Печаль мадам Бенцони

      Двадцать четвёртое декабря, канун светлого праздника — Рождества. С детства люблю этот день — богато наряженная ель, верхушку которой венчает пятиконечная звезда, мигающие разными цветами радуги гирлянды, увивающий ёлку шуршащий дождик, развешанные над жарко горящим и уютно потрескивающим камином носки для подарков от доброго Папы Ноэля — у англичан и американцев он именуется Санта-Клаусом. Рождество — время, когда о радостном и сказочном мечтается больше всего, даже в мои годы. Кому сказать, сколько мне исполнилось лет — не поверят, и сильно поразятся, узнав, что я до сих пор пишу свои историко-приключенческие романы — ясность рассудка сохранила, благодарение Богу, продолжаю радовать любителей моих книг, коих в мире очень много. Например, меня сегодня поздравили несколько парней и девушек из Бразилии — пожелали всего самого наилучшего. Конечно, французским языком они владеют не так прекрасно, как своим родным. Но понять то, что перевёл Гугл-переводчик всё же можно. Хотя я никогда не доверяла этой коварной программе. Я вообще совсем не сильна в знании компьютера — предпочитаю писать книги по старинке, от руки. Мне так проще. Работа с информацией в интернете — это не ко мне, милостивые дамы и господа, куда легче работается с книгами — бумажными носителями. Поздравили меня и мои соотечественники-французы, две пожилые дамы из Испании, одна многодетная мать-дизайнер одежды из Италии, даже в столице Олимпиады 2014 года — в Сочи — у меня есть поклонники, которые воспринимают меня как близкую родственницу и очень любят! Одна девушка из Сочи даже взяла себе на Фэйсбуке и на сайте ВКонтакте имя в честь героини одного из моих романов — Фьора Бельтрами. Пожелала мне в праздники очень много доброго и светлого, хорошая и милая девушка, что удивительно — даже внешне похожа на героиню моего романа «Флорентийка». Светлая кожа, серые глаза и нежные черты лица, чёрные волосы. Судя по её манере изъясняться, моя поклонница из России очень эрудированная девушка, получившая хорошее воспитание. Всё умоляла меня написать пятую книгу к «Флорентийке» и вернуть Фьоре её дочь Лоренцу-Марию, рождённую от Лоренцо Медичи. «Если вспомнить книгу, Филипп ни разу не оскорблял жену последними словами и не бил, хотя Фьора дважды очень больно ранила его самолюбие мужчины, ревнивого мужа и собственника, феодала до мозга костей. Филипп де Селонже совсем не злой и не мелочный человек, такой уж точно никогда не станет гноить жену за её прошлые дурные деяния и не родную ему по крови девочку — только за то, что она рождена от другого. Филипп — совсем не отчим Фьоры Рено дю Амель, пославший Мари на эшафот. Граф де Селонже наоборот делал всё возможное и даже невозможное, чтобы Фьора на эшафоте никогда не оказалась». До сих пор эти слова Фьоры крутятся в моей голове, не дают покоя. Может быть, мне правда написать пятую книгу цикла «Флорентийка»? Хотя бы короткую, где Фьора воссоединяется с дочерью и Филипп решил покрывать бездумный поступок жены во Флоренции, вместе с последствиями этого самого поступка. Примет Лоренцу, признает своей и никому никогда не расскажет правды её рождения. У меня-то фантазия богатая, как у Фьоры. Мне совсем не сложно подарить это маленькое счастье моей преданной читательнице, которая моих персонажей любит так, как своих детей. Ближе к полудню меня навестила моя подруга — Марион Сарро, снявшая прекрасные сериалы по моим романам. Немного, конечно — «Катрин», «Флорентийка», «Марианна» и «Кречет», но всё же прекрасно справилась со своей задачей режиссёра, а вот месье Бернар Бордери… Помнится, я даже с ним судилась из-за его экранизации моего романа «Катрин». От главных героев остались одни только имена, сюжет до ужаса извратили, Сару — ставшую для Катрин второй матерью, сделали ровесницей Катрин. С лесбийскими склонностями. Трясёт от сцены в купальне, в самом начале этого кошмара. Да и снято всё так, будто месье Бордери и актёрский состав заперли в подвале. Я долго не могла отойти от этого кинематографического убожества. Ну да ладно, не буду о грустном в канун зимних праздников. Марион зашла меня поздравить не одна — с Корин Тузе и Жераром Шамбре, Пьером-Мари Эскурру и Клодин Ансело, Изабель Гийар, Анной Жакмен и Аленом Пайеном, Марианна Анска и Лоран Ле Дойан — её Жиль Гоэло сериальный. Ну, многие прекрасные и добрые люди, сыгравшие в сериалах по моим романам, зашли меня навестить. Где-то поздним вечером все разошлись по домам после мирных посиделок, а я осталась писать ответы на письма читателей. И одно письмо девушки