О чем молчит пустыня

      Шла пятая неделя войны, когда новое донесение заставило удивиться даже повидавшего многое Рихата. Он махнул рукой, разрешая гонцу удалиться и крикнул страже, чтобы разыскали в лагере Миришаэля.       Старший пришел очень быстро, явно был неподалеку, судя по всему, только вернулся с отрядом. Он плюхнулся на скамью и вытянул ноги в пыльных сапогах, допил воду из бокала Рихата и недобро на него покосился. — Ну привет. Что звал и что молчишь? — В голосе слышалось усталое раздражение. — Ты давно вернулся? — Меня твои ребята на подъезде к лагерю перехватили и велели к тебе идти. Не тяни, младший, я очень устал, хочу крови и спать.       Рихат поморщился, потом криво усмехнулся, снова помрачнел, отвернулся с трудом натянул на лицо вежливую улыбку, на что Мириш нехорошо прищурился и помотал головой. — Что за представление? — Ничего… — Рихат зло посмотрел и сел рядом.       Старшему сыну и полководцу Мектави сейчас было по-детски обидно и непонятно: то ли его предал тот, кому он безгранично доверял, то ли обстоятельства сложились сильно не в его пользу, то ли он сам сейчас становился предателем, посмев хоть на миг подумать плохо о Мирише, об отце. А Мириш смотрел на него серьезно и ждал объяснений. — Ничего, — повторил Рихат. — Тогда говори, а не ломайся как…       Договорить он не успел, Рихат почти зарычал, оскалившись, но Миришаэль просто обнял его и прижал к себе, несмотря на сопротивление. — Ну прости, родной. Я очень устал, чтобы соблюдать весь церемониал. Если так срочно звал, значит что-то важное, а теперь молчишь. Рихат все же вывернулся, но отстраниться ему не дала рука на загривке. — Мириш, ты знаешь, где сейчас твоя армия? — На тех местах, где и должна быть, кроме тех, кто ушел на учения. — Хороши учения получились… — Пробормотал сын Аль Хали, но осекся под тяжелым и требовательным взглядом. — У тебя есть новости? — Да. Твои бойцы перехватили обозы, идущие к армии Ра-Шаяна и Шада! Они не дали им даже до конца подняться на перевал и теперь там весь склон кровью залит, как донесла разведка. Кто ведет войска альянса — неизвестно, кто руководил атакой — тоже! Ничего не хочешь мне объяснить?! В глазах сына Корраха читалось неподдельное изумление, он неверяще уставился на своего младшего. — Что, прости? — С трудом выдавил он. — Что слышал. И, как ты понимаешь, я жду объяснений. — Мне нечего тебе сказать, потому что я тоже хотел бы их услышать, да вот только не знаю у кого. С чего решили, что это альянс? — С того, что опознали некоторых ваших и они под весьма характерными знаменами.       Рихат все же вывернулся, почувствовав, что хватка на загривке ослабла, встал и нетерпеливо прошел по шатру. Миришаэль проследил за ним взглядом и мысленно улыбнулся: Ри сработал как всегда четко и красиво. Пусть для южан это и стало неожиданностью, но на самом деле придираться было бессмысленно. Границу Мектави они не пересекли, ударили по их врагам, давая существенный перевес в войне и ускорили ее окончание. Он сожалел, что не видел работы своих бойцов, но в том, что все было сработано аккуратно и быстро, не сомневался. Да и встреча обещала быть скорой. — Я не знаю, волчонок. Честно не знаю. — Он покачал головой. — Надо провести ритуал на дальнюю связь или ехать самим. Я абсолютно не имею понятия, что задумали наши, но могу предположить, что решили подсуетиться. — Мой отец прибыл в лагерь и скоро придет, мне надо будет что-то говорить ему, Мириш. Старший встал, подошел к Рихату, на этот раз не сопротивлявшемуся, обнял его и прижался губами к виску. — Скажи, как есть, родной, а дальше поедем и разберемся. Серьезно, я без понятия, что твориться у нас. Сам понимаешь, связи на такое расстояние нет, а последние три месяца я провел рядом с тобой. Да и до этого, мы с отцом у Вальдзаара гостили. Не веришь — можешь проверить, связавшись с ним. — Мириш, просто это… — Он выдохнул и мотнул головой. — Раз не знаешь, значит поедем с дальней разведкой выяснять, что там происходит, а тут останется Шараф. Просто это было неожиданно. «Естественно! На то и был расчёт!» Мысленно съязвил Миришаэль, крепко обнимая своего младшего. Теперь можно было не сомневаться, что земли по другую сторону хребта Каукара отойдут к альянсу, а сам хребет станет прекрасной границей между их землями. Аль Хали появился спустя час и чуть было не кинулся на Мириша, не обратив внимание на присутствующих в шатре, помимо Рихата, Шарафа, Зейба и Наджара. — Вы все это заранее спланировали! — Успокойся, Аль Хали! — Устало выдохнул наследник Корраха, глядя в яростные глаза одного из первых. — Меня дома нет уже год, и я не в курсе, что там происходит. Более того, несколько последних месяцев я провел бок о бок с тобой и твоим сыном, так что я не знаю, что происходит по ту сторону хребта. — Хватит прикидываться, варвар! Шаян тоже жертва вашей игры? — Древний прищурился, спокойно выдерживая заледеневший взгляд янтарных глаз. — Будь осторожен в своих обвинениях, торгаш, я могу припомнить многие твои игры. — Мириш замер в нескольких сантиметрах от Мектави не отводя глаз. — Повторюсь, я… Рихат отступил к стене шатра, остальные последовали его примеру. — Ой, Мирэн! Вот только ничего не знающим не прикидывайся! — Теперь уже и голос Аль Хали звучал хоть и язвительно, но тоже устало, словно весь яростный запал резко закончился. Он стал казаться меньше и теперь уже Мириш возвышался над ним. — Аль Хали, не воображай лишнего и свои фантазии оставь себе. Я узнал о произошедшем от Рихата час назад и теперь мы едем туда, чтобы разобраться. Если это