Сахарная булочка

Ночную тишину нарушает лязганье ключей и тихое хрюканье Чимина, когда оба парня заваливаются в квартиру пьяные в драбадан. Чим пытается стянуть кроссовки и смеется себе под нос, невольно связывая пальцы шнурками. – Гукки, хелп, я нид ю, хелп, – после большого количества алкоголя, влитого в молодое тело, в омеге проснулся недо-англичанин. Чонгук скидывает туфли и хрюкает в унисон Чимину, падая перед ним на колени. – О, мой Гаспдин, я сейчас спа-хахах, – Чонгук смотрит пьяным взглядом на крепко связанные пальцы Чимина и давится смехом, заваливаясь на бок. – Йа! – возмущается Пак и валится на альфу, глупо хихикая. – Спааасиии… – Я не могу развзать, – ржет Чон и дергает шнурки, отчего пальчики Чимина стягивает лишь сильнее. – Чи-и-им… У тебя пальцы посинели… – Что-о-о?! – кричит Пак и пытается вскочить, но так как пальцы все еще в плену, ему буквально приходится сгибаться пополам, отчего он падает обратно на Чонгука. – Я их тер-теряю, Чонни! – Чонни? – удивляется Гук, а после заходится в новом приступе, задыхаясь смехом. – Ну хва-а-атит, – обиженно тянет Пак, смотря на перетянутые шнурками пальцы. – Я умир-а-а-аю…. – Боже, сейчас, – выдыхает Гук, стирая выступившие от смеха слезы, и помогает Чимину стянуть кроссовки, спасая его пальцы. – Такой ребенок… – А сам-то? – смеется Чим и слабо пихает альфу в плечо. – Такой пьянан-пьяненк… Бля. – Пьяненький? – икает Чон и вновь хихикает. – На себя посмотри… – Агх, не надо было нам… Туда… З-з-заходить, – мямлит Чим и пытается встать, но снова заваливается на бок, падая на Чонгука. – Все-е-е кружи-и-ится… – Пошли уже, – улыбается Чон и поднимается на ноги, поднимая Чимина. Парни опираются друг об друга и медленно бредут в комнату, шатаясь из стороны в сторону. Чимин запинается об свою ногу и удачно летит на пол, утягивая за собой Чонгука. Альфа падает на сморщившегося от боли парня и сдерживает смешок, но встретившись взглядом с растерянным Чимином, все же громко ржет. – Кажется, мы не дойдем… – Боже… Почему я только счас заметил… Какой ты краси-ивый? – бормочет Чим, запуская пальцы в волосы Чонгука. Альфа ухмыляется, облизывая губы. – Ты нарываешься, малыш, – хрипит Чон, сдергивая с Чимина кофту. Пак закусывает губу и забирается пальцами под футболку старшего. Алкоголь бьет в голову, а возбуждение накрывает с головой, заставляя задыхаться воздухом и прикасаться к горячей коже. – Тогда накажи… Ммх-а, – омега выгибается от влажных поцелуев, боясь лишний раз вздохнуть. Воздух словно накаляется, а прикосновения Чонгука становятся смертельными. – С удовольствием, – Чон поднимается на ноги и тянет за собой омегу, позже роняя его на кровать. – Раздевайся! Чимин ухмыляется, медленно стягивая с себя штаны и наблюдая за тем, как Чон освобождает себя от одежды. Омега переворачивается на живот и оттопыривает задницу, повертев бедрами. – Ну… Как тебе? – хихикает Пак и ойкает, закусывая губу, когда крепкая ладонь альфы резко опускается на его ягодицу, оставляя красный след. – Бо-о-ольно-о… – Терпи, малыш, – прохрипел альфа, пристраиваясь сзади. – Ты сегодня был плохим мальчиком… Воздуха не хватает, а колени разъезжаются в стороны. Пак закусывает одеяло и сдерживает громкие стоны, боясь гнева соседей. Не по-людски это – кричать в три часа ночи под стук кровати об стену. Чонгук жмется к груди омеги и проникает в него одним толчком, отчего Чим выгибается и захлебывается стоном. Альфа учтиво закрывает его рот ладошкой, обжигая чувствительную кожу дыханием. – Тшш, ты очень шумный, – с ухмылкой на губах шепчет Гук, начиная набирать темп. Чимин извивается и подвиливает бедрами, пытаясь подстроиться под ритм альфы, но ноги устают, отчего