Ты непременно покоришься мне!

*** - Мисс Каоринайгт Тоба у себя?! - Сколько раз я просила не называть меня так! – измученно произнесла девушка хрупкого телосложения, устало бросая высохшее чернильное перо и поднимая голову из-за перегородки, которая отделяла ее рабочее место от сотни идентичных, находящихся здесь же - в этом помещении-клетке, не вызывающем никаких радостных мыслей. Она оторвала взгляд от разложенного перед ней на столе ватмана, чья белоснежность так мешала начать работать, и строго уставилась на свою тешащуюся подругу. - В таком случае позволь спросить, дорогая, - драматические паузы выходили у неё из рук вон плохо, - как же мне тебя называть? - с наигранной учтивостью поинтересовалась ее подружка, и со смехом продолжила, - Каоринайгт Тоба – имя, данное тебе при рождении. Другого, если мне не изменяет память, у тебя нет и никогда не было. - Брось, Наока, ты всё прекрасно знаешь. Я не люблю, чтобы меня называли Каоринайгт… - Но почему? – перебила ее Наока, в который раз возмущенная такому неприятию собственного имени. – Мне нравится твое полное имя, оно такое, такое… - она запнулась, подбирая в уме наиболее подходящее определение для прозвища своей подруги, - …английское! – внезапно выпалила она, разобравшись, наконец, в своих ассоциациях. - Вот именно, поэтому я не хочу, чтобы ты меня так называла, - девушка сняла с покрасневших глаз очки, и, погладив отекшие веки, она водрузила их обратно. – Мы живем в Японии, мы японки - здесь тебе память не изменила? Так что, будь добра, называй меня японским именем КАОРИ!!! - О, - Наока закатила глаза, - ты не японка. Знаешь, кто ты? Ты японская зануда. Если бы только мои родители назвали меня Мунлайгт... - мечтательно протянула девушка, - я бы расцеловала их, когда выросла и осознала бы всю прелесть этого подарка. Но, к сожалению, им редко приходят в голову такие замечательные идеи. Ты должна быть благодарна своей матери за такое незаурядное мышление. - Да уж, - буркнула Каори, - благодарнее некуда. Я благодарю предков лишь за то, что они не лишили моего отца остатков его культурного наследия и он сжалился надо мной, назвав Каоринайгт, а не так, как уговаривала его моя матушка. - Ничего необычного. Твоя мать англичанка, к тому же известная актриса, – Наока развела руками, давая понять, что не понимает в чем, собственно, загвоздка. Каори глубоко вздохнула и пошла по давно накатанной тропе: из года в год ей приходилось повторять одно и то же, меняя только формулировку, а смысл, не желающий усваиваться в голове строптивой Наоки, всегда оставался тем же: - Тебе ни за что не понять, каково это: не принадлежать ни одному из миров, в которых воспитывались твои родители. Да, мой отец рок-звезда, прирожденный музыкант. Благодаря этому он заметная и в некотором роде даже свободная фигура в общественных кругах, но он как был, так и остался японцем - от своей крови не сбежать. А мать, хоть и талантливая, и известная актриса, но она всегда оставалась англичанкой до кончиков пальцев. А их дочь – ни то, ни сё, половина на половину, и ничего целого. Улавливаешь? Меня всю жизнь дразнили, в младшей школе, в старшей школе, и в первую очередь из-за моего имени. Удивительно, дети реже обращали свое внимание на мою внешность, чем на диковинное имя. Наверное, в детстве я все же больше походила на японку, чем сейчас. Сейчас мне все говорят, что я вылитая мать. Повзрослев и поумнев, я уже не представлялась как Каоринайгт, а сократила свое имя до Каори. Так я закончила школу уже Каори, хотя сейчас внешне я меньше, чем когда-либо похожу на японку. Но это не значит, что я изменила свое мнение. Япония – это единственная моя родина, которую я знаю и люблю, прежде всего потому, что я здесь выросла. И японскую культуру я не променяю ни на какую другую, – глаза