Чудовищный ты человек, Билан!

      С твоих уст срывается заключительный, но, я безумно надеюсь и бесспорно уверен, не последний стон — только сейчас позволяю себе расслабиться.       Сегодня вечером, когда ты заскочила ко мне на огонек, я даже представить себе не мог, как далеко мы с тобой можем зайти, как сильно друг другом увлечься — пожалуй, я нарушу свое обещание и предприму всевозможные меры, чтобы повторить эту жаркую ночь ещё разок…а, может, и больше. — Поль, ну, чего ты как неродная? — не даешь мне шанс вдоволь тобой насладиться: переворачиваешься на живот и укладываешь голову на сложенные вместе руки. — Иди ко мне, — я хочу чувствовать, как твое ещё не успокоившееся тело пульсирует, хочу продолжать будоражить его.       Смотришь в мою сторону и слишком показательно морщишься, будто говоришь мне: «Мальчик, а ты ничего не перепутал?». Ничего, дорогуша, абсолютно. — Хватит ломаться, Ханова, — игнорирую твое «нежелание» и, крепко обвивая обнаженное тело руками, притягиваю ближе к себе.       Как бы ты не старалась сдерживать себя, как бы тщательно не скрывала желание получить мои ласки, как бы, Поленька, ты не пыталась продемонстрировать свое «недовольство», у тебя ничего не выходит — я успел изучить тебя.       Может, с другими ты, заинька, и отменная актриса, но меня тебе провести не удастся. — Я тебя ненавижу, — вот же ворчунья. — Чудовищный ты человек, Билан! — шепчешь все свои «женские радости» мне прямо в губы, не забывая холодными пальчиками скользить по моей груди. — Чего это? — улыбаюсь и завлекаю тебя в легкий, практически неощутимый поцелуй.       Знаешь, за эти несколько часов я успел влюбиться в твои губы, такие чувственные, нежные, но при этом невероятно страстные. Я не желаю от тебя отрываться. — Мы же с тобой друзья, — чуть отстраняешься, отчаянно выдыхая. Забавная ты, девочка. — И что с того? — приподнимаюсь на локтях, сокращая между нами нелепо созданное тобой расстояние. Удивилась — я ждал этого. — Вот скажи мне, Поль, друзья помогают друг другу? — следя за каждым твоим движением, неосознанным жестом, пристально и совсем бестактно изучая, я начинаю завлекать тебя в свою игру. — Помогают, — теряешься, но все-таки принимаешь мои правила. — Поддерживают в трудную минуту? — оставляю влажные следы от поцелуев на твоей шее. Прерывистые, недолгие и дразнящие тебя прикосновения. — Поддерживают, — прикрываешь глаза и склоняешь голову в сторону — открываешься. — А боль, Поля, душевную боль они залечить помогают? Помогают отвлечься, забыть о ней? — оказываясь над тобой, плавно опускаюсь к твоей груди — вздрагиваешь.       Мне понадобилось всего несколько минут, чтобы прощупать твои слабые места, понять, на чем именно сделать акцент. Я знаю, чего ты хочешь… — Помогают, — томные нотки прослушиваются в твоем голосе — сладко. — Радостными моментами, я так полагаю, тоже делятся? — на несколько мгновений цепляю губами твой сосок — многозначительный вздох и приоткрытые губы.       Сейчас я лишь об одном мечтаю — хочу, чтобы ты меня запомнила. — Да…- отрываюсь от столь занимательного тела и вновь приближаюсь к твоему лицу. А раньше я не замечал, как очаровательны твои глаза: их блеск меня завораживает.       Не могу отказать себе в удовольствии — впиваюсь в любимые губы. — Так какую грань мы перешли, какое правило нарушили? — усмехаюсь твоему удивленному взгляду. Маленькая, наивная и безумно милая. — Нам было плохо, мы друг друга утешили.       Нет, я не говорю, что эта ночь для меня лишь укрощение собственных желаний.       Ты знаешь правду, чувствуешь. Нам необязательно называться парой, чтобы любить друг друга… — Мне давно так хорошо не было, — устраиваешься в моих объятиях — наконец, поддалась. Вот эту Полю я знаю! — А мне вообще так хорошо еще не было, — целую тебя в макушку и шепчу свою лукавое, — подруга.