Любимый сэнсэй

       — Хигураши, у тебя шило в жопе, что ли? Харэ вертеться! — рявкнул Дейдара, старательно скрывая проглядывающий пластик ободка в моих волосах. Как будто если он его не спрячет, то все тут же подумают, что плюшевые лисьи уши и вправду растут из головы.        — А-ай! Ты тянешь!        — Потому что ты вертишься, м!        — И как вы вообще встречались?.. — Ино, лопнув пузырь жвачки, меланхолично мазнула мне над глазом очередной порцией каких-то теней. Я надеюсь, она не сделает из меня лису-проститутку, потому что количество косметики, которое Яманака уже успела нанести, начинало пугать.        — Как-как… Да как все, — без энтузиазма буркнул Тсукури и в очередной раз слишком резко и больно потянул одну из прядей волос, на что я возмущенно зашипела и отбила его руку. Наши взгляды встретились, и уголок его губ приподнялся в торжествующей ухмылке. И в ней так и читалось это невысказанное «ну так тебе и надо». Отношение этого парня от «ты всё ещё нужна мне» до «чтоб ты сдохла» меняется по десять раз на дню. И я не преувеличиваю.        — Просто ты такой грубый и неотесанный… — Ино брезгливо поморщила нос, стряхнув спавшую на глаза прядь волос и принялась что-то искать в лакированной черной косметичке. — Без обид, Нами, но я твоих вкусов на парней решительно не разделяю. Встречаться с таким, как Дейдара… как ты могла?        Интересно, что бы она сказала, узнав, что я встречаюсь с Итачи. Такое проявление вкуса ей бы тоже категорически не пришлось по душе?        — Ну да. Лучше же с младшей школы носиться за тем, кто чхать на тебя хотел, — вернул Дейдара, забирая у меня с колен сценарий, чтобы в очередной раз пробежаться глазами по тексту.        — Это уже в прошлом, — Яманака невозмутимо выудила из косметички флакончик с тушью и отложила всё лишнее в сторону, пододвигаясь на стуле ближе ко мне. Как будто замечание Тсукури её совсем не уязвило. — Сейчас я уже три месяца как в новых, здоровых отношениях с замечательным и эмоционально зрелым молодым человеком. Чего и тебе желаю, Принц недоделанный.        — Спасибо, Барби, но я, вообще-то, по девочкам, м. «Замечательного и эмоционально зрелого» молодого человека можешь оставить себе, — Дей так забавно изобразил снисходительную интонацию Ино, что мне пришлось сделать вид, что у меня зачесался нос, чтобы скрыть пробивающуюся на лице улыбку.        Сейчас начало сентября, день открытых дверей, и в школу мы явились ни свет ни заря, чтобы в последний раз прогнать программу вместе с остальными классами. После репетиции Обито-сэнсэй отправил нас приводить себя в порядок: переодеваться, накладывать грим, кое-кому даже пришлось зашивать костюмы. И вот я уже второй час сижу в классном кабинете вместе с бывшим парнем и не переносящей его на дух подругой, слушая их обоюдные перепалки, и всё жду, когда позвонит Яхико. Он, по-видимому, единственный, кто придет на меня посмотреть, потому что Орочимару не отпустил маму с работы. Вскрылись какие-то проблемы с токийским филиалом.        Дверь буднично раскрылась, впуская голоса из коридора, и в класс вошёл Итачи с портфелем в руках. Его рабочий день только начался. Сердце при виде него радостно подпрыгнуло, ускоряя пульс, и настроение сразу же поднялось на добрый десяток пунктов вверх.        Я не хотела себя мучить, связывая крупной эмоциональной привязанностью под названием «любовь», зная, что в конечном итоге это меня перемелет заживо, когда придет время уезжать. Итачи был со мной солидарен, и потому так спокойно принимал мои слова, что лучше нам остановиться, пока мы не притерлись друг к другу окончательно. Но каждый раз что-то снова шло не так. Останавливаться не было сил. Кажется, за этот месяц мы пытались порвать друг с другом раз пять, но удавалось нам это ровно на одну минуту. После следовал «последний» поцелуй, который превращался в сотню таких же последних.        — Утречко, сэнсэй! — весело прощебетала Ино, докрасив мне второй глаз и демонстративно закрыв молнию косметички. — А мы тут уже готовимся вовсю.        — Да, я заметил, — лаконично отозвался Учиха, окинув нашу троицу ничего не выражающим взглядом. — Волнуетесь перед выступлением?        — Да скорее бы уже отстреляться, — отозвался Дей, покачав головой. — Если я произнесу хоть одну фразу из этой дурацкой сценки больше одного раза, я просто выпрыгну из окна.        — Эх, а счастье было так близко, — Яманака притворно вздохнула, закатывая глаза с длинными накладными ресницами со стразами. С такими с самого утра ходят абсолютно все одноклассницы, участвующие в танце. В пролёте только мы с Хинатой, но я не особо расстраиваюсь. — Не хватило всего одной репетиции, чтобы больше не видеть твою самодовольную физиономию.        — Да, ради этого определенно стоило потерпеть, — со смешком поднялась со стула я, поправляя пышную ярко-оранжевую юбку и перекидывая на плечи уже начавшие раскручиваться рыжие локоны. Еще пара часов — и мои волосы не оставят и следа от утренних попыток придать им празднично-опрятный вид.        — Ой, вот только не надо делать вид, что я тебе не нравлюсь, м.        — А я и не делаю — это мои искренние чувства.        Дейдара изобразил на лице мстительный прищур, встретившись со мной взглядом, ну, а я предпочла его проигнорировать. Итачи ни разу не указывал, как мне себя вести с Тсукури, но не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать, в каком он не-восторге от моих, пусть и вынужденных, взаимодействий с бывшим парнем. Особенно после той драки с Карин. Откуда-то в массы пошёл факт, что мы обе встречались с Деем, и теперь все, кто хотя бы отдаленно знал меня или Узумаки, шептались, что подрались мы именно из-за него.        — Ваши родители еще не подошли? — коротко кашлянул в кулак Итачи, уводя разговор в сторону.        — Мои выехали минут десять назад и уже должны быть здесь, так что я побежала их встречать, — с этими словами Яманака весело подмигнула мне и Дею — что бы это ни значило, сгребла в охапку свои вещи и уже через секунду выпорхнула в коридор.        — Мать обещала прийти, но я бы не слишком полагался на ее обещания, — равнодушно дернул плечами Дейдара. Судя по всему, обстановка у него дома по-прежнему непростая, но едва ли он станет об этом говорить. Тем более в школе. Тем более Итачи.        — А у тебя что, Хигураши?        — Мама не сможет, — стараясь не выдать своего разочарования, сообщала я. — А вот брат подъедет.        — Брат? — эхом переспросил голос справа, и в эту секунду голову навестила запоздалая мысль, что далеко не все в курсе официального прибавления в кругу моих ближайших родственников. — У тебя есть брат?        — Единокровный, — пояснила я, с завидной уверенностью встречая недоумевающий взгляд Дейдары. — Ты даже его видел — он меня встретил, когда мы со спорт ориентирования вернулись. Помнишь?        Тсукури помолчал несколько секунд, а после еще раз уточнил:        — Так это был брат?        Я кивнула и спешно отвернулась, не дожидаясь следующей реакции. Почему я не сказала Дею об этом сразу, объяснять не хотелось, но он, похоже, тоже решил отложить этот разговор до лучших времен. Ну, или, по крайней мере, до того момента, как мы останемся вдвоем в помещении.        Телефон просигналил о пришедшем смс, и я, увидев надпись «Яхико» на экране, поспешила откланяться.        — Вспомнишь солнце… — пропела я, хватая сумку и укладывая в нее еще не пристегнутый к юбке лисий хвост, и с улыбкой кивнула Учихе. — Я тоже ушла.        — Э! — встрепенулся Дейдара, когда я уже открыла дверь. — Ушла она, м! А мне помочь со сборами?        — Ты что, шарф на шею сам повязать не сможешь?        — Вы с Барби обещали мне что-то сделать с вот этим, — небрежно взъерошил он одной рукой свои волосы, — забыла? — А ведь точно. Ино и впрямь сказала, что мы оформим его рваное каре в нечто более подходящее для Маленького Принца, а я поддакнула.        — Ну, давай встретимся через десять минут в подсобке у актового — где мы реквизит сложили, — предложила я, неопределенно пожимая плечами. — А ты пока вызвони Ино и спроси у нее невидимки с утюжком — она ведь сумку с собой унесла.        