Любовь (!)
24 мая 2017 г. в 00:49
Такая маленькая, настолько хрупкая, что прозрачная паутинка голубоватых вен на руках кажется сотканной из тончайшего стекла – она несёт в себе его необъятную силу, пожирающую незаконную владелицу с остервенением оголодавшего пса. Убивающую. Убивающую мучительно медленно и мучительно больно.
Время шло, и с лица маленькой элвен стёрлись наивность и доверчивость, уступая место холодной расчётливости.
Но всё же она до сих пор с удовольствием слушает его истории. Истории о прекрасном мире, о спящих богах, о дворцах, парящих в воздухе по воле всесильной магии.
Женщина проснулась в ней так неожиданно, так смело, что он поддался соблазну, и она раскрылась ему навстречу, вплетаясь в саму его суть дрожащими объятьями. Запах её волос манил его ароматом дикого леса, где жил старый волк, а губы – со сладковатым послевкусием дикой земляники – пели с его оглушительным сердцебиением в унисон, внимая каждому случайному поцелую. Тело, гибкое как тростник, впитывало его.
Боль на самой глубине серых глаз – от новых предательств и старых, взлелеянных на осколках разбитого чувства обид. Недоверие – в каждом взгляде, в каждом движении, в каждом молчаливом крике.
Она прекрасна без рабского рисунка на лице. Она прижимается к нему так отчаянно, будто видит наперёд жестокое будущее и последовавшее за ним смирение. Новый всплеск слепого отчаяния расползается по небу свинцовыми кляксами облаков, обжигая хмурое лицо беспросветным мраком.
– Прими меня, – слышит он тихий шёпот, звенящим в его памяти громогласным криком. И он поворачивается к ней, притягивая к себе маленькую элвен, не имея ни одной причины сопротивляться её и своим сиюминутным прихотям.
Опустившись с ней на траву, он смотрит в её глаза, отмечая в чернильном омуте блестящих зрачков отражение полной луны. Она же следует за непрерывным танцем его рук и губ, подчиняясь его воле, силе, желанию. Дыхание рваное, движения резкие. Она ненасытна, просит всё и сразу. Она знает, что это – последний раз, единственный раз. Боль, щедро сдобренная страстью, поглощает его. Он не в силах отказать ей, не имеет права забыть наивнейшее прошение в её глазах.
Тихий стон, и хрупкое тело элвен выгибается дугой в его руках, цепляясь трепещущими в мелкой дрожи пальцами за чужие запястья.
Она уходит, оставляя его – смотрящего ей вслед с нарочито скрытой тоской во всём полузабытом облике – на горизонте собственных воспоминаний. Не оборачивается. Не задерживается. Больше не было слов.
– Прости, – шепчет она и тут же отворачивается, позволяя ему уйти от неё. Снова. Надолго.
– Солас, – она поднимает руку со съедающей её меткой и проводит по чужой щеке. Целует его. Выдыхает, перебарывая боль, расползающуюся по зарубцевавшейся коже новыми потоками. Позволяет увидеть её всю. Вся её боль, бережно хранимая столь долгое время, выплёскивается на него.
Только не она!
– Нет, – тихо говорит он, а она улыбается. Всего лишь улыбается той самой грустной улыбкой маленькой и наивной элвен. Его элвен.
В серых глазах прорезаются первые кривые молнии Якоря. Его сила поглощает её, с холодным безразличием окутывая бессильное тело зелёным пламенем. Она тает в его руках изумрудным светом. Впитывается в землю, не оставляя после себя ничего, кроме ветра поцелуя и запаха земляники, что растёт в диком мире, где живёт старый волк. Мире без неё…