Любимый сэнсэй

       За два дня моя жизнь без преувеличения перевернулась вверх дном. Еще на прошлой неделе я ощущала долгожданную стабильность, обещавшую, что дальше всё будет так же спокойно, размеренно и предсказуемо. А сегодня я уже не чувствую земли под ногами и всё то, что казалось однозначным и ясным, как божий день, размывается и обретает новые границы, пугающие своей неопределенностью.        Ссора с мамой разразилась внезапно, как гром среди ясного неба. Мы всегда понимали друг друга с полуслова, всегда друг друга обожали и готовы были поддержать в любой ситуации. Она была продолжением меня, а я — её, и не верилось, что может существовать хоть что-то в этом мире, способное поселить между нами разлад. Оказалось, что оно существует, и им оказался мой объявившийся старший брат.        Когда Яхико рассказывал мне, что в семье его обвиняли в предательстве за то, что он звал меня сестрой, мне показалось это странным и лишенным логики. Как можно злиться на то, что является неоспоримым фактом? Закрепленным генетикой, если хотите. Тогда я и подумать не могла, что моя мама поведет себя точно так же. На мои оправдания, что это — мой брат, и ничего нет страшного в том, что я хочу с ним общаться, она щетинилась и шипела, что мы не должна иметь ничего общего с семейством Хигураши. Мама кричала и пыталась убедить меня, что Яхико объявился неспроста, что ему от нас что-то нужно, что он влезает ко мне, наивной школьнице, в доверие, а потом покажет своё истинное лицо. Ссора закончилась тем, что мы в гробовом молчании разошлись по спальням, а я еще долго не могла заснуть. Судя по приглушенным звукам телевизора, доносившихся из соседней комнаты, мама тоже.        Утром она собрала привычный командировочный чемодан, чтобы в очередной раз уехать на неделю, и даже не заглянула со мной попрощаться. Просто молча захлопнула за собой входную дверь и ушла. Наверное, глупо, но меня это задело настолько, что я разрыдалась, как маленькая девочка, уткнувшись в подушку. Мама никогда так не делала. Никогда не расставалась со мной вот так.        В школе было ни на йоту не веселей. Мы с Саске поменялись нашими блондинистыми соседями, и никто не был этому рад. Разве что, может быть, Ино. Она призналась, что для неё всё сложилось как нельзя кстати, ведь она, оказывается, уже и сама хотела отсесть от Учихи, но всё не решалась это сделать. Вот вам и новости. По-моему, впору ждать сообщений, что ад начал замерзать.        С Деем так и вовсе творилось что-то неладное. Я надеялась, что он как обычно будет отпускать свои несносные шуточки, и мне удастся как-то отвлечься, но мои надежды не оправдались. И если не слышать его шепот на уроке было вполне закономерно — не будет же он вести беседы с ненавистным новым соседом — то молчание на переменах всерьез меня обеспокоило. Даже моя кислая мина не конкурировала с тем, что творилось с лицом Тсукури. Чем больше я за ним наблюдала, тем больше понимала, что с моей стороны будет просто свинством начать выгружать на него свои проблемы: он и без меня сам не свой. Что-то явно произошло, но, что именно, оставалось загадкой.        На большой перемене ситуация ни капли не изменилась. Сидя на подоконнике в коридоре с бэнто в руках, Дейдара безучастно сверлил взглядом пол, поджав губы в узкую полоску, а палочки в его руке так и замерли над контейнером, не притронувшись к его содержимому. Я сидела рядом, и есть мне тоже не хотелось, но я всё-таки пыталась давиться холодными рисовыми шариками. Через неделю меня ждут на прием в клинике, и если там решат, что я снова ударилась в голодовку и потому теряю вес, то потом с меня еще долго не слезут.        — Ты сегодня совсем тихий, — вздохнула я, решившись прервать затянувшееся молчание, и отложила остатки еды в сторону. Кусок в горло не лезет.        Дей даже головой не повел в мою сторону, словно и не слышал вовсе. Его поведение казалось мне чем-то из ряда вон: когда случалось что-то непредвиденное, что ему не нравилось, он мог злиться, негодовать, вести себя, как придурок, но замыкаться в себе — никогда.        — Дейдара… — умоляюще окликнула я его и мягко дотронулась до ссутуленного плеча, отчего Дей вздрогнул и растеряно взглянул на меня. — Что с тобой творится?        Пару раз моргнув, словно выбиваясь из прежнего потока мыслей, он слабо улыбнулся. От этой улыбки стало еще больше не по себе.        — Да не, ничего, м. Нормально всё.        Я внимательно смотрела ему в глаза, чтобы заприметить в них хоть какой-нибудь намёк, что с ним происходит, но он просто отвернулся. Первый. Впервые.        Мне не хотелось казаться навязчивой и лезть Дею в душу, если он этого не хочет, но оставлять его в таком состоянии тоже было нельзя, и я, поддавшись порыву, взяла его за руку. Удивительно, что у меня получилось это сделать так… просто. Без стеснения и смущения. На Тсукури я старалась не смотреть, но я почувствовала, как он напрягся всем телом и задержал дыхание.        — Что бы у тебя ни случилось, ты всегда можешь со мной поделиться. Ты ведь знаешь? — тихо проговорила я, а Дейдара тяжело выдохнул и, кажется, кивнул. Мимо прошла стайка наших одноклассников, и их взгляды с долей любопытства метнулись в нашу сторону, но мне было как-то всё равно.        Дей так мне ничего и не рассказал, а я не настаивала. По крайней мере, он не прогонял меня и крепко держал в руке мою ладонь, а я была безмерно рада, что хотя бы своим присутствием оказываю ему поддержку.        Ино всегда казалась мне той еще болтушкой, но, как оказалось, на уроках она ведет себя очень тихо. Всё время что-то сосредоточенно записывает, переспрашивает и, как прилежная ученица, выделяет всё в конспектах цветными ручками. Мне даже стыдно стало, когда она заглянула в мою тетрадь, где всё подчёркнуто жирными волнистыми линиями мерзотной черной пастой, и попыталась в моих каракулях угадать, что же я записала по поводу гидролиза.        — Так вы всё-таки встречаетесь? — шепотом спросила Яманака на перемене перед последним уроком, и я опасливо огляделась, чтобы удостовериться, что никто не мог её услышать.        — Не то, чтобы мы объявили бы об этом на весь класс, но ты бы узнала, если бы это было так, — так же тихо отозвалась я.        На мой ответ Ино пару раз моргнула, а затем поддалась вперед, заглядывая мне в глаза:        — Но почему нет, Нами? Вас же тянет друг к другу, это все видят.        В любой другой день я бы сурово нахмурилась и сказала, что это личное, и мы сами разберемся, но сегодня мне удалось лишь слабо пожать плечами. Между мной и Дейдарой всё всегда было непросто. История наших с ним взаимоотношений выстлана толстым слоем противоречий и самокопаний. Даже эта дружба, которая с каждым днем всё больше трещит по швам, будь она неладна.        — Ты ведь любишь его? — прозвучал тихий вопрос у уха, и я вымотано прикрыла глаза. Если бы я сама знала ответ, всё было бы гораздо проще. — Ладно-ладно, поняла, не лезу.        Со звонком в класс вошёл Итачи, и при виде него у меня потеплело в груди, как при виде кого-то близкого и хорошо знакомого. Он, как всегда, источал спокойствие и уверенность, как всегда ненадолго замер на пороге, окидывая пристальным взглядам класс, и, как всегда, проследовал к столу. Я заметила в его руках ежедневник, который недавно с таким страхом и волнением дарила, и непроизвольно расплылась в улыбке. Думала, что Учиха принял мой подарок лишь из вежливости, но он действительно начал им пользоваться. Это приятно. На мгновение его взгляд метнулся в мою сторону, и он явно заметил, что я за ним наблюдаю, а я, как малолетняя дурочка, не нашла ничего лучше, как отвернуться. «Я вовсе на тебя не пялилась. Тебе показалось».        «Ни дня без казусов» — вот мой девиз. Прямо посреди урока, в гробовой тишине, прерываемой лишь бархатным голосом Учихи, из моей сумки начали доноситься противные пиликающие звуки. Как, черт возьми, я могла забыть поставить телефон на беззвучный?! Впав в панику, я лихорадочно рылась в поисках мобильного под внимательными взглядами одноклассников и Итачи, а он, как назло, всё не находился. Когда телефон, наконец, оказался в моей руке, я успела увидеть имя звонившего, и звонок тут же сбросился. Яхико, чтоб тебя.        — Прости-ите, — как-то совсем жалобно протянула я, взглянув на Итачи.        Его взгляд не выдал раздражения, но он явно был не в восторге. Ничего не ответив, Учиха продолжил объяснять параграф, а я, выключив звук, быстро набрала сообщение, что я на уроке, и положила телефон на парту. Думала, что на этом всё, но через минуту пришёл ответ, и экран снова засветился. «Спаси меня, Нами! Я заблудился» — и ревущий смайл в конце. Ой, горе моё. И откуда ж ты взялся такой на мою голову?        Вы когда-нибудь пробовали давать инструкции, как куда-то добраться по смс, не зная, где именно человек находится? Это почти как пытаться переключить канал с помощью утюга, но чуть более продуктивно. Кажется, я почти достигла результата, но в этот момент Ино резко пихнула меня в бок, и я отвлеклась. Дыхание перехватило — рядом с партой стоял Итачи и смотрел на меня в упор со всей своей строгостью и непоколебимостью. Как я могла не заметить, что он прекратил рассказывать материал, и уж тем более то, что остановился возле нас?        — Нами, дай телефон, — холодно произнес он, протягивая руку.        Я растерянно переглянулась с Ино, ища поддержки, но она едва заметно качнула головой, что легко истолковывалось как «ничего не поделать, подчиняйся».        — Я не буду больше. Честное слово, — предприняла я жалкую попытку выкрутиться, но на это Учиха беспрекословно процедил:        — Давай, я жду. Заберешь после звонка.        Обескуражено поджав губы, я с приглушенным вздохом вложила мобильный в ладонь сэнсэя. Похоже, сегодня мне реально удалось его взбесить. Чего он взъелся-то так? Я ведь даже сообщения набирала под партой, почти незаметно, чтобы ему не мешать. Учиха как ни в чем не бывало положил телефон к себе на стол, и я успела заметить, как засветился экран от очередного сообщения.        Разумеется, после урока я сразу же направилась отвоевывать обратно своё имущество. Сэнсэй сидел на привычном месте и слабым кивком реагировал на брошенные ему «до свидания». Только я раскрыла рот, чтобы попросить отдать мне телефон, как меня окликнул Дейдара, и я в замешательстве обернулась.        — Не обидишься, если я пойду без тебя? — спросил он, и отчего-то в груди стало тревожно. Тсукури по-прежнему выглядел убитым, но пытался кривить губы в виноватой улыбке. — Тороплюсь немного.        — Да нет, — пришлось натянуть самое беззаботное из своих лиц и улыбнуться. — Иди, конечно.        Кивнув, Дей стремительно вышел из класса, а я так и осталась в полной растерянности смотреть ему в спину. Кабинет быстро опустел, и в нем очень скоро остались только я и Итачи. В последнее время мы часто остаемся наедине. Или мне это только кажется?        — Нами? — позвал меня голос сэнсэя, и я поняла, что так и продолжаю пялиться на дверь, за которой полминуты назад скрылся Дейдара.        Скрывая смятение, я довольно резво повернулась к учителю. Это ж надо было так зависнуть? Учиха чересчур внимательно всматривался в моё лицо, а я вдруг расплылась в совершенно жалкой в своей неправдоподобности улыбке. Похоже, что на сегодня мой лимит показных радостных эмоций исчерпан.        — Ну вот и что мне с тобой делать? — обреченно выдохнул Итачи. На секунду показалось, что он поймал мою волну тоскливости, и лишь поэтому не спешил ругать меня за моё поведение на уроке.        — Понять и простить, — тихо, в тон ему, выдохнула я.        — Понять и простить, — задумчивым эхом повторил Учиха и, сложив руки в замок и поставив их на локтях пред лицом, стих. Он словно ушел в свои мысли, а я не сразу решилась его отвлечь.        — Я правда сожалею, — заговорила я, чтобы прервать молчание. — Ты же знаешь, я бы не стала хвататься за телефон посреди урока, если бы это действительно не было чем-то важным.        Итачи перевел усталый взгляд на меня.        — Ты могла бы отпроситься выйти, чтобы перезвонить. Что же ты монстра из меня делаешь?        Отпроситься выйти. Гениально, черт возьми. Почему я этого не сделала?        — Прости-прости, — развела я руками. — Ты так сурово посмотрел, когда у меня зазвонил телефон, что мне стало стыдно отпрашиваться.        — А переписываться с парнями у меня на уроке тебе не стыдно, — с утвердительной интонацией проговорил Итачи, устало потерев переносицу, а я в мгновение вспыхнула от негодования. — Я всё понимаю. Возраст и всё такое. Но можно же этим как-то вне школы…        — Я писала брату! — возмутилась я чуть громче, чем следовало бы, прервав сэнсэя на полуслове. — Он заплутал в незнакомом городе, и я пыталась ему помочь, ясно?!        Если бы мой телефон всё еще не находился у Учихи, я бы немедленно вылетела из класса, как ошпаренная. Его заявление меня просто выбесило. За кого он меня принимает? За одну из этих шмакодявок, которые одними гормонами мыслят и, хихикая, строят свою личную жизнь посреди занятия? Замолчав, я громко выдохнула носом в попытке успокоится. Боже, теперь я еще и истеричка. Браво, Нами.        Итачи замер, в изумлении уставившись на меня. Видимо, моя реакция его озадачила, и он совсем не сразу нашелся с ответом, а затем совершенно обескураженно спросил:        — У тебя… есть брат?        Негодование начало меня отпускать, и я устало отвела взгляд, чтобы смотреть куда угодно, но не на сэнсэя. Стыдно... Как я могла так сорваться? Что со мной творится?        — Да. По папе, — голос едва не перешел на шепот. — Вчера впервые встретились.        Я не знала, почему вдруг так запросто заговорила с Итачи о Яхико. Даже Дею рассказать не решилась, а с ним всё вышло само собой. Но мы ведь даже не друзья.        — И… как всё прошло? — осторожно, будто боясь меня спугнуть, спросил сэнсэй. Это показалось мне… милым.        — Хорошо. Он мне понравился, — мои губы растянулись в полуулыбке, но, кажется, голос начал дрожать от хлынувших в голову мыслей о ссоре с мамой.        — Но что-то не так, да? — догадался Итачи, и я кивнула.        Я никогда не была из тех людей, что любят обременять других своими проблемами. Я всегда была скорее слушателем, чем рассказчиком. Эдаким аналогом бесплатного психолога. Всё, что творилось в моей жизни, либо оставалось при мне, либо я отделывалась общими фразами, чтобы не казаться нелюдимой. Поэтому, когда от вопроса сэнсэя слова сами полились из меня безудержным потоком, мне стало не по себе.        — Я из-за него поругалась с мамой. Она его и не знает даже, а уже против, чтобы мы с ним продолжали общаться. Говорит, что ему нельзя верить, что он обманщик, а я просто наивная дура… — Я зажмурилась. Чёрт, вот только не реви! — ...которая подсознательно пытается найти замену отцу, оттого так в него и вцепилась.        Открыв глаза, я встретилась внимательным взглядом Учихи. Он меня слушал. Слушал весь этот бред, что я несла.        — Да даже если так и есть! Что в этом плохого? — воскликнула я, всплеснув руками. Господи, до чего же у меня дрожит голос. — Какого чёрта я должна делать вид, что у нас прекрасная семья, и мне всего достаточно? Да, черт возьми, мне приятно, что появился кто-то, кто хочет быть рядом, даже если я отчасти и ассоциирую его с отцом, которого у меня не было. Мне что, должно быть за это стыдно?        — Нами… — тихо выдохнул сэнсэй. Его сбивала с толку моя откровенность, и я видела, насколько он растерян. Может, мне стоило заткнуться, но меня уже было не остановить.        — Ты ведь помнишь, — утерев тыльной стороной ладони подступающие слезы продолжила я, — ту ночь на твой день рождения? — Итачи кивнул. — Мне ведь тогда даже обратиться за помощью было не к кому. Если произойдет нечто подобное еще раз, то я останусь один на один со всеми проблемами. Мне просто нужно знать, что я не одна, что мне есть, на кого положиться. Может, я как тот глупый лис пытаюсь найти того, кто…        Я замолчала, не решившись договорить. Почему я вспомнила эту дурацкую фразу? Думала, что сэнсэй посмеется надо мной, но он остался серьезен, даже бровью не повел. Он понял, что я хотела сказать. Однозначно понял. «…кто бы меня приручил».        — Та фраза, что ты сказал… — мой голос перешел на полушепот. Какой дурой, должно быть, я сейчас выгляжу в глазах учителя. — Что стоит рискнуть и довериться, даже если не уверен, что всё закончится хорошо… Я хочу рискнуть. Не хочу потом жалеть, что даже не попыталась что-то изменить.        