Радужный Феникс. Часть вторая.

POV Ника Очнулась я резко, как от толчка, с быстро бьющимся сердцем в горле, раскрыла глаза и увидела окровавленные голубые пряди прямо перед носом. Перевела взгляд на помещение и поняла, что пробыла я без сознания не больше минуты, так как стены бывшей темницы всё ещё дымились. А потом я приподнялась на дрожащих руках, мышцы со скрипом меня слушались и отдавали болью от долгого висения на кандалах, поэтому не смогла сдержать слёз. Но как только я посмотрела на внешнюю стену темницы, моё сердечко забилось с удвоенной скоростью. Огромная дыра открывала вид на самый волшебный закат в моей жизни, который имел запах свободы! Но услышав шум быстрых и тяжёлых шагов, я мгновенно встряхнулась, за секунду поняла, что нужно делать, и больше не скрываясь, обернулась в Радужного феникса, схватила под подмышки бессознательную Луну и, оттолкнувшись ногами от края полуразрушенной стены, с громким хлопком раскрывшихся крыльев взмыла в небо. За спиной послышался шум и крики, но обернуться я не могла, слишком тяжела была ноша для измученного и ослабленного тела, поэтому только вскрикнула и чуть не уронила Луну, когда метко выпущенная стрела пробила мой правый бок насквозь. Но представляя перспективы нового плена, я упрямо сжала зубы и продолжала быстро работать крыльями, всё сильнее отдаляясь от тёмного и мрачного замка. Тело голубоволосой фениксы начало соскальзывать, поэтому, стараясь её удержать, сжала сильнее и не заметила, как мои золотые когти вошли глубоко в плоть Луны. Благодаря чему мне ещё труднее стало её держать. От крови тело стало скользким и норовило выскользнуть из моих дрожащих рук. — Луна! — закричала я, сквозь слёзы глядя на проплывающие под нами деревья. — Очнись! Я знаю тебе плохо и больно, но если ты сейчас же не откроешь глаза, мы вернёмся во власть этих тёмных садистов! Мой голос дрожал и срывался, но я продолжала молить её очнуться. Мои силы были на пределе, от стрелы в боку в теле нарастала слабость, крылья работали всё медленнее, а руки свело судорогой от чего когти ещё глубже вошли в плоть девушки. И если учесть, что держала я её подмышками, то раны от моих когтей были над грудью с боков, и я переживала, что могу проткнуть ей лёгкие. По идее не должна, но анатомию фениксов я не знала, вот и переживала. Хотя, это меньшая из проблем, так как правую руку свело новой волной судороги, и, коротко вскрикнув, я разжала пальцы. Но не успела я испугаться, как моё запястье оплела сильная рука с перламутровыми коготками. — Луна! — радостно вскрикнула я и заглянула в синие глаза, которые виднелись в прорезях металлической маски. Говорить она не могла, но подтянулась и обвила руками мою шею, а ногами - талию, при этом не задев стрелы. Я же только посильнее прижала её к себе, с облегчением вздохнула и продолжила лететь, пока хватит сил. К сожалению, израненное тело голубоволосой пока не имело возможности обернуться, поэтому транспортом была я. Летели молча, Луна в маске говорить не могла, а я берегла энергию. Окончательно силы меня оставили, когда на небе уже мерцали звёзды, а густой и тёмный лес проредился, и в его чаще я увидела озеро с водопадом, в окружении цветущих деревьев и яркой изумрудной травы. Приземление вышло аварийным, я банально свалилась в воду без сил. Луна быстро вскочила на ноги и вытащила моё безвольное тело из озера. Тяжело дыша, мы лежали на мягкой траве и смотрели на небо. Прошло минут двадцать, прежде чем Луна села и, подцепив когтями заклёпки по бокам маски, сняла эту жуткую штуку со своего лица. После ожогов кожа уже успела регенерировать, но по скулам, линии нижней челюсти и на лбу от изгиба бровей до основания волос, были ещё не зажившие участки. От ран на её теле остались только розовые шрамы, которые должны исчезнуть к утру. — А теперь нужно скорее заняться твоей раной и идти дальше, — повернулась ко мне феникса, а до меня только дошло, что я лежу на спине, и стрела не мешает. Приподняв голову, заметила, как из кожи торчит около двух сантиметров обломанного деревка. — Я, когда залезала к тебе на руки, магией срезала оперение и остриё стрелы, чтобы не задевать раны. Вытащить