Dragon Age. Origins - Dragon Age. Inquisition

      – Вздрогнем, – Зевран поднял кружку и одним махом осушил половину.       – Угу, – Фенрис также выпил, но после аккуратно вернул чарку на стол, не став кидать оную в стену, как давно привык поступать с бутылкой.       Эльфы сидели вдвоем, ждали своего третьего. Они собирались здесь уже четвертый год: истории разные, но конец все тот же – они одиноки, безумно любят, но не верят. Не смеют верить, что еще можно что-то исправить.       В таверну вошел посетитель. Его лицо скрывалось капюшоном, но он уверенно сел за столик, где пьянствовали эльфы и не менее уверенно опрокинул в себя свою порцию. Ушлый трактирщик тотчас приволок еще несколько бутылок и так же тихо вернулся в свой закуток.       Седой эльф сразу же разлил вино по кружкам, и все трое молча приложились к крепкому напитку.       Четвертый год они заливали свою любовь до состояния, когда все проблемы начинают казаться гвоздями, а ты... ты сам становишься топором.       Блондинистый хитрозадый эльф пил за своего стража, что когда-то отправилась изучать Зов.       Седой, «украшенный» странными татуировками пил за свою Защитницу, брошенную им самим – не верящим, что он достоин счастья.       Лысый же эльф (вы только вдумайтесь – лысый эльф!) пил за своего инквизитора, которую он жестоко бросил ради нового мира. Как жаль, что понимание его абсолютной бесполезности без любимой Лавеллан пришло столь поздно.