наши, то у вас в войне будет союзник, что поможет ускорить события и избежать лишних жертв. — Ты всегда так красиво говоришь, Мирэн. Всегда говоришь… — Взгляд Мектави на несколько мгновений устремился в пустоту. Он лихорадочно обдумывал ситуацию, но ничего умного в голову не приходило. Впрочем, варианта было два: либо это игра Альянса, либо нет. Одно радовало, его земли это не трогало, по крайней мере пока что. — Рихат не поедет с тобой, он нужен здесь. — Здесь есть Шараф. — Езжай один и привези вести, тогда я поверю. Я не сомневаюсь в том, что тебе ничего не стоит обойти бойцов Шаяна, а дальше, тебя встретят твои же. Или есть какие-то проблемы? — Я тебе не гонец! Мальчишек своих гонять будешь! — Миришаэль зло прищурился. Его искренне бесило то, каким тоном с ним всегда пытался общаться Мектави. Словно пытался показать свое превосходство или указать его собственное место, но при этом и признавая как равного. Он недолюбливал этого сородича, но считался с ним и уважал, как и всех остальных первых. — Если будут какие-то проблемы, надо будет их прямо там и решать, а не играть в тайную переписку! — Рихат не поедет, это исключено. — Я ведь могу и по-другому на эту ситуацию взглянуть, ты же знаешь. — Сын Корраха ухмыльнулся, глядя в закаменевшее лицо. — Но я не стану. Или ты думаешь, что я сейчас его увезу, а потом объявлю тебе, что обменяю на земли или артефакты? Не смеши меня и остальных! Ты знаешь, что для… — Он осекся. — Мы увлеклись, Аль Хали. Нас здесь слишком много. Я настаиваю на продолжении нашей душевной беседы в другом месте. — Мириш беззлобно усмехнулся. — Или ты решишь, что теперь я тебя хочу похитить или прирезать за шатром? — Идем.       Аль Хали вернулся через несколько минут, еще более раздраженный, чем раньше. Повинуясь его жесту Зейб, Наджар и Шараф покинули шатер. Когда они вышли, Шараф махнул рукой Наджару: — Кот, давай. Я должен знать, о чем они говорят. Наджар кивнул, перекинулся в барханного мелкого кота, каких множество бродило в этих краях, и затаился у стенки шатра. Внутри Аль Хали еле дождался их ухода и накинулся на старшего сына: — Ты предал меня! Специально уехал со своим Миришаэлем! Все для сына Корраха, да? Своему старшему отдашь и отца, и род? Подлая тварь! — Отец, я не предавал… и Мириш тоже… мы ничего не знали, клянусь! Рихату хотелось выть от несправедливых обвинений. — Чего они стоят, твои клятвы, щенок! Иди к своему старшему, подлизывайся, виляй хвостом! Что еще ты готов ему сдать за миску еды?! — Я не предатель! — заорал Рихат. — Чем хочешь докажу! Я люблю тебя, отец! И предан нашему роду! — Чем хочу? — недобро прищурился Аль Хали. — И память дашь просмотреть добровольно? Без приказа? — Да!       Рихат рванул на себе одежду, разрывая ворот, упал на колени, подставляя горло клыкам обратившего. Аль Хали впился в шею своего сына, медленно, методично просматривая его память последних дней. Скачки по пустыне, нежность и тепло объятий, разговоры ни о чем, изумление по поводу появления Риезеля, подарки от сына Астартиуса, и везде Мириш… радостный, счастливый, теплый, как воспринимал его Рихат, родной. Аль Хали оттолкнул сына, тот упал на пол. — Ладно, верю.       Мектави прошелся по шатру, не глядя на лежавшего без движения Рихата. Извиняться старому вампиру не хотелось, но было явно надо. Только бесило до дрожи то, что он увидел в памяти сына: нежность. Нежность, которую Рихат испытывал к Миришаэлю. — Извини, сын, — Аль Хали присел рядом с Рихатом, погладил мокрые от пота волосы, — Поезжай с Миришем, разберитесь там, потом доложишь.       И он вышел из шатра. Наджара он не заметил. Рихат с трудом поднялся, ноги дрожали, по телу лился холодный пот. Чтение памяти крови далось ему нелегко. Он сорвал с себя промокшую от крови и пота одежду, с отвращением отбросил ее в сторону, натянул чистую джелабию. Надо было идти, найти Мириша, сказать, что едет с ним, но сил не было. Меньше всего он ожидал, что отец обвинит его в предательстве. Неважно, что он подозревал в делах Мириша, но наследник Корраха действовал не против Мектави, это очевидно. Рихат сейчас физически не мог держать лицо. Он приподнял задний полог шатра, проскользнул под ним и отправился к небольшому озеру, скрытому от глаз.       Когда, услышав рассказ Наджа, Шараф кинулся в шатер, Рихата там уже не было.       Мириш слышал большую часть разговора Мектави с сыном, приложив много усилий, чтобы остаться спокойным. Когда Аль Хали вышел из шатра и отошел на несколько шагов, он окликнул его. — Чего еще, Мирэн? Ты добился своего, доволен? — Рявкнул Мектави. — Усвой раз и навсегда, я никогда не собирался и не собираюсь отбирать у тебя сына, потому что это твой сын! — Яростно проговорил он. — Я не раз тебе говорил, что взятые обязательства много значат для меня, тем более такие! Рихат дорог мне, и я люблю его так, как любил бы собственное дитя, поэтому не готов отказаться от общения с ним. Но он все еще твой ребенок, твоя кровь! — Северянин первый раз за все время позволил себе действительно повысить голос и рявкнуть, показывая, что его эта тема задевает за живое. — Не переноси ненависть ко мне на него, он этого не заслуживает! — Мы сами решим свои домашние дела, ты не находишь? — Даже не пытался искать. — Дальше голос звучал уже спокойно. — Но я не хочу, чтобы ты смотрел с ненавистью на собственное дитя, безгранично верное тебе и терпящее от тебя всё, любящее тебя, несмотря на всё, что… — Он собрался что-то еще сказать, но не стал, хотя очень хотелось. — Амулеты на связь с нами держи под руками, как узнаем, что в горах происходит — свяжемся. Кстати, ты откуда узнал? — Коррах сообщил. — Что?! — Мириш изумленно вскинул бровь. — Тогда почему он не… — Он снова оборвал себя на полуслове. — Не знаю. Но он поинтересовался не в курсе ли я или ты, где половина его войск. Даже странно, что вы оба об этом не знали, ты не находишь? — Не язви. Я съезжу и разберусь с этим.       