Белоснежка и Горыныч

Гарри Поттер проклинал свою слабость и Молли Уизли, которая практически выгнала его из своего дома, не дав ему и двадцати минут побыть с сыновьями в Рождество. Попытки Джинни вмешаться в ситуацию, казалось, еще больше ухудшили его шансы и на будущие свидания с детьми. Мысль о сыновьях, первой появившаяся в сознании просыпающегося Гарри, постепенно была вытеснена пониманием, что у него до невозможности затекли руки, он их абсолютно не чувствовал. Попытки пошевелить пальцами ни к чему не привели – организм отказывался сигнализировать мозгу, что его команда выполнена. Да и ноги казались какими-то чужими, словно неповоротливые тумбы. Открывать глаза не хотелось. Гарри знал, что свет сразу же спровоцирует сильнейшую головную боль – так было всегда, сколько бы раз он ни напивался. Но на этот раз надолго уходить в запой было нельзя ни в коем случае – это он точно помнил. Теща клятвенно грозилась лишить его любых прав на детей – это было серьезным заявлением. Уж она-то сразу факт его запоя использует с наибольшим проком для своего поганого дела. Так что стоило для начала решить вопрос с документами по опеке, а затем уже продолжать релаксировать. Отбирать сыновей у Джинни Гарри и в страшном сне не могло присниться, но стоило побеспокоиться о возможности ограничить влияние на них тещи, если та закусит удила и позволит себе еще хоть раз прогнать его от собственных детей. Подобные выходки следовало пресекать сразу. Показать Молли ее место Гарри мог без особых затруднений - он давно уже не был тем глупым телком, который делал то, что ему скажут «заботливые» взрослые. Пожалуй, его брак с Джинни как раз и стал последним подобным деянием, неслабо подпортившим нервы им обоим. И только сыновья были тем, что и Гарри, и Джинни безоговорочно считали единственным стоящим достижением их совместной жизни. Тяжко вздохнув, Гарри все же набрался мужества и, приготовившись позвать Кричера с антипохмельным зельем, открыл глаза и сразу заорал так, что и у него самого заложило уши, а две уродливых головы на длинных шеях резко отпрянули от его лица, выразительно хлопая глазами и продолжая с интересом следить за его действиями. Попытка отскочить или хотя бы отползти от неведомого зверя не увенчалась успехом – тело сковало невыносимым ужасом. И даже когда Гарри уже относительно взял себя в руки, которых по-прежнему не чувствовал, он все равно не смог сразу вернуть себе способность двигаться. Пытаясь разобраться, что же с ним произошло, он решил позвать Кричера, но горло после перепою и истерического крика пересохло до такой степени, что просто горело огнем в буквальном смысле – язык пламени вырвался из его рта, когда Гарри попытался произнести хоть слово. Сказать, что это стало для него шоком – ничего не сказать! У Поттера возникло желание прикрыть свой рот руками, и вдруг его по лицу хлестнуло что-то похожее на летучемышиные крылья, только в сотни раз большее. Хотелось снова завопить, но, помня о пламени, Гарри сдержался и только растерянно поглядел на две явно удивленные его поведением морды, с любопытством пытающиеся рассмотреть его со всех сторон. - Старший, что с тобой? - спросила человеческим голосом одна из голов, и Гарри с трудом удержался, чтобы не хлопнуться в спасительный обморок. - Он пить хочет, разве не понятно? – назидательным тоном сказала другая и, отвернувшись, крикнула кому-то: - Хватит прохлаждаться – принесите Старшему воды, если хотите еще пожить! Через пару-тройку минут Гарри увидел перед собой деревянную лохань с водой, которую притащили две разряженные девушки, опасливо поглядывавшие на него. Только он хотел возмутиться, что он не животное, чтобы пить из тазика, как невольные помощницы, задрав подолы своих платьев, чтобы не мешали двигаться, с криками убежали восвояси. Лишь тогда Гарри понял, что он находится не в своей спальне, а в какой-то пещере, судя по тому, что попало в поле его зрения. Желание пить все же было не таким сильным, как жажда узнать: куда он попал и что же все-таки случилось с его телом – двигаться свободно он так еще и не мог. Повертев головой, Гарри вдруг осознал, что она как-то непривычно двигается, взглянул вниз, где должно находиться его тело, и обмер… Там было серо-зеленое толстое брюхо размером с огромного бегемота с короткими когтистыми лапами и кожистыми крыльями… Вроде бы имелся еще и хвост, но уверенности Гарри не чувствовал, потому что рассматривать «это» долго у него не хватило духу. - Ну, Молли, дай только до тебя добраться, - прошипел он, отворачиваясь и пуская из ноздрей пар. - Кто такая Молли? - спросила левая голова, которая была, судя по всему, более непосредственной. - А ты кто такая? Или такой? – Гарри понял, что мог шипеть без опасности плеваться огнем. Однако воду игнорировать не стал и, опустив голову в жбан, вволю напился. Да и горлу так стало полегче – его теперь не столь сильно жгло. - Я твоя голова, Старший, - последовал ответ. – Все же тебя нехило вставило от того удара, то есть угара. - Что значит – ты моя голова? А чем тогда я разговариваю? Задницей? – только произнеся это, Поттер подумал, что злая ведьма способна на любое извращение, а он ведь обозвал Молли жирной курицей с холодцом вместо мозгов. - Старший, у тебя три головы. Забыл? – сердобольный взгляд наивных голубых глаз умилял, и морда уже не казалась Гарри такой уж уродливой. - Три? Зачем мне три головы? Мне и одной вроде хватало, - Поттеру до дрожи захотелось почесать рукой макушку, и он сразу же получил по голове шлепок крылом. «Так… С неосознанными желаниями нужно быть поосторожнее», - решил Гарри, догадавшись, что случившееся произошло не случайно. - Хватало? Ты говоришь - хватало? И куда это тебя привело? - подключилась к разговору правая голова. - Вот вечно слушаешь центральную голову, а она тебя вон как подвела! Говорила же – не связывайся с Добрыней. Предупреждала, что он дурак-дураком, а с такими сложно просчитать результаты боя. А ты заявлял – все будет путем… Я как дохну на него… - презрение и откровенная насмешка срывались с языка заумной головы. - И кто из вас на кого дохнул? Да его перегаром тебя так шандарахнуло, что вон оклематься теперь не можешь. Так что я снова поднимаю вопрос о смещении тебя с поста Старшего и предлагаю свою кандидатуру на этот пост. - Но ты же не центральная голова, - робко заметила левая, а ободренная взглядом благодарного Поттера, почувствовав поддержку, уже более решительно заявила: – Ты такая же крайняя, как и я. Так что помалкивай. У нас со Старшим большинство! Гарри тем временем потихоньку офигевал, осознавая, что он теперь не человек, а всего лишь одна голова трехголового дракона.