О чем молчит пустыня

      Солнце поднималось над городом, освещая его улицы мягким утренним светом. Харель тщательно проверил, насколько хорошо закрыты окна его комнаты. В дверь постучали. Вампир открыл дверь, на пороге стоял Мерхион. — Ты собрался ложиться? — Да. — Здесь? — Исмаил презрительно оглядел комнату. — Рискуешь, Харель. — Это та комната, которую отвели мне перед тем, как дали задание. — Какое? — То, ради которого меня обращали. И не проси сказать больше. Мерхион поднял руки вверх: — Я и не собирался. Но оставаться здесь тебе нельзя. — Я всегда сплю здесь, — пожал плечами Харель. — Все полгода. — Тогда была зима, сейчас скоро лето. Солнце будет жарче, и створки не спасут. Пошли. Мерхион повернулся и вышел, не глядя, идет ли следом Харель. Младший сын Мектави привел его в нижнюю часть дворца, ту, где располагались его собственные покои, распахнул тяжелые занавеси. — Здесь тебе никто не помешает, а мне нужно, чтобы ты хорошо отдыхал и был здоров и силен. Вампир с восторгом оглядел небольшую комнату, в которой не было ни одного окна, лишь светили факелы на стене, мягкие ковры устилали пол, все помещение дышало покоем. — Исмаил, я… — Молчи, — приложил палец к губам Хареля Мерхион. — Ты нужен мне, Харель. И не спрашивай, для чего. Просто, нужен. Харель с удовольствием вытянулся на полу, завернулся в теплое покрывало, закрыл глаза. Потом вдруг резко сел: — Исмаил, этот самый «господин» не пытался связаться со своим посланником, значит, либо он больше не нуждается в сведениях, либо уже понял, что тот мертв. — И что с того? — Мерхион присел на подушки рядом с Харелем. — А то, что теперь он будет действовать иначе, и мы не знаем, как именно. — Мы знаем, кто это был: Ра-Шаян, сын Ра-Шимаха. — И он искал сведения о Зейбе и Наджаре, а его посланник знал, что Аль Хали и Рихат отбыли с посольством. — Ну, мы им подкинули идею с сокровищами, может быть… — Может быть они и начнут искать сокровища, но, Исмаил, подумай! Сейчас во дворце нет никого, кто возглавлял бы армию! Как же Рихат не подумал? — Он подумал, — Мерхион стиснул зубы, припоминая последний свой разговор с братом перед его отъездом. — Он боялся, что я сорвусь исследовать те места, которые нашел Зейб. Поэтому отослал всех, кто мог бы сопровождать меня. — А Ра-Шаян может воспользоваться этим. Это война, Исмаил. Мерхион поднялся: — Я свяжусь с Рихатом и Шарафом Рашди. Отдам приказ нашим войскам. У нас найдется, кому возглавить войско, пока не прибудут полководцы. Харель тоже поднялся. Его пугал настрой Мерхиона. В таком состоянии он мог кинуться сам впереди войска. Вот только воином он не был. — Исмаил, не торопись, вечером… — Вечером может быть поздно, — оборвал его младший сын Мектави. — Надо действовать сейчас. — Тогда будем действовать вместе. Харель подошел к Мерхиону, положил руку ему на плечо, пугаясь собственной дерзости. Исмаил вздрогнул, накрыл пальцы вампира своей ладонью. — Ты умеешь рассуждать разумно, хоть тебе и так мало лет. И во тьме, и в жизни. — И я прошу тебя: не рвись сам в бой. Для этого есть другие. Мерхион повернулся к Харелю, лицо его искривила усмешка. Харель невольно отшатнулся: сейчас Мерхион был до ужаса похож на своего отца, то же безумие в глазах, тот же хитрый прищур, та же недобрая улыбка. — Да уж, пригрел я умника, — протянул Исмаил с страшно знакомыми интонациями. — Командовать мной вздумал. — Я… — Молчи, сопляк! — Сам заткнись, — неожиданно для себя вызверился Харель. — Сейчас наделаешь глупостей и сдохнешь, а кто потом исправлять все будет? — Да я тебя сейчас убью, мерзавец! И никто это не исправит! — Рискни здоровьем, упырь! Мерхион кинулся было вперед, но вдруг замер в полушаге от дрожащего от страха и ярости Хареля. — Ты смелый, — его лицо разгладилось, из голоса ушли ядовитые нотки. — Ты прав, Харель, я и впрямь хотел… Он отвернулся, оперся рукой о стену, как будто ноги его не держали. — Вообразил… что могу… — очень тихо сказал он. — Но ты прав… я не способен вести войска… не способен быть нужным… — Ты очень нужен, — горячо возразил Харель, которого все еще трясло от пережитого. — В другом. — Пойду свяжусь с Рихатом. Не бойся, я больше ничего не сделаю, только приведу войска в боевую готовность. Отдам приказ. Мерхион вышел из комнаты, Харель остался стоять, не в силах понять, что это было, и как теперь ему действовать дальше. И действовать ли?       Шторм налетел с моря неожиданно. Небо потемнело в считанные минуты, раздались раскаты грома и на землю упали первые крупные капли. Миришаэль поежился под порывом холодного ветра и опустил клинок. — Закончим на сегодня. Иди отдыхай и приводи себя в порядок. — Да, отец. Каин поклонился, но не ушел. Он сделал шаг и замер рядом с тем, кто когда-то открыл перед ним пути ночи и даровал новую жизнь. Вдалеке сверкнула молния, а следом гром заворчал в темных облаках. — Что-то тревожит тебя сильнее обычного, Мирэн. — Не более обычного. — Сын Корраха устало прикрыл глаза, подставляя лицо холодным каплям. — Есть что-то новое, о чем я не знаю? — Нет. Парни едут к нашим войскам, сказали, что встретили у моря Риезеля. — А говоришь, ничего нового! Он сам полетел на разведку? — Кто знает. Во всяком случае, он к ним не присоединился, и они возвращаются каждый сам. — Ладно. Это уже не столь существенно, тем более, что из-за этой бури связи не будет несколько дней. Пойдем, Каин. Мы славно размялись, и я не откажусь сейчас от горячей воды в купальне.       За окном шумел шторм, впрочем, он был и в доме. Аль Хали метался по комнате разъярённым зверем и чуть ли не рычал. — Как ты посмел это сделать?! Зачем?! — Он сказал, что ему интересно увидеть. — И что?! Мало ли ему интересно! Как ты…       Далее последовала витиеватая фраза, объясняющая собеседнику, что лучше бы он был сыном мула и безмолвным животным, больше толку было бы. На удивление, собеседник остался спокоен, не один мускул не дрогнул на его лице, хотя глаза потемнели. — Я тоже так умею, не сомневайся. И тем не менее, что тебя так взбесило, Аль Хали? То, что он увидел первый город или то, что он увидел его моими глазами? — Ухмылка искривила губы сородича. — От чего не показал сам? — Ты, грязный варвар… — Что, торгаш? Теперь уже и терпению Мириша пришёл предел. Голос стал тихим и злым. — Он мой младший. Задает вопросы — я на них отвечаю по мере сил. — И на все ответишь? — На все, что сочту нужным и, на что смогу. — И про Видара, про смерть Ра-Хаара, про… — Заткнись. — Миришаэль оскалился и встал со своего места. Что ни говори, а Ахерон был для них всех больным местом. — Или ты просто боишься, что я покажу ему что-то такое, что ты хотел бы о себе скрыть? О, не сомневайся, я… — Покажешь?! Или что? В том, что ты способен на все и на любую подлость, — Мектави паскудно ухмыльнулся, — никто не сомневается!       Громкие голоса заставили Рихата остановиться, не доходя до комнаты отца. Аль Хали чуть не рычал, а отвечал ему спокойный жесткий голос Миришаэля. — Ты помнишь наш уговор насчёт него?       