из Китая на прекрасном французском языке очень надолго оставило во мне след. Затрудняюсь сказать, приятный или нет. Фа Мэй из Пекина была со мной в письме очень добра и любезна. Не забыла поздравить меня с грядущими праздниками, пожелала мне всего самого наилучшего на десять лет вперёд. Поделилась тем, что учится на историка и тоже пишет историко-авантюрные романы с любовными линиями, только о Китае времён династии Цинь. Сказала в письме, что специально для меня переведёт свою рукопись на французский и пришлёт мне, дабы я оценила и дала ей совет — как человек, уже завоевавший читательские симпатии. Она много моих романов прочитала — вне серийные и циклы. Но теплее всего отзывалась о моём романе «Катрин», который я люблю самой трепетной любовью. Восхищалась тем, как выведена главная героиня Катрин Легуа, ставшая в своём втором замужестве наконец-то графиней де Монсальви и женой любимого, желанного мужчины — Арно. Написала, что очень понимает Катрин — у самой муж Лонгвей невероятно красив и обладает характером суматошного графа Арно, который страстно её любит. Очень ревнив и сверлит злым взглядом каждого мужчину, с интересом взглянувшего на его жену. До поры до времени всё в письме было хорошо и не заставляло вставать дыбом седые волосы на моей голове. Мэй восхищалась стойкостью, силой и величием души Катрин, прошедшей через все мыслимые и немыслимые испытания на пути к счастью с тем, кого любит, кого сама избрала своей судьбой, хотя и натерпелась немало от Арно, которого возвела на пьедестал. Мэй мне так прямо и сказала, что окажись она на месте Катрин, во многих ситуациях повела бы себя точно так же, как и её любимая героиня. Бросилась бы спасать Арно из любой беды, в которую он сам же и попадал с завидным упорством. Пешком бы пришла к нему в осаждённый Орлеан — босая, оборванная, измученная долгой дорогой и голодом, сбившая в кровь ноги, и всё ради того, чтоб разделить с Арно все тяготы войны, стать его тенью и хотя бы погибнуть с ним под руинами города, если уж счастливая жизнь с ним лишь мираж — существует только в воображении Катрин. На месте Катрин Мэй бы тоже рванула в Компьень к тяжело раненому Арно, вместе с ним бы испробовала все способы спасти от смерти Жанну Д'Арк, безропотно бы разделила с ним тюремное заключение и не побоялась бы с ним быть зашитой в один кожаный мешок, а потом и сброшенной в ледяную воду. Любой ценой бы попыталась отомстить за всё причинённое им зло Ла Тремуям. Отправилась бы вырывать мужа в Гранаду у Зобейды, выпрашивала бы у сильных мира сего помилование для Арно и простила бы всё им содеянное, рухни этот самый Арно перед ней в пыль, к её ногам — умолять униженно и смиренно о прощении. Сокрушалась в письме мне, что сейчас крайне редко можно встретить таких людей, как Катрин и Арно, готовых сгорать без остатка в едином пламени друг по другу. «Знаете, я бы очень хотела попасть в книгу на место Катрин и пережить все те перипетии, что пережила она. Хочу вновь раствориться и запутаться в этой любви напополам с ненавистью, похожей на шипы терновника — больно и до крови обдирающей кожу. И я согласна, что дорога истинной любви вымощена потом и кровью со слезами, от слёз и страданий любовь только сильнее крепнет. Только такую любовь — мучительную, сладостно-жестокую, вперемешку с ненавистью, я и признаю». Вот от этих строк мне стало очень-очень не по себе, аж волосы на голове дыбом, холодный пот прошиб. Я же совсем не это хотела сказать своим романом! У меня и в мыслях не было романтизировать насильственные отношения в парах и в семье. Я не воспевала абьюз с сексуальным и физическим насилием. Я против всего этого, я за тёплые отношения между людьми, я сторонница здоровых и комфортных отношений в семье. Я люблю наблюдать среди людей, в кино и в книгах, на сцене театров нежную заботу кого-то друг о друге. Я даже сама пишу о таких отношениях — например, Марианна и Коррадо Сант-Анна, Лоренца и Тома де Курси, Сильви и Жан де Фонсом, Катрин и Готье-Нормандец, Гийом Трэмен и Роза, ну и так далее. Я обожаю идиллические картины семейной жизни — мужья и жёны не издеваются друг над другом, не издеваются друг над другом родители и дети, никто никого не унижает и не бьёт, никто никого не кроет трёхэтажной руганью. Никто никому не изменяет, все друг друга поддерживают во всём и всегда подставляют плечо. Всегда поймут и выслушают. Ну, в общем, дорогие мои, вы поняли, что я ни в коем случае не выступаю в защиту пагубных для психики отношений. Я ведь совсем не это хотела сказать своим романом «Катрин» людям, которые