На этом сын Корраха развернулся и ушел не прощаясь. Теперь стоило найти Рихата, который, судя по звукам, сбежал после разговора с отцом.       Младший обнаружился на берегу небольшого озерца. Он стоял, опираясь на деревце, тяжело дыша. Миришаэль замер в нескольких шагах от него, потом резко подошел, обнял и прижал к себе, удерживая за талию. Застыл, сжимая его в своих объятиях, затем развернул и прижал к своей шее, царапнув по ней когтем. — Пей!       В горло Рихата полилась горячая кровь, неся за собой ощущение страха за него, неуверенности и желания защитить. В голове вереницей пронеслись образы: Коррах и Миришаэль, едущие где-то по побережью, потом радость встречи с Рихатом и ощущение, что все остальное теряет смысл и блекнет по сравнению с мыслью, что младший рядом. Дальше безграничное счастье и интерес к каждому новому дню, потому что Рихат будет с ним, а значит, все хорошо.       Мириш хрипло выдохнул, чувствуя, как Рихат заново вонзил клыки в подставленную шею, жадно глотая. Силы оставляли его очень быстро, он ощутил, что вот-вот начнет оседать на землю, практически повисая на младшем и с трудом удержался на ногах. Рихат оторвался от него, поднял голову, по краю его губ протянулась ниточка крови. — Прости, — хрипло сказал он, помогая Миришу сесть на землю. Опустился рядом, сложил руки на коленях и замер, не зная, что теперь говорить.       Шараф вернулся к Зейбу и Наджару, растерянно стоявшим неподалеку и осмысливающим то, что они услышали из беседы старших сородичей за шатром. — Его нет, — коротко сказал он. Оба вампира кивнули. — Никому. Понятно? Никому ни слова. Клятву. Здесь и сейчас.       Наджар и Зейб переглянулись. Шараф Рашди требовал не просто слова — клятву крови, которая убьет их при попытке рассказать о том, что они узнали. Наджар кивнул первым, Зейб отстал на долю секунды. В воздухе повис тяжелый запах крови, тихо прозвучали слова: — Клянусь своей кровью никому не рассказывать то, что сейчас узнал о Рихате Мектави. — Я принимаю вашу клятву. — Хриплый голос Рашди прозвучал печатью.       Руки троих сородичей сплелись, легкий дымок от их пальцев послужил подтверждением того, что клятва дана и принята. В тот момент ни Зейб, ни Наджар не задумывались о том, что Шараф Рашди младше их, такой же обращенный, но они признавали за ним право на их молчание. — Теперь обсудим. — Рашди перевел взгляд с одного вампира на другого. — Мнения? — О чем именно? — Наджар серьезно смотрел на командира. — Слишком много всего и сразу. Внезапное появление отрядов Северного Альянса оттуда, где их не ждали, помощь вроде бы и оказана, но вреда от нее пока что больше, чем пользы. Зейб покачал головой, чем тут же привлек внимание Рашди. — Говори. Ты скрываешь что-то, Зейб. Сейчас не время. — Мы путешествовали, как тебе известно, и неподалеку от границ, по поручению Рихата… встретили одного из представителей Северного Альянса. — Кого? Наджар вздохнул. Сейчас ситуация была такова, что скрывать от Шарафа встречу с Риезелем было бы просто опасно. — Младшего сына Астартиуса. — Кому вы об этом сказали? — Рихату, когда встретили. — Хмуро ответил Зейб. — Ну, и Миришаэлю, получается, тоже. — Но он тоже удивился, — заметил Наджар. — Удивился. Не знал. А сейчас тоже удивлялся. Не знал. — На лице Рашди мелькнула очень нехорошая улыбка. — Если бы не эта их помощь, сказал бы, раскол в Северном Альянсе. Теперь нет. — Аль Хали подозревает заговор, — пожал плечами Зейб. — Да мы и не подумали ничего плохого, — вступил Наджар. — Мы и Вальгаура встретили, но он-то точно мимо проходил. — Вальгаура?       Наджар вздрогнул от резкого голоса Рашди. Странные нотки прозвучали в том, как тот произнес имя полководца северного нейтрала. — Да, они там котов новых нашли, в горах, учились в них превращаться. — Бывает. Набор случайных встреч. Риезель. Вальгаур. Нир. Миришаэль. Случайности. Я не верю в случайности, Наджар.       По спине вампира пробежала дрожь. О Шарафе Рашди ходили самые невероятные слухи, но впервые Наджару стало на самом деле не по себе находиться рядом с этим сородичем, способным одним только голосом внушить страх. Зейб заметил состояние друга и постарался перевести внимание Рашди на себя. — Случайности, Шараф, бывают. Но у каждой есть объяснение. Миришаэль приехал, как мы теперь знаем, к своему младшему. Я помню про клятву! — поспешно вставил он, заметив, как полыхнули глаза Рашди. — Риезель встречался с нами, чтобы передать для Рихата артефакты, о которых они давно договорились. Вальгаур и его приятель общались с горными котами. — Кстати, Вальгаур просил тебе передать вот это, — Зейб протянул Шарафу небольшой сверток. Рашди развернул ткань, на ладонь лег небольшой, зеленый с прожилками камень, на котором отчетливо виднелись следы кошачьих когтей. Шараф сжал камень в ладони и почувствовал слабый отклик — камень оказался связным амулетом. — Да. — Шараф отвернулся, посмотрел в сторону гор, над которыми занимался рассвет. — Сейчас надо ложиться спать, — заметил Зейб. — Стоит набраться сил перед решающими боями. Шараф молчал, вампир тронул его за плечо, Рашди обернулся к нему: — Воины лягут спать, но не мы. Наджар, мне нужен кто-то из наших людей, кто умеет ходить аккуратно и тихо. Приведи. — Человека? — Именно.       