Аль Хали замер напротив и оскалился в ответ. Мириш же, явно приложив немыслимые усилия, заставил себя говорить спокойно. — Ты не смог совладать с собственным созданием, наблюдал, как он резвится в городе, сходит с ума от жажды крови и ощущений. Ты не хотел убивать. Не я пришёл к тебе, а ты просил помощи у братьев и Коррах долго меня уговаривал, хотя бы посмотреть на него и, постараться не убить, забирая кровь за кровь. Рихат развернулся и пошел прочь, слыша вслед крик: — Хватит уже! У тебя не было доказательств тогда и нет сейчас! — Вот именно. Хватит, Аль Хали. Мы оба знаем ряд фактов, на этом и останемся. Ты просил помощи, я помог тебе. Условия ты помнишь? Или напомнить? — Помню. — Глухо отозвался один из первых детей ночи. — Скоро мы разъедемся и Рихат поедет со мной. — Что?! — Мы проводим тебя, а потом уедем на несколько месяцев, мне есть, что показать ему. — Он нужен мне дома! — О, не сомневаюсь, ты придумаешь для него сотни дел или организуешь их, лишь бы он усовестился и остался рядом со своим погребенным делами отцом! — Вот именно, я его отец и он мой сын, а не твой! — Я хорошо об этом помню, но он мне — младший, приёмный сын. Мы тоже связаны. И не вынуждай меня прибегать к праву старшего. Я ведь могу ему и просто приказать. На этом предлагаю закончить. Миришаэль развернулся к выходу, показывая, что не желает дальше продолжать разговор. — Зачем тебе он? Голос показался тихим шелестом. Миришаэль чуть обернулся и ответил также тихо. — Он мой младший.       Дождь громко стучал по каменным подоконникам, заливал приоткрытые окна, образовывая на полу лужи, гром гремел так, будто хотел заглушить все звуки на свете. Рихат стоял на крытом крыльце, глядя на бушующую стихию. Мысли и чувства были в смятении. Странное донесение от Мерхиона, еще более странные обрывки услышанного разговора… Все некстати, не ко времени.       Так хорошо было увидеть Мириша, своего старшего, того, кто когда-то помог молодому сородичу не сойти с ума во время становления, провести его к новому состоянию, когда вновь возвращаются чувства, ощущения, привычные людям. Вот только у вампиров все это во много раз сильнее воспринимается, и трудно не сойти с ума просто от жажды, от вкуса еды, от прикосновений чужих рук. Мириш помог ему, поддержал, стал его старшим, так называли это сородичи. Теперь они тоже родные друг другу. И Рихат был счастлив его снова увидеть после долгих лет. Они почти не отрывались друг от друга, и Миришаэль улыбался, радовался не меньше своего младшего. А теперь вдруг всплывают какие-то странные тайны. — Мокнешь? — раздался за спиной голос Мириша. — Нет, здесь сухо. Смотрю на дождь. — Ответил Рихат, поворачиваясь. Миришаэль выглядел уставшим, через руку был небрежно переброшен плащ, дорожные сапоги на ногах. — Собираешься куда-то? — Собирался, пока не увидел этот потоп. Думал, предложить тебе прокатиться вон до тех гор, — Мириш махнул рукой куда-то в сторону стены дождя. — А теперь думаю, что надо спокойно засесть в доме и не высовываться. — Я тут случайно услышал твой разговор с Аль Хали, — решился Рихат. — И хочу спросить тебя, о чем вы спорили? — Он был недоволен тем, что я показал тебе Ахерон, — быстро ответил Мириш, положил руку на плечо Рихата, потянул его в дом. — Пошли, холодно тут стоять.       Капли дождя и впрямь стали уже заливать крыльцо. Рихат позволил увести себя в дом. Миришаэль кинул на пол плащ, стянул сапоги и босиком пошел по коридору к комнате, которую с самого начала они заняли вместе. Рихат последовал за ним. — Мириш, — начал он снова, когда они вошли. — Я слышал другое. Кровь за кровь. Старший сын Корраха отвернулся, покачал головой. Рихат присел на подоконник, прислонился спиной к створкам окна. — Это было давно, — глухо произнес Миришаэль. — В Ахероне. У меня был… был сын. Его убили. Он стал первым погибшим среди сородичей. Я не уверен, кто и как, но подозревал и до сих пор уверен, что Аль Хали Мектави приложил к его смерти руку. Он бежал после гибели моего сына, покинул город, его вернули. Доказательства были, но очень сомнительные, тут он прав. Но я уверен. Рихат молча смотрел на склоненную голову своего старшего. Это было неожиданно. В то, что Аль Хали мог принять участие в подготовке убийства, ничего удивительного не было, Рихат сразу в это поверил, как и в то, что Мектави не стал бы убивать своими руками, что не было бы доказательств. Аль Хали был способен на многое, и порой это пугало его сына. Рихат любил отца, но никогда не знал, чего от него ждать. А Миришаэль стал его старшим, фактически принял его, как собственного ребенка. И при этом считал, что Аль Хали убил его сына. Южанин поднялся, подошел к Миришу, крепко обнял его за плечи, притянул к себе: — Спасибо, что рассказал, — тихо произнес он. Мириш поцеловал его, уселся рядом на подоконник. — Аль Хали сильно злится на тебя? — Нет, — беспечно мотнул головой Рихат. — В этот раз нет. — Ага, значит, бывало и сильно. — Бывало. Один раз, мы с ним даже подрались. — Ого?! — Ну да, — Рихат смущенно отвел глаза. — Слово за слово, потом я его… ударил. Понимаю, это не красит меня, но тогда совсем не сдержался. — Из-за чего хоть? — Мириш с интересом наблюдал за изменяющимися выражениями лица своего младшего. — Из-за Шарафа. — Признался тот. — В общем, почти до драки дошло. Мы с ним крепко тогда сцепились. — И чем все кончилось? — Ведром воды, — усмехнулся Рихат. — Нас качественно окатили ледяной водой. — Мерхион? — догадался Миришаэль. Рихат кивнул, старший расхохотался. — Вот молодец! — Ну, в тот момент мы так не думали, — рассмеялся следом и Рихат. — Но да, это нас остановило. — Встречу Мерхиона, обязательно напомню ему тот случай.       Мириш спрыгнул с подоконника, стянул за собой младшего, Рихат подставил подножку, и оба вампира свалились на пол, перекатились несколько раз в шутливой схватке, пока Миришаэль не придавил южанина к полу. — Тебе не кажется, что на кровати будет мягче? — Если только мы ее не сломаем опять. — Не сломаем. После прошлого раза у нее убрали ножки. — Как думаешь, какая это рыба? — Да без разницы, главное вкусная! — Наджар жадно доел свой кусок. — Не хочешь — можешь мне отдать. — Может ещё наловим? — Можно! — Кошак растянулся во весь рост на земле. — Только ты лови, у тебя лучше получается. — Хорошо.       Во взгляде Зейба было столько тепла, что Надж не удержался и подполз ближе, кладя голову другу на колени. Тот посмотрел на последний кусок в своих руках, вздохнул и скормил его Наджару. — Кошак. Воин вытер руки об тряпку и потянулся за бурдюком с водой. Взгляд снова стал задумчивым. — Эй, Надж, что думаешь дальше? Мы нашли следы одного, но не нашли его самого, словно пропал. Но то, что за нами следили мы знаем точно. Вальг с Ллеу ушли к морю и обещали дать знать, если что увидят. — Я думаю надо узнать, что происходит во дворце. Мне тревожно. — У нас есть приказ Рихата туда не соваться до возвращения посольства. — А вдруг и Рихат не знает? — И тем не менее, я бы сейчас пошел к морю, оттуда есть шанс связаться с командиром. Сообщим ему и спросим про дальнейшие действия. В крайнем случае, я дотянусь до Аль Хали. — Ого! Ты готов пойти на такие жертвы? — Представь себе! Воин усмехнулся и потянулся за заточенной тонкой палкой. — В любом случае, сначала рыба! — Да! — Наджар довольно расхохотался.       