его прочтут! Я вкладывала в серию совсем не тот смысл, который уловила для себя Фа Мэй! Милосердный Господь, я же пишу свои книги для того, чтобы люди учились на ошибках моих персонажей, чтобы они не набили шишек и не наломали дров — как мои герои и героини! Я преследовала лишь одну цель — дать людям всех возрастов и обоего пола понять, что только укрепляет любовь и что эту самую любовь губит. Любовь становится только сильнее с каждым прожитым вместе годом от уважения одних людей к другим, от поддержки и нежной заботы, от внимания к нуждам ближнего, от умения слушать и слышать кого-то — кроме себя любимых, верность мужу или жене. Во всём хороша только полная взаимность. Люди, ну очнитесь вы все, кто считает насилие и грубость в семье романтичными! Именно жестокость, гордыня, неумение понять ближнего своего, тирания, насилие, баранье упрямство — вот, что убивает когда-то неомрачённую и светлую любовь! Об этом я и говорила в своём романе «Катрин»! Я как могла, пыталась донести до людей, что только они сами могут сделать себя и своих дорогих людей как самыми счастливыми на свете, так и самыми несчастными. Многих страданий можно избежать, если прислушиваться к мудрым советам и следовать им. Например, если бы Арно с самого начала дал высказаться Катрин в гостинице во Фландрии. Страдать им бы пришлось гораздо меньше обоим. Я даже допускаю возможность, что Катрин стала бы графиней де Монсальви намного раньше - вполне в характере Арно женитьба на девушке скромного происхождения, вопреки воле родной матери. Да, Изабель де Монсальви вообще могла бы лишить Арно наследства за то, что сын взял в жёны простолюдинку, но вот только Арно бы не вечно прозябал без состояния, как лишённый наследства сын. Он бы заново своей отвагой, доблестью на поле боя заработал себе состояние вдвое больше. Как много в их жизни могло бы сложиться по-иному, умей Арно прислушиваться к людям, особенно к Катрин, если бы не делил мир и людей только на чёрное и белое. Самое большое счастье в жизни Арно — преданная, пылкая и глубокая любовь к нему Катрин. Увы и ах! — это Арно окончательно осознал только тогда, когда Катрин его от чумы вылечила, сильно рискуя при этом своими здоровьем с жизнью, она всё бросила и пришла к нему, заботилась о нём и выходила его, на ноги поставила и простила от всей души, когда он в пыли и в одной рубахе умолял Катрин о прощении. Не каждая бы женщина так смогла — после всего того, что Катрин от Арно повидала. Я бы не простила. Если рассматривать мою тетралогию «Флорентийка», то от многих перипетий Филипп и Фьора могли бы уберечься и уберечь других, если бы Филипп просил у Франческо Бельтрами руки Фьоры по-человечески — без угроз, без шантажа, без намёков о своей осведомлённости касательно происхождения Фьоры от инцеста и прелюбодеяния брата и сестры де Бревай — Мари и Жана. Было бы только лучше для всех, если бы сразу после свадьбы Филипп забрал Фьору с собой в Бургундию. Просто поставил бы Франческо перед фактом: он забирает Фьору с собой ради её же блага. Иеронима Пацци лишилась бы сильного козыря и не смогла бы через спланированное убийство Франческо Бельтрами — руками своего любовника и управляющего кузена, Марино Бетти — навредить Фьоре хоть как-то. Душу Фьоре ничто бы не изувечило, отец девушки бы остался жив. Дорогие мои читатели и читательницы, я вас всех очень прошу, ну научитесь же вы читать между строк, обзаведитесь критичным мышлением! Хватит уже видеть в моих книгах совсем не тот смысл, который я в них вкладываю! Я пишу ведь не только о любви людей в разных эпохах, которая им помогает преодолеть все тяжкие препятствия на их пути. Но и ещё как пособие по психологии семейных отношений. Ладно, подведу итог всего того, что я вам всем сказала, мои дорогие поклонники и поклонницы. Подытожим этот классный час. Научитесь критично размышлять обо всём, что читаете. Мотайте на ус или на косы, не наступайте на грабли моих персонажей — вам же потом придётся меньше мучиться. Любите и цените тех, кто рядом с вами и вас любит, оберегайте этих людей, защищайте. Не обижайте тех, кто вас любит - их и так сильно угораздило. Арно Монсальви и Филипп Селонже очень долго понимали и осознавали, как им с жёнами повезло, до них очень плохо доходило очевидное. Вот и мучились всю серию оба, ну и жёнам своим психику угробили ко всем святым круассанам и преподобным эскарго (улиткам). До свидания и счастливых вам всем зимних праздников, мои дорогие. Я вас всех очень люблю и для меня бесценна ваша поддержка. С наилучшими пожеланиями, ваша Жюльетта Бенцони.