Дей с явным неудовольствием на лице поморщился.        — Я мобилу дома забыл.        Со вздохом всучив ему свой телефон и незаметно улыбнувшись Итачи, я выбежала в коридор и направилась на первый этаж встречать брата. О том, что этот злосчастный телефон в руках Дейдары ввергнет мою жизнь в очередную черную полосу, я тогда и подумать не могла.        Яхико нашёлся на первом этаже, в чёрном расхлябанном пиджаке поверх красной рубашки и зализанными назад волосами. Завидев меня, он удивленно вскинул брови и одобряюще присвистнул, поднимая вверх большой палец.        — Ну? — одним уголком губ улыбнулся он, раскидывая в стороны руки. — А я как выгляжу?        — Как якудза, — с беззлобной улыбкой озвучила я свою ассоциацию, — но тебе идет.        Нии-сан весело хохотнул и с напускной важностью поправил воротник, очевидно, решив, что и первую часть моего ответа можно принять за комплимент. Я даже не стала выяснять, с чего это он так вырядился — и без того ясно, что пришёл он по душу нашей англичанки.        — Только вот мы еще приготовления к выступлению не закончили, — виновато протянула я. — Не обидишься, если я тебя до актового доведу и там оставлю? Или… — и перешла на шёпот, прикрыв рот ладонью, — или могу подсказать, где искать Конан.        Лицо Яхико на мгновение вспыхнуло, как у младшеклассника, и он спешно отвернулся, неловко почесав затылок.        — Так очевидно, да?        — Да, — его милое смятение вызвало у меня смешок. — Но я, так и быть, продолжу делать вид, что ты здесь ради моего бездарного выступления.        — Эй! Я здесь и из-за тебя тоже! — возмутился он, на что я с улыбкой кивнула:        — Да, знаю. И очень благодарна тебе за это.        Яхико вызвался прийти сразу же, как узнал, что мама не сможет. Во вчерашнем разговоре по телефону я не слишком-то скрывала своего расстройства, так что он поступил как хороший старший брат и пришел меня поддержать. И ничего, если к этой поддержке примешался небольшой корыстный мотив. Раз Конан-сан за столько лет так и не ушла из его головы, то он должен за нее бороться. К тому же, пусть уж лучше она сохнет по моему брату, чем по моему молодому человеку. Да, у меня тоже есть корыстные мотивы.        — Вот это ее кабинет, — указала я кивком на дверь, когда мы поднялись на второй этаж. — А актовый в конце коридора, не заблудишься.        И только я собралась оставить нии-сана самостоятельно устраивать свою личную жизнь, как дверь стремительно распахнулась, и он больно схватил меня за запястье прежде, чем мне удалось смыться. На пороге застыла Конан, растерянно переводя взгляд то на меня, то на Яхико, то на его руку, удерживающую мою. Уж не знаю, что она подумала, но молчание уж слишком затягивалось, так что я — и откуда во мне столько решимости — взялась сгладить эту неловкость.        — О, да где ж мои манеры! — и обратилась к Яхико. — Нии-сан, это наша учительница английского, Конан-сэнсэй.        Растерянность на лице Конан сменилась пониманием. Она улыбнулась, когда Яхико ей представился, и продолжила делать вид, будто видит его впервые, в несвойственной ей манере тараторя о том, какая я старательная ученица. Ну, а я, решив, что настал самый подходящий момент оставить их наедине, отправилась к уже заждавшемуся меня Дейдаре.        Однако вместо Дея в подсобке меня встретила возмущенная Ино с утюжком для волос в руке.        — Господи, я оставила вас всего на двадцать минут! Неужели так сложно было не ссориться?!        Я воззрилась на нее в полнейшем недоумении. В моё отсутствие явно что-то произошло, но что именно, понять пока не удавалось.        — Но мы не ссорились! — в полной уверенности запротестовала я. — С чего ты взяла?        — Да с того, что когда я принесла утюжок этому кретину, — она затрясла им в руке так, что размотавшийся провод несколько раз ударил вилкой по полу, — он проорал, чтобы я катилась к своей шлюховатой подруге и… — затем стушевалась, заметив моё искреннее замешательство, и спросила уже спокойнее и тише: — Ты правда не знаешь, в чем дело?        