Мерхиону все же удалось встревожить своего старшего брата. Связь была нестабильной, слышно было плохо, но одно Рихат уловил точно: дома проблемы. К Аль Хали он не вошел — влетел, дверь грохнула за его спиной. — Что-то случилось? — лениво поинтересовался один из Первых, затягиваясь кальяном.       Даже в поездках Аль Хали любил казаться изнеженным, любителем комфорта. Но Рихат хорошо знал, что это не так. Мектави умел довольствоваться малым, бывал крайне жестким и жестоким, расчетливым и яростным. Просто сейчас у него было настроение изображать восточного торговца, слабого и почти беззащитного. Для чего были нужны эти игры, Рихат не понимал, да и не пытался понять. — Со мной связался Исмаил, — ответил он, садясь рядом с отцом. — Там какие-то проблемы, кажется, поймали шпиона. — Шпиона? — выгнул бровь Аль Хали. — Чьего? — Связи почти не было, он не успел сказать. Отец, я должен ехать домой. — А меня ты здесь бросишь одного и без охраны? Аль Хали набрал было воздуху, чтобы начать длинную речь, но Рихат не дал ему такого шанса: — Шараф Рашди отлично справляется со своими обязанностями. Аль Хали выдохнул: — Да, конечно. Шараф. Ты поедешь один? — Ну, да, наверное, — не понял Рихат. Мектави вдруг отбросил кальян, поднялся одним движением, прошелся по комнате. — Миришаэль составит тебе компанию? Вы с ним так дружны, так близки, он делится с тобой самыми большими своими тайнами… — Мириш поступит так, как сочтет нужным, отец, — Рихат тоже поднялся. — И он мой старший, ты сам вручил меня ему в свое время. — Вот именно, что в «свое». Сейчас другое время. И другие отношения. У всех. И излишнее доверие с твоей стороны к сыну Корраха может обернуться большими неприятностями. — Не хочешь же ты сказать, что Мириш может меня подставить, предать, — голос Рихата начал набирать громкость. — Я хочу сказать, дурак ты эдакий, что через тебя могут подставить его, а через него тебя. Я уж не говорю о том, что он открывает тебе секреты… — Которые могут рассказать твои секреты, да? — В голосе Рихата слышался рык. — Ты убил его сына! — Нет! — заорал Аль Хали. — Не убивал! Это его домыслы! И только! Никаких доказательств нет и не было! — Мне ли не знать, как ты умеешь подчищать за собой, отец, — выплюнул Рихат. Мектави коротко с силой ударил его по лицу, Рихат отшатнулся к стене. — Не смей так разговаривать со мной, щенок, — прошипел Аль Хали, и Рихат почувствовал, что не может даже пошевелиться. Отец воспользовался правом крови, чтобы подчинить непокорного сына. Рихату стало страшно. Давно Аль Хали Мектави не был в такой ярости, чтобы оказаться на грани убийства собственного потомка. — Мириш ничего мне не… — Молчать!       Аль Хали бросился обратно на кушетку, жадно затянулся кальяном, успокаиваясь. Рихат осторожно попробовал двинуться, получилось. Он медленно сел на кушетку рядом с отцом. Аль Хали сгреб его за шею, притянул к себе, встрепал черные волосы, коротко поцеловал в макушку. — Ты сам не знаешь, что говоришь, Рихат, — тихо сказал он, и его голос показался шепотом, по сравнению с последними криками. — Мои отношения с Миришаэлем… его сын, к гибели которого я почти непричастен… это все глубокое прошлое. Оно погребено вместе с Ахероном. Мы все начали жить заново, спустя многие годы после гибели Города. И не надо ворошить то, что было, тем, кто не жил тогда. Прости меня, сын, я был излишне резок. Так ты говоришь, надо ехать. Хорошо, езжай, Шараф отлично справляется. — И дополнительный отряд как раз пришел, — поддержал смену темы Рихат. — Да, — кивнул Мектави. — Езжай. Я доверяю тебе полностью. Рихат еще некоторое время посидел с отцом, беседуя тихо и мирно о домашних делах, потом отправился искать Мириша. — Я поеду с Рихатом во дворец. — Твоим планам это помешает? — Коррах даже не оторвал взгляда от свитка, в который вносил какие-то пометки. — Нет. Даже лучше будет, да и не виделись мы давно. — Судя по всему, вы очень рады встрече. Маг улыбнулся, слыша многозначительную усмешку и откинулся назад, чувствуя руку сына в своих волосах и крепкое объятие. — Тяжело ему с Аль Хали. — Увы, мой брат часто бывает несдержанным в проявлении своих эмоций. — О, спасибо, а то я не знал. — Не язви, Мирэн.       Коррах развернулся на стуле и притянул сына к себе. Тот опустился на колени и крепко обнял отца за талию, положив голову ему на грудь. В такие моменты их общая сила свивалась вокруг них в плотный кокон, а связь, которая всегда существует между любым обратившим и обращенным, обострялась до предела. Мужчины замерли. — Отец мой. Миришаэль крепче обнял своего создавшего, чувствуя, как тонкая и изящная рука мага погладила его по волосам. — Каин останется с тобой и сопроводит назад. — Мектави задержать? — Можно. — Хитрец. — Маг тихо рассмеялся. — В твои игры я не лезу, но запланированный итог меня устраивает. Твои прогнозы на эту войну? — Пол года — год, это предел. Шаян не порвется на два фронта, тем более, что у нас хватает полководцев и без меня. — Риезель? — Пусть развлекается, он засиделся на месте. — Воин задумчиво отхлебнул вина из бокала отца. — Передали, что его видели в горах, видимо сам полетел тропы разведать и посмотреть издалека на отряды Ра-Шаяна. — Возможно. В любом случае, будьте осторожны оба и не переиграйте сами себя. — Уж постараемся! — Ухмыльнулся вампир во все клыки. — Удачи, Мирэн, да сохранит тебя Тьма на твоем пути! — Спасибо, отец! Я буду держать связь.       Всякое бывало в их жизни: ссоры и радости, печали и победы, но они всегда шли рядом и поддерживали друг друга. Одной из самых больших удач в своей жизни, Мириш считал встречу с Коррахом и сейчас в очередной раз убедился в этом.       Чем ближе был возможный приезд Рихата Мектави, тем больше нервничал его обращенный. Харель целыми ночами сидел над картами, прикидывая возможные ходы возможных противников, потом вскакивал, начинал метаться по комнате, снова садился. Нервы совсем молодого сородича были на пределе. Мерхион пытался как-то успокоить своего нового подопечного, но получалось плохо. — Он обратил меня, он имеет все права на мою жизнь. Это был ответ Хареля на все попытки Исмаила объяснить, что молодой вампир ничем не обязан Рихату. Мерхион уже принял свое решение: он возьмет Хареля в свои ученики, станет со временем ему старшим, он отнимет у своего брата его обращенного, как Рихат отнимал его собственных обращенных. За эти месяцы Харель стал очень дорог младшему сыну Мектави, и впервые он был готов бороться за то, что нужно ему самому.       Поэтому, когда до Мерхиона дошел зов старшего брата, уже находившегося в городе, он сделал все, чтобы их встреча прошла по его собственному плану. Рихат и Миришаэль въехали в город тайно, надетые на них амулеты не позволяли увидеть в них детей Ночи. Правда, как предупредил Мириш, вручая амулет, у него был и побочный эффект: если кто-то увидит хоть цепочку, на которой тот висит, то чары спадут. Рихат кивнул и спрятал амулет глубоко под одежду. Мириш, с которым Рихат поделился своими догадками на тему шпиона, пожал плечами и заявил, что у него все равно были планы на Рихата, и Аль Хали уже дал свое согласие на отъезд старшего сына на Север. Так что, сейчас лучше сделать вид, что их тут и нет вовсе, тем более, если кто-то из наблюдателей остался.       