Через полчаса человек, проинструктированный Шарафом Рашди, снабженный двумя амулетами, быстро шагал к лесу. В его задачу входило внимательно исследовать подходы отрядов Ра-Шаяна, которые сейчас должны были, как и отряды Мектави, отдыхать. Он был готов ко встрече с любым шпионом противника. На случай человека у него был клинок, на случай вампира — два амулета: один выбрасывал в противника огненный шар, второй срабатывал, как телепорт, перенося разведчика обратно в лагерь.       Солнце медленно всходило над землей, но у дерева, где расположились Рихат и Миришаэль, еще сохранялась тень. Они сидели, привалившись друг к другу, молча глядя на озеро. Плеснула рыба, другая. — Надо бы пойти обратно, отдохнуть, поспать. — Надо бы. Ни один из них не пошевелился. Солнечные лучи мелькнули сквозь ветки дерева. Рихат все же поднялся, протянул руку Миришу. Тот оперся на руку своего младшего, встал. — Мириш, я хотел… Старший закрыл ему рот рукой: — Не надо ничего говорить, Рихат. — Устало выдохнул он. — Слишком много всего сегодня было сказано и, если захочешь, мы вернемся к этому, когда отдохнем, пока еще не наговорили глупостей. Пойдем поспим, и отправимся за перевал, посмотрим, что там произошло.       По возвращении в лагерь они встретили Шарафа. Рашди окинул их странным взглядом, но ничего не сказал. Рихат удивленно посмотрел на своего сына, спешащего куда-то. Мириш молча шел рядом с ним, не отвлекаясь ни на что. Они разошлись по своим шатрам, не замечая пары глаз, внимательно следивших за ними. — Спать пошли, — отчитался Зейб Шарафу. Тот кивнул. — Разведчик вернулся? — Да, — ответил Наджар, отвечавший за своего человека. — Нормально? — Да, телепортом, чтобы быстрее, но никого не встретил. — Отлично. Тогда и мы спать. По очереди. Сейчас сплю я, потом Наджар. Зейб последним. — Почему я последним сплю? Можно и по одному дежурить, — возмутился Зейб. — Вдвоем надежней, — коротко ответил Шараф. — Ты самый выносливый из нас, сможешь продержаться день в тени. Зелья есть? — Все есть. — У отрядов? — Да. — Отлично. — Шараф злобно улыбнулся. — Кое-кому будет сюрприз.       Отъезд Рихата и Миришаэля наблюдали не только Наджар с Шарафом, Аль Хали вышел проводить сына. Он снова был благостен и весел, будто бы и не было скандала накануне. Мектави обнял Рихата, махнул рукой Миришу и долго смотрел вслед всадникам, галопом понесшимся в сторону гор. Потом обернулся к Рашди. — Когда думаешь выступать? — Сейчас. — Ухмыльнулся Шараф.       Аль Хали приподнял в изумлении бровь. Рашди громко свистнул. Из шатров принялись выбегать полностью одетые и готовые к походу воины. — У Ра-Шаяна не будет времени на то, чтобы отвлекаться на Рихата и Миришаэля. Он будет занят тем, чтобы думать, куда идем мы. — И куда мы идем? — ехидно поинтересовался Аль Хали. — Там видно будет, — уклончиво ответил Шараф. — Пока что на второе плато, где Ра-Шаян нас ждет. — Если он нас ждет, то стоит пойти, — кивнул Аль Хали.       Когда через полночи войско внезапно изменило свой путь и направилось совсем не на то плато, Аль Хали вспомнил слова Рашди: «он будет занят тем, чтобы думать, куда идем мы». — Командир, войска Мектави ведет Рашди, и он каждые несколько часов меняет движение войск, при этом часть сородичей отделяется и собирается в отдельные ударные группы. — Хорошо, Ури. Ты молодец. Дан прошелся по пещере и вытащил связной амулет. — Ри, армия Рашди путает следы и переформировывается. — Я вижу, Дан. Сейчас сам над горами. Значит теперь Рашди, а не Рихат? — Да. — Видимо Мириш с Рихатом едут к нам, по крайней мере, я бы на месте Миришаэля поехал бы выяснять лично, что творится. — Судя по всему, этим они и занялись. — Тогда пока что все патрули на тебе, а я полечу искать наших гостей. Караваны не должны дойти до армии, пока мы не зажмем Шада и Шаяна с двух сторон. Проверь отроги и другие перевалы. — Все будет в порядке до твоего возвращения. — Даже в мысленном голосе слышался смех. — Что, совсем на наседку похож, да? — Яда в голосе хватило бы на многих. — Есть немного. Не переживай, я не добью всех — тебе немного оставлю. — Твоему птенцу пора учить новые облики. — Поможешь? — Посмотрим. Отложив связной амулет, Дан отпил горячего вина, притащенного сыном, пока он говорил с младшим сыном Астартиуса. — Спасибо, Уриас. Тот вскинул светловолосую голову и улыбнулся. — Поручения есть? — Поспи, а потом полетишь до наших дальних отрядов.       Горы с высоты птичьего полета смотрелись невообразимо прекрасно. Зоркий взгляд птицы подмечал все важное и интересное, поэтому нужных ему сородичей, Ри обнаружил уже на следующий день. Миришаэль с Рихатом стремительно карабкались на один из малых перевалов по обходной тропе, что было весьма разумно с их стороны. Дождавшись, когда они начнут устраиваться на дневку в снегу среди скал, как делал он сам последние несколько месяцев, Ри решил не томить ожиданием гостей и полетел к ним. Миришаэль с Рихатом едва успели доделать себе лежак из снега и укрыть его плащами, как на небольшой уступ над ними спланировал сокол и превратился в человека, скинув им на головы снег с уступа. — Привет! А я уже вас заждался! — Риезель довольно улыбнулся, глядя на двоих сородичей, отряхивающихся от снега. — Ри… Я рад тебя видеть. — Мириш, словно сдерживая ярость, но на деле смех, отвернулся на миг и замолчал, но потом вскинул голову, зло посмотрев на друга. — Ты ничего не хочешь объяснить? — А что мне объяснять? Ты отдыхай и дальше, не волнуйся, мы прекрасно справляемся. Миришаэль глухо зарычал, слыша рядом такой же рык Рихата. — Ты мог хотя бы предупредить? Мне пришлось иметь неприятный разговор с Аль Хали и выслушать много дерьма в свой адрес, а мое терпение не безгранично. — Ну прости, какой же это сюрприз, если о нем известно? — Сюрприз?       