Каори горели глубоко скрываемой болью. - Ой, да ладно тебе. Брось мне втирать эту чушь. Я - твоя подруга и знаю тебя довольно хорошо. Ты любишь британскую и саксонскую мифологию не меньше меня, а то и больше, собираешь сказки и легенды Западной Европы, слушаешь американские рок-группы, владеешь, и очень недурно, английским и еще кучей европейских языков. А разве это не относится к инородной, в твоем понимании, культуре, которую ты так презираешь? К тому же, мы ведь с тобой дружим, и уже давно, еще с начальных классов школы. А ведь я чистокровная японка, и, если судить по сказанному тобой, должна презирать тебя за твое имя. Наока действительно неплохо разбиралась в предмете с одним правилом и кучей исключений под названием "Каори", и легко находила подход к сложному характеру девушки. Но иногда Наоку заносило вот так, как сейчас. - Ты, Наока, это совсем другое, - гнула свое Каори. - Ладно, закрыли эту тему. Знаешь, зачем я к тебе пришла, перед тем как ты набросилась на меня из-за невинной шутки? Конечно, не знаешь. Я хотела показать тебе вот это, – и девушка протянула Каори небольшую бордовую книжонку, маленький формат которой легко ложился в руку. На обложке красовалось название «Лабиринт», а вот имени автора, или хотя бы инициалов, как ни странно, нигде не было обозначено. Удивительно, подумала девушка, и провела по красной обложке подрагивающей рукой, едва касаясь ее. Переплет бархатный, а название слегка выцвело, но от этого не лишилось своей блестящей позолоты. Концы книжной обложки были слегка обтрепанны и вогнуты внутрь. Несмотря то ли на неаккуратное обращение, то ли на силу времени, издание не утратило своей притягательности. Каори не терпелось заглянуть в него, узнать содержимое: она быстро распахнула книгу, уложив ее корешок на свою левую ладонь, а ловкими пальцами правой руки начала перелистывать страницы наугад. Её глаза вырывали отдельные слова и предложения, мозг складывал из этого вороха логическую последовательность. Лабиринт, гоблины, опять гоблины, и их король. Это все очень похоже на британские сказки, но в то же время существенно от них отличается по стилистике, к тому же некоторые персонажи выглядят несколько современнее. - Ну, что? Нравится? – довольно осведомилась Наока. - А я то, наивная, полагала, что ты предпочитаешь не знать никаких других культур кроме японской. - Где ты раздобыла эту прелесть? - очарованно спросила Каори, проигнорировав насмешливость подруги, и подняла на неё счастливые глаза. Казалось, призраки прошлых притеснений улетучились навсегда из её души, не оставив и следа, но это всего лишь видимость, которой Каори научилась довольно жестоким способом, как она полагала. Однако, это вовсе не означало, что она разыгрывала свою увлеченность новой загадкой. Нет, ей и правда нравилось всё это. От новой загадки она пребывала в некоем экстазе, так как это нечто не было похоже ни на что изучаемое ею ранее. - В старинной книжной лавке в Лондоне во время командировки, от которой ты отказалась, – хихикая, пояснила девушка. - Ох, и глупая ты. Столько упустила... - Но ты же мне всё рассказываешь, - пробормотала девушка, увлеченно рассматривая каждую страничку. - Ты её уже прочла? – Каори никак не акцентировала своего внимая на подкалываниях подруги, уйдя с головой в изучение новой игрушки. – Она интересная? Наока опять хихикнула, качая головой. Что за упрямица? Такую поискать еще надо. Она примостилась на столе подруги, так как на каждое рабочее место полагался один стул, на котором уже вполне заслуженно восседала его хозяйка. - Ну, так ты её читала или нет? – выжидательно повторила Каори, посмотрев на подругу. - Да, да… конечно читала, – Наока задумалась, опустив голову и опершись ладонями о стол. - Ну, и? – продолжала допытываться подружка. - Что - «и»? Больше похоже на обычную сопливую сказку, чем на какую-нибудь новую легенду. Да, именно, сказка для малолеток, – теперь девушка разочарованно болтала ногами, задрав повыше узкую юбку, чтобы та не стесняла ее движений. Потом она начала поигрывать изящной туфелькой на шпильке, которая свободно болталась на ее маленькой правой ножке. Каори же слишком хорошо знала свою подругу, чтобы разочаровываться так же быстро. Вполне вероятно, что та даже не удосужилась перечитать книгу два-три раза, не заглянула между строк, не нашла и не искала подтекст, нередко содержащийся во многих сказках, которые в наше время принято считать детскими поучительными рассказами. Например, популярная в Европе сказка «Красная Шапочка». Казалось бы, самая заурядная детская история, служащая предостережением для непослушных малышей. Но на самом деле всё не так очевидно. Рассказ этот написан для взрослых, об этом свидетельствует уже одна концовка, которую в большинстве случаев удаляют или сглаживают: Волку вспарывают пузо, набивают его камнями, зашивают и отправляют восвояси. Такие реалии не для детей, если вдуматься. А главный символ сказки – шапочка алого цвета? Каори всегда поражала эта очевидность, завуалированная так мастерски. Мать (если вдуматься, то это на самом деле женщина не старая) отправляет свою дочку (уже девушку, об ее взрослении свидетельствует алая шапочка – символ начала менструального цикла) по тропинке (правильный жизненный путь) через лес (соблазны, которые мы встречаем на своем жизненном пути) к бабушке (путь к старости). Так. Идя по жизненному пути от женщины к бабушке, девушка всё же искушается цветами (красотой) и отклоняется от тропы в глубь леса. Там ее поджидает волк (чужой мужчина), который съел бабушку (мужчина который загонит девушку в могилу раньше старости). Охотники, спасшие ее (мужчины-родственники, защищающие свою дочь, сестру и т.д.). И, наконец, концовка. Волк (мужчина) с животом полным камней – символ того, что мужчина был и всегда будет бесплоден, он не способен породить новую жизнь в отличие от женщины. Вот так вот. Так что, всё намного сложнее и глубже, чем кажется поначалу. - Дашь почитать? – примирительно улыбнулась Каори. Несмотря на все разногласия, колкости и существенные отличия в характерах, подруги понимали друг друга с полуслова. Долгая дружба между девушками позволяла им быть достаточно искренними друг с другом, воспринимать любую скрытность между собой, как не достойную уважения вещь, а вспышки, которые иногда разгорались между ними, с легкостью забывать, как нынешнюю. - Да, Каори, ты можешь взять ее почитать, – Наока лукаво подмигнула подруге. - Скажу даже больше. Ты можешь забрать её себе, эта вещица не заинтересовала меня так, как тебя. Так что это будет справедливо. Не успели слова благодарности сорваться с уст счастливой девушки, как в отгороженное подобие кабинета Каори просунулось строгое и недовольное лицо начальника. Он застал своих подручных на горячем: пустой болтовне и бесполезно потраченном, как он считал, времени. Наока моментально слезла со стола, и пробормотав что-то на счет неотложных дел, поспешила ретироваться в неизвестном направлении. Бедной Каори же пришлось не сладко - срочно удалиться куда-нибудь, последовав примеру своей более удачливой подруге, со своего рабочего места она не могла, поэтому ей пришлось принять бой на месте. Она мужественно выдержала сетования босса по поводу ее бессовестного отношения к своим обязанностям. Его негодование на то, что она треплется со всеми подряд, когда на ее столе лежит абсолютно чистый ватман, и на нем нет ни одного рисунка дзё-манги*, ни даже начального штриха, отдаленно напоминающего эскиз будущего тома, спустили её на Землю. А ведь она должна была уже рисовать как минимум десятую страницу.