Их провели во дворец через вход для прислуги, они прошли в сопровождении доверенного слуги пару коридоров, поднялись по лестнице наверх и, наконец, оказались в покоях Исмаила Мерхиона. Рихат вошел первым, Мириш следовал за ним, и только чудом не налетел на внезапно замершего в дверях старшего сына Мектави. — Что за… — Приветствую тебя, Рихат, брат мой, — поднялся им навстречу Мерхион. — Рад видеть и тебя, досточтимый Миришаэль. Мириш обошел Рихата, стоявшего столбом, обнял Мерхиона: — Рад тебе, Исмаил. Тот помедлил, но обнял Мириша в ответ. Старший вампир ухмыльнулся и тихо шепнул ему на ухо: — С ведром воды было здорово, ты молодец.       Мерхион от неожиданности замер, затем на миг прижался к гостю и коротко рассмеялся, потом отступил на пару шагов, открывая взгляду наследника Корраха еще одного вампира в этой комнате. Невысокий, плотного сложения, на вид лет тридцати человеческих и неопределимого возраста сородича, он стоял у кресла Мерхиона, глядя на приехавших внимательными серыми глазами. — Позволь представить тебе, Миришаэль, моего ученика Хареля. Харель, перед тобой Миришаэль, сын Корраха, наследник Северного Альянса, старший Рихата. Харель учтиво поклонился, Мириш кивнул в ответ. — Твой ученик? — голос Рихата был похож на предвестие обвала в горах. — Да, — Мерхион сел обратно, жестом указал брату и гостю на места для сидения. — Рихат, ты хочешь, чтобы Миришаэль присутствовал при нашей беседе? Или же вы сперва отдохнете с дороги? — Хочу… не хочу… Что тут происходит, демоны вас побери? — взревел Рихат. От взгляда Миришаэля не укрылось, как вздрогнул при этом Харель. — Тогда, пожалуй, сейчас поговорим, я быстренько обрисую тебе ситуацию, а потом вы отдохнете. Итак… — Нет, сначала пусть этот убирается вон отсюда. Я с ним потом разберусь, — Рихат ткнул пальцем в Хареля. — Он останется, — спокойно парировал Мерхион. — Потому что он — мой ученик. И именно он помог мне найти шпиона. Хватит, Рихат, не скрежещи зубами, не поможет. Старший сын Мектави сел, рука его сжалась на ручки кресла. Мириш устроился на подлокотнике и положил руку младшему на плечо в успокаивающем жесте. — Значит, шпиона. — Да, шпион Ра-Шаяна. Он следил за Зейбом и Наджаром при помощи особых чар. Удивительно, но никто бы и не обратил внимания на это. Он доносил своему господину обо всем, что узнавал, и проследил, как я понял, путь наших друзей довольно далеко. Мы подсунули ему некоторую информацию о скрытых ими артефактах, которые они якобы похитили из сокровищницы Мектави. И я приказал нашим войскам прийти в боевую готовность. — А не много ли «вы» на себя взяли? — взвился Рихат. — В самый раз, — ухмыльнулся Мерхион. — Удивительно, что ты сам не возглавил и армию, братец! — яростно рявкнул полководец Мектави. — Мне это не нужно, хватает опытных воинов, увы, не у всех из них хватает мозгов! Рихат вскочил на ноги, тоже сделал и Мерхион. Сейчас братья были очень похожи. Они стояли, сжав кулаки, с ненавистью глядя друг на друга. Мириш поднялся и придержал младшего за локоть. — Спокойней, мальчики. — Его голос прозвучал спокойно. — Вы оба делаете нужное дело для своего рода, не стоит так возмущаться. — Не лезь, пожалуйста, — почти жалобно попросил Рихат. — Я ему все равно морду набью. — Еще бы, сила-то есть, — съязвил Мерхион. — Только одной силой ты со мной не справишься. — Может быть свои проблемы вы решите в поединке позже, а сейчас по-существу говорить продолжите? — Миришу надоела эта сцена. — Советов только не хватало, — пробурчал Рихат, но протянул руку Мерхиону. — Извини, брат, я погорячился. Ты все правильно сделал. Исмаил сжал протянутую ладонь. — Ты тоже извини, ты мудр, брат мой, а я чересчур вспыльчив порой. Рихат уселся обратно, потянул за собой Мириша. Мерхион отошел к окну, за которым занимался рассвет. — Войска готовы выступить в любой момент, мы ждем только хода Ра-Шаяна. — Ты так уверен, что он последует? — Я думаю, что завтра-послезавтра его люди доберутся до нашего тайника. — Погоди, а где ты устроил тайник? Мерхион улыбнулся: — В одном из мест, которые нашел Зейб. Примерно четверо суток пути отсюда, и полторы недели из мест, где живет Ра-Шаян. Там небольшой исток, приятный, но не особо сильный, а вот тайник там делать отлично можно. Исток скроет силу артефактов. — Чья идея была? — хмуро спросил Рихат. — Хареля. Тяжелый взгляд Рихата прошелся по молодому сородичу, тот выпрямился, но Мириш видел, что его трясет. — Сколько тебе лет? — Внезапно поинтересовался сын Корраха. В комнате повисла тишина. Мерхион изучал что-то за окном, Харель уставился куда-то за плечо Рихата, а тот вообще отвернулся. — Это тайна? — не понял Мириш. — Мне тридцать два года, — неохотно ответил Харель. — А во Тьме? — Семь месяцев ему, — неохотно сказал Рихат. Мириш ухмыльнулся догадке: — То есть, это твой обращенный? Молчание было ему ответом. — А ты, — Миришаэль перевел взгляд на Исмаила, — взял его учеником? Молчание можно было потрогать рукой. Мириш рассмеялся: — Забавно. — Ты останешься? — спросил Мерхион брата, по-прежнему глядя в окно. — Задержусь пока. Если ничего не случится, уеду с Миришем. Сын Корраха потянулся, закинув руки за голову: — Скоро должны прийти твои шпионы? — Не мои, Ра-Шаяна, думаю, что завтра. Мои люди следят за тем местом, ждут, когда придут вынимать сокровище. — Кстати, — встрепенулся Рихат. — А что ты туда сунул? Мерхион обернулся к нему, улыбнулся хитро: — Два амулета на противоядие, которые меняют цвет, если яда нет… — Обычно же наоборот? — В этом-то и идея, — рассмеялся Исмаил. Мириш покачал головой: — Фантазия у некоторых… извращенная, — ухмыльнулся он. — А что еще? — Еще два амулета на привлечение внимания мужчин. И случайный телепорт. — Что?! — подскочил Рихат. — Случайный телепорт. — Мерхион улыбнулся, на лице Хареля тоже появилась слабая улыбка. — Это тоже он придумал. — Талант, — тяжело проронил Рихат. Улыбка его обращенного тут же исчезла. Мириш обнял Рихата за плечи: — Действительно талант! — Хоть лицо его и было спокойно, в светло-карих глазах притаились искры смеха. Большую часть разговора братьев он сдерживался, чтобы не рассмеяться. — Интересно будет встретиться с тобой, Харель, через несколько десятилетий, а потом и столетий. — Он чуть кивнул молодому сородичу, который явно чувствовал себя не очень уютно под внимательным взглядом. Тот склонил голову в ответ. — Я буду рад новой встрече с тобой, досточтимый Миришаэль. — Как я понимаю, Рихат, у себя ты сейчас жить не будешь, — склонил голову Мерхион. — Ну, нас тут нет, так что нет. — Тогда поселим тебя… то есть вас обоих… в северном крыле, там мало кто бывает. — А то я не знаю, — Рихат ворчал уже больше по привычке. Они вышли из покоев все вместе, Мерхион и Харель распрощались со старшими у отведенной им комнаты, Рихат вошел, со вздохом рухнул на постель: — Устал я что-то. Слишком всего много. — Тогда будем отдыхать. Сын Корраха заглянул в смежные комнаты, обнаружил купальню и начал раздеваться, желая смыть с себя дорожную пыль. — Знаешь, смотря на вас я понимаю, почему Коррах иной раз сдерживает смех, глядя на нас с братом. — И почему же? Мириш вернулся в покои уже обнаженным и вытащил из стопки приготовленной для них одежды длинную светлую джелабию. Рихат восхищенно выдохнул, любуясь своим старшим. Тот, чувствуя взгляд, повернулся и замер, давая себе рассмотреть. — Наверно потому что мы иной раз тоже бурно выясняем отношения и зубоскалим друг на друга. — Усмешка легла на его губы. — Ты составишь мне компанию в купальне, волчонок? — С удовольствием. — Рихат ответил такой же ухмылкой. — Командир, все устали. Отряду нужна передышка. — Двадцать минут, потом продолжим путь. Мы должны начать спускаться до завтрашнего рассвета.       