Казалось, эмпат потешается над ними, и в этом была доля истины. Но Риезель еще и наслаждался теми эмоциями, что направлял на него сын Корраха: нежность, радость встречи и восторг. Он потянулся мысленно к нему, чувствуя, как нагревается под одеждой медальон, уверенный, что тот, который был у Мириша, реагирует также. — Конечно! Возвращаетесь вы домой, а… — Ри, клянусь, когда-нибудь, я тебя сам убью! — Нет, его убью я и сейчас! — Рихат кинулся наперерез Миришу, а эмпат снова обернулся птицей и сделал несколько кругов, давая возможность сородичам внизу остыть. Небо начало светлеть и ему уже тоже стоило подумать о месте, где он переждет день. — Ой не беситесь! — Ри снова уселся на облюбованном ранее уступе и мило улыбнулся. — Мириш, ты уехал к младшему, вот и отдыхай дальше, а я пока другими делами займусь. Рихат, у тебя какие-то претензии? — У меня этих претензий на обоз хватит! Ты знал заранее, что тут готовится, недаром тебя, именно тебя, встретили мои воины. — Рихат остановился.       Дальше он мог бы сказать слишком много такого, о чем потом можно было пожалеть. В отличии от Аль Хали он умел остановиться раньше. Иначе высказал бы Риезелю все: и то, что тот собирается продолжать войну, и двинется на армию Мектави, и то, что вторым вариантом будет ожидание благодарностей и даров за оказанную услугу, и то, что на самом деле все это было продуманной провокацией. — Когда я собирался отправлять тебе артефакты… Мириш не смотри так, да, мы с твоим младшим иногда общаемся. …Мне принесли весть, что в горах, со стороны Ра-Шимаха есть какая-то бешеная активность. Тогда я решил посмотреть на все сам. Ну, а дальше, все просто. Я полетал над горами и землями Шимаха, выстроил для себя план и начал действовать. Войска подошли быстро, и вот мы помогаем вам. — Самим себе, Риезель. — А что, Рихат, по-твоему плохо, что война закончится раньше и меньшей кровью? На это Мектави не ответил ничего, поскольку против этого факта аргументов не было. — Вы помогаете нам без нашей просьбы, так что не жди за это ничего, кроме «спасибо», — рявкнул Рихат.       Вся эта ситуация казалась ему нереальной. Все было неправильно: и странное выражение лица Мириша, и откровенные ухмылки Риезеля, и его собственные ощущения, как будто попал в сон. Все только кажется настоящим, а на самом деле это мастерская иллюзия, и родные лица сейчас поплывут, исказятся, сольются в немыслимую рожу, которая будет хихикать и смеяться, а Рихат будет просто стоять и смотреть. Как уже было… было… Рихат вздрогнул, вспомнив свой сон. Та же картина, те же лица, и смех, катящийся с горы. Его охватил ужас, который полководец постарался не показать, только отвернулся от своих собеседников, на миг прикрыл глаза, справляясь с собой. — Мне не нужно особых благодарностей, — пожал плечами Риезель, покосившись на Мириша. Тот внимательно смотрел на своего младшего. — Я их и не жду, это бессмысленно.       Хотелось добавить, что меньше благодарности, от Мектави можно ждать, только извинений, но он не стал провоцировать, хотя посмотреть на реакцию было бы интересно. Эмпат внимательно прислушался к ощущениям, осторожно считывая все эмоции Рихата. От Мектави исходили ярость, раздражение и почему-то страх и обида. — Что ты намерен делать дальше? — поинтересовался Рихат. — Продолжу заниматься своими делами. — А насколько твои дела пересекаются с нашими? — ехидно поинтересовался Рихат. — Они не пересекаются. Если ты думаешь, что мы готовили удар по вам, в то время, как Коррах мило общался с твоим отцом, а Мириш сидел у вас, то мне грустно. — Он наиграно вздохнул и уселся поудобнее. — Я тебе уже сказал, обнаружил я это случайно, и, не скрою, воспользовался моментом. На ваши земли мы и не собирались претендовать, это так, на всякий случай. Мы не пустим подкрепление через горы, удержим перевалы, а вы спокойно разберетесь c теми, кто успел спуститься к вам. Ра-Шимах давно подбирался к нашим границам с двух разных сторон, но мы успели быстрее. Но, Рихат, если вы дальше полезете к нашим позициям, я сочту это объявлением войны с вашей стороны. Пока что я считаю вас неожиданными союзниками. Миришаэль посмотрел на них обоих, покачал головой. — Что за игра, Ри, и чья? — Все данные разведки мне рассказать при твоём младшем? — Да! — Какое доверие. — Эмпат по-птичьи склонил голову к плечу и прищурился, дальше все теплые и чуть язвительные нотки исчезли из его голоса, остался только равнодушный и рациональный холод. — Я надеюсь, что он это хоть немного ценит: твоё доверие. — Говори. — Раз приказываешь… — Приказываю. — Помнишь шпиона четыре года назад? — Голос зазвучал сухо. — Мы вскрыли всю сеть, стали просчитывать варианты, но вы с Коррахом уехали, Астартиус сидел у себя и решение осталось на мне. Наш разведчик едва ноги унёс из тех мест, где готовили отряд Шада. Подробности я опущу. Потом они выступили, но у Мектави все были в разъездах и, честно, я удивился, увидев, кто приехал за амулетами. Кстати, что до моей посылки тебе, Рихат, то да, поскольку ситуация сложилась именно так, я решил передать их лично. Если не доверяешь мне или боишься их применить на собственных потомках, то лучше верни, потому что я на своих не побоюсь. Слишком много времени и сил я угробил на их разработку. — Эмпат нехорошо прищурился. — Все довольны? Если не способен сейчас действовать совместно, Рихат, то хотя бы не мешай. Тебя, Мириш, это тоже касается, поскольку в тебе я вижу интерес для совсем другого рода. — Ри, хватит. — Мириш покачал головой. — Твои дела с моим младшим меня не касаются. Что до остального, я теперь примерно в курсе всей ситуации и участвовать в этом не собираюсь. — Он перевел взгляд на Рихата и нахмурился, однако интонации, как были спокойными, так и остались. — Я вернусь с тобой, младший, в знак чистоты своих намерений. Но не дай Тьма, твой отец решит этим воспользоваться! Уйти я смогу, вопрос, какой ценой с вашей стороны.       