Внутри себя.

      Ворсистый тапок окунается в шелест пожухлых осыпавшихся листьев и вычерков из газет,книг и журналов об устройстве автомобилей.Потом холодная нога,спрятанная в нем,слегка проскальзывает внутри-и множество волосинок причиняли боль коже.А человек перед собой все видел один деревянный стол,плывущий рядом.Его текстура почти полностью просвечивалась насквозь,а ножки и вовсе отсутствовали.Он шел и хотел дотянуться до полупустой бутылки водки,стоящей там.Но во то же время пронзительным взглядом умолял тарелку последних макарон с фаршем не кончаться.Но раз за разом,игнорируя его просьбу,еда уходила,исчезала,оставляя после себя слепки из капелек жира и крошек хлеба.       Глаза уже были готовы навернуться слезами,но вдруг слух уловил легкое шептание.Ноги несли к все еще далекому выходу из этого леса,а голоса становились громче и четче.С усилением этого факта мужчина начинал чувствовать раздражение.Уже было прекрасно слышно,как женщина милым голосом рекламирует известную марку подсолнечного масла.В другом ухе раздался хохот из скетч шоу на одном телевизионном канале.Давило.Откуда-то в руке появилась фарфоровая кружка и сию минуту полетела в невидимый телевизор в левом углу сознания,чуть выше головы.Послышался треск,что-то посыпалось на линолеум.Стало жалко аппаратуру,но ведь надо еще выйти из леса…       Поэтому голубые окуляры вновь перестали ловить движения вокруг,а ультразвуковая рябь из кинескопа ушла на второй план.На главном фронте теперь по миллиметру проявляющаяся грань темно зеленого поля.Оно такое же пустое,как окружающий лес,и испещрен наростами из маленьких по размеру,но очень значимых для героя сценами из жизни.Он жаждет поскорей добраться туда,ступить на темную и очень мягкую траву,растущую из пустоты сновидений,и разглядывать каждую картину часы напролет.       Расстояние сокращается,а руки начинают самостоятельно делать замысловатые движения.Со стороны создается ощущение,что он словно завис,как робот,и это сбой программы.Но где-то,даже в параллельной вселенной,в выдуманной каким-то очень изощренным и больным на голову маньяком,есть большой город.Он стоит на странной серой субстанции и состоит из больших коробов,трущихся друг от друга.Должно быть,это и служит причиной постоянным шумам из зажженных двигающихся картин,развешанных на стенах этих ящиков.Но тем не менее,в одной из них,почти на самом высоком ряду стоит мужчина.В серых тапочках,черно-белых в полоску трусах и майке с изображением одного монумента в Париже.Он склонился над раковиной и очень долго,насколько это вообще возможно,моет посуду,иногда сталкивая лбами кухонные принадлежности друг с другом.       В этом городе стояла ночь,а осенний ветер безуспешно стучался во все окна,пытаясь разнести каждому кусочек уныния и щепотку мороза.Градусник может показать в одном квартале минус пятнадцать,а другом и вовсе двадцать градусов.Скрипы ставней во дворе,лязг резины вдалеке,небо,как из пластилина,пылающие танцующие огни магазинов за стеной леса,мигающий под кромкой неба самолет-такова атмосфера того мира,усеянного людьми,хаосом и одинокими душами.Таким он и расплывется перед взором и исчезнет,как легкий туман.