Приказ был передан по рядам моментально. Кто-то упал в снег, переводя дух, кто-то жадно схватился за зелья, наслаждаясь долгожданной подпиткой. Переход давался нелегко всем сородичам, но хуже всего приходилось молодым, которым не было еще и двух сотен. Они были выбраны из многих и каждый желал показать себя достойно, оправдать надежды. Полторы сотни подготовленных бойцов — сородичей были страшной силой, способной брать города и одолевать людские армии, не знающие о детях тьмы. С теми, кто знал было сложнее, они могли противопоставить магов или воспользоваться известными слабостями. Этих готовили так, чтобы и другой отряд сородичей им помехой не был.       Вскоре они продолжили свой путь к перевалу, тем более, что ночь выдалась морозной и ясной. Только разведка, ушедшая вперед, задерживалась. — Шад, командир мой, Саид со своими парнями все еще не связался с нами. Может… — Молчи Шахбаз, самому тревожно. Пробуй еще связаться с ними со всеми. — Как прикажешь.       Шад задумчиво оглядел снег вокруг и виднеющийся вдалеке перевал. Горные пики держали на своих плечах небесный свод, луна освещала путь, а ночь была тихой. Им всем было доверено очень важное задание — стать передовым отрядом, который переловит все патрули, чтобы во дворце Мектави не узнали о том, что чужая армия уже идёт по их земле. Каждый из его бойцов стоил многих, но на сердце у него самого было тревожно.       Шахбаз отрицательно покачал головой, пряча связные амулеты под одежду и вопросительно посмотрел на командира, тот нахмурился, пытаясь высмотреть вдали хоть что-нибудь и стиснул зубы. Не могли же воины Мектави прознать про их план?! Не могли! Ра Шаян сделал все, чтобы отвлечь внимание на игру в разведку! Да и затея с амулетами Аль Хали выглядела странно, но проверить стоило в любом случае. Шад еще раз оглядел своих воинов, замерших в ожидании, выдохнул и мотнул головой в сторону перевала. — Ждать смысла нет. Выдвигаемся!       Лёд на вершинах смотрелся редчайшими драгоценностями, завораживал, манил и спускаться в предгорья не хотелось. Риезель улыбнулся вышедшей из-за туч луне и нехотя поднялся из сугроба, в котором с удобством устроился накануне, чтобы поспать. Увы-увы, зелья заканчивались, его войска были уже близко и стоило их встретить. Дан с сыном передали ему много интересных сведений, а кровь нескольких воинов-сородичей, попавшихся ему накануне, сделали жизнь совсем прекрасной. Однако ухмылка эмпата была слишком безумной, чтобы даже на миг предположить, что он действительно сейчас поступит так, как наметил. Он чуял сородичей впереди, и не мог устоять перед искушением безнаказанно опробовать свои возможности и то, до чего он смог развить свои навыки.       Ри прикрыл глаза, прислушался к себе, четко разделяя, где его собственное спокойствие, а где эмоции чужаков. Он ощущал их всех, различал каждого, как самого себя и наслаждался их растерянностью. Пропали разведчики — какая жалость!       Погруженный в ощущения, он как никогда ярко чувствовал, как ветер касается кожи, слышал хруст снега под ногами идущего отряда, их дыхание, видел… а вот зрение стало подводить. Мир вокруг казался нарисованным, ненастоящим, в то время, как остальные органы твердили о реальности.       Эмпат осторожно вкладывал в сердца и умы сородичей ощущение тревоги и настороженности, чтобы, когда те достигнут предела, обернуть их страхом и паникой. Только один из бойцов не поддавался его воздействию. Достаточно сильный и упрямый, явно думающий о конечной цели и хорошо считающий варианты разрешения ситуации. Впрочем, на такого всего лишь нужно больше времени.       Невысокая, почти мальчишеская фигурка, стоящая на обломке скалы, привлекла внимание воинов. Не мог здесь оказаться человек или сородич, не должен был. Но видение никуда не девалось, и Шад попытался поймать потоки силы вокруг их неожиданного гостя. То ли он что-то не понимал в магии, то ли ему отказали собственные чувства и ощущения, но и он сам, и амулеты ощущали лишь пустое пространство, а видение никуда не девалось. Было что-то жуткое и ненормальное в этой встрече, в этом существе. Шахбаз, подошедший ближе, шепнул, что не может даже понять человек это или сородич, подтвердив собственные ощущения Шада. Да и странно: их полторы сотни прекрасно обученных бойцов и магов, но все стоят и внимательно следят за одним. Неужели, кто-то из первородных? Но среди них нет никого выглядящего так, да и откуда здесь им взяться?       Несколько воинов рухнули в снег, сжимая голову руками, некоторые начали пятиться назад. Шад с трудом сдерживался, чтобы не последовать их примеру, словно ледяные когти сжались внутри, выстуживая внутренности, по нервам хлестнуло волной страха. Воин оскалился и стиснул клыки, глядя на побледневшего Шахбаза, понимая, что и сам выглядит не лучше. — Шахэ, кто это? Что это? — Шепот показался оглушительно громким и, в то же время, казалось, будто стук собственного сердца заглушает все. — Я не знаю, не знаю, брат. — Он говорил одними губами, но был услышан.       Один из десятников что-то невнятно пробормотал и указал рукой командирам за спины. Они одновременно оглянулись и чуть не заорали от ужаса, увидев, что их гость стоит всего в паре десятков метров от них, выше по склону. Как он переместился не заметил никто. Сейчас абсолютно все чувствовали на себе его взгляд — ледяной и голодный, ощущали себя добычей.       В себя они пришли уже на самой нижней стоянке, которую покинули несколько дней назад. Как за несколько часов удалось спуститься, так и осталось загадкой. Те, кто мог бежать зверем — бежали, кто могли летать — подхватывали тех, кто не мог. Часовых в этот раз выбирали жребием, те, кому повезло не оказаться в патруле, тут же завалились в летаргию.       Шад сидел у входа в пещеру и крепко сжимал руку брата, шепча, что не понимает, что это такое. Шахбаз, стиснув зубы, смотрел в сторону перевала и думал, что никакая сила в мире не заставит его вернуться туда. Но одна мысль была у них общая: никто из них даже не задумался о том, что их во много раз больше, и мало что способно им противостоять. Впрочем, похоже это самое «мало» нашлось.       