Слова Мириша больно ударили старшего сына Мектави. Меньше всего он ожидал, что и старший заподозрит его в плохих намерениях в свой адрес. Но ответил Рихат все же Риезелю: — Пока что я вижу, что совместно действовать не способен ты. Вместо того, чтобы договориться, ты просто сделал так, как счел нужным, а теперь обвиняешь меня в неспособности действовать совместно и в недоверии? Много ты сам мне доверял, Риезель.       Всеобщее недоверие его доконало, сейчас Рихату очень хотелось кого-нибудь убить. Ни Риезеля, который поступал так, как было выгодно ему, ни Мириша, который сейчас не знал, кому из них морду бить, просто так, неизвестно кого. Тщательно разорвать на клочки, медленно и яростно. — А что я должен был сделать, Рихат? Прийти на поклон к великому Мектави и попросить разрешения альянсу решить свои приграничные проблемы с другим родом? — Съязвил Риезель. — Я не обвинял тебя в неспособности к взаимодействию, я предупредил, что если не будешь способен в дальнейшем, то не стоит мешать. Вам плохо от того, что ваши враги не получат подкрепления и припасов, а вы сможете быстрее закончить войну с положительным для себя исходом? — Не способен на что, интересно знать? — язвительности в голосе Рихата было не меньше, чем у Риезеля. — Ты пока что ничего не предлагал для этого своего «взаимодействия». — О, Тьма! — Ри прикрыл глаза рукой и устало продолжил. — Если не можешь сейчас спокойно договориться, то давай поговорим завтра, но не заставляй меня в третий раз повторять тебе одно и тоже. Свои планы я озвучил, ты о своих не сказал ни слова.  — Хватит уже! — Рявкнул Мириш и Ри как-то растеряно посмотрел на него и недобро прищурился. Когда спустя несколько секунд он вновь повернул голову к Мектави, голос его звучал уже спокойно. Этот бессмысленный разговор начинал действовать на нервы и, если ощущения не подводили, внизу скоро могли появиться чужаки. — Рихат, меня устраивает, что вы сидите по ту сторону хребта Каукара и режете отряды Шимаха там. Я займусь теми, что с нашей стороны и не дам подойти подкреплению через перевал. Тебе такое подходит? — Да. — Ты сказал, я услышал. На какие территории вы намерены претендовать в дальнейшем в этом регионе? — Об этом говори с Аль Хали. Риезель пожал плечами, кивнул Миришу: — Можно тебя на пару слов?       Вампиры отошли в сторону, Рихат уставился на горизонт, где занимался рассвет. Мысли в голове были нерадостные, хотелось сейчас все бросить, уехать, желательно с Миришем, куда подальше, не видеть и не слышать ничего и никого.       Вспорхнула в небо птица, к Рихату подошел Мириш, потирая скулу. — Сволочь, — нежно сказал он, глядя вслед птице.       Рихат покосился на него, но ничего не сказал. Отношения Мириша и Ри были той темой, которую он предпочитал не трогать даже про себя. Они счастливы? И пусть будут счастливы. А все детали, подробности, особенности их совместного быта — не его дело.       Миришаэль прошел в облюбованную ими пещеру, вытянулся на лежаке из снега, накрылся плащом. Рихат еще какое-то время стоял, глядя в рассвет, потом тоже зашел в полутьму, улегся рядом со своим старшим, потянул на себя плащ. Мириш вполглаза наблюдал за ним. — Ты извини, — буркнул Рихат. — За что? — поинтересовался Мириш. — Я знаю, за что. — А я нет. — Ну… — Рихату не хотелось говорить, что извиняется он за свое мимолетное подозрение в адрес старшего. — За все это.       Мириш сочувственно кивнул. — Не выйдет из меня толкового политика, — криво усмехнулся Рихат, которому сейчас хотелось завыть. — Каждому свое, — ответил Мириш, подтягивая плащ на плечи. — Ты, правда, не знал о том, что затеяли Риезель и Коррах? — Коррах тоже не знал. — Значит, только Риезель. — Я не знал, — соврал Мириш.       Конечно, же он был в курсе планов Риезеля, этот вариант действий был продуман еще когда они обнаружили первого шпиона Ра-Шимаха. Но говорить об этом Рихату Мириш не собирался. И дело было вовсе не в том, что полководец Мектави неправильно бы все понял: Мириш сумел бы объяснить так, что Рихат бы поддержал его. Просто Миришу до отчаяния хотелось побыть наедине со своим младшим без всяких предлогов, поводов, без заговоров и скрытых подтекстов. Просто быть рядом, обнимать, говорить, путешествовать. И было так легко и самому поверить, что нет никаких тайных задумок, что он просто приехал к своему младшему. — Ответь мне на один только вопрос, мой старший… Повисла пауза. Мириш приподнялся на локте: — Если ты его задашь — отвечу. Рихат посмотрел ему в лицо: — Если отбросить всю эту политическую херь, ты мне доверяешь? — Я доверяю тебе, младший. Мириш крепко обнял Рихата, уложил его голову себе на плечо. — Тогда давай поспим, завтра надо будет спускаться вниз, докладывать… Ты и впрямь считаешь, что от нас тебе придется вырываться с боем? — Нет, конечно, это я так, на всякий случай. Мало ли что скажет или сделает твой отец. И, думаю, нам не стоит завтра спешить обратно. Надо бы найти моих командиров, поговорить… или пусть Риезель с ними разбирается сам? Говорил же он, что засиделся. А мы с тобой поедем. — Как бы я хотел поехать с тобой куда-нибудь подальше! — вырвалось у Рихата. — Ага, бросить все на Шарафа, он отличный полководец. — Улыбнулся сын Корраха. — Только тогда отец меня точно убьет, — усмехнулся Рихат. — Знаешь, — Мириш замялся. — Я слышал, что он говорил тебе там, в шатре, когда я ушел. Ну, не мог я тебя оставить, вот и задержался. Я не позволю никому причинить тебе вред. — А… ладно, — Рихат хотел махнуть рукой, но запутался в плаще. Потом они выпутывали Рихата, потом Мириша, вокруг ног которого плащ замотался снова, смеялись, а потом уснули, прижавшись друг к другу, и никакие сны не беспокоили их.       