И только после этой фразы мой взгляд решил пройти мимо Ино и остановиться на столе в глубине подсобки, где Дейдара оставил зелёный шарф. Тот самый, который в своё время мне связала мама и который я забыла у него дома в феврале. А рядом — мой телефон. Пальцы вмиг похолодели от отдаленной догадки, что могло произойти, и я чуть ли не в два прыжка преодолела четыре метра, разделявшие меня с ним, чтобы разблокировать… и сразу же закрыть рот рукой, подавив в себе испуганный всхлип. Как? Когда Дей успел подсмотреть мой пароль от приложения с сообщениями?! На экране высветилась моя вчерашняя переписка с Итачи. И вывод из неё Тсукури мог сделать весьма однозначный.        — Нами? — сквозь пелену лихорадочных мыслей ворвался обеспокоенный оклик Ино. Подняв голову, я нервно откинула волосы с плеч за спину и с неприкрытой нарастающей паникой в голосе спросила:        — Куда он пошёл?        — Я не видела, он так стремительно вылетел… — и снова то же беспокойство в голосе. — А что случилось-то?        Так. Нужно успокоиться. Думай. Думай, куда он мог пойти. Да еще такой бешеный, раз и Яманака перепало. Домой? На задний двор? К раздевалкам? Или… к Итачи? Боже ж, да куда угодно он мог сорваться, это же Дейдара!        — Пойду найду его, — вместо ответа пробубнила я, встречая внимательный взгляд Яманака. — Позвони мне, если…        — Непременно, — кивнула она. — Только у нас до выступления всего полчаса.        И всё потому, что всё действо решили начать с первых классов. И времени осталось не так уж много. Надо бы договориться о небольшом изменении в концертной программе… Где у нас Обито-сэнсэй?..        — А вот с этим я попробую что-нибудь сделать, — неуверенно закусила губу я и, выбежав в коридор, направилась в сторону учительской, не забыв на всякий случай заглянуть и в актовый зал.        — Это шутка такая? — на повышенных тонах переспросил Обито-сэнсэй. У него даже глаз на нервах дернулся. — У вас выступление через двадцать минут! Где его черти носят?!        В учительской помимо него оказались Итачи, Кисаме и Сасори-сэнсэй. И слава богу, иначе Обито, с его странной «любовью» к моей персоне уже бы душу из меня вытряс.        — Я могу поискать его, — промямлила я, мельком глянув на экран телефона. Я звонила Тсукури уже трижды. На первый звонок он не ответил, второй сбросил, а на третий робот сообщил, что абонент не абонент. Даже и не помню, когда в последний раз сама звонила Дейдаре. Кажется, будто это было еще в прошлой жизни, когда мы еще разыгрывали какую-то дружбу, в которую, похоже, по-настоящему никто никогда и не верил.        — Да уж, поищи, пожалуйста, — и столько желчи Обито вложил в эти слова, будто следить за передвижениями Дейдары — это моя прямая обязанность. Из его глотки вырвался неопределенный свист, готовый вылиться в очередную тираду на грани истерики. Благо, его прервали.        — Да найдется, куда он денется, — ухмыльнулся Кисаме и бухнул тяжелую ладонь на плечо Итачи. — И мы тоже поищем. Да, Итачи-сан?        Итачи не спешил с ответом. Он выжидательно глянул в мою сторону, а я постаралась вложить в свой взгляд такую тонну железобетонного спокойствия, чтобы у него и мысли не возникло, что что-то не так.        — Ну раз так, — хмыкнул Обито, нетерпеливо теребя листы с программой выступлений, — то я поставлю ваш номер завершающим, — тут его лицо немного смягчилось, разгладив недовольные морщины на лбу. — Изанами-тян, в вашем с Тсукури дуэте голос разума явно принадлежит именно вам, так что я очень на вас рассчитываю. Не подведите меня, хорошо?        Мне, конечно, польстили его слова, особенно если учесть, что с Обито-сэнсэем мы не особо в ладах, но обнадеживать его я не спешила.        — Не всё от меня одной зависит, но я постараюсь.        Тогда Кисаме-сэнсэй и Итачи вышли со мной из учительской. Учиха выглядел крайне задумчивым, а физрук — напротив: так и светился энтузиазмом.        — Так! — решительно хлопнул он кулаком по ладони. — Я проверю крыльцо, двор, спорткомплекс и столовую. Остальное — на вас.        С этими словами сэнсэй без лишних послесловий направился к лестнице. И почему-то у меня сложилось впечатление, что неспроста столовую он оставил за собой. Наверняка захотел половину школьной самодеятельности пропустить, наворачивая онигири за обе щеки.        — Итак, — с самым что ни на есть серьезным видом повернулся ко мне Итачи. — Что стряслось?        — Ничего, — не моргнув глазом, соврала я. — Может, Тсукури-сан всё-таки решила прийти, и он побежал ее встречать на остановку, но я не уверена.        Несколько секунд Итачи испытующе смотрел мне в глаза, будто ожидая, что я выдам более правдоподобную версию, а затем выдохнул, пряча руки в карманы.        — Что ж. Тогда я проверю пару мест и пойду в актовый, чтобы дать тебе знать, если он туда явится или Кисаме его найдет.        — И я напишу, если что, — кивнула я, насилу заставляя себя улыбнуться. На самом же деле от мысли о предстоящем разговоре с Тсукури у меня поджилки тряслись. Он зол. Определенно зол. А говорить о чем-то с озлобленным Дейдарой… проще по минному полю пройти в темноте.        Итачи украдкой, всего на пару секунд сжал мои пальцы, но и этой пары мгновений хватило, чтобы я услышала его тихое «будь осторожна». Однако стоило мне в изумлении взглянуть на него, как он отвернулся и стремительным шагом направился в противоположную от актового зала сторону. Он как в воду глядит. А врать у меня, похоже, выходит из рук вон плохо.        Мои поиски продолжались минут пятнадцать. Сначала я проверила запасной выход, рядом с которым Тсукури частенько курил и пару раз даже попадался. Затем убедилась, что он не затихарился под лестницами и у шкафчиков с обувью, выбежала на улицу и огляделась. А после на меня снизошло озарение, где он еще может быть.        Когда я взялась за ручку двери, ведущей на крышу, часть меня уже знала — Дей определенно там. Потому я почти не удивилась, когда увидела его, сидящего на полу с сигаретой в руке, прислонившись спиной к сетчатому ограждению. Моё появление он заметил сразу, и лицо его при этом исказила такая гримаса, будто ничего, гаже меня, он в жизни не видел.        — Вы только гляньте, м, — его тон предсказуемо оказался не самым приветливым. — Хигураши, собственной персоной. Чем обязан? А впрочем, — он глубоко затянулся и с вымученной усталостью прикрыл глаза, — срать.        Меня не должно было терзать чувство вины за свои новые отношения. С Дейдарой мы давно расстались, и даже если и были шансы что-то вернуть, то он сам их и уничтожил. Не должно было. Но меня терзало.        — Слушай… Я понимаю, что ты не в духе, — глубоко вдохнув, начала я. Тсукури то ли усмехнулся, то ли фыркнул, однако глаза открыл, принявшись излишне внимательно меня рассматривать, — но нужно пойти и отыграть сценку, иначе у нас будут крупные неприятности.        — Ты с ним трахалась?        Пару раз моргнув в недоумении, решив, что мне, должно быть, послышалось, я скрестила на груди руки, чтобы хоть как-то закрыться от его пытливого взгляда и придать себе уверенности.        — Что, прости?        — Ты. С ним. Трахалась? — Не послышалось. От нарастающего внутри возмущения к лицу хлынула кровь, а дыхание стало резче. Дейдара спрашивал меня об этом так, будто имел на это полное право. Будто у нас пять лет брака за спиной, а я внезапно завела на стороне интрижку.        — Ты больной, — нервно усмехнувшись, констатировала я. — Это вообще тебя не касается.        — Это значит «да»? — приподняв брови, спросил он.        — Это значит «иди на хрен с такими вопросами»!        Я уж было развернулась на каблуках, чтобы уйти, наплевав на то, что мне поручили притащить его в главный зал отыгрывать чёртову сценку, но следующая реплика стерла на нет всю мою решимость.        — Интересно, что скажет Мадара-сама, когда узнает, что у Итачи-сэнсэя интрижка с ученицей.        Сердце пропустило пару ударов. Он это серьезно?        — Ты же не станешь ему рассказывать? — произнесла я, поворачиваясь и с опаской вглядываясь в такие знакомые, но теперь смертельно озлобленные глаза. А ведь я, кажется, умею распознать в них практически любую эмоцию… чего не скажешь о глазах Итачи. Они просто не способны выдать ничего, что он сам не захочет показать.        — Попробуй убедить меня этого не делать, м, — язвительно выплюнул Дейдара. — Чёрт тебя дери, Хигураши! Мне было гораздо проще принять, что тебя имеет какой-то левый хрен с горы, но Учиха, мать его, Итачи?!        Мои руки сжались в кулаки, но бездумно пороть горячку я не хотела, памятуя, что будущее Учихи сейчас зависит от Дея. Даже при раскладе «его слово против слова Итачи» из этого не выйдет ничего хорошего. Итачи всё равно будет скомпрометирован, и в жизни не найдет работу вне Акатсуки. То, что и моя репутация будет испорчена, меня совсем не волновало, ведь к концу учебного года меня здесь и след простынет.        — Чего ты хочешь? — спросила я, скрещивая на груди руки.        — Правду, м, — Дейдара едко усмехнулся, прикуривая очередную сигарету, а затем похлопал по месту рядом с собой. — Нам ведь некуда торопиться? — Очевидно, это означает, что ни на какой концерт спускаться он не собирается. — Давай, я жду, — его лицо приняло такое серьезное выражение, что я, в полной мере осознав, что всё сейчас в его руках, села чуть поодаль, стараясь не измять новую юбку.        — В том видео я много чего наболтал, м, — мрачно начал Дей и кашлянул в ладонь, а я неволей на него взглянула. На меня он не смотрел и, похоже, делал это намеренно. — Не знаю, на что я надеялся. Наверное, что ты оценишь мою честность, и что-то натолкнёт тебя на мысль, что я… что мы…        — Я поняла, — неуютно поерзав на месте, кивнула я и отвернулась. Мне вдруг стало неловко наблюдать, с каким трудом всегда говорливый Дейдара подбирает слова.        — Теперь я жалею, что напустил соплей и подбросил тебе тот диск… Тебе ведь нахер всё это не упало. Представляю, как знатно ты посмеялась с него со своим любимым сэнсэем.        — Никто кроме меня его не видел, можешь не волноваться, — оборвала я, оскорбленно поджав губы. Я, конечно, не подарок, но уж делать из меня настолько циничную тварь…        — Это не важно, — ответил Дей, но в его голосе слишком уж отчетливо прозвучал выдох облегчения. Чёрт знает, что он еще себе успел надумать. — Просто… Можешь же ты отплатить мне откровенностью на откровенность, м?        Откровенностью на откровенность, да? Я не могу быть уверена, что всегда бываю честна даже с самой собой, а уж между мной и Дейдарой скопилось столько недомолвок… Хотя после того, как он узнал об Итачи, любая другая недосказанность казалась несущественной мелочью, которая едва ли что-то изменит.        — Я попробую, — с неудовольствием отозвалась я. — Что ты хочешь знать? — Тсукури медленно выдохнул, отбрасывая и наполовину не истлевший окурок в сторону.        — Только ответь мне честно, а не так, как обычно, м, — хмыкнул он, не упустив возможность в очередной раз кинуть камень в мой огород. — В походе ты сказала, что порвала со мной не из-за заморочек с сохранностью девственности или чего-то в этом роде.        И вот тут я поняла, что погорячилась, когда подумала, что скрывать мне больше нечего. У меня ещё остался один скелет в шкафу в запасе, о котором я никому не рассказывала. Да и о котором я сама старалась не вспоминать, стыдливо запихивая его вываливающиеся наружу костяные ноги обратно и плотно закрывая дверцы на ключ.        — Но тогда… из-за чего? — ожидаемо спросил Дей, и я отвела взгляд, прикусив изнутри щеку.        Тсукури в том видео действительно наговорил мне слишком много личного, чтобы я и дальше продолжала включать дурочку и бормотать что-то про разные характеры, темпераменты и взгляды на жизнь, но как он отнесется к правде, я не знала.        — Ты долго собираешься молчать, м? — злость так и заплескалась в его голосе. Впрочем, она никуда и не исчезала. Я сделала глубокий вдох, зажмурившись, и тряхнула головой, избавляясь от наваждения собственных мыслей. Чёрт, Нами, просто скажи ему.        — Твоя мама, — глухо произнесла я, так и не обращая взгляда к Дейдаре. Тот выдержал долгую паузу, очевидно, переваривая информацию, а после так же глухо, в тон мне, переспросил:        — Что «моя мама»?..        От нахлынувших воспоминаний пальцы начало потряхивать так, что руки пришлось сжать в кулаки. Возможно, случись всё это со мной сейчас, а не тем слякотным февральским вечером, я бы реагировала иначе, но тогда я просто… испугалась.        — Тсукури-сан пришла ко мне вскоре после… после нашего с ней знакомства, — продолжила я, намеренно опуская фразу «после того, как застала меня полуголой у вас дома». Дейдара не хуже меня помнил, все обстоятельства, и в каком его мать была бешенстве — разве что за волосы меня не оттаскала, и на том спасибо. — Не знаю, где она достала адрес, — как бы оправдываясь, пожала плечами. — Она была очень пьяна. — И пахло от нее мочой и рвотой, но этот факт я тоже решила опустить. Дею ли не знать, в каком состоянии она бывает в периоды запоев. — Кричала, что не потерпит рядом со своим сыном девчонку психбольную, влепила мне пощечину, когда ей не понравился мой ответ… В общем… — я уставилась на свои руки.        — Ты струсила и пошла у нее на поводу, — подытожил за меня Тсукури.        Я кивнула и закусила щеку изнутри. Так всё и было.        Какое-то время мы сидели молча. Дейдара скурил целую сигарету, безучастно глядя куда-то вперед, а я без конца теребила верхний слой своей юбки, стыдясь своей слабохарактерности. Да-а, вовсе я не Джульетта, да и вообще не похожа на героинь книжек о любви — капитулировала перед первым же препятствием, вставшим на нашем с Деем пути. Может, и не было никакой любви, раз я даже бороться не стала, но тогда всё казалось иначе.        — Ты должна была мне об этом сказать, — наконец, подал голос он.        — Должна была, — не стала спорить я. — Но толку сейчас это обсуждать.        Дей хмыкнул, будто бы соглашаясь. Откуда-то из недр школы уже минут десять как доносилась громкая музыка и голоса, усиленные динамиками. Концерт начался без нас.        — Рассказывай дальше. Всё, что я о тебе не знаю, вплоть до сегодняшнего дня.        Я могла бы воспротивиться, но отлично знала, что всё равно не отделаюсь, когда Дей снова помянет при мне имя директора. К тому же, было уже плевать, что Тсукури обо мне подумает. Я как бусы на нитку нанизывала события с того момента, как мы расстались, а он внимательно слушал, не произнося ни слова и выкуривая одну сигарету за другой.        — Не понимаю, чего ради ты пытаешься ехать на уже дохлой лошади, — дернув плечами, закончила рассказ я. — Мы попытались сохранить тёплые отношения, но ничего не вышло. Так с чего…        — «Мы»? — с нескрываемым презрением выплюнул Дейдара. — Какие еще «мы»?! Да все мои шаги навстречу пошли насмарку, потому что ты ни хрена не делала, чтобы стать ближе. Только выдумывала тысячи отговорок, чтобы не оставаться со мной наедине.        — Так это я во всем виновата? — не веря своим ушам переспросила я. — То есть, это я решила заработать деньги на чувствах того, кого якобы люблю»?! Как у тебя вообще язык поворачивается меня в чем-то упрекать после того, что ты натво…        — Я натворил? — проорал Дей мне в лицо, больно схватив руками за плечи. — Я натворил?! — намеренно выделяя местоимение, переспросил он. От его крика стало действительно страшно, и я инстинктивно попыталась вырваться. — Ты-то чем лучше, святая Изанами?! Выбросила меня из своей жизни, как облезлую шавку, когда решила все свои проблемы, и я стал не нужен!        На глаза предательски навернулись слезы от его пугающих криков и понимания, что Тсукури, в общем-то, прав. Никакая я не хорошая, и обвиняет он меня вполне справедливо. Кто из нас двоих больше виноват, что мы сидим сейчас здесь, на прогретой солнцем смолянистой крыше, съедаемые обоюдными обидами и претензиями, и понимаем, что ничего уже не вернуть? Кто знает… Дейдара поджал губы, заметив моё состояние, и, отпустив, отвернулся и поднялся на ноги. Я тоже поднялась и, проглотив слезы, дабы сохранить макияж, направилась к выходу.        — Я бы поехал за тобой, м, — вдруг снова заговорил он, и я, замерев, обернулась, в непонимании глядя на его фигуру, прислонившуюся к ограждению. Дей как-то криво усмехнулся и насмешливо фыркнул: — Я про Токио. Он ведь не едет, так?        От тона, которым Тсукури задал свой вопрос, внутри что-то болезненно сжалось, заставляя меня неопределенно тряхнуть головой и отвернуться. Всё верно. Итачи не едет. Но я и не ждала, что он сделает для меня нечто подобное. Было бы глупо предполагать, что он будет всерьез обдумывать такой ход событий. Однако стоило Дейдаре озвучить, что всё могло бы быть и по-другому, будь на месте него другой человек, как обида накатила с новой силой.        — Ну разумеется, — он хмыкнул, так и не дождавшись от меня прямого ответа, как бы рассуждая вслух. — У него здесь родня, дом, работа, фамилия на слуху. На кой-ему тащиться незнамо куда незнамо зачем за какой-то малолеткой.        — А вот это не твоё дело, — сухо заметила я. — Я понимаю, принимаю и уважаю его решение.        — Ой, да хорош заливать, Хигураши, — со снисхождением протянул Дей. — Все так любят тыкать в то, какие мы разные, но я не знаю ни одного человека, с кем у меня было бы столько общего, м. Ты, как и я, можешь сколько угодно храбриться, но остаться одна ты боишься. А в Токио это снова с тобой случится.        Одарив его очередным хмурым взглядом, я лишь покачала головой. Когда мы с ним сблизились, я с охотой и каким-то восторгом принимала эти идеи, но сейчас мысль о нашей схожести казалась бредовой. Да, мы во многом могли друг друга понять, как одиночки, сутками предоставленные самим себе и выросшие без отцов, но тем не менее… мы разные.        — А что, — замялась я, — насчет похода к Мадаре?        Лицо Дейдары, которое до этого было почти дружелюбным, ожесточилось. В два шага подлетев ко мне, он больно стиснул мои плечи и встряхнул:        — Иногда, — сквозь зубы процедил он, — я к херам хочу размозжить об стену твою бестолковую рыжую башку. Чего ты так трясешься из-за него, если он так просто решил от тебя отказаться?        — Он не…        — Да, черт возьми, да! — вскричал Дей, еще сильнее впиваясь в меня пальцами. — Я бы не отказался, — переходя на шепот, прислонился он лбом к моему лбу и закрыл глаза. — Я бы не отпустил тебя. Я бы отправился за тобой, стоило бы тебе только попросить. Скажи, просто скажи, что я тебе нужен, и мы всё начнём сначала. Нами… Нами….        Всего мгновение — и сухие губы, только что шептавшие моё имя, горькие от сигарет, прижались к моим, а я зажмурилась, не отвечая, но и не отталкивая. Слова Дейдары еще звучали в голове, обещая быть рядом, и я пыталась понять, чувствую ли хоть что-то. Подгибаются ли колени, бегут ли мурашки, заходится ли сердце от восторга…        Ни-че-го…        Дверь, ведущая на крышу, распахнулась, громко хлопнувшись о стену. Дейдара отстранился, а я, сразу же вырвавшись из его цепких рук, обернулась. И тогда сердце, кажется, остановилось, вбирая в себя всю кровь из холодеющего от потрясения тела. Это он. Это Итачи. В компании широко улыбающегося Кисаме.        — Мы дико извиняемся, что прерываем такой момент, голубки, — хохотнул физрук, будто и не замечая повисшего в воздухе напряжения, — но у вас там выступление вот-вот начнется, так что кончайте друг друга облизывать и спускайтесь.        Итачи придержал дверь, приглашающе указав рукой на лестницу, и Кисаме пошёл вперед. За ним, мельком глянув на меня и на Учиху, отправился Дейдара. Я успела заметить, каким торжествующим огнем блеснули его глаза, и стиснула зубы от досады. Тогда, подойдя к выходу, я поравнялась с сэнсэем.        — Я… могу объяснить, — только и смогла выдавить я осипшим от волнения голосом и слегка тронула его руку, которую он сразу же отдернул.        От взгляда Итачи меня как ледяной водой окатило.        — Не стоит, Хигураши, — и голос его засочился холодной сталью. — Совсем не стоит.