Риезель с улыбкой, скрытой под шарфом, проводил взглядом удирающий отряд и довольно прищурился. Мир снова обретал привычные черты и краски, воздух стал обжигающе-ледяным. Эмпат вернулся к тому месту, где ночевал накануне и снова удобно устроился в снегу, завернувшись в меховой плащ. Ощущение приятной усталости разлилось по телу и противиться ему не хотелось, тем более, что несколько часов на сон перед дорогой к своей армии у него были. Удовлетворение и даже капелька самодовольства уютно приютились внутри разума, улыбка не исчезла с его губ даже во сне.       Эмпатов не любили и боялись, особенно эмпатов-сородичей, умеющих внушать и передавать эмоции. Ри умел как передавать, так и принимать. Это давалось тяжело, но жажда жить была куда сильнее, тем более, что однажды, он получил в свое распоряжение вечность и лишиться подобного Дара из-за собственных способностей не хотелось. Он искал новые способы развития, контроля и применения своего проклятия, стараясь обернуть то, что способно было его погубить, себе на благо. В конце концов, если есть способности, то их надо развивать и использовать.       Ночь была тиха и безмятежна, луна ярко освещала заснеженные вершины гор, дорога ложилась ковром под ноги коней. Наджар покачивался в седле, с удовольствием вспоминая путешествие. От размышлений его оторвало внезапное движение Зейба, который натянул поводья своего коня, настороженно вглядываясь в пустоту. — Что такое? — Не знаю. Тревожно стало. Очень. Прям мороз по коже, и хочется свернуть в сторону. Наджар подъехал поближе, вслушался в свои ощущения. Ничего особенного. Он тронул коня пятками, заставляя того сделать еще пару шагов вперед, и вдруг сердце заколотилось в приступе страха, руки конвульсивно сжали поводья. Конь отступил назад, страх прошел так же быстро, как нахлынул. — Что это? — с трудом выговорил Наджар. — Похоже, на какое-то магическое воздействие. Амулеты может быть, — пожал плечами Зейб. Лицо его было настороженным, в глазах застыл отблеск того непонятного страха. Наджар понимал, что сейчас выглядит и смотрит так же. — Амулеты? Тогда их настрожили на нас? — Может быть. — Зейб оглянулся на друга. — Что предлагаешь делать? — Ты бы, конечно, рванул напрямик, — усмехнулся Наджар, — но я не столь храбр. Я не готов прорываться через то, что так пугает. Поедем в объезд. — А еще, я думаю, кончился наш отдых. — Мрачно ответил Зейб. — Придется нестись домой, как можно быстрее. Если за нас так взялись, то…       Он не успел договорить: послышался бешеный перестук копыт, и к ним вылетел всадник. Зейб и Наджар узнали Нира, бывшего в дальней разведке. Лицо вампира было искажено ужасом. Зейб перехватил поводья его коня, заставляя разведчика остановиться. — Что случилось? Отвечай! Командный тон подействовал, как хорошее успокоительное. Нир выпрямился в седле, глядя вперед стеклянными глазами и отчеканил: — Туда нельзя, там ужас, невидимый, но ощутимый. Наджар спрыгнул с коня, заставил спешиться и Нира, прокусил себе запястье, поднес к губам изможденного воина: — Пей. Нир жадно приник к предложенной крови. Через несколько минут он сумел все же оторваться, вытер губы, благодарно кивнул Наджу. — Наджар, Зейб, приветствую вас. Откуда вы оба здесь? — Домой возвращались, из поездки… отдыхали, — хмуро ответил Зейб, встревоженный происходящим. — Где был ты, что видел? — Мы с напарником шли через перевал, — объяснил Нир. — А там… сначала следы, будто, кто-то бежал быстро, а потом нас самих такой ужас взял. — Вампира передернуло. — Я не могу это объяснить. Просто страх, неконтролируемый, чуть голову не потерял от ужаса. Напарник тоже. Мы еле сумели справиться, чтобы не кинуться куда попало. Он рванул по следам, а я сюда. Зейб молча покусывал губы, Наджар покачал головой: — Не на нас, Зейб, на кого-то другого, кто был здесь. И его или их это спугнуло. — Не знаю, к добру ли это, — хмуро ответил Зейб. — В любом случае, план тот же, мы возвращаемся. Нир, ты как? — Уже в порядке, Зейб, — Нир вскочил в седло. Наджар медлил, поглаживая шею своего коня. — Связь с напарником у тебя есть? — Да. — Свяжись. Нир сосредоточился, через пару минут снова поднял голову: — Он говорит, что там прошел отряд, но он не стал догонять. Отряд ушел в сторону земель Ра-Шимаха, за горы, напарник возвращается к командиру. Мне тоже надо бы… — Ты поедешь с нами до конца этой зоны. Потом мы поспешим во дворец, а ты вернешься к своим обязанностям. Я не заставлю тебя возвращаться той же дорогой. Нир благодарно кивнул. Наджар вскочил в седло: — Поспешим.       Кони сорвались в галоп, к утру вампиры уже были в разведывательном лагере, расположившимся на плоскогорье Серхед. Навстречу им вышел командир группы, кивнул Зейбу. — Мехел рассказал мне, что случилось с ним и Ниром, — сразу заявил он. — Мы уходим отсюда на закате. — Действуйте, как вам надо, — сдержано согласился Зейб. — А у нас с Наджаром свои дела. Мы поедем сейчас.       Наджар, уже собравшийся слезать с седла и устраиваться с удобствами, удивленно посмотрел на друга, но ничего не сказал. Вампиры тронули коней, и вскоре рассветное солнце с удовольствием принялось обогревать их. Наджар поежился: да, он давно уже мог путешествовать под солнцем, но все еще по привычке дергался. Многие годы в ночи не проходят даром. Зейб заметил это, обернулся: — Скоро остановимся на привал, днем не поедем. Там есть небольшой городок, можно поспать, помыться. — Ты просто не хотел говорить при разведке, я понял, — кивнул Наджар. — Да, и мне очень не нравится то, что я сейчас думаю. — Поделись, подумаем вместе. — Мы встретили Риезеля, помнишь? Наджар кивнул. — Давно ходят слухи, что младший сын Астартиуса — сильный эмпат и умел в изготовлении артефактов. Вот теперь и думай. Зейб заставил коня снова перейти на галоп, Наджар последовал за ним. Ему теперь действительно было, о чем подумать.       Прибой шелестел, навевая сонливость и уют. Волна накатывала за волной, разбиваясь о камни и обтачивая их, птичьего гомона слышно не было. Предрассветные часы всегда и везде были самыми спокойными. Небо только начинало светлеть, а яркие звезды над головой можно было хватать руками. Здесь у моря не ощущалось запаха пыли и песка, который был свойственен этим краям, зато было прохладно и свежо. Впрочем, после полудня, воздух здесь становился не менее горячим и вязким, чем в пустыне.       Миришаэль вылез на камни и уселся рядом с дремлющим Рихатом, положил ему мокрую руку на лоб. — Волчонок. — Я не сплю. — У тебя глаза закрыты, и ты не реагируешь. — Я дремлю и размышляю. — Ворчливо прозвучало в ответ. — И о чем думаешь, а? — О том, что мы правильно поступили, оба убрав все амулеты в схрон. Так мы хоть немного отдохнем и побудем только вдвоем, мой старший.       Мириш расплылся в теплой улыбке и поцеловал мужчину в нос. Пусть он и оказывал помощь своим этой поездкой, он радовался ей не меньше, чем Рихат. Это была его игра, но не его война. Да и все происходящее сейчас сильно теряло свой смысл и значение, поскольку его младший был рядом. Проводя молодого сородича через посвящение и становление, тот, кто становился старшим, удерживал юное дитя ночи от излишней жажды крови и учил контролировать собственные эмоции, которые захлестывали с головой. Во время становления, молодой вампир заново начинал ощущать свое тело, менялись тактильные ощущения и усиливались эмоции, просыпалось нечто звериное.       