не решалась, боялась, из-за потери крови ты сильнее ослабнешь. Но теперь тебе придётся потерпеть. Я и глазом моргнуть не успела, как эта чокнутая резким, смытым от скорости движением выдернула остатки стрелы из моего тела. Вопль, а следом и отборный мат всполошили птиц на деревьях, от чего те с возмущенным криком взлетели в звёздное небо. А потом, пока я не успела придушить эту голубоволосую пигалицу, она без всякой нежности ткнула в открытую и кровоточащую рану своим ноготком и пустила магию бирюзового пламени внутрь. Прежде чем я успела испепелить Луну вспыхнувшим в ладонях красным огнём, почувствовала облегчение от её магии и странный прилив сил. Опустив глаза на свой живот, заметила, что кровь остановилась, а края раны, из которой сверкал язычок голубого огонька, стягиваются. — Для Радужных, энергия пламени Стихийных, подобна действию белого огня. Моя сила увеличила твою регенеративную способность, а также восстановила магический баланс, который ты исчерпала, когда летела на пределе своих возможностей. А теперь вставай, нужно бежать. Дроу уже летят по нашему следу. Всё это она проговорила ровным, безэмоциональным тоном, а потом резво вскочила на ноги и протянула мне руку. — Если они могут летать, то почему сразу не пустились в погоню? — спросила я, принимая помощь, с тяжёлым вздохом вставая на ноги. — Они могут оборачиваться в любую тварь, живущую в их подземельях, но все летающие абсолютно слепы при свете дня, — проговорила Луна, и на миг её фигуру охватило лазурное пламя. И вот на поляне стоят два обнажённых феникса в истинной форме. Золотисто-радужная и бирюзово-зелёная. Луна была очень красивой! Перьевой хохолок над бровями имел слегка фиолетовый оттенок, плавно переходя в голубой, а на спину падал водопад крупных изумрудно-неоновых перьев. Массивные крылья были меньше моих метра на два и переливались они всеми четырьмя огнями Стихийников — голубой, зелёный, фиолетовый и золотисто-рыжий. Луна оказалась квартом. — Но в темноте, у нас мало шансов сбежать от них по воздуху, — меж тем продолжила девушка. — Поэтому, придётся продираться сквозь лес, да ещё и с крыльями! — А почему не сменить формы? — В истинной форме, мы можем маскировать палитру нашего запаха, — слегка удивлённо посмотрела на меня Луна. — Странно, — пробормотала она, оглядывая мои крылья. — Радужная, а о себе подобных элементарных вещей не знаешь. — Я жила среди людей и про себе подобных начала узнавать совсем недавно, — наиграно-безразлично пожала плечами. — Я не спрашивала, — отвернулась Луна и принюхалась, настороженно осматриваясь. — Просто мысли вслух. Можешь ничего мне не отвечать, это не моё дело, но если возникнут вопросы, лучше сразу задавай, чтобы не случилось сюрприза. А теперь попроси своё пламя убрать твой аромат. — Как попросить? — заинтересовано спросила я, а Луна вновь обратила на меня внимание своих четырёхцветных глаз, в которых светился немой вопрос. Я же сделала морду «кирпичом», из разряда «моя хата с краю» и терпеливо ждала ответа. Феникса хмыкнула, слегка обозначив улыбку уголками губ, и ответила: — Найди внутренний источник магии, который регенерирует энергию по твоим силовым линиям. Ты должна была его чувствовать, когда открывались первые огни. Это то тепло, которое жгло, но не обжигало. С закрытыми глазами, я следовала указаниям пернатой. Источник я нашла довольно быстро, так как очень ярко помню жжение в груди. Внутренним зрением, он смотрелся как огненный шар, от которого по всей кровеносной системе проходили золотые сверкающие нити, полностью повторяя анатомическую карту вен и сосудов организма. Справившись с задачей, кивнула, а Луна продолжила: — А теперь просто попроси у источника скрыть тебя. Я задумалась, как попросить, а потом решила действовать интуитивно и послала волну нежности и благодарности источнику, мысленно, даже несколько аккуратно, погладила мягкий тёплый шарик, от чего тот засиял ярче, заставив меня улыбнуться. И только потом попросила скрыть меня от преследователей. Ответная волна нежности и любви чуть не сбила меня с ног. — Он ответил! — широко раскрыв глаза, воскликнула я. — Конечно. Магия ведь не просто