Текила

Он прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Отражение пялится на него зло и устало, припухшие веки кричат о необходимости выспаться: банально уснуть в своей постели и не просыпаться часов двенадцать, потом поесть и опять спать. Отражение делает маленький глоток и сплёвывает текилу в стакан — стоп! — сплёвывает? Он задирает бровь — бровь двойника взлетает синхронно; он задирает подбородок — плохо выбритый кадык двойника вызывающе направлен на него; Северус глотает — двойник сплёвывает в стакан. По спине пробегает холодок: оборотка? Пожиратели смерти? Орден Феникса? Делириум тременс? Двойник не спешит нападать, и, пока текила обжигает рот, Снейп нащупывает в рукаве палочку и спешно прикидывает пути к отступлению. Двойник глядит на него насмешливо, берёт свои стаканы и поднимается из-за своего стола. Аппарировать! Ну да, аппарировать пьяным самое оно: тело размажет ровным слоем в радиусе трёх миль, ни Лорд, ни Дамблдор не соберут. Стаканы звякают о столешницу. — Метатрон. Северус в ступоре. Мысль, что надо что-то делать, как-то реагировать, бьётся о стенки черепа, вязнет в этом самом ступоре. Пустота. Пустота-пустота-пустота. И паника, и «Метатрон». Двойник одет по-маггловски, не так, как Северус, современнее. Снейп предпочитает более солидные вещи, и уж точно никаких капюшонов! Метатрон кладёт руку на его судорожно сжимающие стакан пальцы. — Да успокойся. Зачем мне тебя убивать. Северус и рад бы пожать плечами, сделать невозмутимое лицо и протрезветь, но ни-че-го. Ступор. Ни-че-го-ни-че... — Во, — говорит Метатрон и закатывает глаза. — Выпей, полегчает. И подносит текилу к его губам. Знакомый запах бьёт в нос, возвращая к реальности. Северус дёргает головой, отталкивая предложенный напиток. — Вот и умница, ожил? Снейп осторожно кивает: от незнакомца веет силой — знакомой, родной, мощной — он не маггл, это сразу ясно. Стул недовольно скрипит и скрежесчет ножками по полу — теперь их глаза на одном уровне, и нет необходимости смотреть снизу вверх, но взгляд сам опускается, возвращается к текиле. — Дались тебе эти стаканы! Самому-то не надоело? Надоело. Стаканы надоели. Прятать глаза надоело. Молчать надоело. Ступор надоел, хотя вот он-то тут совсем недавно. — Какие планы на вечер? «Глаза светлее», — думает Снейп и зачем-то кивает. Тот вздыхает, наклоняется вперёд — ближе — Северус как кролик движется навстречу... — Да поверь ты уже своему счастью! — Рычит Метатрон. — Я удав? Я похож на змея-искусителя? Снейп опять кивает. И улыбается: похож. Метатрон угрожающе медленно встаёт из-за стола. — Пойдём, зайчик, — губы Снейпа дёргаются в попытке сдержать улыбку — настоящего удава я тебе не обещаю — у меня вообще... Зато у меня есть кое-что другое, тебе понравится. Глаза у него светлее, волосы короче, и он явно шире в плечах — таких, как он, точно не травят в школе, такие сами могли бы. Если бы хотели. Метатрон протягивает руку — кисть Северуса ложится в неё, как родная, — пальцы другой руки щёлкают, и они аппарируют. Вот так, без палочки, невербально — как в сказке — сразу в тупик Прядильщиков. Вот тут к зельевару — и двойному шпиону, между прочим, — и возвращается способность мыслить. Открывая старый замок, он строит гипотезы одна другой краше. Цепочка рассуждений проста: невероятно сильный маг (легилименция без зрительного контакта с точностью до слова, нечувствительность к окклюменции, аппарация к его дому, недоступная никому, кроме установившего барьеры) хочет «показать кое-что» профессору. Что он потребует взамен — не ясно, зачем это ему — не ясно, зачем это профессору — не ясно. Мало информации. Дверь с радостным скрипом открывается, и он оборачивается на своего спутника. Тот вздыхает. — Ты слишком много думаешь, Северус. Профессор — личность весьма заметная: ещё после первой войны о нём много писали, так что на своё имя он почти не реагирует. — Кто тебя прислал? В своих владениях любой человек чувствует себя увереннее. Годами отточенная подозрительность всё ещё борется со странным, почти безоговорочным доверием к пришедшему. «По твою душу» — мелькает в голове. Северус передёргивает плечами, незаметно даже для самого себя перехватывая палочку крепче, чем перед Лордом. Только сейчас страха нет, абсолютно — Империо? Метатрон снова закатывает глаза и вздыхает. — На всё воля божья, Северус. Гость щёлкает пальцами, и на столике в углу появляется початая бутылка текилы, кажется, та же самая, которую они пили в баре. Северус медленно присаживается на край стула с высокой спинкой, гость хмыкает и располагается в кресле. — Кто. Ты. Гость улыбается, распахивая объятия. — А где же «Я так соскучился!»? «Я так благодарен тебе за спасение!»