Когда-то давно, когда ему было всего несколько лет во Тьме, Миришаэль и сам проходил через это. Но, как позже они разобрались и изучили с отцом, тот ритуал, которым был обращен он, передавал больше сил от обратившего. За первые годы своей новой жизни он ни разу не пробовал человеческой крови, а пил только отцовскую, что тоже дало неплохой прирост сил, и, как следствие, становление началось весьма рано, ему и десяти не было. Вот тогда были и кровь, и разврат, и безумие, и жажда. К счастью, рядом был Коррах и его приятели — полководцы-неразлучники, которые вплотную занялись молодым сородичем, за что Мириш им был до сих пор благодарен.       Так же, когда-то давно, и Рихат начал сходить с ума от новых ощущений. Сын Корраха еще ни разу не пожалел, что согласился удержать сына Аль Хали, который, со временем, практически стал ему приемным сыном.       Море все еще заманчиво шумело внизу и старший вампир, пихнув в бок младшего встал. — Действительно, правильно. И я тоже безмерно рад тебе. Рад, что мы вдвоем. — Он убрал за ухо мокрую прядь волос. — Давай еще раз искупаемся и домой пойдем — холодает. — Можно.       Старший сын Аль Хали лениво встал, потянулся и нырнул вслед за Миришаэлем. Пусть море и было уже холодным, но его волны дарили невероятное блаженство и спокойствие.       Харель вошел в покои Мерхиона без стука, как уже привык за те дни, когда тут прятались Рихат и его старший. Надо же, сын Корраха, лично! Харелю понравилось вести с ним беседу. Было интересно услышать его мнение, высказать свое. Как же Миришаэль насторожился, когда молодой сородич высказал мысль о «неизвестных людях» при дворах правителей, которые бы следили не почти открыто, а совсем тайно! Ведь все Первые знают, кто именно при его свите шпионит на кого. Они открыто говорят друг другу, кто и зачем послан к чужому двору. Харелю это было не странно, а скорее недостаточно. И Миришаэль так посмотрел тогда на него, что молодого сородича передернуло. Было бы смешно, если б не было страшно. Но Харель не жалел об этом, равно как и не жалел, что высказал свое мнение о вампирах в целом. Он до сих пор помнил свои слова: — Став пьющими кровь, мы отбрасываем всю шелуху человеческой жизни. Потребности в еде, питье, совокуплении… и, потеряв таким образом практически смысл жизни, начинаем искать его в другом, и открывать себя заново, узнавать себя глубинно, постигать скрытое в самих себе. — Ты хочешь сказать, что людям мешает еда, вода и… как ты выразился… совокупление? — усмехнулся тогда Миришаэль. — Нет, это, так сказать, основные потребности, на удовлетворение которых тратится сила, энергия… Есть еще и иные требования человеческой жизни, которые тоже направлены извне, а вампир может позволить себе направить свои силы вовнутрь. — Занятная теория, — обронил потом Мерхион. — Ее стоит обдумать. Сейчас младший сын Мектави сидел на полу, перед ним валялись свитки, связной амулет, какие-то перья, камни, предметы для обработки камней. — Ты собираешься создать новый артефакт? — осторожно поинтересовался Харель. Мерхион поднялся, отбросил в сторону свиток, которые читал. — Нет, хотя мысль стоящая. Я говорил сейчас с Зейбом. Помнишь его? — Не помню. Ты говорил, что он разведчик, ходит по пустыне, как по своему дому, не боится солнца, умеет подмечать истоки. — Отлично, — Исмаил не удержался, обнял Хареля за плечи, прижал на миг к себе, — Да, все верно. Сейчас он с Наджаром, моим обращенным, ездил в путешествие на восток, к горам, и наткнулся там на любопытнейшее явление. Интересно, если бы на это же явление не наткнулась бы и наша разведка, Зейб рассказал бы мне? Или оставил это при себе?       Харель поежился. Он не любил, когда Мерхион начинал вот так рассуждать. Следом могли прийти и слова о том, что в их роду ему не доверяют, или же, что его, Исмаила, предали. — Конечно, рассказал бы. Ведь ты сам говорил, что с ним не было долго связи. — Да, расстояние… — Мерхион, казалось, успокоился. — Так что за явление? — Паническая волна. Сильный беспричинный страх, который распространяется на некоторую местность. Может быть, это вызвано чем-то, а может быть и кем-то. Есть такие существа — эмпаты. — Я помню. Младший сын Астартиуса, например. — Вот-вот. Но его там вроде бы не было. А вот сделать артефакт, который будет так действовать, он бы смог. — И что с того, что там такое место? — осторожно поинтересовался Харель. — Ведь в тех местах никто и не ходит особо. А сила действия и заклинаний, и боевых артефактов имеет особенность исчезать с течением времени. — А то, что по словам наших разведчиков, там отвернул в сторону большой отряд. Говорю тебе, это война. Заметь, Миришаэль уехал и увез с собой Рихата, нашего полководца. Второй наш полководец, Шараф Рашди, находится на севере вместе с Аль Хали. Вести войска некому. Насколько я знаю, старший сын Корраха и младший сын Астартиуса — союзники. И если Миришаэль уводит полководца у нас, то почему бы не предположить, что там действовал Риезель? — Потому что, если бы Северный Альянс планировал напасть на нас, то Риезель пугал бы наши отряды, а не чужие, — заметил Харель. Мерхион поднял вверх палец, да так и замер. — Ты прав! Верно! Да, Мириш увез полководца Мектави, но в то же время его союзник отгоняет от наших границ, предполагаемых наших врагов. — Ра-Шаян, — напомнил Харель. — Вряд ли его шпион был так озабочен только Зейбом и Наджаром, и тем, что они спрятали. — Кстати, результат есть? — Да, — улыбнулся Харель. — Артефакт случайного телепорта сработал. — Хорошо бы на самом Ра-Шаяне, — пробормотал Мерхион, — но это, увы, вряд ли. Он умен и опытен, и не стал бы сам проверять артефакты Аль Хали, будь они хоть ахеронские.       Харель улыбнулся. С артефактами они и впрямь провернули отличное дело. Когда разведчики Ра-Шаяна добрались до небольшого истока, где была спрятана шкатулка, силы их уже были на исходе. Им дали отдохнуть, никто не трогал этих вампиров, пока они выкапывали «ценные артефакты из сокровищницы Мектави», им дали спокойно уйти, даже помогли добраться до границы владений Аль Хали, потому что бедняги заплутали в пустыне и чуть не умерли там от голода. Пришлось наученным Мерхионом слугам рода Мектави «случайно» встретить их, вывести на известную тропу, накормить кровью и отпустить «несчастных путников, к которым так немилосердна оказалась пустыня». Впрочем, разведчики Ра-Шаяна сочли, что это они сами вампирским внушением убедили людей им помочь, поделиться кровью и прочая, и прочая. Артефакты благополучно добрались до Ра-Шаяна, тем самым еще раз подтвердив, кто был хозяином шпионов во дворце. — Я приказал Зейбу и Наджару не ехать пока в город, пусть проедут по побережью, проверят, что там и как. — Про Ра-Шаяна ты им сказал? — Имен не называл, но они сами догадаются, не дураки.       Харель кивнул. Исмаил покосился на него, пинком отбросил в сторону свитки и камни, обнял своего ученика, размотал платок на шее, склонил голову: — Пей, мой Харель, тебе нужно хорошо питаться.       