энергия, а живая и чувствующая частица мира. — А почему нельзя попросить убрать аромат в другой форме? — О, Боги! — воскликнула Луна и закатила глаза. — Такое чувство, будто фениксом ты стала вчера! — Ну почти. — Когда ты в истинной форме, раскрываются скрытые резервы организма, потому что не приходится расходовать манну на поддержание второстепенного облика. Когда ты убираешь крылья, принимая сжатую форму, магия тратиться на удержание образа и не может выполнять обе функции одновременно. По задаче за раз. А теперь, если ты закончила с внеплановой лекцией, может попробуем выбраться с земель этих тварей?! — В конце речи она уже шипела, как взбесившаяся кобра. — А ты знаешь куда бежать-то? — скептически изогнув бровь, спросила я. — В отличие от некоторых, я фениксом родилась и могу чувствовать, а также различать магические потоки мира, поэтому знаю нужное направление. Так что прижми крылья плотнее к телу и шевели своими маленькими ножками, — полу-прорычала, полу-прошипела Луна и, больше не став тратить на меня время, ломанулась в густые заросли леса. Мне же осталось поспешить за «голубой птицей счастья», чтобы не остаться в этом лесу одной. Бежали мы быстро, очень быстро! Зрение раскрашивало ночной лес шестью доступными мне цветами, создавая несколько сюрреалистичную картину вокруг, но мне было некогда любоваться красотой, я старалась не отставать от мчавшейся впереди фениксы. Когти на ногах помогали не скользить по листьям и грунту, придавая скорости и маневренности, но ветки, безжалостно бьющие тело, слегка замедляли передвижение. Удивительно, но когда очередная низко растущая палка больно задела крыло, вырванные от удара перья сгорели без следа, не долетев до земли. Сколько мы бежали, сказать не возьмусь, но сквозь собственное хриплое дыхание, с шумом вырывавшееся из саднящего горла, я слышала, что бегущая на полметра впереди Луна имела те же проблемы с отдышкой. Но, не смотря на эти сложности, ни одна из нас и не думала останавливаться. Меня гнало вперёд чувство опасности, которое наступало на пятки. Ещё не слыша и не видя, я точно знала, что тёмные вышли на наш след и, если не случиться чуда, нам вряд ли удастся уйти. Когда небо медленно начало светлеть, мы с Луной с шумом выскочили на берег небольшого озера и свалились в воду, как подкошенные. В глазах красные круги, горло болит, лёгкие горят, в боку колет, а ноги вообще мелко дрожат, а чувство, словно, вместо костей в них вата. Измученные и истощенные мы бы и рады продолжить бежать, да вот сил нет даже руку поднять, чтобы попить, поэтому просто опустили головы в воду, жадно хватая её ртом. Но услышав тихий, пока отдаленный рык, у нас открылось второе дыхание, и мы на удивление резво вскочили на ноги, готовы к продолжению марафона, но тут из зарослей высокого камыша, прямо в воду прыгнул ОН! У меня перехватило дыхание, а тело замерло, боясь даже моргнуть, чтобы не спугнуть эту восхитительную картину. В предрассветной дымке утреннего тумана к нам по воде спешил единорог! Он был невероятно огромен и прекрасен. Я словно в замедленной съёмке видела, как от резких движений мощных ног в стороны рассыпаются брызги маленькими бриллиантами. Бело-серебристая шкура этого создания слегка мерцала, акцентируя взгляд на плавно перекатывающихся мышцах, шелковистая грива вообще напоминала нити чистого серебра, они развивались, осыпая вслед искрящуюся пыльцу, здоровенный рог украшал крупную морду, а умные глаза цвета закалённой стали были со зрачком в виде многоконечной звезды. Мы с голубой были под таким впечатлением, что когда здоровенная туша этого красавца затормозила около нас, обдав брызгами, даже не дрогнули. Я только отметила, что моя макушка едва достаёт зверю до колена, которое было шире меня. — «Ника, быстрей залазьте мне на спину!» — рявкнул у меня в голове смутно знакомый баритон. Я вздрогнула и выдохнула воздух, который оказывается, уже распирал мои лёгкие от задержки дыхания, но не сдвинулась с места, сомневаясь в своём здравом уме. — «Ника!» — Оглушили меня ментальным воплем, а единорог оскалил огромные клыки и тихо зарычал. — «Я сказал на спину! Быстро!» — И зверь вдобавок мотнул