными глазами — моя противоположность.
Я огляделась вокруг. От стекающей воды после дождя с крыш зданий доносился запах сырости и мокрого асфальта. Петрикор, мой любимый. Только недавно прошедший дождь придавал прохлады тому утру. Фонари вдоль улицы интимно освещали, создавая сказочную атмосферу. Большинство окон находившихся рядом с нами зданий были черными, потухшими. Их жители давно спали, пропуская то чудо, что творилось снаружи. Небо, поблескивающее белыми крапинками, доказывало существование вечности, тем самым даря щепотку веры и каплю надежды. Улыбка невольно расплылась на моём лице. Взгляд опустился с неба на старинные здания, а затем еще ниже и врезался в моего спутника. Гарри улыбнулся, неловко засовывая руки в карманы джинс, и откинул голову, чтобы разглядеть звезды.Незнакомец с серо-зелеными глазами помог мне найти различие между жизнью и бытием.
— Гарри. — Карли? — Ты, кажется, хотел показать мне что-то.