Клыки молодого сородича осторожно коснулись светлой кожи, один короткий укус, и горячая сильная кровь старшего сородича полилась в горло Хареля, заставляя его сердце медленно биться, наполняя силой и жизнью тело, и теплом душу.       Две недели, что Рихат и Миришаэль провели на побережье, даром не пропали. Оба сородича успели отдохнуть и выспаться, насладиться покоем и обсудить то, что не успели до этого момента. Теперь можно было обговорить маршрут путешествия, но вместо этого они изучали карты отрогов Каукара. С одной стороны, все было тихо и больше никаких тревожных вестей не поступало, с другой стороны до этого они были, да и шпиона поймали. Рихат был бы рад убедить себя, что его младший брат сам себя накрутил, но в мире живущих в ночи выживали только сильные, умные и осторожные.       Рядом с Миришем думалось легко, словно крылья вырастали за спиной и накрывало кипучей жаждой деятельности. Да и у самого Миришаэля горели азартом глаза, когда он рассказывал то, что знал об отрогах и перевалах и предполагал маршруты переброски войск. Они оба ощущали, как существующая между ними связь подпитывается и крепнет день ото дня, набирая былую силу. Это было невероятное ощущение и оба радовались, что теперь появилось время им насладиться.       Тем не менее, воины решились ехать дальше, дав себе зарок еще через две недели выйти на связь. В конце концов, полководцев и командиров хватало и без них, а со всеми прочими делами могли управиться остальные.       Зейб вернулся к Наджару, который охранял лошадей и перекинулся назад в человека. — Это Рихат и Миришаэль. Мы прибыли куда надо. — Миришаэль? — Кошак удивленно вскинул бровь, а затем резко нахмурился. Зейб в очередной раз залюбовался. Ему безумно нравилось наблюдать за Наджем и его мимикой. — А этот здесь откуда, тем более в такое время?! — Ты невнимательно слушал Мерхиона? Мириш и Рихат уехали на месяц минимум, в то время, как у нас начинается война. Странно все это. — Еще бы! Мы воевать собрались, а у нас командира почти украли! — Хохотнул кот. -Да мы и сами чуть не пропустили все веселье и Шараф у нас есть, Аль Хали возвращается, опять же. — Волк отвел глаза на мгновение. — Но нехорошо это выглядит. Давай-ка навестим их и постараемся что-то узнать. Да и амулеты для Рихата передать надо.       Мужчины переглянулись с одинаково нехорошими ухмылками. Через час они нагнали старших вампиров, окружили их. — Попались! — торжествующе завопил Наджар. Зейб подумал и присоединился к воплю. Рихат демонстративно зажал уши руками. — Прекратить орать!       Теперь зажал уши и Миришаэль. Дружный хохот четверых сородичей перепугал мирно отдыхавшего в кустах зайца, и тот понесся прочь, не разбирая дороги, прямо под ноги коней. Паника увеличивалась с каждой секундной. С трудом обуздав лошадей, вампиры спешились, переглянулись и снова захохотали. — Что вас привело сюда? — поинтересовался Рихат. — Тебя навестить приехали, — ответил Зейб. — Привезли тебе подарки, да и просто так. — Мерхион подсказал, где меня искать, — протянул старший сын Мектави. Наджар безмятежно присвистнул, оглядываясь по сторонам. — Отличные места. Море, солнце, зайцы вон… — И кот, — хихикнул Зейб. — Волчики, у вас есть шанс загнать кота на дерево, — нехорошо улыбнулся Мириш. Зейб криво ухмыльнулся в ответ: — Не стоит. — Этот кот и сам загнать может, так еще и следом залезет! — Рассмеялся Рихат. — Ладно, привал тут сделаем. Посидим, поговорим, подарки посмотрю.       Лагерь был разбит быстро, темное южное небо расцветили тысячи звезд, и Наджар то и дело отвлекался от работы, вглядываясь вверх. Тогда Зейб дружески толкал его в бок, или коротко целовал, если никто не видел. Вампиры устроились у костра, вскоре вкусно запахло жареным мясом. Говорить не хотелось. Хотелось валяться у огня, вдыхать теплый свежий воздух, прижиматься друг к другу, но никто сейчас не мог себе этого позволить. Поэтому пришлось обсуждать дела. — Таких артефактов не существует, — заявил Мириш в ответ на рассказ Зейба о беспричинном страхе.  — Но что-то там было точно. Ты же и сам знаешь, Миришаэль, напугать сородича сложно. Мы сами — страх. — Знаю, Зейб, более чем знаю. Но у нас таких артефактов нет. Не скрою, пытались сделать разное, но, чтобы отвернуть большой отряд… — Сын Корраха задумчиво уставился в огонь. — Это должен быть один артефакт или несколько огромной силы. — Или другой сородич. — Зейб еще раз переглянулся с Рихатом и продолжил. — В горах мы встретились с Риезелем. — Ри? Быть не может! — Мириш изумленно вскинул бровь. — Он же уезжал с сыном на земли Астартиуса! — Тем не менее мы его видели. Мог ли он, как эмпат, провернуть такое? — Сомневаюсь. Его возможности далеко не безграничны. Напугать большой отряд он не сможет. — А так ли хорошо ты знаешь… — Наджар вздрогнул и замолк, оборвав себя на полуслове. Мириш чуть склонил голову к плечу, так же, как это обычно делал Риезель и нехорошо прищурился. — Он знает. — Рихат подбросил еще веток в огонь, пламя полыхнуло ярче. — А может амулеты на усиление? — Может. — Голос сына Корраха звучал глухо. — Мы не виделись уже около года. Если за это время у него не произошло значительного роста сил или он не изобрел новый артефакт, то не может. С другой стороны, возможно, моя информация устарела. — Он поймал взгляд своего младшего. — Гадать сейчас бессмысленно в любом случае. Я бы ехал назад, закончим дела и после этого уже спокойно уедем, Рихат. — Идет. Ты присоединишься? Показалось, или во взгляде младшего действительно мелькнула надежда? Мириш улыбнулся. — С удовольствием.       Война приближалась. Она ворвалась в мирный дворец Мектави с первыми донесениями разведчика с границ. Человек падал от усталости, он много дней гнал коней, чтобы успеть. Он рассказал, что горы перешли отряды вампиров и людей: — Их многие сотни, они идут, как волна, сметая все на своем пути. Обученные, опытные. Из моего отряда никого не осталось в живых. Командир велел мне уходить, бежать с донесением, обещал, что они догонят. Но никто не выжил. Я видел. Человек закрыл глаза, пошатнулся. Исмаил взмахом руки велел увести его. — Дайте ему отдохнуть, все, что надо, — распорядился он, обернулся к Харелю, молчаливо стоявшему рядом. — Доигрались! Теперь многое понятно. И отъезд Рихата с Миришем, и внезапные исчезновения разведчиков. Это война не только с Ра-Шаяном, с Севером! — Я уже говорил тебе, Исмаил, Северный Альянс действовал бы иначе. Глупо просто увозить Рихата. У нас найдется, кому его заменить. — Шараф Рашди в отъезде. Исмаил с трудом держал себя в руках, Харель положил руку ему на плечо. — Свяжись с Аль Хали. Ты можешь, ты его сын. Тогда они успеют. Мерхион кивнул, замер на несколько минут, прикрыв глаза.       Аль Хали выслушал сына, выругался так, что оглянулись все, ехавшие рядом. Он покосился на Шарафа. — Война! Рашди невольно улыбнулся.       И пока Рихат, Миришаэль, Зейб и Наджар сидели мирно у костра, далеко на востоке, у гор завязывались первые бои армий Мектави и Ра-Шаяна. Войско Мектави впервые возглавлял единолично Шараф Рашди.