огромной мордой и яростно стукнул копытом по воде, обдавая нас холодными каплями. Это, наконец, вырвало нас из ступора. — Пресветлый Диониэль? — с сомнением и шоком спросила я, смутно вспоминая приятный голос правителя светлых эльфов, а также способность королевских особ принимать форму единорогов. Но ответа на вопрос не потребовалось, ибо мы чётко услышали звук ломаемых веток, рычание и галоп нескольких крупных существ, быстро мчавшихся в нашем направлении. Выключив режим имбецилки, схватила готовую рвануть со всех ног Луну за руку и, взмахнув крыльями, взлетела на спину единорога, невзирая на дополнительную тяжесть. — «Держитесь за гриву!» — Я мигом схватила тугие пряди, которые на ощупь оказались и впрямь как нити серебра, тяжелые, острые, прохладные, а затем быстро протянула часть Луне, которая без разговоров за миг закуталась в сверкающее алмазной пыльцой великолепие. Как только Диониэль понял, что мы закончили, оплетающая нас грива затвердела не хуже гранитной скалы, надёжно фиксируя наши с пернатой тела, а потом единорог рванул в сторону, откуда пришёл. Невероятно крупное тело зверя неслось с такой ошеломительной скоростью, что окружающийся мир слился в палитру хаотично смешанных красок, вызывая боль в глазах и тошноту, вынуждая закрыть веки. Поразительно, но огромный размер единорогу абсолютно не мешал и не срезал скорости, ловкости и грации. Такое чувство, будто плотный и густой лес сам огибает габаритное тело зверя, убирая с его пути кочки и ветки, стеля под его копыта ровную мягкую моховую дорожку, огораживая от всех возможных помех. Словно любящий и заботливый отец, опекал своё любимое чадо от острых углов. Но даже невероятная скорость почти летящего единорога не помогла нам избежать неизбежного. Ничего не видя из-за закрытых глаз, не слыша из-за шума ветра в ушах, но я мгновенно поняла, что впереди нас уже ждут. И в следующий миг, мы на скорости выскочили из леса на большую поляну, а мощные копыта резко затормозили аккурат посредине, вырывая клочья земли и оставляя за собой тормозную полосу. Раскрыв глаза, я увидела причину остановки. Поляна была полностью окружена. Дроу восседали на крупных зверях, с большими гибкими кошачьими телами, лапы увенчаны загнутыми когтями, длинные плетеобразные хвосты с жалом на конце, а вот морды похожи на помесь тираннозавра и бульдога, ибо нижняя челюсть была выдвинута вперёд и мощные клыки доставали до носовых прорезей. Самих эльфов было около сотни, и половина из них были женщинами. Это сначала удивило, но присмотревшись, можно было увидеть плотные ошейники и абсолютно пустые глаза. Мы замерли, осматривая тёмных и выискивая возможность избежать прямого столкновения, которое гарантированно приведёт к нашему проигрышу. Но тут плотные ряды эльфов расступились, пропуская вперёд группу из шести дроу. Мои глаза, как ножи резанули по ненавистной фигуре желтоглазого Тиарикона, который со змеиной улыбкой смотрел прямо на меня. Он восседал на такой же зубатой твари и, не спеша, приближался. Рядом с этим садистом чуть впереди ехал ещё один дроу с тонким чёрно-серебристым ободком на голове, чёрные волосы с белоснежной прядью с правой стороны свободно развивались, хищные и злые кроваво-красные глаза на красивом лице победно сверкали, и по тонким губам змеилась снисходительная улыбка. Сразу видно — Правитель тёмных. А вот за ними ехали четыре женщины-дроу, с мраморной кожей цвета мокрого асфальта, у всех были абсолютно белые волосы, сплетенные в тугие косы, на сильных телах красовались лёгкие кожаные доспехи, за плечами торчали рукояти мечей, а на шеях увесистые ошейники. — Погуляли, и хватит, — шире улыбнулся венценосный тёмный. — Пора бы и домой возвращаться. После этой фразы, вся поляна резко ожила и все существа на ней пришли в движение. Я, резко получив свободу, вместе с Луной взмыли в воздух, а мерзкие тёмные толпой кинулись на взревевшего и вставшего на дыбы Диониэля. «Ах так! Ну держитесь, сволочи! Я напугана и чертовски зла, а это гарант, что лёгкой победы у вас не будет!» — промелькнуло у меня в голове, а всё тело вспыхнуло как спичка рыжим, фиолетовый, немного белым и даже черным огнём.