Поток моей несвязной речи закончился, и в кабинете воцарилось пугающее молчание. Мне стало смертельно стыдно за себя. Опять наговорила лишнего. Прям как в тот день, когда мы с Итачи встретились на мосту. А ведь после того случая я не могла смотреть ему в глаза. Может, теперь всё повторится. Глупая. Ничему меня жизнь не учит. Зачем я всё это рассказала и вытрясла душу наизнанку? Неужели не могла и дальше помалкивать?        Учиха посмотрел куда-то в сторону, и я заметила, что взгляд его упал на мой телефон, который до сих пор оставался лежать у него на столе. Он решительно взял его в руку и разблокировал. Почему-то я даже никак на это не отреагировала, лишь продолжила наблюдать за ним опустошенным взглядом. Что он делает?        Итачи с минуту нажимал по клавишам, а затем поднялся из-за стола и протянул мобильный мне.        — Ну вот что, — заговорил он, глядя мне прямо в глаза. — Ты вовсе не одна. Я записал свой номер. У тебя есть кому позвонить, если что-то случится. И даже если и не случится, но тебе захочется выговориться, как сейчас — тоже есть. — Моё сердце на секунду замерло, и наворачивающиеся слезы передумали бежать по щекам. Он… правда это сказал? Правда это сделал? — Пусть это не будет причиной, по которой ты чувствуешь себя обязанной цепляться за брата. Отбрось этот критерий — он не должен быть решающим — и задай себе вопрос еще раз. Ты хочешь пустить его в свою жизнь?        Почему… он так добр ко мне? Почему заботится? Почему рядом? «Ты сошла с ума, Нами» — кричал разум, но ноги сами преодолели разделяющее меня с сэнсэем расстояние, и я обняла его, крепко зажмурившись и уткнувшись лицом в его плечо. Итачи замер. Он не отталкивал меня, не отстранялся. Может, просто не знал, как реагировать. Мгновения, что он стоял столбом, показались мне вечностью. Снова захотелось расплакаться, было трудно дышать, но все мои мысли вдруг обрели ясность.        — Нами… — его губы тихо произнесли моё имя, а затем он мягко приобнял меня в ответ, а я непроизвольно сильнее уткнулась носом в его рубашку.        Наверное, Итачи в тот момент не был учителем, а я — не была ученицей. Меня обнимал давний друг, пытаясь утешить и показать, что у меня есть поддержка, опора. Вот только моё тело отзывалось на его прикосновения неправильно. Сердце грозилось выпрыгнуть из груди, дыхание перехватило, а в животе стало щекотно. Кажется, это списывают на порхающих в нем бабочек. Знакомые ощущения, да? Ты влипла, Нами. Ты. Влипла.        — Спасибо тебе, — с нервным смешком я поспешно отстранилась и в очередной раз смахнула подступающие слезы. Я улыбалась, как обычно, чтобы показать, что всё нормально, и что для меня эти объятия значили то же, что и для Итачи. Я не влюбилась в него, нет. Я просто переволновалась. — Мне… стало легче.        Сэнсэй, слабо улыбнувшись, тоже кивнул. Честно говоря, вид у него был несколько озадаченный. Как будто он пытался понять, действительно ли со мной всё нормально, или я просто прикидываюсь.        — Думаю, если Яхико хотя бы вполовину такой же хороший старший брат, как ты для Саске, то ему стоит дать шанс, — добавила я, хватаясь за сумку и перекидывая её через плечо.        Мне хотелось скорее скрыться, чтобы унять чувство стыда, растекающееся быстрым сердцебиением под рёбрами. Где была моя голова, когда я бросилась к нему с объятиями? Я ведь никогда так не делала, никогда себе такого не позволяла.        — Тем не менее, будь осторожна, — отозвался Итачи. — Не подпускай слишком близко, пока не убедишься, что ему можно доверять. Да и Саске, кстати, твоё мнение не разделяет.        — Хорошо-хорошо, так и сделаю, — всё так же улыбаясь, ответила я и устремилась к выходу, но на пороге, не удержавшись, обернулась: — И Саске тебя обожает, я уверена. Скоро всё между вами наладится.        От моей реплики сэнсэй улыбнулся, а я не стала и дальше задерживаться и поспешно сбежала. Ноги подкашивались от нервов, и было страшно неловко за себя, но, в то же время, я была счастлива. Я всё еще чувствовала его аромат, руки, в бережном движении сомкнувшиеся за моей спиной, и тепло его тела.