Аль Хали Мектави собирался уже выезжать из основного лагеря с отрядом сопровождавших его сородичей, когда в голове зашумело, на мгновение перед глазами стало светло, словно днем, а когда он смог их открыть, то обнаружил, что стоит, уцепившись за седло коня, а над ним возвышается Зейб, закрывая от всех и поддерживая своего обратившего. — Мой господин, все в порядке? — Зейб. Да, пожалуй.       Воин отступил на шаг, все еще настороженно глядя на главу рода. Тот покачал головой. — Все в порядке. Но поедем мы еще через некоторое время. Проследи, чтобы меня никто не беспокоил! Мектави ушел в шатер, вытащил несколько амулетов из сумки и разложил их перед собой, последовательно капнув на каждый крови. Коррах отозвался сразу же. — Здравствуй, Аль Хали. — Ты звал меня, брат мой. — Да. Я переговорил со своими и немного прояснил ситуацию. Наш любезный брат Ра-Шимах, похоже не при чем и все это затеял его внук. Ну, а дальше, это игра младшего поколения. — Выросли детки… — злобно пробурчал Мектави. — И что дальше? Что с твоей стороны ждать, Коррах? — Ты знаешь, что к тебе у меня претензий по поводу территорий не было никогда. Их нет и сейчас, мой брат. Миришаэль же все еще у тебя и носится с Рихатом? — Да. — Тогда прошу, передай ему, что от лица Альянса за всю политическую часть отвечает он. Мой сын уже у тебя и, думаю, вы с ним способны найти общий язык, да и спокойней он, чем многие. Если честно, мне сейчас очень не хотелось бы собираться и приезжать снова. — Я думаю, мы сможем договориться. С Мирэном легче, чем со многими. — Хорошо. Я постараюсь связаться с ним, но пока что он скрыт от моего взора, что-то мешает. — Он в горах. — Ясно. В любом случае я желаю скорейшего и спокойного разрешения ситуации, мой брат. Рад был слышать тебя! — Я тоже. Думаю, что, когда мы договоримся, твой сын сам поставит тебя в известность. — Надеюсь. Да сохранит тебя ночь, Аль Хали! — И тебя, Коррах.       Аль Хали открыл глаза и поморщился от головной боли. Увы, но это было малой платой за столь дальнюю связь. Предстоящие переговоры не радовали. Миришаэля Мектави искренне не любил. Просто так, без причин, с самого первого дня знакомства. Как только увидел, кого обратил Коррах. Да, Миришаэль был ненамного младше Первых тринадцати, его уважали, с ним считались, Гедон и Вальдзаар держали себя с ним на равных, в отличии от Аль Хали, которого называли торгашом. Первого сына Корраха ставили значительно выше «какого-то выскочки», но Аль Хали терпел. До определенного момента. Сейчас Мириш позволял себе вести себя порой так же, как тогда, в Ахероне: надменный, важный, полководец… столько достоинств, что и не расхлебать. И тем горше было то, что пришлось именно к нему обращаться, чтобы унять Рихата. Это была ошибка, большая ошибка, за которую теперь Аль Хали расплачивался. Рихат стал верным псом Миришаэля. Не хватало только маленького шага, чтобы старший сын напрямую предал Мектави. Пока что Рихата еще держала любовь к отцу, любовь, в которую Аль Хали не верил, но что случится, если Мектави погибнет, как погиб его лучший друг? Тогда его земли, края, ставшие родными, места, спасшие одного из Первых вампиров от безумия, перейдут под контроль Миришаэля. Или Риезеля, если Мириш решит вдруг подарить своему ненаглядному эмпату еще кусочек земель. Рихат противиться не станет, наоборот, сам отдаст. Еще и радоваться будет.       Аль Хали поморщился. Переговоры с Миришем станут самым неприятным, что только может быть. Но все же Миришаэль был сыном его брата, причем именно того брата, которого Аль Хали уважал и ценил. — Впрочем, — сказал он сам себе, ухмыляясь, — Если это игры младшего поколения, то и расхлебывать их надо бы младшим.       Вот только доверять такие переговоры Рихату теперь было невозможно. Мерхион был слишком незначим для Мириша, чтобы говорить на серьезные темы. Аль Хали всерьез задумался о том, что передавать свое маленькое царство ему просто некому.       Тем временем во дворце понятия не имели ни о чем, кроме того, что война идет успешно, войска Мектави теснят отряды Ра-Шаяна. Мерхион сначала бесился, потом плюнул и с удвоенным энтузиазмом накинулся на магические исследования, Харель присоединился к нему. Но все свободное время молодой вампир предпочитал сейчас проводить над пришедшими донесениями, сверяя, складывая из мелких незначительных на первый взгляд деталей полную картину происходящего далеко на востоке, у гор Каукара.       