? — Метатрон взлетает с кресла, крылья за его спиной появляются будто из ниоткуда. Ветер бьёт Северуса в лицо. Мерлин. Спасение. Метатрон кивает, пыль с его крыльев медленно кружит в воздухе. — Ты?! — Слова застревают, цепляются о зажившие рубцы в горле. — Я, чего уж скрывать. Но дело не в этом: раз уж так вышло, что мы совершенно случайно встретились, может, отметим чудесное воссоединение? Снейп подходит ближе. Мозаика складывается сама собой: Лорд, Нагайна, золотое трио, ангел, спасение. Мерлин. Ангел опять качает головой, возводит глаза к потолку, крылья оскорблённо складываются. — Вообще-то я рассчитывал на ни к чему не обязывающий секс или тёплые объятия, Северус. Снейп смотрит задумчиво на сложенные крылья. — Ангелы разве не бесполы? Гость фыркает. — Бесполы!.. Пока у меня есть пальцы, язык, мозги и крылья — пол не имеет значения. «Идиотизм», — думает Северус, обнимая ангела. Руки неловко ложатся на спину прямо под крыльями. От Метатрона пахнет книжной пылью, текилой и немного ладаном. — Вместо того, чтобы думать, ты мог бы уже приступить к более активным действиям. Снейп коротко кивает, а потом спохватывается. — Я как-то не по мужчинам. Ангел опять фыркает. Тёплые руки перемещаются со спины Снейпа на его ягодицы. — Ты, конечно, эгоист, и это по-своему неплохо. Но не мог бы ты думать не только о себе? Чужие ладони по-хозяйски ощупывают задницу. — И вообще: я тебя спас, напился текилы, мне скучно и одиноко — и где твоя благодарность? Северус сто раз слышал подобное от Дамблдора, сказанное завуалировано, смысл оно имело тот же. Даже Лорд был милосерднее. — Да хватит уже думать! И губы ангела накрывают его рот. Дальше всё идёт как в бреду: вот Метатрон зализывает укус на его нижней губе, а вот уже сам Снейп прикусывает нежданного гостя за шею. Вот Метатрон хмыкает одобрительно на его попытки избавиться от верхней одежды, а вот уже сам Северус сдирает пиджак с ангела. Вот ангел стягивает свитер с капюшоном, а вот и зельевар сбрасывает осточертевшую мантию. Поцелуи и укусы чередуются, с одинаковым успехом вызывая вскрики и смех. Без одежды они остаются одновременно. И останавливаются, отступив на шаг друг от друга. Северус горбится, стараясь скрыть то немногое, что стоит скрыть. Ангел, наоборот, стоит прямо: он красив в своей наготе. Первозданным. Зачем люди придумали одежду? А да, плод с дерева познания добра и зла. — Идиотизм какой-то. Ангел кивает. — Идиотизм. Просто не думай, чувствуй. И опять целует. «К чертям», — думает Северус. «Угу», — думает ангел. На утро у Снейпа болит всё тело, мышцы, о существовании которых он даже не подозревал, ноют жалобно и довольно, напоминая о себе и прошедшей ночи. Северус не хочет просыпаться, он хочет и дальше смотреть этот сон. — Сон, да,— раздаётся справа. Чёрт! Снейп дёргается, зло зыркает чёрными глазами на ангела. Тот сыто улыбается, приглаживая перья на крыле. Северус накрывается одеялом, губы сами складываются в мерзкую улыбку: не сон, он переспал с ангелом. — Ой, не смеши меня, — раздаётся снаружи. — Переспал! Ты вёл себя как... Ладно, сейчас покажу. Поработаем над техникой. Сильные руки вытягивают его из-под одеяла, разворачивают, укладывая спиной на широкую грудь ангела. Щелчок пальцами — и в стене появляется окно, выходящее вопреки законам физики на Темзу с высоты приличного небоскрёба. Северус хмыкает. Он кожей чувствует, что ангел улыбается. И подтягивает его повыше, укладывая головой себе на плечо. Руки неспеша оглаживают впалую грудь, пробегаются по соскам, с силой ведут по бокам. Снейп выдыхает. Хорошо. Ангел действует уверенно. «Божественно», — думает Северус. «А то!» — думает Метатрон и прикусывает тонкую кожу на выгнутой шее. Он чувствует чужие эмоции, он знает, что и в этот раз Она дала странное, но необходимое задание. В конце концов, целовать доверяющего тебе человека просто приятно. Он и целует. Целует розовеющую на глазах кожу, целует шрамы на горле, целует солоноватые плечи. Руки не спеша двигаются к члену — он сам ещё помнит, каково это — доверять и доверяться другому. Ноги Снейпа раздвигаются, опираясь полусогнутыми коленями о колени ангела. В поясницу упирается горячая выпуклость, ритмично потираясь о внезапно ставшую чувствительной кожу. Чужая рука уверенно обхватывает член, другая ворошит волосы, в губы ангела бешено бьётся пульс. Северус рвано дышит в такт движениям, постанывая, когда тонкие пальцы пробираются под мошонку. Метатрон улыбается, отрываясь от нежной кожи. — Ты жив, Снейп. Стон в ответ. Ангел опять целует доверчиво подставленную шею. — Ты жив. Рука на члене ускоряется, пальцы другой, подчиняясь заданному ритму, кружат у ануса. — Я спас тебя. Ты жив. Тело на его груди напрягается, выгибаясь, подставляясь под ласкающие руки, требуя. — Ты жив. Ты уполз. Снейп резко поворачивает голову, жадно целуя подставленные губы, кусая их почти до крови. — Да!.. Жив! Жив-жив-жив... И, кажется, отключается. Метатрон улыбается, слизывая солёные капли со своей руки, стирает лужицу, образовавшуюся на животе зельевара, другой рукой. Розовый язык мелькает между пальцами. Щелчок этими самыми пальцами, и Северус Снейп спит в своей кровати один, свернувшись калачиком, и досматривает странный сон про дрочащего ему ангела. Глас божий выполнил задание: человек вспомнил, что он жив. Человек будет жить и забудет про ангела. Глас божий всё учёл, он может позволить себе пару рюмок текилы перед возвращением домой. А перо из ангельского крыла, совершенно случайно оставленное под подушкой — я вас умоляю, ну кто сейчас верит в ангелов?