двигаться становится труднее. Чонгук придерживает омегу, опустив руку на его стоящий член, и массирует сочащуюся смазкой головку. Алкоголь в крови нисколько не способствует их страсти, уменьшая время единения. Пак содрогается всем телом и изливается на простыни, позже падая на постель, из-за того, что колени не выдерживают такого напора. Чон широко разводит его ноги и делает пару финальных толчков, кончая глубоко в Чимина и глухо рыча в его затылок. Пак расслабляется, тяжело и жадно хватая воздух ртом, когда Чон убирает ладонь. Омега чувствует, как узел внутри набухает, но все, на что его хватает – это прижаться к крепкой груди Чонгука, когда тот обнимает его рядом и притягивает к себе. Утром Чон просыпается один и стонет от головной боли, но стакан с водой и таблеткой, оставленные заботливым Чимином, спасают ему жизнь. Почти весь вчерашний вечер, ровно с того момента, как парни собирались домой, альфа не помнит, но, заметив пятна на простыни, глупо ухмыляется. Все же пить с Чимином занятие приятное, но не всегда. Вот, например, сейчас, когда голова трещит по швам. Чон решает, что больше ни грамма в рот и думает, что Пак с ним солидарен, замечая побледневшего Чимина в дверях. – Я так понимаю, больше не пьем? – тихо смеется Гук, хватаясь за голову. – Я ввожу сухой закон, – вымученно хрипит Чим, а после улыбается и прогоняет Чона в ванную, принимаясь менять постель. Чон шлепает его по заднице и оставляет в комнате, скрываясь за дверью. Вечером Чимин приходит домой поздно и скрывается под капюшоном, отказываясь снимать толстовку. Гук злится, но терпеливо просит парня показать лицо. Мысли об избиении его омеги жужжат в голове, как рой, нервируя этим Чонгука. Но Чим лишь мотает головой и отодвигается на диване подальше. – Я боюсь, что ты можешь разозлиться, – бормочет тот. – Сними ебаный капюшон, – почти рычит Гук и надвигается на младшего. Омега пытается вжаться в спинку дивана и выставляет руки, упираясь ими в крепкую грудь. – Я покрасился! – пробормотал Пак, заставляя Чонгука замереть. – В красный. – Зачем? – изумился Чонгук. – Просто… Мне кажется, что я перестал тебя привлекать… У нас секс за эти три месяца был только в пьяном угаре, – Чимин поджимает губы и выглядывает из-под капюшона. – Прости, много работы навалилось. Да и я жду твоей течки, – Чонгук мягко улыбается и стягивает капюшон с Чимина, восхищенно охая. – Это непривычно… Но так круто… Может, и мне покраситься? – Сдурел? – хихикает Чим, смущаясь. – Тебе же на всякие переговоры важные еще ходить надо… Тебя не поймут. – Айщ, как же я хочу себе такую же обычную жизнь, как у тебя, – вздохнул Чон. Пак прикусил щеку с внутренней стороны, резко почувствовав вину. Чонгук выкладывается на работе полностью, при этом не всегда успевая по учебе. И Чимин почему-то думает, что это все из-за него. – Прости, – тихо выдыхает Чим, отводя взгляд. – Тебе надо больше отдыхать… Так и проведешь всю свою молодость за работой… – Может, съездим куда-нибудь ненадолго? – улыбается Чонгук и поглаживает мягкую щечку омеги. – Мы с тобой еще нигде не были… – Может, на море? – хихикает Чим и трется об руку альфы. – Хорошая идея, – кивает Гук и притягивает Чимина ближе. – Боже, новый цвет твоих волос сводит меня с ума… – Я зна-а-ал, – самодовольно тянет Чимин. – Знаешь, я тут подумал, что твои волосы теперь неплохо сочетаются с рукояткой от плетки, которую я купил на днях… – Ч-что? – смутился Пак, выпучив глаза на старшего. – Мм… Хочу испробовать, – облизнулся Гук. – Пойдем. Пак смущенно хихикнул, когда Гук повел его за собой в комнату, и невольно занервничал, предвкушая сегодняшний вечер. Все же не зря он решил покраситься в такой яркий цвет.