Переговоры Мектави и Миришаэля прошли, как теперь говорят, «в теплой дружеской обстановке». Мириш приехал вместе с Рихатом, отозвал Аль Хали в сторону, они прошли в отдельный шатер, разложили карты. — Как ты видишь дальнейшее разделение территорий? — спросил Мириш. Аль Хали провел черту когтем по карте: — Вот здесь, до предгорий мы, за горами — вы. Горы нейтральные, никого чтоб не ходило. — Отлично, тогда до этих мест стоят наши патрули, здесь ваши, мы оба вполне заинтересованы в том, чтобы границы каждого были в покое. — Будут в покое, — ухмыльнулся Аль Хали. — Дожмем Ра-Шаяна, и выстроим все, как договорились. — А как делить будем трофеи от армии? — поинтересовался Мектави. — Да что там останется от этой армии, — в тон ему ухмыльнулся Миришаэль. Вампиры нехорошо рассмеялись. — Тебя такие переговоры устраивают? — поинтересовался сын Корраха. — С тобой — да, — Аль Хали поднялся, встал и Миришаэль. Переговоры были окончены.       Через несколько недель войска Ра-Шаяна были окончательно разгромлены, зажатые между армиями Мектави и Риезеля Астартиуса. Действия обеих армий были скоординированы и согласованы заранее. Летающие разведчики Северного Альянса не оставили Шаду ни единого шанса укрыться, отряды под командованием Шарафа Рашди и Риезеля буквально раскатали армию Ра-Шаяна.       С победой возвращались домой воины Мектави. Шутили, смеялись, радовались. Впереди было празднество, на котором будут и награды. Предположения были разные, но все сходились на том, что главное сокровище достанется Шарафу Рашди, как единственному предводителю южной армии. Сам Шараф был на удивление мрачен, ни с кем не говорил, молча ехал позади отрядов. На привале Рихат подошел к нему, отвел в сторону. — Что с тобой, Шараф? — Я беспокоюсь за тебя, — ответил Рашди. — А я за тебя, — в тон ему ответил Рихат. Он развязал поясной мешочек, вытащил оттуда два амулета, кинул их Шарафу. — Один тебе, второй Кинварху. Если со мной что-то случится, они защитят вас. — Откуда они? — подозрительно спросил Шараф. — Риезель сделал. Это за ними ездили Зейб и Наджар. Я просил его. Шараф надел на шею амулет, сунул его под одежду. — С тобой ничего не случится, понял? — зло сказал он. — И со мной тоже. — Конечно, — уверенно ответил Рихат. Они вернулись к воинам, Шараф подсел к костру Зейба и Наджара — Налейте командиру, заговорщики. — Почему «заговорщики»? — не поняли вампиры. — Потому что, заговариваете много, — туманно ответил Рашди. Стоявший рядом Рихат рассмеялся.       Аль Хали Мектави издали наблюдал за веселой компанией, потом подошел ближе. Пламя костра осветило высокую фигуру главы рода, вампиры вскочили. Аль Хали махнул рукой, позволяя им сесть, присел рядом. Рихат налил отцу вина, Мектави взял кубок, поднял его в символическом жесте: — С победой, сородичи. Все дружно выпили. Аль Хали обвел взглядом внимательные лица тех, кто был безгранично предан ему, остановил глаза на Рихате. — Поговорим, сын мой. Рихат послушно поднялся, пошел за ним. Шараф настороженно проследил, куда они идут. Зейб хлопнул его по плечу: — Есть будешь, командир?       В тоне старшего вампира не было издевки, Зейб признал Рашди командиром, и сознание этого согрело душу Шарафа. — Буду. И есть, и пить. Троица вампиров с увлечением занялась едой.       Отец и сын Мектави отошли в сторону от костров. Ночь была в своем праве, небо, правда, затянули тучи. Аль Хали вгляделся в облака. — Будет дождь, — заметил Рихат. — Будет, — согласился Мектави. — Скажи, ты хочешь уехать с Мирэном?       Рихат напрягся. — Я думал об этом, — осторожно ответил он. — Поезжай. — Аль Хали повернулся к сыну, положил руку ему на плечо. — Рихат, я порой бываю резок, возможно, несправедлив, но я люблю тебя. — Но я не оправдываю твоих ожиданий, да? Поэтому ты обвинил меня…       Аль Хали закрыл ему рот рукой. — Молчи. Я уже сказал, что бываю несправедлив. Считай, что я извинился. Я доверяю тебе, знаю, что ты никогда не предашь меня, но рядом с тобой могут быть те, кому ты слишком доверишься сам. И они используют тебя так, что ты и не догадаешься. Я не хочу, чтобы через тебя нанесли удар мне, нашему роду. — Я не допущу такого, отец. — Рихат с облегчением выдохнул. — Но неужели ты думаешь, что Мириш… — Мирэн может строить любые планы, но ты его младший, он не посмеет причинить тебе вред. В этом я тоже уверен. Так что могу со спокойной душой отпустить тебя с ним. — Отец, — Рихат просто не находил слов.       После всего, что произошло, после всех резких и злых фраз Мектави, происходящее сейчас было странным. И в то же время вполне естественным для Аль Хали, который был страшно вспыльчив, но и честен со своими. — Отец, я… я люблю тебя… но не понимаю, — признался он. «Вот поэтому ты и не сможешь править вместо меня», — мысленно ответил сам себе Мектави, но вслух сказал лишь: — Всему свое время, Рихат, еще поймешь.       Еще через несколько дней после победы во дворце Аль Хали Мектави шел праздник. Все пили, веселились, а на рассвете Мириш и Рихат покинули гостеприимный город. Их отъезд прошел почти незамеченным, только Харель увидел, как они выезжали из дворца, но никому об этом не стал говорить. А у ворот их остановили двое. — Вы так торопились, — заметил один из них. — Что кое-что забыли, — добавил второй. — И что мы забыли? — поинтересовался Рихат, делая про себя заметку, что, вернувшись, стоит как следует вкатать эту парочку в плац. — Вот это! — в руке первого из сородичей приятно булькнул кожаный мешок. Мириш сунул туда нос и рассмеялся: — Вино! Спасибо, Зейб и Наджар, по дороге оно нам точно пригодится.       Когда отъезд Рихата и Мириша был обнаружен во дворце, то выяснилось, что они оставили в своих комнатах все связные амулеты. Аль Хали ругался так, что слышно было на берегу моря. Вернувшись в свои покои, Шараф Рашди обнаружил небольшой сверток, в котором лежали два связных амулета и записка, написанная рукой Рихата. Всего три слова: «На всякий случай».